38) Пресса во время революции 1905-1907 гг.

9 января 1905 года началась Первая русская революция. Расстрел мирной демонстрации, которую священник Григорий Гапон вел к Зимнему дворцу с петициями и просьбами к царю, потряс всю Россию. Правда, в истории расстрела есть непонятные моменты. Судя по дневникам Николая II, царя не было в этот момент не только во дворце, но вообще в Петербурге. Знал ли об этом Гапон? Наверное, знал, не мог не знать. В трудах историков последних лет появился тезис о том, что события 9 января - провокация, направленная не только против рабочих, но и против Николая II.

О готовящемся расстреле мирной демонстрации некоторые общественные деятели знали еще накануне. 8 января в редакции одной из самых влиятельных газет Петербурга «Наши дни» собрались писатели, адвокаты, ученые, журналисты. Было решено послать к Святославу–Мирскому депутацию. В нее вошли: А.М. Горький, член редколлегии журнала «Русское богатство» Н.Ф. Анненский; активные сотрудники этого журнала – А.В. Пешехонов, В.А. Мякотин; редактор газеты «Право» И.В. Гессен; известные историки – Н.И. Кареев, В.И. Семевский и др. Пытаясь остановить расстрел, участники демонстрации разговаривали с С.Ю. Витте, но никакого результата этот разговор не дал. После Кровавого воскресенья все члены депутации были арестованы, а Горький на целый месяц был отправлен в Петропавловскую крепость.

Журналистика в годы Первой русской революции прошла очень сложный, своеобразный путь. За короткое время она пережила и «медовый месяц свободы», по выражению современников, и ожесточенный административный нажим со стороны власти, и даже попытки восставших рабочих взять прессу под свой контроль. Журналистике пришлось самоопределиться, осознать собственную, только прессе присущую роль в период общественных бурь и потрясений.

Уже в конце 1904 г. печать «явочным порядком» расширила жесткие цензурные рамки, в которые она была поставлена Александром III в 1880-е гг. Председатель Кабинета министров С.Ю. Витте в своих воспоминаниях писал: «Пресса начала разнуздываться еще со времен войны; по мере наших поражений на востоке пресса все смелела и смелела». Очень интересную запись сделал 16 ноября 1904 г. в своем дневнике А.С. Суворин, известный публицист, редактор – издатель одной из самых влиятельных российских газет «Новое время»: «Вот она, «весна», которую я провозгласил 3 ноября 1903 года. «Право» и «Наша жизнь в либерализме всех превзошли, затмили «Русские ведомости». Одни лишь «Московские ведомости» защищают самодержавие, в них печатаются письма с выражением сочувствия самодержавию… Вчера в Москве в Дворянском собрании во время концерта Собинова одни шикали гимну, другие аплодировали, а с хор падали  прокламации. В земских собраниях не мудрено, что станут кричать «долой самодержавие».

Это свидетельство человека, отнюдь не революционно настроенного, ярко показывает всю напряженность общественной жизни страны в предреволюционные и революционные дни. Газеты, о которых писал Суворин, - «Право», «Наши дни», «Наша жизнь», «Товарищ», «Сын Отечества» - были самыми популярными легальными изданиями 1905 г. Они выходили в Петербурге, их издавали и читали представители оппозиционно настроенной интеллигенции. Эти газеты быстро исчезали под ударами цензуры, но те же редакции выпускали их снова уже под другими названиями.

После трагических событий 9 января 1905 г. русская печать была лишена возможности публиковать какие-либо материалы, кроме официальных сообщений. Многие уже набранные материалы были конфискованы полицией, проводившей обыски в помещениях редакции. Тогда газеты и журналы начали своеобразную забастовку. 9 января собрание представителей газет «Русь», «Новости», «Новое время», «Биржевые ведомости», «Слово», «Право», «Наборщик» приняло заявление, в котором говорилось, что эти газеты «не находят возможным считаться с цензурными запретами» печатать сообщения о событиях общественной жизни. Следует заметить, что среди этих газет были не только самые радикальные, но и достаточно умеренные органы прессы, такие как «Санкт-Петербургские ведомости» и «Новое время». То, что газеты должны информировать читателя о происходящем в охваченной революцией стране, понимали все деятели русской прессы: и «левые», и «правые».

Почти все издания начали печатать в начале номера: «Выходит без цензуры». Цензура была устранена «явочным порядком». Пресса стала помещать такие материалы, которые раньше никогда не увидели бы света. Например, в первой половине 1905 г. широко обсуждался «Проект русской Конституции», изданный весной редакцией журнала «Освобождение». Публиковались материалы о самых разных съездах, которые проходили в это время в России: съездах земцев, промышленников, торговцев и многое другое.

Вспоминая осенние месяцы до Манифеста 17 октября 1905 г., С.Ю. Витте писал: «Вся пресса превратилась в революционную в том или другом направлении, но с тождественным мотивом - «долой подлое или бездарное правительство или бюрократию, или существующий режим, доведший Россию до такого позора». Петербургская пресса, задававшая и поныне, хотя и в меньшей степени, тон всей прессе России, совершенно эмансипировалась от цензуры  и составила союз, обязавшийся не подчиняться цензурным требованиям. В этом союзе участвовали почти все газеты и в том числе консервативные, а также «Новое время».

Председателя Кабинета министров особенно возмущало поведение «правой» прессы, которая, вместо поддержки правительства, «совсем поджала хвост». И действительно, «правая» печать растерялась до такой степени, что даже верный оплот самодержавия - «Гражданин» князя Мещерского в 1905 г. перестал выходить, его заменили личные дневники издателя.

Положение русской журналистики в первый революционный год было очень сложным. С одной стороны, правительство, во всем видевшее революционные настроения, усиливало административное и цензурное давление на журналистику, с другой - восставшие рабочие, особенно наборщики, от которых целиком зависела техническая сторона издания газет, прекращали работу типографий, не допуская выхода газет из-за их недостаточной революционности. Не выходили газеты во время всеобщих забастовок.

8 января 1905 г. не увидела свет ни одна газета, кроме «Ведомостей Петербургского градоначальства». Депутат Государственной Думы трех созывов В.В. Шульгин - сын редактора газеты «Киевлянин», сменивший впоследствии отца на этом посту, рассказывал в книге своих воспоминаний «Дни» о революционных событиях в Киеве и о рабочих своей газеты: «Однажды, когда я вернулся, меня встретила во дворе группа наборщиков. Они были взволнованы. Я понял, что они только что вышли от Дмитрия Ивановича Пихно, редактора газеты. «Невозможно, -говорят, Василий Витальевич, - газету выпустить. Мы бы сами хотели, да никак. Эти проклятые у нас были. Кто? Да от забастовщиков, от «комитета». Грозятся: «Вы тут под охраной работаете, так мы ваши семьи вырежем». Ну что же тут делать? Мы сказали Дмитрию Ивановичу: хотим работать и никаких требований не предъявляем, но - боимся». Я понял, что эти люди искренни, не хотели бы «уступать», но … страшно. И вправду, есть ли что-нибудь страшнее толпы?»

Таким образом, не везде и не всегда приостановка выпуска изданий, кроме рабочих, была выражением воли всего восставшего пролетариата. Часто в этом проявлялся диктат новых органов власти - Советов рабочих и крестьянских депутатов, создаваемых восставшими параллельно со старыми органами власти.

К 17 октября 1905 г. в Петербурге Совет рабочих депутатов представлял значительную силу, и столичная пресса вынуждена была считаться с его решениями. Все типографии были в руках рабочих–наборщиков, от них зависела судьба газет, и, как раздраженно заявлял Витте, «по карманным соображениям все газеты революционизировали». Конечно, частная газета вынуждена была учитывать материальные потери от постоянных приостановок, но редакторы и сотрудники понимали, что в революционные дни необходимо информировать население о происходящем, и старались сохранить жизнь своего издания любой ценой. Кроме того, общее недовольство российскими порядками, стремление их изменить, сама романтика революционного подъема увлекали журналистов, давали возможность публиковать острые, обличительные материалы.

В начале октября 1905 г. в Петербурге возник Союз в защиту печати. Его инициатором выступила газета «Наша жизнь». В ее помещении проходили первые заседания, потом они были перенесены в более просторную редакцию «Нового времени». Основной вопрос, стоявший в центре внимания членов Союза, - вопрос о свободе печати. Ослабления цензурного гнета требовали все: и «левые», и «правые», и журналисты, и издатели. Но каждая группа изданий свободу печати понимала по-своему, поэтому обсуждение конкретных мер по ее обеспечению продвигалось медленно.

В сборнике статей «Свобода печати при обновленном строе», вышедшем в 1912 году, один из известных издателей Н. Ганфман в статье «Явочный период свободы столичной печати» рассказал о заседании Союза накануне выхода царского Манифеста. В заседании участвовали представители газет «Биржевые ведомости», «Наша жизнь», «Неделя», «Новое время», «Новости», «Право», «Русь», «Русская газета», «Свет», «Слово», «Сын Отечества», «Юрист». Назвав имена присутствующих на заседании, автор распределил их по определенным группам, как принято было тогда среди работников прессы. Во-первых, «нововременцы» как символ «правой» печати. Затем радикальная пресса - «Новая жизнь», «Русская газета», «Право», «Русь», «Сын Отечества». Отдельно указаны члены редакций журналов «Русское богатство», «Журнал для всех» и «Мир Божий», представлявших «левое» крыло русских ежемесячников. В таком составе «Комитет действия», как его называли журналисты, обязался следить за осуществлением свободы печати «явочным порядком», т.е. выпускать новые номера журналов и газет, не представляя их на утверждение цензора.

Считалось, что подписать Манифест 17 октября 1905 г. Николая II заставил Витте. На самом деле таких людей было трое. Кроме Витте, это беспартийный адвокат Г. Хрусталев-Носарь, возглавлявший Совет рабочих депутатов, и дядя царя Николай Николаевич.

Хрусталев-Носарь организовал всеобщую забастовку, начавшуюся с забастовки транспортников. Таким образом была парализована жизнь Петербурга. Одновременно с этим группа придворных требовала от царя введения диктатуры, на роль диктатора выдвигали дядю царя Николая Николаевича. Но тот, угрожая на глазах у всех застрелиться, потребовал подписания Манифеста, проект которого подготовил Витте.

Манифест 17 октября «Об усовершенствовании государственного порядка» обещал Конституцию, наделял законодательными функциями Государственную Думу, провозглашал свободу слова, собраний, союзов, обещал неприкосновенность личности. Но дело в том, что Манифест был провозглашен без всякой подготовки, без всякого идеологического и организационного обеспечения, как сказали бы впоследствии. Страна растерялась, растерялись армия и полиция. Так как в Манифесте не было сказано о равноправии населявших Россию народов, во многих городах начались еврейские погромы, причем стреляли не только погромщики, но и боевые дружины самообороны, организуемые в еврейских кварталах. Армия начала делать свое дело - наводить порядок.

В 1905 году трон был спасен потому, что часть народа еще стояла за самодержавную монархию и защищала царя. В то же время либерально настроенная интеллигенция истолковала Манифест как долгожданную Конституцию и объявила революцию законченной.

17 октября в редакции «Слова» с нетерпением ждали царский Манифест, который был доставлен в редакцию вечером. Сотрудник «Нового времени» А.А. Пилипенко встал на возвышение и торжественно его зачитал. «Каждое из основных положений, устанавливающее начала конституционализма, было встречено горячими рукоплесканиями и криками восторга. Да, это Конституция - таков был единогласный и радостный отклик представителей всех представителей печати без различия направлений», - вспоминал один из современников Манифеста.

Союз в защиту печати заседал 17 октября еще два раза. Основным в повестке дня был вопрос о скорейшем выходе газет, приостановленных во время всеобщей стачки. Но переговоры с рабочим стачечным комитетом закончились неудачей, и газетам не удалось опубликовать даже текст Манифеста. Его напечатал только «Правительственный вестник», а «Новому времени» пришлось отпечатать текст на машинке и вывесить в окне редакции.«Новое время» - одна из крупнейших русских газет, выходила в Петербурге в 1868-1917 гг. (с 1869 г. - ежедневно). Первоначально - либеральная, с переходом газеты к А.С. Суворину (1876) - консервативная. С 1905 г. - орган черносотенцев. Закрыта после Октябрьской революции.

В Москве «Русское слово» И.Д. Сытина тоже было приостановлено по приказу Совета. И хотя рабочие сытинских типографий в забастовке не участвовали, в помещении газетной типографии был отключен свет, и станки не работали. Издание «Русского слова» было перенесено в книжную типографию, снабженную автономным энергоснабжением. Газета смогла опубликовать Манифест и выйти в свет, но газетным полосам пришлось придать книжный формат.

19 октября к Витте отправились представители петербургских газет. От имени прессы говорил С.М. Проппер - издатель «Биржевых ведомостей». Он требовал удалить генерал-губернатора Петербурга Трепова - виновника расстрела 9 января, вывести из Петербурга войска, а охрану города поручить городской милиции. «Мы правительству вообще не верим», - заявил Проппер. До 22 октября, когда снова был разрешен выход газет, пресса сохраняла антиправительственные настроения.

Период с 17 октября до 24 ноября современники называли «медовым месяцем свободы печати». Сотрудники большинства газет и журналов упивались долгожданной свободой слова, выпускали номера изданий без цензуры, обсуждали самые острые темы.

Однако в это время легальная печать осталась один на один с Советами, которые по-прежнему не допускали выхода газет не социал-демократического толка, особенно в периоды забастовок, следовавших одна за другой. В связи с началом Декабрьского вооруженного восстания Московский Совет рабочих депутатов с 7 декабря запретил издание всех городских газет и распространение петербургских. Это вызвало резкий протест Совета печати. Общее собрание Союза печати почти единогласно (возражала одна социал-демократическая «Новая жизнь» в лице ее редактора Н.М. Минского, вышедшего после этого из Союза) постановило, что интересы всего общества и самого освободительного движения требуют, чтобы забастовки не распространялись на периодическую печать. Ввиду того, что рабочие хотели допустить только выход своих изданий, общее собрание Союза печати подчеркнуло, что принцип свободы печати требует, чтобы направление издания не играло никакой роли при решении вопроса о входе его в свет.

Таким образом, в 1905 г. деятели русской журналистики подчеркивали, что основная цель периодики - информировать читателей о происходящих событиях, и свобода прессы означает в первую очередь свободу выхода в свет любых изданий вне зависимости от их направления.

В это время привычный для русской журналистики принцип оценки печатного издания только по его направлению утрачивает свою обязательность и повсеместность. В переломные моменты истории информационная роль журналистики выходит на первый план, опережает требование последовательности и чистоты направления. Тем более, что в момент общественного подъема, всеобщего увлечения революционными настроениями различные оттенки идеологий, взглядов, политических пристрастий, программ становятся плохо видимыми на фоне общего недовольства существующими порядками. В такое время трудно различать направления газет и журналов, отличающихся друг от друга только оттенками, нюансами, не всегда имеющими принципиальный характер.

Зато необходимость в информации, даже по-своему тенденциозно поданной, ощущалась всеми слоями общества. Эту прежде всего информационную роль и должна была выполнять пресса, подвергавшаяся ударам «слева» и «справа»: и со стороны самодержавного государства, к чему все привыкли, и, совершенно неожиданно, со стороны восставших, которых значительное число изданий поддерживало.

«Печати, освобожденной от правительственного гнета, грозит произвол, зарождающийся в собственной среде», - писал «Вестник Европы» в январе 1906 года. И делает удивительный по своей прозорливости вывод: «Если бы в нашей печати получили права гражданства приказы, идущие от рабочих, то положение ее стало бы худшим, чем при правительственной цензуре». Возражая против забастовок, парализующих деятельность прессы, журнал замечал: «Полная нецелесообразность газетных забастовок не может подлежать никакому сомнению. Успех забастовки создает настроение. Настроение, если не создает, то поддерживает на известной высоте всего сильнее газета - освещением событий и еще больше сообщением фактов. Поэтому первейшее средство понизить напряжение общественного настроения - прекратить газеты. Эти бесспорные соображения заставляли и в октябре, и в ноябре, и теперь в декабре поголовно всех издателей, редакторов и сотрудников газет, особенно радикальных, добиваться возможности писать и печатать. Наборщики же, печатники и вообще все механические работники печати всякий раз отвечали решительным и упорным отказом». Авторы этих строк - К.К. Арсеньев и В.Д. Кузьмин-Караваев - как бы уговаривают рабочих, пытаются доказать им, что пресса полезна и во время забастовок, и прекращение выпуска газет недопустимо с точки зрения общественных интересов.

24 ноября 1905 г. правительство утвердило «Временные правила о печати», в которых многие обещанные свободы не получили законодательного подтверждения. Правда, было узаконено основное достижение революционного года - явочный порядок выхода новых изданий.

Существовавшую ранее систему выхода новых органов печати называли концессионной. Главное управление по делам печати давало разрешение на выход нового издания, только убедившись в благонадежности его будущих сотрудников. В «Временных правилах» от 24 ноября 1905 г. был узаконен явочный порядок выхода органа печати: достаточно было подать прошение и через две недели будет получено разрешение. Такой порядок давал возможность быстро заменять приостановленное издание другим при том же составе сотрудников. Он был более выгодным для деятелей русской прессы.

39) 1890-е годы - время промышленного подъема в России. Интенсивно развивался капитализм, обострялась классовая борьба в России, возрастала роль периодической печати в идейно-политической борьбе, экономической, научной и культурной жизни. Продолжался количественный рост прессы, появлялись новые типы периодических изданий.

В начале XX века частнопредпринимательская деятельность в области журналистики расширялась и крепла. В значительной степени разделились функции издателя, то есть собственника газет и журналов, и редакторов. Редакторы и публицисты становились наемными работниками, которые зависели не только от цензуры, но и от владельца издания. Постепенно формировалась качественная и массовая пресса. Появлялось множество сатирических журналов.

Но самым главным, существенными в начале XX в. для отечественной печати были события первой русской революции и царский Манифест от 17 октября 1905 г.

Во время революции 1905-1907 годов противостояния правительства журналистика осознала себя в качестве третьей силы, выполняющей свои специфические задачи: информировать население о происходящих событиях, отражать настроения общества, а не только участвовать в революции на стороне одной из борющихся сил.

Манифест, провозгласивший в самой общей форме политические свободы в России, предопределил развитие легальной многопартийной печати. Манифест даровал населению империи гражданские права: неприкосновенность личности, свободу слова, совести, собраний и союзов. Была учреждена Государственная дума как первое законодательное учреждение в России.

24 ноября 1905 г. специальным указом декларировалось устранение административного вмешательства в дела прессы, восстанавливался порядок судебной ответственности за преступления в печати. На работников печати могли накладываться денежные штрафы, арест до трех месяцев, тюремное заключение от двух месяцев до полутора лет, ссылка на поселение. Оставались в практике Главного управления по делам печати МВД и полиции конфискация номеров, приостановка неугодных изданий, закрытие типографий. Первоначально на волне революционного подъема пресса игнорировала этот указ, но уже с 1906 г. он начал действовать, и достаточно сурово.

После Манифеста 17 октября 1905г. возникают политические группировки и партии, которых начинают «обслуживать» периодические издания. Но, не смотря на это, вопрос о свободе печати по прежнему не решался. Складывающиеся партии (социал-демократы, социал-революционеры, конституционные демократы и даже монархисты) не имели своих легальных изданий.

Наблюдался рост провинциальной частнособственнической газетной печати, дальнейшее увеличение числа различных еженедельников, в том числе иллюстрированных. Получали развитие духовно-религиозные и деловые издания. Газеты начинали играть ведущую роль, они обзаводились приложениями, практиковались вторые (дневные/вечерние) выпуски газет. Росли тиражи газет, улучшалось информационное обеспечение газет. Формировались первые издательские концерны А.С. Суворина, И.Д. Сытина и др.

В 1890 году в России выходило 796 периодических изданий разного типа, различных направлений. За период с 1891 до 1900 года возникло 794 новых газет и журналов. Однако многие из них оказались недолговечными, прекратилось немалое количество и ранее основанных печатных органов. В 1900 году выходило 1002 периодических издания. Но, к сожалению, данные по статистике неточны.

Основными центрами журналистики в этот период были Петербург и Москва. Это отвечало их роли в экономической, политической и культурной жизни России. В течение 1901-1916 годов в стране выходило более 14 тысяч периодических изданий, из них свыше 6 тысяч приходилось на Долю Петербурга и Москвы.

Развивалась журналистика и в других городах. В 1901-1916 годах в Киеве, Харькове, Одессе, Нижнем-Новгороде, Саратове, Тифлисе, Ташкенте и других городах выходят газеты и журналы различных типов, официальные и частные, органы партий, организаций, общественных групп. За эти годы выходило разновременно: в Киеве - 542 издания, в Одессе - 527, в Саратове - 166, в Иркутске - 162 и т. д.

«Толстый» русский журнал отходит на второй план, но при этом выделяет из своего состава журналы по интересам: журналы для юношества и самообразования («Мир божий»), журналы для семейного чтения («Семья»), научно-популярные («Наука и жизнь», «Журнал для всех»), научно-философские («Научное обозрение»), педагогические («Образование»), журналы искусств («Искусство и художественная промышленность», «Мир искусства»). Впрочем, некоторые из них вновь приобретают энциклопедический характер («Журнал для всех»).

Центральным и самым известным правительственным печатным органом был «Правительственный вестник», издававшийся Главным управлением по делам печати с 1869 по 1917 г. Его роль была чисто официальной и справочной. Первая русская революция заставила самодержавие всерьез взяться за создание правительственной прессы. Министр финансов С.Ю. Витте, выпускал в январе 1906 г. «Русское государство» в качестве вечернего приложения к «Правительственному вестнику». После отставки Витте, министр внутренних дел П.А. Столыпин тайно замаскировал правительственных официоз под частную газету «Россия» (не путать с газетой, в которой был опубликован фельетон Амфитеатрова «Господа Обмановы»). Но, не смотря на всю секретность, многие отчетливо понимали, что «Россия» - правительственное издание (в 1912 г. деятели русской журналистики опубликовали секретное соглашение, заключенное между издателем «России» и Главным управлением по делам печати, которое подтвердило факт, всем известный: «Россия» - не частное издание, а правительственный официоз). В крупных губернских городах издавались «Губернские ведомости», в начале XX в. их было 75, к 1911 г. - 81 газета. В 1905 г. откровенные сторонники монархии издают такие газеты, как «Московские ведомости», «Земщина», «Русское знамя», «Гроза», «Слово», «Голос Москвы». Но попытки пропаганды правительственных идей в прессе не увенчивались успехом.

Партия кадетов (Конституционно-демократическая партия) в начале группируется около журнала «Освобождение» (1902); еженедельная газета «Право» была как бы легальным отделением «Освобождения». Затем издают газеты «Народная свобода», «Речь», «Товарищ», вечернюю газету «Дума», в Москве - «Народное дело», «Народный путь» и др. Газета «Речь» имела наибольшее влияние на общество; существовала за счет рекламных объявлений; во главе ее стоял П.Н. Милюков; она издавалась как политическая и литературная с февраля 1906г. В газете сотрудничали И.В. Гессен, В.А. Маклаков, П.Б. Струве, М.М. Винавер, князь П.Д. Долгоруков, В.Д. Набоков и др.

Партия эсэров (Партия социалистов-революционеров) в 1900г. организовали газету «Революционная Россия»; затем журнал «Вестник русской революции». После Манифеста 17 октября эсэры сначала сосредоточились в газете «Сын Отечества», а затем организовала новые печатные органы - «Голос», «Дело народа». Эти издания занимали прочные позиции. Отражая интересы миллионов крестьян, газеты эсеров остро ставили земельный вопрос, требовали и в прессе, и в Думе безвозмездного наделения крестьян землей. Они не отказывались от революционного противостояния правительству и монархии и даже революционного террора.

Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП) в 1901г. выпускали газету «Искра» - первую общерусскую политическую марксистскую нелегальную газету, идейным основателем которой был В.И. Ленин. В 1903г., после раскола партии на меньшевиков и большевиков, Ленин уходит из «Искры». Также выпускаются журнал «Заря», газеты «Красное знамя», «Социал-демократ». После Манифеста большевики организуют первую легальную газету «Новая жизнь», издают газету «Борьба», «Вперед» - газету, возродившую революционные идеи «Искры», «Волна», «Эхо», «Новый луч», «Рабочая молва», «Наше эхо», (Москва), «Кавказский рабочий листок» (Закавказье), «Забайкальский рабочий» (Чита), «Красноярский рабочий» и др. С конца 1910 г. была налажена в Петербурге легальная пролетарская газета «Звезда» (образец - немецкая социал-демократическая газета «Форвертс»). С мая 1912г. большевики стали издавать массовую рабочую газету «Правда», которая нередко подвергалась цензуре, закрывалась и открывалась снова под другими названиями.

Меньшевики продолжают выпускать газету «Искра», также под их руководством выходят «Начало» и «Московская газета».

Анархисты издавали газету «Анархия».

«Вся социал-демократическая, эсеровская, а иногда и кадетская печать преследовалась правительством, цензурой. Поэтому неудивительно, что на место одних запрещенных изданий часто приходилось создавать другие под новым заглавием. Этим объясняется то, что многие радикальные оппозиционные газеты и журналы были недолговечны, но зато представлены весьма большим числом названий.» [Есин Б.И. История русской журналистики (1703-1917) М.: Флинта: Наука,2000// http://www.evartist.narod.ru/text4/01.htm]

Были и другие, более мелкие партии, также издававшие свои газеты и журналы, но не имевшие больших тиражей и популярности.

«Вестник Европы», «Русское слово» - очень популярные и влиятельные издания того времени.

Также существовали такие газеты и журналы, как «Биржевые ведомости», «Русское богатство», «Современный мир», «Русская мысль», «Мир искусства», «Новый путь», «Вокруг света» и т.д.

В 1905 г. стало появляться множество сатирических иллюстрированных изданий разной периодичности: «Пулемет», «Жало», «Топор», «Зритель», «Жупел», «Бич» и др. Общее число подобных изданий исчислялось сотнями. Эти журналы издавались не только в столицах, но и в других городах: Одессе, Тифлисе, Харькове, Киеве, Ярославле, Саратове и пр. Все они были ультрарадикальными, но с разной политической платформой: от революционных, социалистических до умеренно конституционных и реакционных, погромных. Многие были недолговечны. Главная мишень большинства подобных изданий - самодержавие, Манифест 17 октября, царь Николай II, министры Витте. Цветные рисунки и карикатуры дополняли стихи и прозу, широко практиковался жанр пародии. Объем журналов колебался от 4-8 и более полос. Наряду с такими фельетонистами, поэтами, как О. Дымов, Н. Тэффи, В. Потемкин, в ряде журналов печатались А. Куприн, М. Горький, И. Бунин, К. Чуковский, В. Князев.

Блестящим продолжателем этих изданий становится журнал А.Т. Аверченко «Сатирикон» (1910).

В 1905 г. появились первые эротические издания.

Война 1914 г. внесла существенные коррективы в судьбы русской печати. Газеты сменялись листовками, устной пропагандой. Развивалась мысль о превращении империалистической войны в войну гражданскую. С начала военных действий правительством была введена военная цензура, которая распространялась на все фронтовые и прифронтовые губернии. Строго регламентировалась деятельность военных корреспондентов. Количество журналистов при Ставке Верховного главнокомандующего ограничивалось 10 персонами.

Таким образом, видно, насколько зависела периодическая печать от событий, происходивших в стране и мире. Конец 19 - начало 20 века - начало промышленного подъема в России, капитализации. Это благотворно влияло на развитие печати. Сам период с 1890г. по 1917г. очень насыщен революционными событиями. Россия пережила первую революцию 1905г., русско-японскую войну, февральскую революцию, первую мировую войну. Это не могло не сказаться на прессе. События, происходившие до 1917г. дали огромный толчок для периодической печати.

«Октябрь разделил весь русский мир на два враждебных лагеря, предоставив одной группе право обвинять всех и во всем, монополизировать все виды печати, другой... эмигрировать. Отдельный вид прессы - это журналистика русского зарубежья. За границей, в эмиграционных центрах постепенно возникали русскоязычные средства информации, которые отражали, в большинстве своем, позицию эмигрантов на судьбу России, на события, происходящие на родине. Сборники статей, альманахи, еженедельники, газеты и журналы наводнили печатный рынок Праги, Парижа, Берлина, Женевы, Харбина. Каждая эмигрантская группа, объединенная печатным органом, резко нападала на бывших сограждан, бросая обвинения и вопрошая: Кто виноват в том, что произошло с Россией? Что делать?» [Ларис НОДА, «История журналистики России (конец XIX - начало XXI вв.)// http://www.unesco.kz/massmedia/pages/2_2.htm]

40) Самостоятельную группу печатных изданий образовывали сатирические газеты и журналы. К ним следует отнести «Пулемет», «Жало», «Топор», «Зритель», «Жупел», «Бич» и другие издания, сотнями выходившие в Харькове, Одессе, Киеве, Саратове и других городах империи. Сатирические издания были многочисленны, но неорганизованны, неоднородны и недолговечны. Их политическая позиция в основном сводилась к высмеиванию царя и его министров. Для широкого читателя выпускались иллюстрированные журналы.

К наиболее важным изданиям этого типа можно отнести еженедельный иллюстрированный литературно-художественный и научно-популярный журнал для семейного чтения «Нива», который издавался в Санкт-Петербурге в 1870–1918 годах. Общественно-политическая жизнь освещалась в журнале в благонамеренном духе. В разные годы в «Ниве» печатались писатели различных направлений – И. А. Гончаров, Н. С. Лесков, Д. Н. Мамин-Сибиряк, Л. Н. Толстой, А. П. Чехов, И. А. Бунин, А. А. Блок. С 1891 года в качестве бесплатного приложения к журналу издавались собрания сочинений многих русских и иностранных писателей, что обеспечивало журналу большие тиражи и популярность. В 1894–1916 годы выходили «Ежемесячные литературные приложения», включавшие собрания сочинений видных писателей.

Читательский успех «Нивы», самого распространенного издания в стране, свидетельствует, во-первых, о росте читательской аудитории и изменении ее приоритетов. Во-вторых, удешевление фотографии привело к увеличению доли фотоинформации в содержании периодики вообще и к росту числа иллюстрированных журналов, что нравилось массовой аудитории. Кроме того, это отвечало ее социально-психологическим особенностям и характеру восприятия информации – ведь видеоинформация объединяла образ и текст, делая ее более привлекательной и облегчая ее понимание.

Одним из самых любимых в Петербурге журналов начала ХХ века был "Сатирикон". Зародился он в недрах редакции старого юмористического журнала "Стрекоза", в свое время тоже любимого читателями, но к 1905 году уже порядком надоевшего. На редакционное совещание "Стрекозы" был приглашен молодой сатирик Аркадий Тимофеевич Аверченко, выпускавший в Харькове журнал "Бич" и переехавший в Петербург. Его появление сначала вызвало всеобщее недовольство и ворчание – зачем приглашать постороннего на обсуждение внутриредакционных дел? Но уже через неделю Аверченко, предложивший несколько острых и смешных тем для карикатур, сделался незаменимым и начал работать секретарем редакции.        В то время со "Стрекозой" сотрудничал ряд талантливых молодых художников: Ре-Ми (Н.В.Ремизов-Васильев), А.Радаков, А.Яковлев, Мисс (А.В.Ремизова), поэт Красный (К.М.Антипов). Под влиянием Аверченко в редакции было принято решение издавать новый журнал "Сатирикон". Название это предложил Радаков – по аналогии с известным романом античного писателя Гая Петрония Арбитра "Сатирикон". Направление нового журнала предполагалось иронически-ядовитым, но ирония должна была быть изящной и спокойной, без гнева и ярости – как в вышеупомянутом романе.        "Сатирикон" начал выходить с апреля 1908 года. В июне обе редакции – "Стрекоза" и "Сатирикон" – объединились под новым названием. К работе в "Сатириконе" привлечены были, кроме названных художников и поэтов "Стрекозы", лучшие сатирики и юмористы столицы – Петр Потемкин, Саша Черный,Тэффи.        Новый журнал возник в сложных условиях, когда уныние и упадок все усиливались, а смех из обличительного и дерзкого превращался в средство забвения, отвлечения от бед и боли. Сами сатириконовцы это чувствовали. Недаром Саша Черный, один из самых ярких поэтов журнала, писал:

И смех, волшебный алкоголь, Наперекор земному яду, Звеня, укачивает боль, Как волны мертвую наяду.

      Но "Сатирикон" каким-то чудом долгое время оставался острым и язвительным; позже сатириконовцы начали умело применять эзопов язык.        В первом номере журнала редакция обращалась к читателям: "Мы будем хлестко и безжалостно бичевать все беззакония, ложь и пошлость, которые царят в нашей политической и общественной жизни. Смех, ужасный, ядовитый смех, подобный жалам скорпионов, будет нашим оружием." "Сатирикон" был своего рода аномалией и позволял себе довольно смелые выходки. Объектами его сатиры становились Государственная Дума, отдельные ее депутаты и партии, правительство и власти на местах, включая генерал-губернаторов, реакционные журналисты.  В нем появлялись, например, карикатуры с подписями такого рода:  Счастливец: Извините, я без галстука.  – Ну, и благодарите Создателя.  Это был прозрачный намек на "столыпинские галстуки" – так иронически называли в то время петли виселиц – столь распространеный в эпоху премьерства Столыпина вид казни.         Другая подпись под карикатурой пародировала известный разговор Чичикова с мужиками о местонахождении деревни Заманиловки: – А где тут, братцы, у вас конституция?.. – Не конституция, а экзекуция? – Нет, конституция. – Экзекуция, это будет тебе налево, а конституции – никакой нет! Она зовется так, то есть ее прозвание экзекуция, а конституции тут вовсе нет.        Методы работы друга и сотрудника А.С.Суворина беспринципного журналиста В.П.Буренина высмеивались в стихах П.Потемкина:

Едет чижик в лодочке В адмиральском чине, Не выпить ли водочки По этой причине? Водочка откупрена, Плещется в графине... Не ругнуть ли Куприна По этой причине?

      Высказывание Столыпина: "Правительство и государство неуклонно будут стоять на страже народного представительства, защищая Думу от бессильных покушений черного воронья" – сопровождалось карикатурой: черный двуглавый орел когтит Думу.         Сатириконцы были очень дружны между собой: их объединяли молодость, талантливость, общие сатирические цели, умение смеяться. "Сотрудники "Сатирикона", – вспоминал Чуковский, – молодого журнала, одно время были неразлучны друг с другом и всюду ходили гурьбой. Завидев одного, можно было заранее сказать, что сейчас увидишь остальных. Впереди выступал круглолицый Аркадий Аверченко, дородный мужчина, очень плодовитый писатель, заполнявший своей юмористикой чуть ли не половину журнала. Рядом шагал Радаков, художник, хохотун и богема, живописно лохматый..."         Но времена становились все суровее. Приходилось все чаще печатать сатиры "на турецкого султана", вводить рубрику "Дела персидские". Журнал все чаще начинал выходить с "белыми пятнами" и объявлениями редакции об изъятых из номера цензурой материалах. Сатира мельчала, обращала свое острие на обывателя и его пороки. В "Сатириконе" смех становился горьким, в нем звучали трагические, безысходные нотки.        В 1913 году был введен новый закон о печати, на который журнал отозвался карикатурою Ре-Ми "Печальная нота" с подписью: "Редактор (стоя над черным гробом). Я, конечно, знал, что законопроект о печати будет отложен в долгий ящик, но я не думал, что этот ящик будет такой формы". Тут же сообщалось о смерти Фомы Опискина – это был псевдоним Аверченко, стоявший под наиболее острыми материалами. В этом же году произошел окончательный раскол в редакции "Сатирикона": группа сотрудников во главе с Аверченко начала издавать "Новый Сатирикон", котрый продержался до начала 1918 года.         Русские эмигранты в 30-е годы попытались возродить "Сатирикон". В 1931 году М. Корнфельд в Париже собрал группу сатириконцев и снова начал издавать журнал. Первый номер возрожденного «Сатирикона» вышел в апреле 1931 года. В нем приняли участие В.Азов, И.Бунин, В.Горянский, С.Горный, Дон-Аминадо (А.П. Шполянский), Б.Зайцев, А.Куприн, Lolo (Мунштейн), С.Литовцев, А.Ремизов, Саша Черный, С. Яблоновский. Художественный отдел составляли А. Бенуа, И. Билибин, А. Гросс, М. Добужинский, К. Коровин и другие. Особого успеха возрожденный «Сатирикон» не имел (вышло всего около 20 номеров). Отсутствие связей с родиной вредило ему гораздо больше, чем отсутствие средств.        Саша Черный в 1931 году в память о дорогом его сердцу журнале сочинил такие ностальгические стихи:

Над Фонтанкой сизо-серой В старом добром Петербурге В низких комнатках уютных Расцветал "Сатирикон". За окном пестрели барки С белоствольными дровами, А напротив Двор Апраксин Впился охрой в небосклон.

В низких комнатках уютных Было шумно и привольно... Сумасбродные рисунки Разлеглись по всем столам...