19. Объяснение и понимание в социальном и гуманитарном познании

Лекция

Герменевтика признает, что объяснение(о) и понимание(п) это 2 взаимосвязанных процедуры.

Дильтей зафиксировал противоположность в о. и п.

К методологии в большей степени относится процедура о.

Феномен п. связан с этапом неклассического идеала научности.

П. более широкая процедура и имеет отношение не только к научному познанию.

П. – процедура проникновения в другое сознание через какие-то выражения (внешние проявления).

Дильтей – понимание возможно благодаря тому, что каждое сознание наделено общей способностью – проникать в другое сознание.

О. имеет более рациональный оттенок, опирается на логику.

П. неразложимо на отдельные элементы; более творческое и иррациональное. П. во многом интуитивно. С п. мы сталкиваемся в повседневной жизни.

Четкое разделение о. и п. возникло, когда стали их соотносить с определенными сферами знания. По Дильтею – дух – понимание

природа – объяснение

В XX в. – развитие семиотики (наука о знаках) и структурализма.

Внутри герменевтики противопоставление о. и п. подверглось сомнению. Применительно к тексту также возможно о. Оно обладает определенной структурой.

Само о. может быть разным:

1) генетическое – через возникновение; через предшествующее состояние;

2) причинно-следственное;

3) структурное – через взаимное расположение элементов;

4) функциональное

Текст располагается на границе между о.и п.

П. – общее явление проникновения в другое сознание через внешнее выражение.

Интерпретация – операция понимания, направленная на знаки, зафиксированные в письменной форме.

Расширение п. было связано с критикой классической системы.

В герменевтике встал вопрос об онтологической характеристике понимания.

Любая человеческая деятельность требует предпонимания в качестве предваряющего условия. П. в таком смысле выступает как универсальный способ существования человека. Герменевтика – как универсальный метод.

Все отношение человека к миру пронизано пониманием.

С п. связано познание мира.

В основе научной деятельности также лежит п.

П. лежит в основе и любой человеческой коммуникации (выступает методом анализа коммуникации и является ее условием).

Интерпретация зачастую невозможна без о. Но о. не может быть гарантией п.

Текст – определенная целостность. Может быть множество его интерпретаций, но это не недостаток, а достоинство п.

П. зачастую предваряет (проникновение в субъективный замысел автора), сопутствует (п., как диалог) о., и зачастую завершает (преодолевает дистанцию, отделяющую текст и интерпретацию) процедуру о.

О. зачастую монологично, а п. – диалогично.

О. – это одна из функций теории и теоретического знания (объяснение и предсказание)

Особенности социально-гуманитарного знания:

1) субъект и объект значительно совпадают друг с другом (оба обладают разумом, волей, целеполаганием) часто подмена своих мыслей за знания, содержание этих явлений (историки часто проецируют свое состояние, мысли в прошлое)

2) духовная жизнь человека, общества – относительно самостоятельные явления

высокая сложность, неоднородность, специализация структур духовной жизни. Поэтому, когда мы объясняем обществ, явления, нельзя не учитывать традиции и др.

В силу этих особенностей – специфика объяснения и понимания с социально-гуманитарном знании:

а) зачастую невозможен монизм, т.е. выделение одной причины

б) часто выдвигаются не просто законы, а законы-тенденции. Т.е. они содержат определенную долю неопределенности. Эти законы могут также быть противоположными по отношению друг к другу и от их анализа трудно ожидать однозначных заключений

в) в социальном объяснении существенное значение имеют ссылки на психологические данные

г) в социальном о., как правило, присутствует генетический компонент. Здесь есть опасность – описание условий и истоков можно принять за объяснение.

Книга Шилкова:

Объяснение, предсказание и понимание

Структура научных процедур объяснения и предсказания впервые была описана в виде логико-методологической схемы К. Поппером в его книге «Логика научного открытия» (1935). Далее эта схема разрабатывалась К. Гемпелем и П. Оппенгеймом, поэтому ее часто называют схемой Гемпеля — Оппенгейма. Они сформулировали четыре условия методологической адекватности схемы объяснения. Левую часть этой схемы принято называть объясняющей частью, правую — объясняемой.

1. Объясняемая часть должна быть логическим следствием объясняющей части.

2. Объясняющая часть должна содержать, по крайней мере, один общий закон, без которого из нее нельзя вывести объясняемую часть.

3. В содержании объясняющей части должны иметься эмпирические (фактические) компоненты.

4. Утверждения, входящие в объясняющую часть, должны быть истинными.

Позднее Гемпель скорректировал четвертое условие. В самом деле, оно не соответствует реальной истории науки, например теория «теплорода» достаточно длительное время и вполне успешно использовалась для объяснения химических процессов. Гемпель ввел более слабое условие.

*'(4'). Утверждения, входящие в объясняющую часть, должны подтверждаться в высокой степени.

Однако и это условие было слишком сильным условием. В науке нередко содержание объясняющей части получает подтверждение как раз после успеха в объяснении опытных данных. Поэтому его можно заменить условием вида (4"), согласно которому утверждения, образующие объясняющую часть, должны быть логически совместимыми.

Так как согласно условию (3) в объясняющей части присутствует эмпирическое содержание, то можно вводить в нее любую гипотезу независимо от степени ее подтверждения, лишь бы она была совместима с содержанием объясняющей части. Кроме того, следует дополнить условие (1) следующим образом. , (1+). Объясняемая часть должна отличаться от объясняемой части, и в объясняющей части не должно быть таких утверждений, (которые не используются в выводе объясняемой части из объясняюбщей части.

Описанную схему часто характеризуют как "схему тождества" объяснения и предсказания. На самом деле, при общности схемы имеется существенное различие между процедурами объяснения и предсказания: когда схема используется для предсказания, тогда она «прочитывается» от посылок к заключению; когда схема используется для объяснения, она «прочитывается» от заключения к посылкам.

Если из (эмпирической) гипотезы следуют несколько предсказаний, то все они совместимы, и их можно посредством конъюнкции соединить в одно сложное утверждение. Объяснение не является однозначным. Одно и то же заключение можно вывести из разных законов и условий. Например, удлинение металлического стержня может быть объяснено как на основе закона теплового расширения тел, так и на основе пластических свойств данного металла, позволяющих растянуть (возможно, предварительно и нагретый) стержень. Другое существенное различие касается точности. Утверждение, являющееся предсказанием, должно быть максимально точным: только в этом случае можно со всей определенностью судить о том, подтвердилось предсказание или нет. С этой точки зрения, количественные суждения в качестве предсказаний обладают большей ценностью по сравнению с качественными или сравнительными суждениями. А ценность утверждения, которое представляет объясняемую часть схемы, хотя и зависит от точности объясняющей части, однако не в столь значительной степени: от приемлемого объяснения требуется, чтобы объясняемая часть была логическим следствием из объясняющей части. Схема Гемпеля — Оппенгейма четко указывает на важную роль логики в научном объяснении и предсказании, именно она образует их основу: без установления отношения логического следования объясняющая и объясняемая части были бы отделены одна от другой, и у нас не было бы ни объяснения, ни предсказания.

Теперь рассмотрим особенности объяснения и предсказания в социогуманитарном познании. Как известно, принципиальной особенностью социогуманитарного познания является то, что субъект и объект познания в значительной мере совпадают друг с другом, обладая волей, разумом и способностью определять цели своей жизнедеятельности. В результате свои собственные мысли об изучаемых явлениях и чувствах, вызываемые ими у него, субъект вполне может принять за содержание этих явлений. Так, например, в исторической науке достаточно распространена погрешность, которую современный французский историк Л. Февр назвал «психологическим анахронизмом»: склонность к проецированию в прошлое самих себя, со всеми своими чувствами, мыслями, интеллектуальными и моральными предрассудками. Однако это вовсе не означает непременно погрешность познания: ведь изучаемые явления и были рассчитаны на определенный «отклик» в сознании и чувствах людей; собственно они потому и есть, что есть этот «отклик».

Другая особенность обсуждения социальных и гуманитарных проблем связана с тезисом об относительной самостоятельности духовной жизни общества. В частности, можно говорить о чрезвычайной сложности, специализации и неоднородности структур духовной жизни, которые способствуют порождению в ней разнообразных явлений и процессов. Нельзя забывать о влиянии традиционных форм духовной жизни на ее современное состояние. Наконец, существенную роль играют процессы взаимодействия различных культур. Если принять во внимание перечисленные обстоятельства, то процедура объяснения в социальном и гуманитарном знании может быть представлена в следующем виде.

• И в процедуре объяснения, и в процедуре предсказания (прогнозирования) используется, как правило, несколько законов. Объясняя определенные процессы в жизни какого-то общества, нам необходимо учесть, по крайней мере, названные обстоятельства. Поэтому социальное или гуманитарное объяснение связывается с определением целого ряда причин. Например, в исторической науке: «Монизм в установлении причины — вызван ли он предрассудком здравого смысла, постулатом логики или навыком судейского чиновника — будет для исторического объяснения только помехой. История ищет цепи каузальных волн и не пугается, если они оказываются (ибо так происходит в жизни) множественными».

• Важную роль в социальном объяснении играют «законы-тенденции», причем они нередко являются противоположными по отношению друг к другу. Совокупности этих законов содержат большое количество всякого рода неопределенностей. Именно поэтому от их анализа трудно ожидать сколько-нибудь однозначных заключений (объяснений или предсказаний), на которые мы обычно можем рассчитывать в области естественных или технических наук.

• Существенное значение в социальном объяснении имеют ссылки на психологические данные, относящиеся как к коллективной психологии, так и к индивидуальной, поскольку, как отмечает М. Блок, даже и «социальная однородность не так уж всесильна, чтобы некие индивидуумы или небольшие группы не могли ускользнуть от ёе власти. Кроме того, заметим, что даже если нам удалось показать необычность действий некоторого человека, это не означает, что мы показали их бессмысленность.

• В социальном объяснении, как правило, присутствует генетический компонент, связанный с происхождением (истоками) и условиями происхождения и генезиса того или иного социального явления. Здесь таится определенная опасность — опасность принять описание истоков за собственно объяснение. Например, такого рода ошибка встречается у неискушенных этимологов: им кажется, что они «все» объяснили, если, толкуя современное значение слова, они привели самое древнее из всех значений, которые им известны, как будто суть проблемы состоит не в том, чтобы выяснить, как и почему произошел «сдвиг» значения.

В методологии науки принято считать, что процедуры объяснения и предсказания предназначены для понимания. Однако «жесткой» связи между содержанием и качеством объяснения и предсказания, с одной стороны, и достижением понимания — с другой нет. Дело в том, что объяснение и предсказание опираются только на законы и начальные условия, в то время как понимание нуждается еще и в определенной концептуальной основе, и в интерпретации законов, и в учете особенностей используемого языка науки, т.е. обладает семантической природой. Как отмечает М. Борн, говоря о физике, «часто бывает так, что легче получить формальное соотношение на основе огромного экспериментального материала, чем осмыслить его действительное значение».

Процесс понимания в научном смысле, конечно же, не может противоречить законам логики: «верно, потому что нелепо», — это характеристика некритического и, следовательно, ненаучного отношения к тому, что объясняется. Но понимание не обладает чисто логической природой. Как пишет А. Пуанкаре, «почти все люди оказываются более требовательными; они хотят не только знать, правильны ли все силлогизмы доказательства, но еще и знать, почему силлогизмы связываются в данном, а не в другом порядке. Пока им кажется, что эта связь рождена капризом, а не разумом в постоянном сознании преследуемой цели, они думают, что не поняли доказательства».

Разумеется, должны быть интерес к данной проблеме и желание понять предлагаемое объяснение (или предсказание). Понимание не сводится просто к знанию чего-то или даже этого чего-то вместе с выводом его из чего-то другого. Смысл уясняемого содержания связан с определенными социальными, культурными и нормативно-ценностными факторами, присущими той или иной парадигме. Так что возможны различные понимания одного и того же объяснения (или предсказания). Возможно даже и объяснение без понимания, причем в том числе и без должного понимания самим объясняющим. Видимо, у каждого в личной практике случалось такое, что при долгих попытках что-то объяснить кому-то, вырывалось «про себя» или даже вслух: «Сам (или сама) понял (поняла), а он (она) так все и не понимает!».

Различия в понимании, по-видимому, связаны также с различиями в типах умственной деятельности людей. Это касается различий между людьми по способностям сосредоточиваться на чем-либо, по способностям воображения, в критериях требовательности и аргументированности суждений и т.п. Понимание нередко предполагает некоторого рода мысленный эксперимент, и то, каким именно он будет, зависит от типа мышления. Одни люди, если снова воспользоваться словами Пуанкаре, «не поймут силлогизмов, если они не нашли вокруг себя на практике или в природе основания для того или иного математического понятия. Под всяким словом они хотят разглядеть чувственный образ; необходимо, чтобы определение вызывало этот образ, чтобы на каждой стадии доказательства они видели его превращения в эволюцию». Для других мысленный эксперимент включает в себя воображаемую, наглядную механическую модель. Для третьих модель должна быть комбинаторной. Причиной непонимания научной теории может явиться ее концептуальная незавершенность в данное время. В этих условиях отсутствие новых понятий может восполняться метафорическими средствами, употреблением старых понятий в новом смысле или привлечением выражений обыденного языка. В действительности даже языки математических теорий не обходятся без употребления метафор. Так, в описании системы автоматического поиска естественного логического вывода мы встретим описания блоков «прополки», «склеивания» и т.п. У физиков мы встретим выражения «дуализм волны и частицы» и «резонанс частицы».