В) дуальное понимание нации в полуфеодальных империях:

Проф.В.А.Тишков считает, что этнический смысл понятия “нация” возникает позже этатистского, “где-то в конце XIX века”. На наш взгляд, это не совсем так. Скорее наоборот, этническое понимание имело, как мы выяснили, глубокую историческую традицию. Просто вступление разных стран в индустриальное общество не было одновременным.

Поэтому к началу XX века в русском и немецком языках и в отсталых полуфеодальных империях-деспотиях, где эти языки царствовали, а граждан не было, сохранилось оба понимания – и этническое, и этатистское, о чем свидетельствует, например, “дуальное” определение нации в Энциклопедическом словаре Павленкова 1910 г.

Там мы можем прочитать: “Нация – совокупность индивидов, связанных сознанием своего единства, главными факторами которого являются: общность происхождения, общность языка, религии, быта, нравов и обычаев и исторического прошлого. Политическая история является самой могущественной национальной связью. Примером могут служить С.-Амер.Штаты и Швейцария, обитатели которых сознают себя принадлежащими к одной нации, несмотря на большое разнообразие языка, происхождения и религии граждан.”

Автором первой концепции нации, имевшей целью объединение обоих смыслов рассматриваемого понятия явился, как это ни парадоксально, гражданин страны, в которой господствовало лишь одно этатистское понимание нации, – француз Э.Ренан, попытавшийся примирить несовместимое в 1877 г. В конце XIX - начале XX вв. социал-демократы отставших стран Европы предпочли этническое значение (в психологическом определении австрийца О.Бауэра и территориально-языковом – немца К.Каутского). Первое, с оговоркой о “чистоте крови”, взял за основу Гитлер, последнее – Сталин.

Последствия этого были весьма неприятны. В России и Германии соответственно Сталин и Гитлер для достижения своей цели: divide and rule, – использовали лишь этнический смысл, наложив прямой запрет на упоминание этатистского (это вполне возможно; так, к примеру, в Испании имеется противоположный запрет). Сталин даже разработал свое известное определение, которое все мы изучали, и не дай Бог было кому-то засомневаться в его универсальности. Это позволило обоим диктаторам заняться этногосударствостроительством, трактуя право нации на самоопределение как право этносов на государственность. В Германии лишь немцы были объявлены полноправными гражданами. Более того, любую землю (вплоть до Сербии и Намибии), где жили немцы, необходимо было включить в Фатерлянд. В СССР же ряду этносов нарезали по “государственности”, лишив “некоренных” и диаспору прав на ее учреждение и ряда иных прав (на малую родину, статус “коренных”, на занятие ведущих постов в правящей иерархии и т.д.). “Государственности” также обладали разным набором прав, степеней несвободы. Очевидно, что сталинско-гитлеровская трактовка нации, ведущая к неравноправию, сама порождала будущий конфликт.

Но до сих пор главную причину всех конфликтов и войн на территории бывшего СССР обходят почти все современные словари, пресса, политики и такие “спецы” по национальному вопросу, как Старовойтова, Шахрай. Что уж говорить об обывателях и активистах нацдвижений! Мы все еще убеждены, что татары имеют право на государственность, и удивляемся, почему русские отвергают это право для себя.

Но будет неверным не упомянуть, что на уровне подсознания сохранилось, незаметное для нас, но употребляемое всеми этатистское понимание нации. Сталин и последующие “верные марксисты-ленинцы” не смогли убрать кальки, во-первых, из “Капитала” К.Маркса (национальные: доход, богатство, продукт, валюта, буржуазия, национализация), во-вторых, с иностранных языков (Лига Наций, “Объединенные Нации” и ООН, национальные: безопасность, парк, заповедник, библиотека, банк, NHL, NBA). Давайте вдумаемся: что национального (в привычном для нас смысле) в этих понятиях? Неслучайно татарские националы так возмущаются “безнациональностью” Национального банка РТ.

Тем же непринятым в мире путем пошли и Австро-Венгрия, и Османская империя, не прислушавшись к австрийским социал-демократам, к их теории культурно-национальной (персональной, или экстерриториальной) автономии. В итоге лидеры этногосударственных движений Венгрии, Чехословакии, Румынии, Югославии, Албании выделили “свои” области из состава Австро-Венгерской и Османской империй и создали “собственные” государства, “решив” тем самым этническую проблему. Они на радостях отметили День Независимости, а поутру они проснулись от громких криков за окнами. Выглянули и с удивлением обнаружили брошенные ими вчера лозунги этногосударственности в руках демонстрирующих людей в иной этнической одежде. Оказывается, в новых государствах возникли и новые этнические меньшинства, на том же основании требующие для себя государственности (венгры в Румынии и наоборот и т.д.). В условиях большой этнической диффузии проблема не исчезла, а лишь спустилась на этаж ниже и ее “решение” стало более ожесточенным, что было одной из предпосылок формирования на этих территориях фашистских режимов и развязывания 2-й мировой войны.