9. 2. Веллей Патеркул и Кассий Дион Коккеян

Дион Кассий следующим образом характеризовал сложности, с которыми сталкивался историк в тот период, когда Рим превратился в Империю: «С тех пор как установилась монархия, обо всем умалчивается, как о государственной тайне. Даже если что-либо и опубликовывается, то на это нельзя полагаться, так как все сказанное и все сделанное так сказано и так сделано, как того желает монарх и его слуги... Наконец, самое увеличение государства и громадное количество происходящих в нем событии делают для серьезного историка его работу чрезвычайно трудной. В Риме, в провинциях, на театре военных действий всегда, почти ежедневно, происходит много событий, о которых не легко узнать чистую правду, если только сам не принимал в них участия, большинство же людей никогда ничего не узнают о случившемся (Дион Кассий,LIII, 19).

Веллей Патеркул (19 г. до н. э. – 30 г. н. э.) – автор «Римской истории» (в двух книгах) – происходил из знатной семьи и посвятил себя военной карьере: он достиг преторского звания и стал сенатором. Его труд – это краткое освещение событий истории греков и восхваление римских военачальников и императоров, особенно Тиберия, официальным историографом которого он, в сущности, был (его сочинение доведено до современных историку дней). Наибольшее внимание он уделил строительной деятельности императора, в значительной мере преувеличив ее; новых величественных храмов в этот период не было сооружено. Правда, появились новые усадьбы вольноотпущенников из ближайшего окружения императора.

Дион Кассий Коккеян (160–235 гг.), хорошо образованный автор «Римской истории», состоявшей из 80 книг (дошли 36–60-я книги); происходил из Никеи; дважды избирался консулом, был наместником ряда провинций. В труде подробно освещены события периода Поздней республики и начала принципата. Дион Кассий не следовал существующей традиции при характеристике событий и действующих лиц, произвольно вводя в текст вымышленные речи (но эта черта характерна не только для него), в частности монархически настроенный автор приписал Меценату речь в защиту единоличной власти, Цицерона за его приверженность к республиканским традициям изобразил как преступника.

10. Исторические труды

периода Поздней империи

С провозглашением Диоклетиана императором, созданием новой системы управления – тетрархии (2 августа – Диоклетиан и Максимиан и 2 цезаря – их помощники и будущие преемники – Галерий и Констанций I) для Римской державы начинается новый этап развития. Одной из задач новой системы являлось предотвращение гражданских войн, а для того, чтобы уничтожить центростремительные тенденции провинций, в конце III – начале IV в. проведена административная реформа: территория государства была разделена на 4 префектуры, 12 диоцезов, в которые входило около 100 провинций. Исчезло деление на императорские и сенаторские провинции и утратила свой особый статус Италии. Одновременно были созданы военные округа, границы которых не совпадали с административным делением. Сенаторское сословие, начавшее утрачивать свои позиции в эпоху «солдатских императоров», в IV в. фактически полностью уступило свои властные полномочия императорскому двору. В государстве формировалась новая элита, пополняемая выходцами из варварской среды, которые дослужились в армии до высоких офицерских постов. Начало IV в. стало переломным и в идеологической сфере. Время тетрархов (284–303 гг.) – это последний период гонений на христиан, среди которых уже возникли догматические споры. Эдикт о равноправии христианства и язычества, а затем и принятие христианства в качестве государственной религии превратили христиан из гонимых в борцов против язычников.

Для создания представления о культурной жизни эпохи, об отношении к ее деятелям следует обратиться к словам Аммиана Марцеллина. Рассказывая о событиях времени правления Валента II, он подробно описал «дело Феодора» (371 г.), который был заподозрен суеверным императором в сокрытии предсказания о том, кто будет править после него. Одним из тех, кто знал о предсказании, оказался Феодор, «достигший уже второго ранга среди нотариев... Происходивший из древнего знатного рода в Галлии, с детства прекрасно воспитанный соответственно своему благородному происхождению, он отличался скромностью, рассудительностью, образованностью, располагающими манерами обращения, научными познаниями; он всегда казался выше того ранга и должности, которые занимал, и пользовался расположением как у высших, так и у низших. Он был почти единственный человек, чей язык не сковывал страх перед опасностью, так как он не давал воли языку и всегда обдумывал то, что говорил» (Аммиан Марцеллин. Деяния, ХХIХ, 1,8). Император, «человек простоватый, обволакиваемый словами лести», преследовал и казнил тех, кто попал под подозрение в колдовстве. И Аммиан Марцеллин перечисляет некоторых из них: философа Пасифида, оставшегося непоколебленным, философа Симонида, самого строгого ревнителя добродетели и многих других. «Затем было собрано множество рукописей и кучи книг, и все это предали огню в присутствии судей. Их принесли из различных домов, как запрещенные писания, желая этим как бы смягчить впечатление об убийствах, хотя это были в основном книги по свободным наукам или же относились к праву. Спустя некоторое время был привлечен к ответственности знаменитый философ Максим, человек с великим именем в науке, из весьма содержательных лекций его почерпнул свою ученость император Юлиан» (Там же, 1,41–42). Одним из следствий преследований философов стало массовое сожжение библиотек из-за страха обвинения в колдовстве.

События III в. – фактически непрерывные военные действия, связанные с борьбой претендентов за обладание высшей властью, пограничные конфликты с варварами, безусловно, отразились на состоянии культурной жизни государства. Но потребность в образовании у определенных слоев общества не исчезла; продолжали функционировать ведущие научные и философские школы. IV в. – это время создания популярных и ранее жизнеописаний и фундаментальных исторических трудов, в которых прослеживается стремление охватить события, начиная с возникновения Рима (Аммиан Марцеллин), и кратких хроник, где выделены только основные события из истории великой державы (Евтропий), создаваемых, вполне вероятно, по императорскому заказу, с тем чтобы дать представление о прошлом у формирующейся «новой элиты», которой, как свидетельствуют приведенные выше слова Аммиана Марцеллина, философия и литературные произведения высокого стиля не были нужны.

На последние века существования единого государства в условиях безусловного господства христианства приходится творчество языческих риторов и ораторов, защищавших языческие ценности и памятники (Либаний и «последний римлянин» Аврелий Симмах). После Константина I исчезла необходимость в «слове», защищающем новую веру, акцент сместился на внутрицерковную дискуссию – между кафоликами (правоверными) и еретиками. На смену биографиям приходит такой литературный жанр, как Житие, на смену светской истории, последним представителем которой считается Аммиан Марцеллин, – история церкви.

Среди произведений исторического плана позднеантичной эпохи следует отметить «Scriptores historiae Augustae» («Биографии римских императоров от Адриана до Диоклетиана»). Шесть авторов биографий, вошедших в историографию под именем «сочинители истории Августов», адресуют труд Диоклетиану или Константину, однако современные исследователи полагают, что они написаны одним человеком (или несколькими писателями) не ранее 390 г. Сочинители истории Августов создали биографии Адриана, Антонина Пия, Марка Аврелия и его сына Каракаллы, изобразив события последнего периода относительного процветания Империи и деяния многочисленных «солдатских императоров», начиная с принципата Северов (Септимий, Каракалла, Галиогабал, Александр). Завершает SHA приход к власти выходца из Фракии Диокла (Диоклетиана), ставшего создателем новой системы – тетрархии. Достоверность отдельных событий, упоминаемых «Сочинителями истории Августов», вызывает сомнения, хотя они и приводят ссылки на труды предшественников. SHA является источником не столько для изучения особенностей развития эпохи, сколько отражением ее литературных пристрастий. Излагая по строгой схеме биографии императоров и узурпаторов (происхождение, должности, войны, удивительные случаи из жизни и ее конец), авторы (автор) останавливали внимание и на чудесах и предсказаниях. Подразделяя императоров «на хороших и плохих», они выполняли дидактическую задачу времени – создание образа «положительного императора» Диоклетиана и упоминаемого, но не присутствующего на страницах труда Константина.

Евтропий. В обращении к императору Валенту II Евтропий следующим образом охарактеризовал содержание и задачи сочинения: «Деяния римлян… изложил в кратком порядке и временной последовательности от основания Города вплоть до настоящего времени... Из этого краткого перечня дел выдающихся мужей ты сможешь узнать больше, чем из чего-либо другого прочитанного». При этом следует обратить внимание на характеристику личности «заказчика», о котором Аммиан Марцеллин писал: «Он был мало образован, не прошел курса ни военного, ни изящного образования; особенно невыносим он бывал в тех случаях, когда преступления неуважения или оскорбления величества предоставляли ему возможность выступать против жизни и состояния людей богатых» (Деяния, XXXI, 14,5). В 10 книгах, две из которых посвящены событиям после убийства Александра Севера, автор привел наиболее значимые внешне- и внутриполитические события из истории Римской державы, создав тем самым краткий справочник – компендиум, в котором оценка деятельности выдающихся римлян и императоров дана в духе сложившейся традиции. Системность и краткость изложения событий сделали сочинение Евтропия своеобразным учебным пособием, которое существовало на обоих языках государства и сохранило популярность спустя десятилетия. Сочинение Евтропия – это истоки развития нового вида исторических трудов – «всемирных хроник», характерных для средневековой эпохи, среди создателей которых в Византии следует назвать Феофана (род. ок. 760–818 г.)²⁰, автора «Хронографии», и патриарха Никифора (ок. 758–829 г.), написавшего «Бревиарий»²¹. Отличительной особенностью исторических трудов данного вида являлось фактически полное отсутствие «оценочного фактора» и ссылок на источники информации. Исчезла и такая характерная для античной историографии черта, как «цитирование речей» политических деятелей (это было невозможно при создании кратких исторических сводок) и обращение к документам, с тем чтобы уточнить свидетельства предшественников. Кстати, последнее, если учитывать должность Евтропия, было вполне возможным для него: он возглавлял штат особого разряда писцов, которые вели запись сказанного императором на официальных приемах или в частных беседах, принимал участии в Персидском походе императора Юлиана (363 г.). Выборочная сухая фиксация событий, отход от традиций античной историографии, «сознательное умалчивание» фактов стали причинами того, что Евтропий, несмотря на популярность его труда и у современников, и у потомков, не заслужил высокой оценки современных историков, которые характеризуют его сочинение как «поверхностный компендий истории Рима»²². Однако оценивать труд историка следует не с позиций сегодняшнего дня, а того времени, на которое приходилась его деятельность: Евтропий «выполнял» заказ и правившего императора, и своей эпохи. Именно это и позволило переводчику работы Евтропия сделать вывод: «Он косвенным образом дает понять, что принцип единовластия, причем в довольно жесткой форме, изначально заложен в республиканском прошлом Рима. Это означает, что современные автору ”Бревиария” правители выступают в качестве продолжателей древней традиции, хотя и в видоизмененной форме; в эпоху Республики, как известно, институт диктатуры вводился только в критические моменты для судеб государства и потому во времена Евтропия на фоне усилившегося натиска варваров по всей границе Империи, а также внутренней нестабильности, концентрация власти в руках императора тем самым получает косвенное оправдание. ‹…› Лапидарность “Бревиария” препятствует слишком широким обобщениям. ‹…› Если и можно говорить о наличии какой-то общей магистральной идеи “Бревиария”, то это перечень наиболее выдающихся строителей римской государственности с особым акцентом на роль в этом процессе императоров. ‹…› “Бревиарий” обрел популярность прежде всего среди варварской и варваризирующейся верхушки римского государства ‹…› часто весьма незнатного происхождения, но сумевшей вследствие своей предприимчивости и удачи захватить власть, позволял найти подтверждение и обоснование своему собственному возвышению и своим собственным амбициям, найти в описании судеб многих безродных предшественников психологическую опору и перспективу в новой для себя социокультурной среде»²³.

Евнапий из Сард, Зосим из Газы, Прокл Ликийский (410–485 гг.), как и оратор из Антиохии Либаний и сенатор Симмах, являются, в сущности, последними защитниками язычества, но после принятия христианства в качестве государственной идеологии они не касаются вопросов веры, а стремятся защитить «языческие памятники», отражающие прошлое величие Рима; выразить возмущение, как сказал Симмах, «стариков» против разрушения языческих святынь. Однако представители поздней софистики и приверженцы платоновской философии все же прославляли и «героев языческих времен», а среди более близких им по времени – императора Юлиана, при котором была сделана попытка возврата к политеизму. Среди тех, кто вызывал их наибольшее негодование, были монахи, о которых Евнапий писал, что они «живут, как свиньи, одобряют и сами совершают тысячи самых дурных и гнусных вещей. Они считают благочестивым делом оскорблять божественное; а в то время всякий, кто носил черное одеяние и в обществе выражал пренебрежение к своей внешности, обладал неограниченной властью». И все же автор подверг критике культ христианских святых: «Они собирают кости и черепа людей, уличенных в преступлениях и казненных по приговору суда, выдают их за богов и повергаются ниц перед ними... Они называют их мучениками, помощниками и посредниками в их молитвах богам, хотя они только негодные рабы, награжденные плетьми...»

В «Истории» (4 книги, сохранились частично) Зосимы, охватывающей события от принципата Октавиана Августа до взятия Рима Аларихом (410 г.), использован труд Евнапия. Согласно традиции, характерной для поздних представителей «языческих историков», в неприглядном свете изображен Константин I, проводится тезис о том, что своим величием государство было обязано покровительству богов. Среди создателей произведений, направленных против христиан, особое место принадлежит императору Юлиану, получившему христианское образование и, несмотря за запреты, изучавшего труды античных философов. Но и его сочинение, как и речи Либания и Симмаха,– это произведения, адресованные узкому кругу интеллектуальной элиты, аргументация в которых, построенная на обращении к трудам античных философов, не могла быть понятой рядовым христианином.

Аммиан Марцеллин. Однако не названные выше авторы прославили историческую науку позднеантичной эпохи – им стал считающий себя «солдатом и греком» Аммиан Марцеллин. Точные годы жизни последнего представителя античной историографии неизвестны (вероятно, он родился в начале 30-х гг. IV в.). Краткие биографические упоминания в «Res Gestae» («Деяниях») свидетельствуют, что владеющий латинским и греческим языками историк, придерживавшийся языческих взглядов, происходил из Антиохии (Сирия); служил в лейб-гвардии и участвовал в походе Юлиана Отступника в Персию; много путешествовал; с 80-х гг. IV в. жил в Риме, где работал над трудом, в котором освещены события от 96 г. до 378 г. Сохранились только последние книги труда, посвященные 353–378 гг. Примечательна характеристика, которую он дал собратьям по перу, не называя их имен: «И так как историк, сознательно умалчивающий о событиях, совершает, очевидно, не меньший обман, чем тот, кто сочиняет никогда не случавшееся» (ХХIХ, 1,15). Хронологически следуя Тациту, Марцеллин год за годом описал события, заимствуя свидетельства у предшественников, но при этом тщательно отбирая и проверяя информацию. Его оценки происходившего отличаются адекватностью; он не злоупотреблял анекдотами, как это было характерно для писателей позднеантичной эпохи. В отличие от авторов «Scriptores historiae Augustae», Аммиан Марцеллин создал историю именно Римской империи, включив в повествование множество действующих лиц, которые в отдельные периоды способствовали ее процветанию. Но на смену Риму уже пришел Константинополь, на смену историкам-язычникам – христианские авторы.