Примечания

1 Лихачев Д.С. Текстология; На материале русской литературы Х-ХУП ве ков. 2-е изд., доп. и перераб. Л., 1983. С. 367.

2 Там же. С. 367.

3 Там же. С. 368-369.

4 Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XIV-XVI вв. М., 1938.

5 Шахматов А.А. Повесть временных лет. Пг., 1916. Т. 1: Вводная часть. Текст. Примечания. С. 16.

6 Черепнин Л.В. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник. М., 1969. С. 33-34.

7 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988. С. 43.

8 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд., доп. М., 1979. С. 68.

9 Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.С. 8.

10 Мильдон В.И. "Земля" и "небо" исторического сознания: Две души европейского человечества // Вопросы философии. 1992. № 5. С. 90, 92, 93.

11 Выготский Л.C. Примитивный человек и его поведение // Выготский Л.С., Лурия А.Р. Этюды по истории поведения: обезьяна. Примитив. Ребенок. М., 1993. С. 69.

12 Лихачев Д.С. "Повесть временных лет": Историко-литературный очерк. С. 297.

13 Ключевский В. О. Курс русской истории // Ключевский В. О. Сочинения: В 9т.М., 1987. Т. 1.С. 92-93.

14 Тихомиров М.Л. Источниковедение истории СССР. М., 1962. Вып. 1. С. 63.

15 Лихачев Д.С. "Повесть временных лет": Историко-литературный очерк, С. 280.

16 РыбаковБ.А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 206.

17 Присёлков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. / Подгот. К печ. В.Г. Вовиной. Спб., 1996. С. 64.

18 Истрин В.М. Очерки истории древнерусской литературы домосковского периода: 11-13 вв. Пг., 1922. С. 88-89.

19 Приселков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. С. 61.

20 Там же.С.71,73,80.

21 Присёлков М.Д. Киевское государство второй половины X в. по византийским источникам // Уч. зап. ЛГУ: Сер. ист. паук. Л., 1941. Вып. 8. С. 216.

22 Истрин В.М. Очерки истории древнерусской литературы... С. 136.

23 Присёлков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. С. 95.

24 Там же. С. 96.

25 Там же. С. 96.

26 Там же. С. 179.

26а Там же. С. 182.

27 Лурье Я.С. Две истории Руси XV века: Ранние и поздние, независимые и официальные летописи об образовании Московского государства. Спб., 1994. С. 62.

28 ЛурьеЯ.С. Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 66.

29 Там же. С. 121.

30 Присёлков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. С. 257.

31 Севастьянова А.А. Джером Горсей и его сочинения о России // Горсей Дж. Записки о России: XVI - начало XVII в. / Под ред. В.Л. Янина. М., 1990. С. 20.

32 Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа: ХП-ХУП вв. М., 1973. С, 397,398.

33 Творогов O.В. Древнерусские xpoнографы. Л., 1975. С. 22.

34 Там же. С. 39.

35 Шахматов А.А. К вопросу о происхождении Хронографа. Спб., 1899. С. 118.

Данилевский Игорь Николаевич

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XI-XVII ВЕКОВ

ГЛАВА 2. Законодательные источники

1. Памятники законодательства как исторический источник и методы их изучения

ОДНОЙ из важнейших политических функций государства является право формулировать новые нормы жизни общества, издавать законы. Система законодательства непосредственно отражает деятельность государственных институтов по осуществлению этой функции. Именно поэтому изучать политическую историю невозможно без документов, зафиксировавших совокупность всех правовых норм, которые действуют в данном государстве и регулируют отдельные сферы социальных отношений. Политико-юридическая система, которая отражается в законодательстве, является наиболее общей формой социального контроля за поведением человека. По словам В. Бергера, она образует "внешний" концентрический круг социального давления на человека. Наиболее же "тесным" и - соответственно - жестким оказывается круг личных связей человека (прежде всего его отношения в семье), которые peгулировались не светскими законодательными памятниками, а нормами канонического права.

С официальным законодательством человек в добуржуазном обществе сталкивался нечасто. Видимо, с этим связана размытость в древности понятия о законодательном памятнике: все ранние законы передаются в окружении текстов, не имеющих собственно юридического характера. Большая же часть повседневных отношений средневекового человека с окружающими регулировалась нормами обычного права, попросту говоря, традицией. Она слабо рефлексировалась и, как правило, не находила отражения в памятниках письменного права, поскольку не нуждалась в санкции (утверждении законодательной властью). Подобная фиксация - в виде исключения - была возможна в основном в тех случаях, когда обычай приходил в противоречие с новыми отношениями, формирующимися в обществе, и нуждался в некоторой корректировке. Нормы обычного права могли рассматриваться в качестве источника письменных правовых норм, которые были призваны регулировать либо отношения между новыми, прежде не существовавшими социальными группами, либо новые отношения, в которые не вступали члены традиционного общества.

Роль традиции - обычного права в древней Руси, судя по всему, была особенно велика, поскольку в силу ряда культурно-исторических причин здесь отсутствовала рецепция римского права, заложившая основы правовых отношений средневековых государств Западной Европы. В какой-то степени роль, эквивалентную римскому праву, на Руси играли правовые нормы, зафиксированные в Библии. К сожалению, история канонического права и его место в социальной жизни древней Руси изучены пока недостаточно. Основное внимание исследователей по ряду причин в дореволюционной и советской России было обращено па социально-политические и социально-экономические отношения, регулировавшиеся преимущественно нормами уголовного и цивильного права. Пробудившийся в последние годы интерес к истории русской повседневности заставляет внимательнее относиться к памятникам канонического и церковного права на Руси.

При изучении законодательных источников следует помнить, что каждая правовая норма и закон в целом формулируют желательные "стандарты" поведения и поступков. Однако из этого следует, что, пока действует данный закон, соблюдение зафиксированных в нем норм не стало общим правилом. В то же время законы несколько запаздывают относительно самих причин, породивших необходимость формулирования новых правил отношений людей между собой, а также между членами данного сообщества и государством. Кроме того, нельзя забывать, что, по крайней мере, до середины XVII в. на Руси ни один закон никогда полностью не выполнялся. Одной из важнейших причин такого положения было отсутствие со стороны государства возможности контролировать выполнение закона не только па местах, по и в столице. Соответствующих структур аппарата власти (как, впрочем, и самого аппарата как такового) просто не было. Все это задает определенную специфику в изучении законодательных источников и использовании информации, полученной из них в историческом построении.

Определенные сложности в изучении ранних законодательных источников вызывает разделение их на отдельные статьи. При этом учитываются киноварные заголовки, инициалы (или пропуски для них), грамматическая структура фраз. От того, насколько точно осуществлено членение текста, во многом зависит верное понимание как отдельных правовых норм, так и общего смысла законодательного источника.

Не менее сложной оказывается проблема определения, как "работали" (и работали ли вообще) та или иная правовая норма и законодательство в целом. Здесь на помощь приходит сравнение правовых норм с данными актового источниковедения и нарративных источников. В тех случаях, когда это возможно, желательно также привлекать для решения этого вопроса записки иностранцев, часто обращавших внимание на особенности судопроизводства в России.