Пётр Чайковский. «Буря». Фантазия для оркестра, История создания

В 1873 году Стасов, с которым, как и с петербургскими музыкантами — членами Могучей кучки, Чайковский был в приятельских отношениях и находился в переписке, предложил композитору сюжет оркестрового сочинения. Это должна была быть фантазия по «Буре» Шекспира (1564—1616) — полуфантастической пьесе, созданной великим английским драматургом в 1612 году. По своему обыкновению, Стасов развивал тему подробно, диктуя композитору последовательность эпизодов, характер тематизма. «Я бы думал представить море два раза, — писал он. — В начале и в конце; только в начале оно было бы во вступлении, тихо, кротко, и Просперо, произнося свои волшебные слова, нарушил бы это спокойствие и поднял бы бурю. Но мне кажется, что эта буря и отличалась бы от других тем, что началась бы вдруг, во всей силе, во всем развале, а не расширяясь и не развиваясь постепенно, как это обыкновенно бывает... пусть буря вдруг зарычит, залает, словно собака, сорвавшаяся с цепи и бросившаяся на врага, чтобы укусить по приказу хозяина. Пусть Ваша буря бросится и укусит итальянский корабль с принцами и тотчас же потом замолчит, только полегоньку вздрагивая, и ворча, и отходя прочь. И вот вслед за этой картиной пусть наступит другая — волшебный остров чудной красоты, и по нему пройдет легким шагом Миранда, создание еще более чудной красоты, вся солнце и улыбка счастья. Минута ее разговора с Просперо и тотчас потом юноша Фернандо, который ее поразит, изумит и в которого она сразу влюбится. Мотив влюбляющегося crescendo — какого-то расцветания и роста — прямо нарисованный у Шекспира... После того я предложил бы появление Калибана, зверообразного и подлого раба, а потом Ариэля... После Ариэля явились бы вторым разом Миранда и Фернандо, но уже среди полного разгара страсти их; затем величавая фигура Просперо, отрекающегося от волшебной своей власти и грустно прощающегося со всем своим прошедшим, наконец — картина моря, уже теперь тихого и спокойного, обвевающего пустынный и покинутый остров, пока все бывшие его минутные обитатели летят на корабле вдаль, в счастливую Италию...»

Чайковского увлек этот замысел. Работу над ним он начал в деревне своего приятеля Шиловского, где гостил в августе 1873 года. За десять дней — с 7-го по 17 августа — был написан подробный план-конспект для инструментовки. Полностью партитура была закончена в Москве в начале октября и посвящена Владимиру Васильевичу Стасову под опусом 18. Исполнена она была в симфоническом концерте Московского отделения РМО под управлением Н. Рубинштейна 7 декабря 1873 года. В следующем году она прозвучала и в Петербурге, причем Стасов, не дожидаясь столичной премьеры, а только услышав одну из репетиций, писал композитору со свойственной ему восторженностью: «Что за прелесть Ваша "Буря"!! Что за бесподобная вещь!!... Калибан, Ариэль, любовная сцена — все это принадлежит к величайшим созданиям искусства. В любовных обеих сценах — что за страсть, что за красота, что за томление! Не знаю, с чем это можно сравнить?!.»

Сам Чайковский относился к этому произведению с большей критичностью, в частности из-за меньшей, чем в предшествовавших симфонических фантазиях, цельности, предопределенной программой, которая предусматривала не общее, как, например, в «Ромео и Джульетте» музыкальное решение, а чередование отдельных картин. Портреты действующих лиц пьесы Шекспира, зарисовки различных сцен преобладают над собственно действием; драматическое развитие, мастером которого был Чайковский, отсутствует. Вся фантазия как бы распадается на девять эпизодов. Ее программу композитор поместил в партитуре: «Море. Волшебник Просперо посылает повинующегося ему духа Ариэля произвести бурю, жертвой которой делается корабль, везущий Фернандо.

Волшебный остров. Первые робкие порывы любви Миранды и Фернандо. Ариэль. Калибан. Влюбленная чета отдается торжествующему обаянию страсти.

Просперо сбрасывает с себя силу волшебства и покидает остров. Море».

Музыка

Начало фантазии — тихие протяженные аккорды духовых, колышущееся движение струнных divisi — это картина спокойного, но полного скрытой могучей силы моря. У валторн появляется мелодия, широко раскинувшаяся, с фанфарными оборотами — тема корабля, устремленного к своей цели. Но вот вступают другие фанфары, призывные, заклинающие. Все более взволнованным, возбужденным становится движение, приводящее к торжественному хоралу — образу могущественного волшебника. Следующий эпизод — буря. В мощном звучании tutti выделяются взлетающие ходы струнных, свистящие хроматические пассажи флейт, грохот ударных инструментов. Постепенно буря утихает, слышится лишь затихающий, как бы вдали, протяженный тон у валторны. И виолончели, почти в одиночестве (их сопровождает только двухголосие фаготов), запевают нежную выразительную тему любви Миранды и Фернандо. Дальше два эпизода рисуют Ариэля — легкой, мелькающей в разных регистрах, словно ускользающей мелодией, и Калибана, страшного сына темных сил, — резкими, угловатыми ходами с характерными скачками на большую септиму, акцентированием каждого звука, преобладанием фортиссимо. Но возвращается тема любви, более насыщенная, чем в первом своем появлении, в звучании всей струнной группы. Ее течение приводит к апофеозу, торжеству всепоглощающего чувства. Возвращаются фанфары заклинания Просперо и его хорал. Но теперь его музыка постепенно утихает, исчезает, уступая место картине спокойного, безмятежного моря.

Л. Михеева