1. Понятие «пражурналистика». Передача новостей в Древнем Риме и Китае. Цезаревские «ведомости» и их характеристика. Книгопечатание и первые газеты Китая.

Античная протожурн-ка.2 подхода.1.Рассматр-ся журн-ка в связи с публичной сферой, кот.формируется с конца 6 по начало 20.2.Общекультурологический подход.Журн-ка как одна из последовательных форм других коммуникаций.Появление СМИ независимо от носителя.Зачатки жанровой системы в античности.Каждый обладает правом на информацию.В современном обществе идет отчуждение инфы-гос.тайна.В античности-идея демократии.Гарольд Иннис «Переход от письма на камне к письменности на папирусе-переход к более демократическим формам правления(О Египте)».-это 1 этап.

2 этап: Появ-е алфавита(Финикия, др.греция) способствовало распр-ю заний и инфы между гражданами. Основы публицистики заложены риторами.Черты публицистич-го изожения: 1.Введение, цель-завоевать парсположение публики и завладеть вниманием,2.Изложение темы выступления, преимуществ-е позиции, опровержение тз другой стороны, заключениеВ античности развив-ся произв-во книг, как вид коммуникации.В др.риме при Юлии Цезаре-1 период издания- Акта сенатус, акта диурна, попули романи.1-это отчет о заседании Сената, протоколы.нет аналитики.2 и 3-многотиражны.Офицюиздания.Содержат обществ-политич инфу плюс литерат-е новинки, результаты гладиат. Боев.2.-не дошел до наших дней, но часто упом-ся писателями.Рклама-возникла в античности, распр-сь глашатаями.Была и псьменная реклама на стенах-графити.цензор следил за граффити, был надзирающим.ыли запрещены импер.Тиберием(нельзя было избежать публикаций о вероломстве, просущ-ли дольше, пережили Марка Аврелия, до распада Рима.

Первой газетой в мире считаются гипсовые оттиски, которые выставлялись на площадях Древнего Рима в I веке до н.э., на которых писались вести с заседаний Сената, так называемые "Цезаревские газеты" Asta senatus.

Книгопечатание было изобретено дважды: в Китае .. Первым способом книгопечатания считается печать с помощью досок из дерева. До наших времен сохранился древнейший образец этой техники печати – миниатюрная сутра, написанная на санскрите. Материалом для напечатания послужила бумага из конопли, а дата создания этого образца примерно между 650 и 670 годами нашей эры. А самая первая, созданная с помощью этого способа, это книга под названием «Алмазная сутра», изготовление которой датируется периодом правления династии Тан. Специалисты, занимающиеся исследованием истории книгопечатания, утверждают, что в «Алмазной сутре» применялась более изящная каллиграфия, чем в миниатюрной сутре, созданной ранее. Это факт свидетельствует о том, что правители Китая в полной мере оценили преимущества и возможности книгопечатания, постоянно развивая такую важную научную область. Знаменитая страсть китайцев к определению неблагоприятных и благоприятных дней проявилась в том, что одними из самых ранних изделий книгопечатания стали календари. Существуют два календаря, дата создания которых между 877 и 882 годами нашей эры. Как утверждают историки, второй этап изобретения книгопечатания начинается в 1088 году, когда государственный деятель и ученый Шень Ко описал метод печати с помощью наборных шрифтов. По свидетельству Шень Ко, которое можно прочитать в его книге, это изобретение принадлежит довольно малоизвестному мастеровому Би Шэну. В своей книге Ко описал полный процесс печатания книги: способы изготовления литер с помощью обожженной глины, создание наборных шрифтов, непосредственно процесс напечатания и разбор шрифтов, для подготовки к следующему использованию. Как уже упоминалось, Би Шэн проводил эксперименты и с деревянными шрифтами, но распространенное использование они получили уже после 1297 года, благодаря мастеру Ван Чженю. В Китае книгопечатание изобретено, по одним данным (Julien, «Documents sur l’art d’imprimerie»), в 581 г. н. э., а по китайским источникам — между 936 и 993 гг. (подробнее см. четыре великих изобретения). Первым точно датированным печатным текстом является китайская ксилографическая копия буддийской Алмазной сутры, изданная в 868 году.

Римская газета «Acta Diurna».

В др.риме при Юлии Цезаре-1 период издания- Акта сенатус, акта диурна, попули романи.1-это отчет о заседании Сената, протоколы.нет аналитики.2 и 3-многотиражны.Офицюиздания.Содержат обществ-политич инфу плюс литерат-е новинки, результаты гладиат. Боев.2.-не дошел до наших дней, но часто упом-ся писателями.Рклама-возникла в античности, распр-сь глашатаями.Была и псьменная реклама на стенах-графити.цензор следил за граффити, был надзирающим.ыли запрещены импер.Тиберием(нельзя было избежать публикаций о вероломстве, просущ-ли дольше, пережили Марка Аврелия, до распада Рима.

2. Рукописные газеты в странах Западной Европы: предпосылки их появления и общая характеристика.

Изобретение книгопечатания, т.е. печатания с набора, состоящего из отдельных литер, принадлежит немецкому типографу из Майнца – Иоганну Гутенбергу. Наиболее известным деянием Гутенберга стало издание так называемой 42-строчной Библии (называемой так по количеству строк на странице) Если до появления печатного станка Гутенберга в Европе существовало около 30000 книг, то к 1500 году их число приближалось к 9 миллионам. Доступ к письменной информации получили и те, кто не принадлежал к церковной элите. Первые газеты были рукописными, оставаясь таковыми на протяжении всего XVI столетия, и продолжали свое хождение наряду с печатными и в XVII веке.

Усложнение экономической и политической жизни Европы в конце XVI – начале XVII вв., расширение торговых и культурных контактов между европейскими странами требовали создания новой системы обмена информацией. Необходимость получения оперативной информации, как в хозяйственной области, так и в политической привела к тому, что в крупных торговых и политических центрах в конце XVI в. стали появляться информационные листки, сообщавшие о проведении ярмарок, о конъюнктуре цен, о прибытии товаров в порт, а также рукописные газеты, призванные утолить «информационный голод».

Кроме рукописных газет, в информационном потоке XVI–XVII вв. широкое хождение имели печатные памфлеты, «книги новостей», «листки новостей», «газеты-листовки», «реляции», «истории» и «баллады новостей» – печатные брошюры небольшого формата и небольшого объема, оперативно откликавшиеся на различные события как внутри страны, так и за рубежом и во многом напоминавшие первые газеты. Несмотря на сходство, три основных момента отличают эти брошюры от первых газет: 1) подобного рода печатная продукция обычно посвящалась только одному событию; 2) данные издания не были периодичными; 3) зачастую акцент делался на иллюстративный ряд.

Первые печатные газеты не имели четко обозначенного названия. Место издания и фамилия редактора-издателя обычно не указывались. Расположение новостного материала зависело не от степени важности самого описываемого события, а от дня поступления данной информации. Сами новости практически не комментировались и подавались без всяких рубрик, политические события перемежались с далеко не всегда достоверными сенсациями. Начиная с 1609 г. еженедельные периодические печатные издания стали быстро распространяться по всей Европе. Однако процесс появления первых газет в ряде стран сдерживался строгими цензурными порядками, регулировавшими появление печатной продукции. Повсеместное введение института предварительной цензуры, появившейся почти сразу после изобретения книгопечатания, стало реакцией государства на неподконтрольное распространение идей, мнений и информации (Мильтон, Ареопагитика: Цензура бесполезна, цензура вредна, цензура унижает человеческое достоинство).

К характерным чертам первых европейских газет можно отнести недолговечность их существования, зависимость от официальных властей и, как следствие, чисто информационный, неполитизированный характер этих изданий. Тиражи колебались от 200 до 1500 экз.

По мере становления газетной периодики в Европе наметилась тенденция к изменению как внешнего облика газет, так и их содержания. В названиях многих газет появляются указания на место издания, как, например, «The London Informer». Первые страницы иллюстрировались виньетками, заставками, эмблемами или портретами августейших особ (хотя собственно газетная иллюстрация, карикатура и сатирическая графика относятся только к началу XVIII в.). В левом углу первой страницы размещались аннотации статей; там же ставилась дата. В 1660-е гг. отмечены новшества в верстке материала, и газетный текст стал делиться на две колонки. К середине XVII столетия в газетах появилась реклама, ставшая впоследствии неотъемлемой частью газетного бизнеса.

Первой ежедневной газетой в Европе стала «Einkommende Zeitung» («Приходящая газета»), которая увидела свет в 1650 г. в Лейпциге. В Англии первая ежедневная газета «The Daily Courant» («Ежедневные куранты») стала выходить лишь в 1702 г., во Франции «Journal de Paris» («Парижская газета») – в 1777 г., в Италии «Gazzetta di Genova» («Генуэзская газета») – в 1798 г.

Особенность первых европейских журналов – преимущественно научная ориентация. Научная переписка вовлекла в коммуникацию большое число участников. Информационно-пропагандистские возможности периодического издания были несоизмеримо выше. Первый европейский журнал – «Journal des Savants» («Журнал ученых», 1665–1828) увидел свет в Париже 5 января 1665 г. Материалы облекались в форму писем. Журнал был ориентирован на научную полемику, на «провокацию» спора.

В XVIII веке Европа сделала решительный шаг к переходу к новым экономическим, социально-политическим и идеологическим формам. Абсолютистские режимы начали сменяться демократическими. Феодальные экономические отношения уступали место капиталистическим, в науке и философии утверждался рационализм, в политической и религиозной жизни – принципы толерантности. Обозначенные явления пробивали себе дорогу с большим трудом: XVIII столетие – эпоха кровавых революционных потрясений и войн за независимость. Просвещение совпало со становлением и расцветом журнальной периодики.  Этот период иногда называют эпохой персонального журнализма. Практически за каждым периодическим изданием стояла личность редактора или издателя, проводившего свою идеологическую политику. Писатели и философы часто обращались к созданию журналов для пропаганды собственных взглядов.

Начало европейского Просвещения связано с идеями английских деистов и философов конца XVII столетия. Принятие в 1689 г. «Билля о правах» стало знаменательным событием не только для Англии, но и для всей Европы, ибо в «Билле о правах» была заявлена новая модель взаимоотношения личности и государства. Задача просветительской журналистики – исправлять нравы общества посредством просвещения и развлечения. Поэтому язык просветительских изданий отличался простотой и ясностью, чтобы быть понятным и доходчивым максимально большему числу читателей.

В английской просветительской журналистике выделились два подхода к исправлению нравов – сатирический и морально-дидактический. Их не всегда можно разъединить, но если выделять крайние стороны, то нравоучительная журналистика Джозефа Аддисона и Ричарда Стиля оказывается с одной стороны, а едкая сатира Джонатана Свифта – с другой. Дефо «Кратчайший способ расправы с диссидентами» (1702), «Гимн позорному столбу» (1703), в 1704 г. Дефо стал издавать собственный журнал «The Weekly Review» в качестве независимого журналиста.

Аддисон и Стиль прекратили издание «Болтуна» в начале 1711 г., когда журнал находился на пике своей популярности. В тот же год появился самый удачный журнал в творческом наследии Аддисона и Стиля – «The Spectator» («Зритель»). На этот раз Аддисон и Стиль разработали целую галерею масок, членов небольшого клуба, которые собирались, чтобы порассуждать на самые замысловатые темы из области политики, литературы, философии, театра, светской жизни и т.д.

17 в. - страна абсолютной монархии. Публицистика того времени принадлежит государству. Основная концепция печати - авторитарная. Она заключается в том, что государственная власть осуществляет полный контроль над производством печатной продукции, а именно за её идеологической направленностью. Все материалы в “Ля Газетт” Теофраза Ренодо делались по заказу, или, по крайней мере, с разрешения Людовика XIII и кардинала. Ришелье был её верховным редактором. За XVII - XVIII вв. правительство издало множество законов, ограничивающих печатное слово. В стране действовало большое число  учреждений светской и духовной власти, призванных уничтожать неугодные произведения. Нарушители преследовались и жестоко наказывались, вплоть до применения смертной казни. Всё это тормозило развитие печати во Франции. Так продолжалось до начала Великой французской революции, когда она наконец, хоть на какое-то время, получила желанную свободу.

В целом, в Европе восемнадцатого столетия против периодических изданий продолжали действовать цензурные ограничения. Если даже в либеральной Англии свободу прессы приходилось отстаивать в достаточно сложных условиях, то в других европейских государствах, в частности во Франции и в Германии, положение дел было гораздо хуже, так как журналисты в этих странах подвергались внесудебным преследованиям.

История возникновения прессы в странах Западной Европы  Появление собственно журналистики пов "связана с изменением феодального принципа локального ограничения. Как считают исследователи, для выделения журналистики в оригинальную форму недостаточно просто налаживание путей передачи информации. "Необходим определенный уровень развития общественных отношений, экономики, науки и техники" (1, с.5).  Для развития прессы важным будет решение следующих задач: формирование международного рынка, расширение коммуникационных н "связей, техническая и материальная готовность к газетного производства, создание" социального заказа "на периодическую информацию.  Первые журналистские попытки во многом напоминали специфику споридненой книжного дела. Этой первоначальной эпохе был присущи своеобразный "персональный" журнализм, когда издатель, собиратель новостей, автор, редактор сочетались в одном лице.  Потребность в регулярной информации вызвала к жизни рукописную газету. История этих изданий пов "связана с активной деятельностью торговых, портовых городов, культурных центров. Первенство Италии в этом процессе объясняется как экономическим развитием страны, так и тем, что в течение почти двух столетий Италия была "законодавницею мод" в ренессансной Европе.  Здесь в ХУ веке, как указывает П. К. Федченко, размножались и продавались отчеты-объявления о деятельности Верховной рады республики - брольетты. Венецианские сводные ведомости - Фольи д "аввизи (листки новостей) рассылались в виде депеш иностранным послам. Коммерческие по характеру аввизи распространялись среди купцов и были распространены во многих городах Италии (см. 2, с.41-45). Так и само название «газета», как полагают, происходит от венецианской разменной серебряной монеты Gazetta: именно столько стоили рукописные листки новостей (notizie scritte), которые готовило особое бюро сбора, систематизации и распространения информации (3, с.7).  Вместе с рукописными газетами и письмами ходили и летучие листки-фельетоны - пасквиль и Гоббо - сохранившие свою родовую родственность с эпистолярного жанра "открытых писем". Пример Италии быстро распространяться в Европе, стимулируя как развитие журналистики, так и становления цензуры.  В 1572 булла папы Пия В квалифицировала рукописные листки как выдумки дьявола, и авторам этих изданий грозило отлучение от церкви, клеймение и высылка на галеры. В 1488 в Англии начнет деятельность детище Генриха УИИИ - Звездная палата, подчинит себе абсолютные права на издание печатной продукции. В значительной мере это ограничило циркуляцию рукописных изданий, но вряд ли уничтожило настоятельную потребность в расширении информационных источников и оживленные коммуникационных отношений.  Изобретение Гутенберга (середина ХV столетия) значительно стимулировало развитие СМИ, положив начало эры книгопечатания, этапа отчуждения аудитории от источника информации. Но переход к печатной периодики в Хуи - ХУИИ веках во многом был обусловлен национальной спецификой. Студентам необходимо иметь представление как об общем фоне журнально-публицистических процессов, так и о социокультурных политические национальные реалии, которые начиная с ХУ вв. особенно остро обусловливают ризностадиальнисть развития мировой прессы. 

3. Типография И. Гутенберга. Первые печатные периодические издания в Европе: общая характеристика.

Гутенберг Иоганн — немецкий изобретатель книгопечатания в Европе. В середине XV века в Майнце напечатал т. н. 42-строчную Библию — первое полнообъёмное печатное издание в Европе, признанное шедевром ранней печати.  Важнейшее значение для истории открытия книгопечатания имеют материалы процесса 1439 с братьями Дрицен. Из них следует, что Гутенберг был «золотых дел мастером», владел латынью, уже в 1436 изобрел нечто «относящееся к печатанию». Гутенберг всецело отдается работе по печатанию подвижными буквами; но у него нет денег, и он вынужден обратиться к богатому мещанину Иоанну Фусту, который в августе 1450 года дает Гутенбергу 800 золотых гульденов на оборудование типографии, с тем, что и все расходы по приобретению бумаги, красок, металлов несет Фуст, в сумме 300 гульденов ежегодно, за это Фуст получает 6%. По уговору, все доходы с предприятия делятся пополам между компаньонами. Но в 1452 — вместо 300 гульденов ежегодно, Фуст дает в дело 800 гульденов одновременно, с тем, что в случае неуплаты всего долга (800+800=1600 гульденов+проценты) вся типография поступает в полную собственность Фуста.

Работы в типографии идут успешно, и в дело принимается (1452) в качестве подмастерья молодой Петр Шеффер, из Гернсгейма, чрезвычайно способный человек, бывший в Парижском университете в 1449 переписчиком (каллиграфом), быстро не только усваивающий во всем объеме искусство Гутенберга, но и вносящий, вероятно, усовершенствования. Фуст, считая более выгодным изгнать из дела Гутенберга, может быть, поссорившись с ним, предъявляет требование о возврате денег; но все полученные суммы вложены в дело, и Гутенберг вынужден снова предстать перед судом, который не считаясь, конечно, с моральными правами Гутенберга — решает дело в пользу Фуста, и 6 ноября 1455 года вся типография отнимается у Гутенберга и переходит в руки Фуста и Шеффера. В пользовании Гутенберга остается только один из комплектов отлитых шрифтов, принадлежав-ший Гутенбергу до компании с Фустом (которым печатались Донаты). о 1462 года; ревниво охраняя тайну нового искусства, обе типографии продолжали издательство. В 1462 году город Майнц вновь стал предметом междоусобий — на этот раз между графом Дитером фон Изенбургом, занимавшим кресло архиепископа в Майнце и попавшим в немилость папы, и графом Адольфом Нассауским, которому папа передал майнцское архиепископство.

Обе типографии приняли участие в борьбе, выпуская воззвания, при чем Гутенберг был на стороне Адольфа. Последний, после осады города 28 октября 1462 года, вышел победителем; Майнц был подвергнут разграблению; типография Фуста и Шеффера была разгромлена. Гутенберг же, в благодарность за его поддержку при помощи печатного слова, был назначен с 1465 года на службу нового архиепископа и получал небольшой паек (каждый год — новое платье, двадцать мер зерна и два воза вина) и доступ к столу архиепископа в Эльтвилле, в двух часах езды от Майнца по р. Рейну; там жили некоторые его родственники. Двум из них, Генриху и Николаю Бехтермюнце, Гутенберг передал в аренду свою типографию, перевезенную в это время в Эльтвилль, арендные же деньги шли на покрытие старого долга Конраду Гюмери.

Фуст и Шеффер восстановили после 1462 г. свою типографию и продолжали дело; но Фуст умер, вероятно, раньше Гутенберга. Существует предание, что он ездил в Париж для распространения там напечатанных книг; когда, в последний его приезд туда в 1466 году, свирепствовала чума, будто бы он хорошо сбывал напечатанные Библии, уверяя, что они предохраняют от заражения; что, впрочем, не помешало и ему умереть во время эпидемии. Насколько это предание достоверно — сказать невозможно; во всяком случае, с 1465 года все следы существования Фуста теряются.

Таким образом, к 1468 году продолжает общее дело трех компаньонов один Петр Шеффер и живет до 1503 года, когда первая типография Гутенберга перешла к сыну Шеффера — Иоганну; затем следы этой типографии теряются около половины XVI века.

Гутенберг изобрел печать с наборных литер, инструмент для отливки литер, типографский сплав (гарт), печатный пресс. Самые ранние известные отпечатки Гутенберга «Фрагмент о Страшном Суде» (отрывок из «Сивиллиной книги») (ок. 1440) и 24 издания латинской грамматики Элия Доната (сохранились только в отрывках). Шрифт первых изданий Гутенберга, получивший название «донато-календарного», — копия рукописного готического шрифта (текстуры), использовавшегося при переписке богослужебных книг, — видоизменялся и совершенствовался в изданиях 1455-57. Мелкий шрифт этой же группы был впервые применен Гутенбергом в индульгенциях. Он использовался как выделительный в изданиях «донато-календарной» группы. Апофеозом книгопечатного искусства Гутенберга стала 42-строчная Библия в 2-х томах (1452-56), издание которой было начато на средства Фуста. Для Библии был отлит новый шрифт (более узкий), в котором сохранялись аббревиатуры и лигатуры, характерные для рукописных книг. Декор книги (инициалы, орнаменты) воспроизводились от руки. Всего было отпечатано 35 экземпляров на пергаменте и 165 на бумаге.

Предположительно, одновременно с Библией Гутенберг участвовал в подготовке «Майнцской Псалтыри» (1457, завершена Шеффером), в которой впервые была применена многоцветная печать и печатный декор. Ок. 1459-61 в Бамберге Гутенбергом отпечатана 36-строчная Библия, набранная последним вариантом «донато-календарного» шрифта. В Майнцской архиепископской типографии им был издан «Католикон» И. Бальба (1460) — словарь с изложением латинской грамматики.

Многие издания Гутенберга приписывались Фусту-Шефферу, Альбрехту Пфистеру (ок. 1410-1466), что обусловлено отсутствием полных биографических данных о первопечатнике и выходных сведений в его книгах (впервые введены Фустом-Шеффером в «Майнцской Псалтыри»).

зобретение книгопечатания, т.е. печатания с набора, состоящего из отдельных литер, принадлежит немецкому типографу из Майнца – Иоганну Гутенбергу. Наиболее известным деянием Гутенберга стало издание так называемой 42-строчной Библии (называемой так по количеству строк на странице) Если до появления печатного станка Гутенберга в Европе существовало около 30000 книг, то к 1500 году их число приближалось к 9 миллионам. Доступ к письменной информации получили и те, кто не принадлежал к церковной элите. Первые газеты были рукописными, оставаясь таковыми на протяжении всего XVI столетия, и продолжали свое хождение наряду с печатными и в XVII веке.

Культурные посл-я деят-ти Гуттенберга.новый этап равитие ж-ки-его появленеие.Изобрел печат.станок.формирует новое восприятие инфы-визуализация культуры.Этноцентризм,формир-е печати-формир-е национ-го самосознания.примерно сер 15 в.первая печ. Книга Библия на латыни. Его изобретение охватило весь спектр книгопечатных проблем, и мир получил революционно новый способ получения печатного оттиска на листе бумаги. Это стало началом книгопечатания. Одно из первых последствий изобретения Гутенберга, упомянутое Друкером - массовая публикация лютеровского перевода Библии и волна социальных катаклизмов в Европе.

4. Публицистика представителей английской буржуазной революции ХVII в. Памфлетная война. Пуританизм. Джон Мильтон, Джон Лильберн, Джерард Уинстенли – представители политических направлений в публицистике.

Памфлетная публицистика Английской буржуазной революции.(1640-1660)  Переход от абсолютной к конституционной монархии, когда власть короля ограничивается властью Парламента. Привела к утверждению капитализма и становлению буржуазного строя в Англии. Время Буржуазной революции - время расцвета памфлетной публицистики. За эти 20 лет в Англии было опубликовано 30тыс памфлетов, воззваний, обращений, листовок, адресованных широким слоям английского общ-ва. Эта "уличная печать" буржуазной рволюции стала предвестником массовой периодики. Выдающимся публицистом этой эпохи был Джон Лильберн, бывший противником Англикаской церкви и короля Карла 1, поддерживал пуритан.  Джон Лильберн (1615-1656)  Левеллер (“уравнители” - интересы мелкой буржуазии, за широкое избирательное право, отмену монополий, свободу печати, торговли и произнесения проповедей; в 1647 году левеллеры стали самостоятельными от индепендентов (интересы торгово-промышленной буржуазии; со временем стали консервативны)), оппозиция власти, пропагандист демократизации.  1637 - первый арест за контрабанду запрещенного произведения.  (Вообще, многие памфлеты писал в тюрьме, по-моему, даже газету издавал в заключении, но это непроверенная информация)  1640 - Долгий парламент освобождает Лильберна.  1645 - Памфлет, критикующий новую власть (= “новую тиранию”). В этом  памфлете - требовал ежегодного выбора парламента и отмены системы  обложения.  - “Защита прирожденного права Англии” - против цензуры и монополии  государства на печать, произнесение проповедей и любое другое  массовое воздействие на неокрепшую психику англичан.  Несколько раз его сажают и освобождают.  1646 - Посадили за два памфлета (“Защита свободы свободного человека” и  “Неоправданная поспешная клевета”), в которых как всегда критика, призывы к народу, к армии. Через какое-то время выпустили.  1649 - “Новые цепи Англии” (посадили)  - “Защита законных основных прав английского народа”. На этот раз его  принудили уехать в Голландию, где он оказался обречен на нищенское  существование, затем ослеп (в юности много писал и читал в темноте),  умер в Англии.  Журналистика и «памфлетная война» времен Английской революции XVII в. Дж. Мильтон, Дж. Лильберн – выдающиеся публицисты. Зарождение лозунга «свободы печати». Реставрация монархии, тяжелый период для английской прессы. «Славная революция» 1688 года и принятие «Билля о правах». Отмена политической цензуры в 1695 году.  Взаимоотношение прессы и власти в Англии в XVIII веке. Возникновение политических партий и их журналистика. Публицистическое творчество Дж. Свифта, Д. Дефо, Дж. Аддисона, Р. Стила. Борьба за право освещения прессой дебатов Парламента. «Письма Юниуса». 

Памфлетная война, вспыхнувшая в 1893 г. между националистически настроенными студентами Бухарестского и Будапештского университетов, подлила масла в огонь. В 1893—1894 гг. среди румын Трансильвании широко распространилась петиция, содержавшая протест против национального гнета. Усиление национального движения вызывало большое беспокойство в правящих кругах Будапешта. 5 октября 1893 г. премьер-министр Ш. Векерле. выступая в парламенте, обещал применить «со всей строгостью все имеющиеся в его распоряжении законные средства», в том числе и чрезвычайные, для сохранения «мадьярского характера венгерского государства и общественной жизни Венгрии» 319. Наиболее шовинистически настроенные депутаты пастаивали на усилении полицейских и жандармских репрессий в Трансильвании и других национальных областях, на подавлении движения, по примеру немцев в Познани и англичан в Ирландии.

Как уже говорилось выше, к началу 90-х годов относятся первые попытки установления связей и координации действий между отдельными национальными организациями.

Уже в начале 1893 г. в Вене и Будапеште происходили совещания деятелей румынского, словацкого и сербского национального движения.

ПУРИТАНИЗМ (от лат. purus – чистый) – сложившееся на почве кальвинизма реформационное движение в Англии и Шотландии 16–17 вв., настаивавшее на «очищении» англиканской церкви от «папизма» – элементов католической догматики и обрядности. Социальная база пуританизма была неоднородной: новое дворянство и буржуазия, мелкобуржуазные слои и часть крестьянства, выступавшие против феодально-абсолютистского режима и государственной церкви. Поэтому по мере обострения социально-классовых противоречий пуританистское движение расслаивалось, в нем выделялись все более последовательные течения. Первоначально пуритане представляли собой крайнее течение внутри англиканской церкви и добивались преимущественно упрощения пышной церковной обрядности, а также отказа от литургии. К нач. 17 в. в пуританизме складываются два основных направления: умеренное, представленное пресвитерианами (кальвинистами), требовавшими конфискации у церкви прежних монастырских земель, упразднения епископата и церковных судов, упрощения богослужения, отказа от постов, почитания святых и т.п., и радикальное (конгрегационалисты, индепенденты или сепаратисты), последователи которого выступали за отделение церкви от государства, полную независимость религиозных сообществ от светской власти, выборность пасторов и проповедников. Более решительные требования выдвигали приверженцы сектантства (менониты, баптисты, квакеры, методисты, адвентисты), отказавшиеся от понятия «приход» в пользу «общины», состоящей из людей, принявших крещение во взрослом возрасте, устранившие традиционный культ и символику в богослужении. Пуританизм представлял собой массовую форму выражения антифеодальных социальных требований, он сыграл решающую роль в идеологической подготовке Английской революции 17 в. Его политическим выразителем стала партия индепендентов.

Жестокие преследования пуритан в Англии после реставрации монархии (1660) заставили многих из них эмигрировать в Северную Америку, где они обрели вторую родину. Здесь нашла свое продолжение конфронтация между умеренным и радикальным течениями в пуританизме, в первую очередь между пресвитерианами, стремившимися установить теократический режим, и сектантскими объединениями, выступавшими заверотерпимость и свободу совести. Культурно-историческое значение пуританизма состояло прежде всего в утверждении специфической пуританской этики, которая осуждала расточительство, праздность, социальный паразитизм и в качестве проявления благочестия и свидетельства избранности человека к спасению провозглашала культ трудолюбия и делового успеха, упорство и непреклонность в осуществлении поставленных целей, стоическое отношение к жизненным неудачам. Эти качества сыграли огромную роль в становлении раннего капитализма, прежде всего в США, что убедительно показал в своих исследованиях М.Вебер. Пуританизм оказал большое влияние на европейскую литературу, а также на формирование американского национального характера 

Джон мильтон

(1608–1674)

Поэт и писатель, публицист и политический деятель, Мильтон получил широкую известность в годы Английской революции. В 1644 г. он опубликовал без разрешения цензуры памфлет «О свободе печати. Речь к английскому парламенту (Ареопагитика)». Опираясь на творческое наследие античных публицистов, прежде всего Исократа, Мильтон дал гневную отповедь цензуре, доказывая ее вредность и бессилие помешать развитию свободной мысли.

Будучи страстным противником цензуры, Мильтон во времена Кромвеля тем не менее работал цензором. В памфлетах того времени (например, «Защита английского народа») он выступал как антимонархист и убежденный республиканец.

Идеи Мильтона легли в основу английской концепции свободы печати, разработанной в Билле о правах в 1689 г. Эта концепция также называется мильтоновской.

 

Джон лильберн

(1614–1657)

Лильберн родился в семье мелкопоместного дворянина. Учась торговым делам в Лондоне, он не раз бывал за границей, что оказало большое влияние на формирование мировоззрения будущего публициста. Когда в Англии началась гражданская война, Лильберн участвовал в ней на стороне противников короля, был ранен, пленен и едва избежал расстрела. Вскоре он вышел в отставку, начал писать памфлеты и стал идеологом и руководителем левеллеров – партии мелких торговцев и собственников, выступавших за установление республики и предоставление широкого избирательного права.

За памфлеты «Новые цепи Англии» и «Вторая часть Новых цепей Англии» Лильберн был арестован и заключен в тюрьму. Он выиграл судебный процесс, был оправдан, а затем выслан из страны. По возвращении на родину Лильберна заключили в тюрьму, где он умер.

 

Джерард уинстенли

(1609–1653)

До начала Гражданской войны Уинстенли преуспевал в торговле, у него было собственное предприятие в лондонском Сити. В годы революции он разорился, бедствовал, участвовал в различных церковных организациях и сектах. С установлением в Англии республики Уинстенли начинал писать памфлеты на злобу дня. Он стал идеологом движения диггеров («истинных левеллеров»), которые выражали интересы городской и особенно деревенской бедноты и выступали за совместную обработку общинных земель. Большинство памфлетов Уинстенли посвящено обоснованию требований диггеров и оправданию их действий.

Уинстенли-публицист близок к идеалам утопического коммунизма. В своем главном произведении «Закон свободы» он предложил план полного переустройства общества на основе ликвидации частной собственности на землю.

5. Становление термина «свобода печати» в истории журналистики. Возникновение оппозиционных газет.

Английскую журналистику 1-ой половины 17 века можно охарактеризовать как крайне слабую. Периодики не было вообще. Первая еженедельная газета “Weekly News” (1622) просуществовала всего 10 лет, а затем была закрыта Звёздной Палатой. Причина была, якобы, в том, что она выступила против испанского посла в Англии.  Английская журналистика середины 17 века по своей сути памфлетная. Английская буржуазная революция 17 века, результатом которой было установление в Соединенном королевстве парламентского правления, фактически привела к тому, что существовавшая до того времени цензура если не была отменена, то, во всяком случае, потеряла свое значение: книги печатались совершенно свободно, без каких-либо цензурных стеснений. Поэтому в это время появляется огромное количество памфлетов, посвященных этой теме.  Довольно интересные мысли высказаны в памфлете Мильтона и каждая доказывает бесполезность цензуры. “Цензура бесполезна, цензура вредна, цензура унижает человеческое достоинство”. Вот основная мысль “Ареопагитики”. Мильтон приводит массу толкований по этому поводу. Если цензура и будет действовать против “соблазнительных революционных и клеветнических книг”, т.е. ставит своей целью улучшение нравов, “то должны поступать так же и со всеми увеселениями и забавами, - со всем , что доставляет человеку наслаждение”. Принести пользу могут только “...не принудительные законы добродетельного воспитания, религиозной или гражданской культуры...”. Цензорами должны быть люди выше среднего уровня. Где отыскать людей, которые будут тратить своё время на подобные занятия? Никто, кроме расточителей своего времени. А если это так, то легко представить себе этих людей: “то будут люди невежественные, властные и нерадивые”. Цензоры будут выедать из книг все то, что не соответствует их невежественному пониманию, или даже подвергать книги уничтожению. Здесь Мильтон опирается на то, что образованный человек, умный, с высокими идеалами не будет тратить своё драгоценное время на то, чтобы убирать из книг какие-либо мысли. Еще один важный момент в “Ареопагитике” - неизбежность столкновения цензуры с культурой. Цензура непременно встает на пути самой истины, замедляя и затрудняя доступ этого самого драгоценного товара. “Цензура приносит вред даже тем, что запрещает вредные книги”. Мильтон хочет сказать, что человек должен быть сам для себя цензором, уметь отличать хорошее от плохого. Как уже говорилось, цензоры должны быть непогрешимыми, чтобы исполнять своё прямое назначение, однако по каким параметрам государство выбирает цензоров не очень ясно. “Государство может управлять мной, но не критиковать меня; оно так же легко может ошибаться в цензоре, как цензор в авторе”. Дионисий: “Читай всякие книги, которые попадут в твои руки, ибо ты можешь сам все правильно обсудить и исследовать”.  Во время Буржуазная революция (1640-1660) в Англии активизировалось 4 политических блока:  1) Ревеллеры (левое крыло индепендентов) - партия мелкой буржуазии, которая приобрела независимость в 1647 г. Они выступали за свободу торговли, проповеди и печати.  2) Диггеры - “чернь”, “землекопы”. Ультра радикалы. Уравнительный коммунизм.  3) Пресвятореанцы - верующие.  4) Индепенденты - средний класс.  Борьба между ними нашла своё выражение в публицистике того времени. Однако пресса не была абсолютно свободной. Политическая борьба - усиление нападок на парламент спровоцировало восстановление цензуры (1643).  Свободу (правда не в полном объёме) Английская публицистика получила лишь в XVIII веке. 

Конституция 1875 года – ни слова о правах человека, свободе печати.

Монархическая реакция была, наконец, окончательно сокрушена. Республика восторжествовала. Одним из первых ее начинаний в области законодательства было решение кодифицировать все законы о печати, рассеянные в самых различных законодательных актах, в одном законе, который окончательно освятил бы полную свободу печати.

Специальная комиссия под руководством Лисбона – 29 июля 1881 года – закон (опубликован в «Официальной газете») о свободе печати. Его называли «самым либеральным в мире». Освободительный – отмена всех препятствий (каждый мог организовать газету без лицензии, специального разрешения, регистрации, цензуры), заявительный характер организации СМИ. Репрессивные меры в случае нарушения действующего законодательства (надо было назначить специального «управляющего» jero и есличё – он нёс наказание). Кодифицирующий – регламентирует все аспекты, связанные с печатью (типография, распространение), исключает всякий судебный произвол – оговаривает все возможные правонарушения (большинство из них проходили по гражданскому, а не уголовному кодексу). Политическая власть не могла больше использовать прессу в своих интересах, хотя могла давить финансово.

И пресса стала продажной, хотя и не вся. Почти все газеты политически окрашены: газеты партий, их лидеров – как трибуна для продвижения своих идей.

6. Теофраст Ренодо и его «La Gazette». Развитие памфлетной литературы во Франции XVII-X. Меркурий» оказал серьезное влияние на состояние общественной жизни во Франции, в особенности в бурные времена Регентства. Кардинал Ришелье – первый государственный деятель Франции, осознавший необходимость идеологического воздействия на общественное мнение. Придя к власти, тоесть став министром Франции, кардинал Ришелье сделал ежегодник одним из своих орудий. С 1624 по 1631 годы «Французским Меркурием» руководил ставленник Ришелье падре Жозеф, которого современники называли «серым преосвященством». Однако малотиражный «Меркурий», выходивший в свет один раз в год, не соответствовал политическим задачам Ришелье. Кардинал искал возможность систематического воздействия на общественное мнение, а для этого необходимо было периодическое издание иного типа. Таково было состояние французской периодической печати до 1631 года, до появления издания «La Gazette» Теофраста Ренодо. Должность при дворе он получил благодаря протекции падре Жозефа, который и привлек королевского медика Ренодо к работе в «Меркурие». Там талантливого журналиста заметил Ришелье, который предложил ему выпускать новое периодическое издание. Организация подобного издания без поддержки всемогущего кардинала была невозможна. В 1630 г. Ренодо оформил официальное разрешение на владение Адресным бюро и получил монополию на сбор информации по всей территории Франции. «Теофраст Ренодо – основатель «Ла Газетт», начавший её издавать в 1631 году, положил начало первой газете в нашем смысле этого слова, газете политической, официальной»,- эти слова Ш.Сент-Бева подчеркивают заслуги Ренодо не только перед французской печатью, но и перед всей журналистикой. Он действительно был человеком, перенявшим опыт издательской деятельности многих европейских стран и соединившим его с высокими идеями просвещения и гуманизма. В практической деятельности этот синтез дал газету как средство распространения идей и знаний. «Газетт» является важнейшей эпохой в истории журналистики, её появление знаменовало конец младенчества и детства периодической печати.VIII вв.“Ля Газетт” была первым периодическим изданием Франции. Её основателем был парижский врач Теофраст Ренодо, призванный на службу кардиналом Ришелье. Это был очень энергичный и деятельный человек, талантливый журналист и попечитель бедных. Ришелье ценил качества Ренодо, поэтому и поручил ему издание газеты. Кардинал хорошо понимал значение печатного слова в овладении умами людей и планировал использовать газету как орудие своей политики по укреплению абсолютной королевской власти. Первый номер “Газетт” вышел в свет 30 мая 1631 г. В техническом плане она была прообразом настоящей современной газеты. Текст состоял из отдельных абзацев, разбитых на колонки, каждый из которых содержал своё сообщение. Заметки начинались с места и даты отправки известия. Со второго года у “Газетт” появились приложение - “Обычные новости различных местностей”. В газете сообщались как внутренние, так и зарубежные новости. Большинство известий приходило из Германии, Испании, Венеции, Вены и др.; печатались военные сводки, придворные новости, сведения о торговле и мореплаваниях, а также объявления. Информацию Ренодо получал от кардинала, который снабжал редакцию хорошими сотрудниками и присылал копии разных документов, от самого короля Людовика XIII, из переписки различных деятелей того времени, а также из иностранных газет. Редакция снабжалась необходимыми техническими средствами и Ренодо имел исключительное право на производство и продажу газеты. Но всё, что печаталось в ней находилось под контролем властей. Газета была слугой монарха и кардинала, отстаивала только их интересы. Однако это не уменьшает значения и роли “Газетт”. Это была первая политическая газета в сегодняшнем смысле этого слова, положившая начало всей периодической печати Франции. Под названием “Газетт де Франс” она просуществовала до 1792 г.  PS. Ну прям “Новые Известия” Березовского! (от благодарного студента) Предпосылки и возникновение политической журналистики периода Великой французской революции. Издания Национального собрания, клубов, кружков. Революционные и роялистские издания. Жан-Поль Марат и его журналистская деятельность.

7. Предпосылки и возникновение политической журналистики периода Великой французской революции. Издания Национального собрания, клубов, кружков. Революционные и роялистские издания. Жан-Поль Марат и его журналистская деятельность.

Великая французская революция (фр. Revolution francaise) — крупнейшая трансформация социальной и политической систем Франции, произошедшая в конце XVIII века, в результате которой был уничтожен Старый порядок, и Франция из абсолютной монархии стала республикой де-юре свободных и равных граждан.  Началом революции послужило взятие Бастилии 14 июля 1789 года, а её окончанием разные историки считают 27 июля 1794 (Термидорианский переворот) или 9 ноября 1799 года (Переворот 18 брюмера).Франция в XVIII веке была абсолютной монархией, опиравшейся на бюрократическую централизацию и постоянное войско. Между королевской властью и привилегированными сословиями существовал своего рода союз — за отказ духовенства и дворянства от политических прав государственная власть всеми бывшими в её распоряжении средствами охраняла социальные привилегии этих двух сословий.  Важность печати была понята всеми политическими партиями.Почти все великие деятели революции редактировали газеты.  О. Мирабо, К. Демуле, М. Робеспьер, С. Марешаль, Ж. П. Марат, Г. Бабеф и др оказали оогромное влияние как пулицисты.  Элизе Лустало, издававший "Парижские революции".Он приехал в Париж в нач 1789, работал адвокатом, познакомился с Демуленом, попробовал переводить брошюры с англ и вскоре занялся литературой. Основатель газеты ПарРев - Прюдом - искал трудолюбивых - нашел Лустало. Как журналист и редактро ПарРев Лустало выступал за свободу печати, сравнивал печать с заключнным, про которого говорят, что он будто бы свободен, т.к. может прогуливаться во дворике тюрьмы. Свю задачу как публициста и жур-та, он видит в том, чтобы воодушевить народ на справедливые требования, чтобы оказывать поддержку народу (16 буханок хлеба у одинокой женщины).  Ж. П. Марат - 1743 - 1793.  Страдал экземой - писал в ванной. Марат утверждал, что все несчастья народа из-за невежества. Мол чтобы подчинить себе людей, их лишаю зрения - умения видеть и осмысливать происходящее. Пишет, что власть под предлогом борьбы с распущенностью лишает людей свободы, а издание печатных произведений дозволяется лишь агентам деспота, в целях восхваления его власти. Написал ряд писем полит содержания на имя председателя Национального собрания и брошюру "Конституция, или проект Декларации прав человека и гражданина". Вскоре Марат понял, что ему нужна постоянная трибуна для общения с народом и в 1789 году он выпустил газету "Парижский публицист" - с 6го номера "Друг народа". Эпиграф - слова Руссо "Посвятить жизнь истине". Писал: "Истина и справедливость - вот единственно чему я поклоняюсь на земле". Полит зрелость, умение анализировать факты, способность отделять слова от поступков, позволили ему сразу подвергнуть критике решения исторической ночи 4 августа (мол аграрный вопрос не решили них, дворяне ничего не потеряли, а буржуазия ничего не вложила). Уличал типографщиков в том, что они побоялись сразу это написать. Умел выделять самые важное вовремя. Умр от удара клинком в сердце. 

Французская революция началась с того, что третье сословие генеральных штатов, отделилось и провозгласило себя национальным собранием. Во многом, этому способствовал Неккер. Генеральные штаты- высш. Сословно-представ. учереждение с 1302-1789 гг., сост. из депутатов духовенства, дворянства и 3-го сословия. Созывалось королем для получения от них согласия на сбор налогов. Политическое влияние минимально.  Ход революции: кто у власти. 14 июня 1789 года-август-1792 года у власти фельяны ( роялистская партия), в стране конст. Монархия. Август 1792-1793 - у власти жиронда - нечто среднее между якобинцами и фельянами, потом, вследствие переворота 31 мая-2июня 93 года у власти якобинцы(93-94) в стране террор и диктатура.  Пресса того времени. На первом этапе демократическая печать была более многочисленной, но по мере развития революции, вместе с исчезновением с политической сцены тех или иных политических группировок умирали те или иные периодические издания. Так, на первом этапе пользовались популярностью газеты “ Друг короля” или “Деяния апостолов” графа Ривароля. Эти газеты стояли на защите короля, считая необходимостью вернуться к прежнему строю. К тому же появляется большое количество еженедельных газет совершенно разных направлений: “Друг народа”( про эту газету см. билет№42), “ Французский патриот” Бриссо, “парижская газета”… Многие из этих газет принадлежали к определенным партиям либо политическим кружкам, что говорит о партийности французской прессы того периода. Особого внимания заслуживает газета Эбера “Папаша Дюшен” см. билет №45. С развитием революции некоторые газеты появлялись и исчезали . Что же касается основных черт французской печати, то она была глубоко политизированной, разные силы использовали газеты как трибуны их политической борьбы. Очень хорошо это получалось у Эбера с его газетой ( прототипом МК). 

Политическая борьба. 14 июля 1789 - падение Бастилии. Уже в августе Учредительное собрание отменяет все сословные привилегии, принимает Декларацию о правах человека и гражданина, национализирует церковные земли. Но на самом деле политика Учредительного собрания опиралась на крупную и среднюю буржуазию. У.С. состояло из трех наиболее крупных партий: фельяны ( правый центр - отчасти роялистская партия) и левое крыло - жирондисты + радикально левое якобинцы. Настроение в обществе было антимонархическим, многие считали, что конст. монархия ( которая фактически была в стране) должна была быть уничтожена. Кроме того, в апреле 1792 войска некоторых западноевропейских стран вторглись во Францию ( видимо с целью восстановления абсолютизма и возврата полной власти Люд. 16). Но именно это, возможно, и послужило причиной восстания 10 авг. 1792 года. Король и его супруга были казнены, а к власти пришла жиронда. Именно в 1792 году Франция стала республикой. После этого началась борьба между жирондистами и якобинцами. Во главе жирондистов Стояли Бриссо и Верньо, во главе якобинцев - Марат, Дантон, Робеспьер, Сен-Жюст. Придя к власти, жирондисты не хотели усугублять и так очень тяжелое положение страны и всячески пытались остановить “углубление” революции. Более радикально настроенные якобинцы считали, что революцию надо довести до полной победы, причем любыми средствами. Якобинцы победили.31 мая-2 июня 1793 года они возглавили новый мятеж, ставшим третьим витком революции и установили фактическую однопартийность. В стране стала главенствовать диктатура. Двадцать пять депутатов жирондистов были арестованы и казнены. С этого начался кровавый якобинский террор. После победы внутри якобинской партии произошел раскол. Одна часть ( левое крыло) была настроена крайне радикально, считая необходимым продолжение революционных реформ 9 одним из средств достижения которых был террор),этой позиции придерживались Эбер и Шомет( они опирались на народные массы), второе - более умеренное, считали, что пора остановиться, это движение возглавлял Дантон .В результате не победили ни те, ни другие. Победил Робеспьер. В 1794 он разгромил оба фланга якобинцев, казнив их лидеров. Именно это событие было началом конца всей революции, Робеспьер уничтожил людей. Пользующихся популярностью народа. И тем самым он нажил много врагов. 27 июня 1794 года Максимилиан Робеспьер казнен. 

Французские просветители-энциклопедисты в середине XVIII в. также обратились к проблеме специфики журналистского труда. По их мнению, есть два типа журналиста: один светит «отраженным светом», обозревая и комментируя новинки литературы, науки, искусства и т.п.; другой обладает достаточным талантом и смелостью, чтобы служить прогрессу.

Служение истине становится лейтмотивом творчества тех французских журналистов, которые создавали свои произведения в годы Французской революции 1789 г., когда взлет персонального журнализма наиболее ярок. Жан-Поль Марат (1743–1793), издавая за свой счет знаменитую газету «Ами дю пепль» («Друг народа»), выступал и как редактор, и как автор, и как корректор, и как метранпаж. Столь разносторонняя деятельность стала возможной благодаря литературному мастерству и ораторскому пафосу Марата.

8.Печать Франции в период якобинской диктатуры, Директории. Печать Франции в период Консульства и Империи Наполеона Бонапарта.

http://annuaire-fr.narod.ru/bibliotheque/Mitrofanov-RiF9.html

При Наполеоне. в 19в-во фр печати Мб отмечено:исп-е иллюстраций,некоторые технологич новинки,реклама.Наполеон запретил боее 60 изданий.начиная с 10 годов 19 века Наполеон не стесняется запретов,гонений на публицистов,запрет нек книг.Изв поэт Шатобриан сначала был по душе Н.,а позже сослан,как и де Сталь в ссылку.Наполеон установил цензуру более жестокую,чем во времена монархии,но делал вид,что продолжает идеалы революции в отношении свободы печати, делал вид,что цензуры нет.Однако Наполенон публично заявлял,что цензура-постыдное занятие,не поощрял цензуру в Италии.Положительная роль Наполеона в том,что он начал издавать законод-во о СМИ.1810-принят кодекс, регулирующий книготорговлю и типограф-ю деят-ть.С 1818-начин-ся новая волна гонений на печать.Наполеон издает новый закон о печати,кодексы отменены,но состояние печати остается прежним.Ввели институт денежных вложений.за право на еженед-к-5 тыс франков,за ежедневную-10 тыс франков.За нарушение правил цензуры можно было попасть в тюрьму.1824-отмена цензуры.В 1830-цензура введена.Противоборство прессы и власти.Революция 18 года привела к всплеску умонастроений,возникают новые,неподдающиеся цензуре газеты.За год возникло 450 новых газет.Многотиражные полити.изд-я страдают от цензуры,мелкие развлек газетки-нет.Появл-ся карикатура.1854-ж-л «Фигаро»-светские новости, развл инфа.

Французская революция началась с того, что третье сословие генеральных штатов, отделилось и провозгласило себя национальным собранием. Во многом, этому способствовал Неккер. Генеральные штаты- высш. Сословно-представ. учереждение с 1302-1789 гг., сост. из депутатов духовенства, дворянства и 3-го сословия. Созывалось королем для получения от них согласия на сбор налогов. Политическое влияние минимально. 

9 Развитие журналистики Англии ХVIII – ХIХ веков. Появление ежедневной прессы в Англии. Появление качественных изданий (газета «Таймс»).

Зарождение прессы в Англии.

в средн-е вспыхивали волны англ.просвещения.8 век-Англия передовая в лит смысле страна,переводы античности. Журналистика в Англии началась так же, как и в Германии, с рукописных ведомостей. К концу 16 столетия рукописные листки новостей, называвшиеся в Англии «News», были вытеснены печатными изданиями «Ballada of the News» («Баллады новостей»), их можно считать непосредственными предшественниками английских газет. В начале 17 столетия в Англии появляются печатные издания периодического характера. Одно из них называлось «Еженедельные новости из…» («Weekly News from…»). Оно издавалось в Лондоне Н.Борном и Т.Арчем. Вообще 20-е – 30-е годы 17 века знаменуются активным развитием печатного издательского дела в стране, в том числе и появлением большого количества разного рода «News», выходивших с неустойчивой периодичностью. Государство ставит книгопечатание и журналистику под строгий контроль, превращает этот бизнес в свою монополию. В начале 17 столетия в Англии появляются печатные издания периодического характера. Одно из них называлось «Еженедельные новости из…» («Weekly News from…»). Оно издавалось в Лондоне Н.Борном и Т.Арчем. Вообще 20-е – 30-е годы 17 века знаменуются активным развитием печатного издательского дела в стране, в том числе и появлением большого количества разного рода «News», выходивших с неустойчивой периодичностью. Государство ставит книгопечатание и журналистику под строгий контроль, превращает этот бизнес в свою монополию. В 40-е годы периодичность английских «Меркуриев» (это слово становится практически синонимом слова «вестник») стабилизируется. Известный издатель 17 столетия М.Нидхем издавал в период с 1643 по 1646 г. еженедельник «Британский вестник». К середине 60-х годов начинает выходить «Оксфордская газета» (Oxford Gazette»). Она появлялась 2 раза в неделю и по внешнему виду была уже настоящей газетой, во всяком случае версталась как газета. Как и все первые газеты, она отличается информативным характером и сухостью языка. В Англии эпохи буржуазной революции, так же, как в Германии времен Реформации, средством ведения политической дискуссии были памфлеты, а не газеты. Памфлетная публицистика стала одним из важнейших факторов, сформировавших журналистику, но о памфлетах подробнее сказано в лекции, посвященной журналистике эпохи первых буржуазных революций.

В 1688 году в Англии произошла «Славная революция». Ее итогом стало свержение короля Якова 2 и вступление на престол Вильгельма Оранского. Это событие положило конец монополии тори на власть. Новый король пользовался поддержкой вигов. В годы его правления произошла либерализация общественной жизни страны, коснувшаяся и печати. Важным событием в истории английской журналистики стала отмена цензуры в 1695 году. Вслед за этим началось бурное развитие периодической печати. Появилось большое количество новых печатных изданий, которые информировали, спорили, поучали, просвещали – каждое на свой лад. В 1702 году стала издаваться первая ежедневная газета Англии («Дейли курант»). Большинство газет начала 18 века стали совмещать информацию и анализ.(Ревью,Экземинер)Посл газета вела очень грубую полемику с вигами. Создавались новаторские газеты (первыми были издания Аддисона и Стиля), которые оказали большое влияние на развитие журналистики не только в Англии, но и далеко за ее пределами. борьба тори и вигов в то время имела религиозную окраску: тори принадлежали к «высокой церкви» – англиканству, а виги пользовались поддержкой пуритан. Призывы Аддисона и Стиля прекратить религиозные распри в дальнейшем стали лейтмотивом эпохи Просвещения и помогли покончить с религиозной нетерпимостью и погасить костры инквизиции в Европе. Однако логикой событий авторы постепенно втягивались в партийную борьбу и стали сотрудничать в газете «Медли», созданной вигами в качестве противовеса торийской «Экземенер». Правительство тори стремилось взять под контроль периодическую печать, но при этом видело невозможность восстановления цензуры. Тогда оно решило нанести удар сразу по всей прессе, большая часть которой держала сторону вигов. Для этого с августа 1712 был введен «почтовый налог» на газеты, повышавший их цену примерно вдвое. И действительно, многие газеты вынуждены были закрыться. Но все же правительство не достигло своей цели. Новый налог был тяжелым, но не смертельным ударом для английской прессы. В годы правления вигов в Англии сложилась современная буржуазная журналистика, независимая юридически, но зависимая экономически. Виги продолжают пользоваться весьма солидной поддержкой в прессе. Итогом длительной войны за свободу печати стало принятие Закона о клевете (1792). В целом этот закон был победой вигов. Если раньше обвинение в клевете выдвигалось правительством, а суд лишь устанавливал авторство обвиняемого, то с этого времени вопрос об обоснованности обвинения также вошел в компетенцию присяжных. Это вовсе не значит, что правительство прекратило политику силового давления на печать. Создана в 1785 году. Расцвет в первой половине 19 века. Первыми ввели паровую печать (1814), стали рентабельными и независимыми от правящей партии. Стоила 3 пенса. Не вывешивает своих рекламных афиш в мелких газетных лавочках. Ее афиши встречаются только на железнодорожных вокзалах да в немногих более крупных газетных магазинах. Ее читают только представители высшей денежной, литературной и родовитой аристократии, и рассчитывать на продажу в мелких лавках вне центральных лондонских округов «Times» не может.

В английском парламенте «Times» имеет 16 стенографов. Надо заметить, что здесь парламент не печатает собственных стенографических отчетов, и этот пробел с давних пор уже заполняется благодаря предприимчивости «Times». Во время парламента 16 стенографов этой газеты работают посменно отрядами. Каждые 15 минут стенограф подходит к телефону, соединенному с типографией «Times», и развертывает вслух записанную им часть дебатов. В типографии наборщики, отделенные друг от друга особенными приспособлениями – антифонами, заглушающими звуки, неустанно набирают часть за частью дебаты, передаваемые по телефону стенографами. По мере набора эти дебаты передаются главному редактору, который тут же сообщает передовикам планы желательных, по его мнению, передовиц для набираемого номера газеты. Передовики с 12 часов ночи сидят каждый в своем отдельном бюро и составляют передовые статьи, которые частями каждые 10 минут передаются через мальчиков-курьеров в типографию, где работают непрерывно четыре специальных группы наборщиков для четырех обычных передовиц. Заседания в парламенте нередко затягиваются далеко за полночь, отчеты о них и телеграммы нередко приходят в 2–2? часа утра, и все-таки они уже в 5 часов утра в первом издании «Times» мчатся специальными поездами в Бирмингем, Ливерпуль, Манчестер, Глазго, Эдинбург и т.п.

Вначале макет издания был типичным для утренней газеты, где объявления занимали две колонки на первой полосе. Когда газета стала известна как «Таймс», все четыре колонки первой страницы были отведены под разнообразные объявления, особое внимание уделялось театральным афишам (им отводилось, как правило, наиболее престижное место).

Но даже обилие рекламы не спасло Джона Вальтера от неприятностей. Во-первых, новый типографский метод оказался не столь эффективным и не оправдал возложенных на него ожиданий; во-вторых, сам Вальтер не обладал достаточным журналистским опытом и престижем, чтобы бороться с сильными мира сего. Его осудили за клевету и приговорили к тюремному заключению. Только Джону Вальтеру-сыну удалось установить контакт с правительством и тем самым упрочить позиции издания.

Превращение «Таймс» из рекламного листка в газету шло постепенно. Считается, что она приобрела журналистский характер в 1788 г. Во время Французской революции во Францию был отправлен корреспондент, чтобы читатели могли получать свежую информацию из первых рук. С тех пор для «Таймс» иностранные новости стали исключительно важной стороной содержательной модели газеты. Вместе с популярностью «Таймс» рос и ее тираж. Сначала он достиг 3000, потом 4000, а в 1795 г. он составил 4800 экземпляров.

Путь к подлинному успеху для «Таймс» начинается с приходом в редакцию Джона Вальтера II (сына основателя газеты). Получив контроль над «Таймс» в 1803 г., за 10 лет он превратил ее в незаурядное предприятие, так как именно журналистика, а не книжная торговля была поставлена им во главу угла. Вальтер усилил штат редакции, стал получать информацию о событиях на континенте от своего зарубежного корреспондента. Вальтер хорошо осознавал ценность новости как товара. Об этом свидетельствует его постоянная борьба с Министерством почт, фактически монополизировавшим поставку информации из-за границы: владельцы газет платили 100 гиней в год за переводные материалы из континентальных изданий, приходившие дважды в неделю. По словам Г. Герда, правительство «подкармливало» нужные ему издания, а так как Вальтер II получал сообщения от своих зарубежных корреспондентов, правительственные чиновники стали перехватывать корреспонденцию «Таймс».

Упрочение позиций газеты было обусловлено и тем, что она постоянно совершенствовала свою типографскую базу. Любопытно, что паровой пресс был введен секретно из-за страха перед луддитами.Вальтер-сын сменил несколько редакторов. В 1817 г. этот пост занял Томас Барнс, родившийся в одном году с «Таймс». При нем газета приобрела более либеральную окраску (она, например, осудила печальные события, получившие название «Питерлоо», а также выступила против «шести актов» 1819 г.).

Большой заслугой Барнса явилось то, что он одним из первых стал прислушиваться к голосу своих читателей, собирая информацию об интересах представителей различных слоев населения. Корреспонденты газет сообщили Барнсу об изменениях в общественных настроениях. «Таймс» заявила о себе как о «голосе нации». Редакционные статьи «Таймс» призывали читателей высказывать свое мнение в письмах.

Для «Таймс» было характерно стремление сохранить в глазах читателей облик «морально независимого издания», но с 40-х годов становится все очевиднее, что газета ориентируется прежде всего на интересы Сити и связывает свое процветание с крупными финансово-промышленными предпринимателями. К тому же, благодаря парижскому корреспонденту газеты «Таймс», был открыт заговор уголовного характера против лондонских банкиров, которых газета спасла от потери почти миллиона фунтов стерлингов. Популярность «Таймс» в Сити, конечно, возросла. В это же время начинает проявляться проправительственный характер издания.

Информированность «Таймс» была поистине ошеломляющей: в 1854 г. газету обвинили в том, что она напечатала английский ультиматум России до того, как последняя его получила.

Придерживаясь в целом официальной линии, «Таймс» тем не менее позволяла себе публиковать критические материалы. Когда газету редактировал Джон Делэйн – а он пришел в «Таймс» в 1847 г., – в ней можно было встретить немало критических сообщений о состоянии британской армии в годы Крымской войны. Делэйн сам посетил Крым, к тому же в Россию был направлен Уильям Говард Рассел (1820–1907) – крупный военный корреспондент, работавший четко и оперативно. С его авторитетом были вынуждены считаться власти, так как благодаря Расселу неудовлетворительное состояние английской армии стало известно общественности.

10.Сатирические издания Аддисона и Стиля.

В английской просветительской журналистике выделились два подхода к исправлению нравов — сатирический и морально-дидактический. Их не всегда можно разъединить, но если выделять крайние стороны, то нравоучительная журналистика Джозефа Аддисона и Ричарда Стиля оказываются с одной стороны, а едкая сатира Джонатана Свифта — с другой. Как остроумно заметил Теккерей, Аддисон — "мягкий сатирик, он никогда не наносил запрещенных ударов; милосердный судья он карал только улыбкой. В то время как Свифт вешал без пощады".

Журналу Стиля, получившему название "The Tatler" ("Болтун") и имевшему подзаголовок "Болтун Исаака Бикерстафа", суждено было положить начало не только английской, но и всей европейской нравоучительной журналистике. Издание начиналось обращением Бикерстафа, предлагавшего читателю "поучительное и вместе с тем вызывающее на мысль чтение", которое "благодетельно и необходимо" [99]. Удачно найденная маска и точно выдерживаемая программа издания завоевали английского читателя. В 1710 г. издательским проектом своего друга заинтересовался Джозеф Аддисон. Он стал присылать в журнал свои статьи и эссе. "Аддисон нашел свое призвание, и самый восхитительный собеседник в мире заговорил" [100].

С приходом Аддисона качество журнальных публикаций возросло, многие его эссе до сих пор переиздаются и считаются непревзойденными образцами английской эссеистики. Структура "Болтуна" основывалась на одном эссе, являвшимся композиционным стержнем каждого номера. Эссе создавалось Стилем или Аддисоном от имени выбранной маски и посвящалось различным событиям лондонской жизни. Помимо эссе, в номер ("Болтун" выходил три раза в неделю) включались также мелкие объявления и заметки.

Опасаясь, что маска Исаака Бикерстафа может потерять свою привлекательность, Аддисон и Стиль прекращают издание "Болтуна" в начале 1711 г., когда журнал находился на пике своей популярности. В тот же год появился самый удачный журнал в творческом наследии Аддисона и Стиля — "The Spectator" ("Зритель"). На этот раз Аддисон и Стиль разработали целую галерею масок, членов небольшого клуба, которые собирались, чтобы порассуждать на самые замысловатые темы из области политики, литературы, философии, театра, светской жизни и т.д. Подлинной удачей стал образ "Зрителя" — сэра Роджера де Коверли, добропорядочного провинциального джентльмена, английского чудака, с любопытством вглядывавшегося в окружающий мир: "Так и живу я на свете, скорее как Зритель, созерцающий человечество, чем как один из его представителей; таким образом я стал прозорливым государственным деятелем, военным, торговцем и ремесленником, никогда не вмешиваясь в практическую сторону жизни. Теоретически я прекрасно знаю роль мужа или отца и замечаю ошибки в экономике, деловой жизни и развлечениях других лучше, чем те, кто всем этим занят, — так сторонний наблюдатель замечает пятна, которые нередко ускользают от тех, кто замешан в деле. Короче говоря, я во всех сторонах своей жизни оставался наблюдателем, и эту роль я намерен продолжать и здесь" [101].

Тираж "Зрителя" вырос до 14000 экз., читатели в Европе и колониях с нетерпением ждали каждого нового выпуска. Но Аддисон и Стиль оказались верными избранной издательской стратегии, и когда интерес к "Зрителю" достиг максимальных пределов, они предпочли сменить литературные маски. "Зритель" просуществовал два года — всего вышло 555 номеров, в последнем номере было объявлено о неожиданной женитьбе одного из персонажей и о скоропостижной кончине другого. Круг участников клуба распался, а вместо "Зрителя" в 1713 г. появилась новая маска и новый журнал "The Guardian" ("Опекун"). "Опекун" имел почти такой же успех как и "Зритель", однако просуществовал около года, после чего издательский тандем Стиль-Аддисон распался. В 1714 г. Аддисон в одиночку продолжил выпуск журнала "Зритель", но довел его только до 635-го номера.

Влияние "Зрителя" и других аддисоновских журналов на развитие английской и европейской журнальной традиции было феноменальным. Только в Англии количество подражаний исчислялось десятками.

"Шептун" (The Wisperer, 1709), "Ворчун" (The Grumbler, 1715), "Брюзга, или Диоген, выгнанный из бочки" (The Grouler, or Diogenes robb'd of His Tub, 1711), "Болтунья" (The Female Tatler, 1709-1710), "Развлекатель" (The Entertainer, 1717-1718), "Критик на 1718 год" (Critick for the Year MDCCXVIII, 1718), "Осведомитель" (The Intelligencer, 1728), издававшийся Томасом Шериданом, отцом знаменитого драматурга, при участии Свифта; "Попугай" (The Parrot, 1728), "Всеобщий зритель" (The Universal Spectator, 1728-1746), издававшийся Генри Бейкером, зятем Дефо, и множество других листков оспаривали друг у друга внимание публики" [102]. Более того, журналы Аддисона и Стиля переиздавались несколько раз в виде отдельных книг в течение XVIII в. и были переведены на большинство европейских языков.

Во Франции журналистские идеи Аддисона и Стиля использовались Пьером де Мариво и аббатом Прево. В таких журналах Мариво, как "Le Spectateur francais" ("Французский зритель", 1722-1723), где само заглавие перекликается с английским "Зрителем", "L'indigent philosophe" ("Неимущий философ", 1728) и "Le Cabinet du philosophe" ("Кабинет философа", 1734), заметно стремление познакомить французского читателя с английскими культурными традициями. Мариво не был подражателем — изысканно-метафоричный, полный неологизмов язык его журналов получил наименование "мариводаж". В свою очередь, творчество Мариво пользовалось большим успехом в Англии.

11 Периодическая печать Германии ХVII-ХIХ веков.

Зачатки развития немецкой печати совпали с началом религиозных движений, это обстоятельство имело для нее чрезвычайно роковое значение. Религиозные новаторы не замедлили воспользоваться могучим средством печати, чтобы распространять в народе свои реформаторские, враждебные традиционной церковности идеи, и этим путем им, действительно, удавалось достигать таких массовых успехов, о каких нельзя было раньше и мечтать. Для существовавшего церковного строя этот новый способ распространения ереси был тем опаснее, что механическое умножение всякого рода умственных произведений с большей против прежнего легкостью прикрывалось анонимами и псевдонимами, затрудняя тем самым репрессивные меры против действительных виновников. Чтобы противодействовать этой опасной для церковных властей агитации, им необходимо было, прежде всего, бороться против нового способа распространения еретических взглядов. Они поэтому сочли нужным присвоить себе право надзора над всею печатью и издали запрещение печатать какие-либо произведения, если их правоверность не была удостоверена церковным начальством.

Таким образом, католическая церковь первая положила начало книжной цензуре, как оборонительному средству против растущего реформаторского движения. Зачатки такой цензуры встречаются именно в самой Германии, в рейнских епископствах; уже в 70-х и 80-х годах XV века действуют здесь духовные цензурные комиссии. Папа Александр VI Борджиа издал затем две буллы (1496 и 1501 гг.), которыми утвердил духовную цензуру, как постоянное учреждение католической церкви, причем и в этом случае имелись в виду условия немецкой жизни. Дальнейшие цензурные предписания были изданы папой Львом X и последующими папами, были затем утверждены Тридент-ским собором и еще до сих пор остаются в силе для католической церкви. Еще энциклика Пия IX от 1861 года объявляет свободу печати гибельным заблуждением и безумием (deliramentum) наших дней.

Все эти репрессивные мероприятия не в силах были, однако, задержать распространение и победу реформационного движения. Победа Реформации над папством, вероятно, даже упразднила бы применение и действие этих мероприятий в Германии, если бы религиозное движение не перешло и в сферу политической жизни и тем самым не побудило светские власти к подражанию папским образцам.

Реформация была поприщем, на котором мерялись силами император и протестантские сословия. До тех пор, покуда императорская власть не чувствовала себя достаточно сильной по сравнению с противной стороной и нуждалась в ее поддержке разным политическим своим начинаниям, ее усилия были направлены к улажению религиозных споров. Тем временем она старалась о сохранении status quo и всячески парализовала пропаганду новой веры и связанное с этим взаимное ожесточение. Но главным средством такой пропаганды была, наряду с устным словом, также печать.

В 20-х годах XVI века вся Германия была наполнена произведениями по вопросам веры, и в них, конечно, не было недостатка в самых ожесточенных полемических нападках и оскорблениях. Эпоха Реформации есть, между прочим, время крайнего расцвета пасквильной литературы в Германии. Против этого и было направлено с самого начала открытое папами орудие борьбы.

Первое постановление в этом смысле заключено в указе имперского сейма в Шпейере от 1529 года. Этим «временным» указом, под угрозой большого штрафа, воспрещается печатать что-либо без предварительного просмотра начальства. В 1530 и 1542 годах последовали новые указы такого же рода, причем на последнем имеется вполне откровенная отметка: «Geschehen auf Anhalten der Pfaffen», т.е. по внушению священников. Но в 1548 году силой особого «имперского полицейского устава» временная цензура превращается в постоянное учреждение империи с явно выраженной тенденцией служить не только к защите католической церкви и веры, но и к охране утвердившейся императорской власти.

Как ни сильно давала себя порой чувствовать эта новая цензурная власть, в большей части Германии положение вещей в этой области, по окончании религиозных смут и до французской революции, было все-таки довольно сносное. С одной стороны, это объясняется тем, что за весь этот период не возникало ни одного сколько-нибудь серьезного политического, социального или религиозного движения, которое заставило бы правительства прибегнуть к усиленным преследованиям. В большинстве протестантских и в некоторых католических землях цензура действовала в пределах умеренности и толерантности. С другой стороны, раздробленность империи на массу крупных и мелких территорий и взаимная зависть и недоверие между разными территориальными властями делали еще невозможным позднейшую солидарность реакционных интересов и довольно благоприятно отражались на судьбах печати. Чего нельзя было печатать в Штутгарте, можно было безнаказанно печатать в Веймаре и т. д. Таким образом, говорит один историк, трудно было найти предмет, о котором нельзя было бы, по крайней мере в одной какой-нибудь местности Германии, говорить с полной откровенностью.

К этому присоединялось еще, что в то время для руководства цензурой призывались не подчиненные, невежественные полицейские чиновники, как это делалось в реакционную эпоху XIX века, а люди с образованием: ученые, высокопоставленные должностные лица и т.п. Очень часто цензура отдавалась в ведение университетских факультетов. В этом же смысле и Фридрих Великий^[1], реформировавший в 1749 году прусскую цензуру, издал приказ, чтобы «для такой цензуры изыскивался и назначался вполне разумный человек, который не придирался бы ко всяким мелочам»... Академии и университеты во многих немецких землях были вообще освобождены от всякой цензуры. Такою свободой пользовались и отдельные профессора, так что известный геттингенский историк Шлецер открыл на страницах своих «Staatsanzeigen» почтовый ящик, куда поступали и оглашались жалобы на общественные неурядицы, злоупотребления властей и несправедливые действия правительств в различных частях Германии.

Такое положение вещей могло, конечно, длиться только до тех пор, покуда немецкое общество и народ оставались в летаргическом покое касательно их общественных и государственных отношений. Как только наступило пробуждение от этой летаргии, как только пробудилась потребность в изменении старых государственных и общественных порядков и протест против всемогущества господствовавших в стране сил, то и эти последние неизбежно должны были прибегнуть к крайнему употреблению имевшейся в их распоряжении цензурной власти, чтобы задержать дальнейший рост новых идей и охранить за собою господство. При таких условиях цензура уже не могла не влиять, как несносные, задерживающие всякий прогресс, цепи, – и это, тем более, что пробудившееся в тогдашней Германии движение имело целью демократизацию государственного устройства и всей государственной жизни.

В течение последних десятилетий XVIII века назревали постепенно совершенно новые течения и стремления. Зародившись первоначально во Франции, новые взгляды на государство, свободу, право, общественную жизнь вообще, нашли и в Германии такой восторженный отклик, что вскоре вся ее духовная жизнь всецело была охвачена французскими идеями. Господствовавшие до тех пор чисто литературные интересы были отодвинуты на задний план, и на арене появился целый ряд периодических изданий, в которых все более и более сказывалась политическая тенденция. Переходом от прежних литературных журналов к новым политическим послужил основанный Виландом «Deutscher Mercur». Он начал выходить в Веймаре в 1773 году и сделался любимым журналом тогдашнего образованного общества благодаря тому, что, кроме лучших произведений самого Виланда, в нем печатались также статьи и на разные политические темы. В этих политических статьях новый журнал с энтузиазмом становился на сторону французской революции, а в критике внутренних отношений шел так далеко, что требовал присоединения Пруссии к французской республике на правах филиальной державы. Журнал Виланда продержался до 1810 года, но еще раньше был вытеснен разными изданиями Шубарта, Векерлина, Шлецера и другими. В своем журнале «Deutsche Chronik», особенно распространенном в южной Германии, Шубарт в популярной форме пропагандировал обновление общих условий немецкой жизни, но, несмотря на всю свою сдержанность, все-таки навлек на себя гнев Вюртембергского герцога и был им заключен на 10 лет в крепость. Идеи Векерлина и созданных им журналов особенно популярны были в средних классах, потому что эти последние находили в Векерлине заступника их непосредственных реальных интересов. Мы должны, твердил он неустанно, – действовать в том направлении, чтобы платить поменьше пошлин и разных повинностей: только тогда мы сможем проникнуться общегражданскими стремлениями и идеалами. Гораздо шире смотрел на вещи Шлецер, издававший в Геттингене от 1783 по 1794 год«Staatsanzeigen». Шлецер был человек с универсальным образованием и сообразно с этим играл доминирующую роль в тогдашней публицистике. Он энергично отстаивал идею гармонически сложенной государственной жизни и, в противоположность Векерлину, говорил, что всякому человеку государство должно быть чем-то большим, чем стойло для коровы, и что в каждой стране, рядом с волей правителя, должна иметь место и воля народа. О разных недостатках и неурядицах в практике немецких правительств он говорил с осторожностью, но и с большим мужеством. В своих «Staatsanzeigen» знаменитый гет-тингенский историк открыл особый почтовый ящик, куда поступали и оглашались жалобы на общественные непорядки, злоупотребления властей и несправедливые действия правительств. Его мнение имело такую силу, что Мария Терезия отклонила однажды предложение своего советчика словами: «Это не годится, что скажет на это Шлецер!» Но с течением времени он все-таки нажил такую массу влиятельных врагов, что, по их настоянию, ганноверское правительство придралось к обиде, нанесенной Шлецером одному ненавистному почтмейстеру, и закрыло его журнал.

Наряду с довольно многочисленными и разносторонними журналами того времени существовало лишь немного политических газет, не отличавшихся к тому же выдающимися качествами. В течение всего XVIII века немецкая политическая пресса, в общем, находилась под очень тяжелым гнетом. Немецкие правительства строго следили за тем, чтобы из печати не выходило ни одного сколько-нибудь откровенного слова, и газеты более, чем всякие иные публикации, чувствовали на себе неумолимую строгость цензурного режима. Поэтому-то в XVIII веке не возникло в Германии ни одной крупной газеты, ни одна газета не возвысилась до более широкой точки зрения и не вышла за узкие рамки простой передачи известий. Не многим лучше обстояло дело и в самой Пруссии, хотя со вступлением на престол Фридриха II наступил известный подъем политической жизни и патриотических интересов. Сам Фридрих выражал даже желание, чтобы в его государстве был предоставлен печати больший простор и чтобы специально «берлинским газетчикам» дана была «неограниченная свобода», так как «газеты, чтобы быть интересными, не должны быть женированы». Но уже через несколько лет «великий» король нашел, что с прессой лучше не женироваться, и, возвратившись к цензурной системе, стал так ее теснить, что газеты потеряли всякое значение. О его военных операциях могли появляться только те отчеты, которые составлял или доставлял сам король; о военных событиях сообщались очень запоздалые сведения с особого разрешения. В 1751 году Лессинг пишет своему отцу:

 

«Я охотно бы прислал вам здешние политические газеты, но не думаю, чтобы это было вам интересно: вследствие строгой цензуры они большей частью так бессодержательны и сухи, что не могут удовлетворить ни чьей пытливости»...

 

Условия политической и экономической жизни Германии в последние десятилетия XVIII века становились все невыносимее. Многочисленные мелкие государственные территории, особенно в западной части, тормозили сколько-нибудь свободное развитие промышленных и торговых сношений. Таможенные заставы и бесконечные пошлины душили всякую предприимчивость. Повсюду царил полный застой. Понятно поэтому, что на Францию, с ее более свободными взглядами на жизнь и людей, стали смотреть, как на спасительницу, и никто ни одним звуком не протестовал, когда в 1795 и 1797 годах весь немецкий левый берег Рейна отошел к французам. Каждый ожидал наступления лучших времен, и действительно, с началом французского режима тотчас стал замечаться подъем торговли и общих сношений.

И газеты того времени ждали от вторжения французов начала новой эры. У них не было, правда, той свободы печати, которая была провозглашена французской республикой; но улучшенные французами условия почтовых сообщений облегчили и распространение прессы, а оживление интереса к мировым событиям повело к увеличению числа читателей и подписчиков на немецкие газеты. Издания, совершенно было прекратившиеся, снова возобновились и не только в оккупированных французами областях, но и в прочих частях Германии. К тому времени относится, между прочим, и основание существующей по сие время «Allgemeine Zeitung» известным издателем Котта. В редакторы этой газеты приглашался Коттой Фридрих Шиллер, но, за отказом поэта, редакция была поручена другим выдающимся публицистам того времени: сначала – Поссельту, потом Губеру и Штегману. Странная судьба этой газеты, хоть и не единственная в своем роде: она начала выходить в Тюбингене, но, запрещенная вюртембергским правительством, перекочевала в г. Ульм, еще принадлежавший тогда к Баварии; с переходом Ульма к Вюртембергу, газета поспешила перекочевать в Аугсбург, где после свержения французского владычества получила широкое распространение. Ее популярности сильно содействовал своим сотрудничеством Генрих Гейне, посылавший туда свои парижские письма. Впоследствии «Allgemeine Zeitung» переселилась в Мюнхен и теперь влачит жалкое существование на те полуофициальные крохи, которые доставляются из берлинских правительственных канцелярий...

Французские вольности не замедлили обратиться для Германии в тяжелое ярмо. Все газеты в занятых французами землях были взяты под надзор полиции.

От газет Рейнского Союза и Пруссии также требовалось, чтобы они отстаивали французскую политику. В 1809 году Наполеон декретировал: «Не разрешается употреблять в газетах резкие формы выражения и незаслуженные нападки на общественных и частных лиц», а в 1811 году он предписал немецким газетам оккупированных областей:

 

«Прекращение грозит каждой газете, которая свои политические сообщения будет заимствовать из иного источника, кроме "Moniteur'a", сверх того редакторы будут подлежать за это личной ответственности...»

 

При таких условиях во всей прессе не могла не воцариться полная мерзость запустения. Все газеты, в том числе и «Allgemeine Zeitung», должны были замалчивать политические события и вместо того заполнили свои столбцы отчетами о придворных торжествах, ранговых отличиях или авантюрах госпожи Бланшар, а когда родился римский король, то газеты в чрезвычайном восторге оповещали миру, что «Е. В. (Его Величеству. – Прим. ред.) римскому королю благоугод-но было без всяких стеснений принять грудь своей кормилицы». Неудивительно, что такая пресса потеряла всякое значение и убила всякую охоту к газетному чтению. Согласно одному статистическому сообщению от 1811 года, в городах Эссене, Дуйсбурге и Мюльгейме было не более одного десятка подписчиков на газеты, а согласно одному официальному опросу от 1813 года, оказалось, что многие местности Вестфалии и герцогства Берг совсем не получали никаких газет.

Освободительные войны внесли несколько более свежую струю в умственную жизнь Германии. В широких слоях немецкого общества ждали осуществления тех обещаний, которые даны были правительствами в горькую годину наполеоновского нашествия. Но тщетны были все надежды. Оправившись несколько от своего потрясения, закоренелая реакция немецкой бюрократии снова выступила во всей своей грозной силе и обрушилась как раз на тех же передовых людей, которые пробудили «освободительное» движение в народе, спасши тем самым от гибели и прусскую корону. Согласно стародавней испытанной практике, реакция обратилась прежде всего против оппозиционной прессы, во главе которой, по своему влиянию на общественное мнение, стоял «Rheinischer Merkun». Самым выдающимся публицистом этой газеты был Иоганн Геррес, в прежнее время фанатический сторонник французской революции, обратившийся затем во время наполеоновских завоевательных войн, в врага Франции и возбуждавший народное возмущение против Наполеона. Когда после заключения мира немецкие правительства не выполнили своих обещаний на счет предоставления народу политических прав, то он обратил против них свои ядовитые стрелы и скоро навлек на себя жестокие гонения. Его газета последовательно была изъята из обращения в Баварии, Вюртемберге и Бадене, а затем в 1816 году окончательно запрещена по собственному указу Фридриха-Вильгельма III^[2]. Германия потеряла свою лучшую и талантливейшую газету, что послужило, между прочим, началом общих преследований всех вольнодумных стремлений. Реакция стала свирепствовать по всей линии, и ее не в силах были сдержать также пламенные, «кровью сердца и соком нервов» писанные филиппики Людвига Берне в его журналах «Zeitschwingen» и «Wage». Она распространялась все шире и шире и нашла себе формальную поддержку в созданной в Пруссии в 1819 году Верховной цензурной коллегии, превращенной впоследствии (в 1843 году) в Верховный цензурный суд.

Недоставало только благовидного предлога, чтобы открыть массовое гонение на «демагогов», как реакционная пресса того времени окрестила всех друзей свободы. Такой предлог не замедлил явиться среди все растущего ожесточения общества. Носителями идей свободы и стремлений к национальному объединению были идеологи, по преимуществу профессора и студенты. В их представлениях романтические тенденции всякого рода соединялись с идеями революционного республиканизма. Одни мечтали о германском единстве и свободе, горячо демонстрируя в пользу этих стремлений на своих академических торжествах; другие искали спасения в разного рода заговорах против реакции. На известном Вартбургском торжестве студенческих буршеншафтов^[3] 18 октября 1817 года особенно сказалось настроение тогдашней интеллигенции в речах, протестах и в символическом сожжении реакционных произведений собратий Кампца и Шмальца, как назывались самые лютые представители охранительного направления. На этом же торжестве был и тот студент Занд, который делом хотел положить начало «освобождению от тиранов». Жертвой этого решения был избран ненавистный публицист и дипломат Коцебу, убитый Зандом в 1819 году.

Таким образом, представился предлог для дальнейшего разгула реакционных гонений. В силу последовавших вскоре Карлсбадских постановлений особой центральной следственной комиссии были поручены функции политической полиции, которая занялась отыскиванием корней и нитей. Жертвой этих исканий сделался и Геррес, который в своей книге «Deutschland und die Revolution»^[4] горячо возмущался похождениями бюрократии. Его книга была конфискована, а сам он должен был быть посажен в Шпандаускую крепость, но спасся бегством в Швейцарию. Даже такие скромные и умеренные патриоты, как Ион и Арндт, были заключены в тюрьму. Десятки юных идеалистов бросались в тюрьмы и крепости только за то, что в качестве буршеншафтеров носили немецкие цвета. Преследование демагогов увенчалось полным успехом; в Германии снова царили тишина и спокойствие кладбища.

После июльской революции и вследствие нее постановления о периодической прессе сделались еще более строгими. В силу кабинетного указа газетам было даже воспрещено помещать сообщения о революционных событиях. Приказ о том, что высшая цензурная коллегия немедленно должна осведомляться на счет содержания всех газет, был невыполним и невыполняем. Более суровый тон проник в коллегию с назначением новых членов в 1830 году, среди которых самым влиятельным и деятельным был известный цензор Цшоппе. Историк Фридрих фон Раумер (в коллегии было два члена с этой фамилией), который после запрещения его ректорской речи в 1822 году посещал заседания коллегии очень неправильно, в 1831 году подал в отставку, решительно осудив господствовавший в коллегии дух, и получил эту отставку лишь в 1833 году в сопровождении особенного кабинетного указа, строго порицавшего его образ действий по отношению к коллегии... Самым неистовым и беспощадным среди цензоров высшей коллегии был упомянутый только что Цшоппе, организатор преследования демагогов, после десятилетия своей бесславной деятельности умерший от помрачения ума. После целого ряда попыток Цшоппе видоизменить цензурные порядки в том или ином, но всегда в возможно более реакционном направлении, цензурное законодательство, которое застали при своем первом выступлении писатели «Молодой Германии», сводилось в общем к старому эдикту 1788 года с дополненными строгостями 1819 года и с разными репрессивными постановлениями исключительного свойства, введенными в начале тридцатых годов, вслед за тревожными событиями того времени. Институтом, прежде всего призванным карать за литературные прегрешения «Молодой Германии», была высшая цензурная коллегия.

С восшествием на прусский престол в 1840 году «короля-романтика» Фридриха-Вильгельма IV^[5] все ждали начала либеральной эры. Вначале общественное мнение было и в самом деле удовлетворено решением короля возвратить свободу бывшим еще в живых жертвам преследования демагогов. Одним из замечательных драматических эффектов всемирной истории может служить тот факт, что самый жестокий гонитель демагогов, известный цензор Цшоппе, узнав об освобождении своих жертв, впал в сумасшествие и вскоре умер... Но от короля ждали не только таких милостей, все надеялись, что он выполнит наконец обещание своего отца на счет конституции, что он дарует столь вожделенную свободу печати.

Но Фридрих-Вильгельм IV, вместо дарования свободы печати, вошел сперва в соглашение с Меттернихом на счет возобновления Карлсбадских постановлений, изгнал из прусских пределов лучший журнал того времени «Гальские ежегодники» Арнольде Руге, наложил свою руку на академическую свободу в лице доцента Бруно Бауера и даже университетских профессоров продолжал держать под цензурным присмотром, так как по внушению придворной клики именно в них видел главных носителей преступного радикализма. Тем временем новый министр юстиции Савиньи усердно работал над проектом соединения свободы печати с цензурой, чтобы хоть сколько-нибудь удовлетворить крылатые надежды населения. В январе 1842 года была опубликована цензурная инструкция, в которой король решительно осуждал несправедливые стеснения писательской деятельности, признавал все значение и потребность смелой и приличной публицистики и предписывал цензорам надлежащее соблюдение цензурного эдикта от 1819 года.

В неоднократно разочаровывавшемся населении эта инструкции снова вызвала большую радость. Несмотря на очень неопределенный и двусмысленный характер инструкции, многие, тем не менее, утешали себя надеждой, что она-де допускает и вполне удовлетворительное толкование. Людвиг Буль, друг Бруно Бауера, в особой книжке, посвященной инструкции, писал: «Нас совершенно не интересуют положительные постановления новых цензурных инструкций: наша единственная и главная гарантия – это выраженный в них образ мыслей короля. Все дело сводится к толкованию инструкции, и это опять зависит от высшей воли».

Этот оптимизм разделяли, однако, далеко не все писатели той эпохи. Среди них начал тогда заявлять о себе молодой доктор Карл Маркс, заслуживший свои первые публицистические шпоры на подробном рассмотрении новой цензурной инструкции. Свою критику он намеревался поместить в «Ежегодниках» Арнольда Руге, но ей суждено было увидеть свет лишь после того, как действительный ход вещей оправдал поставленный им в его статье диагноз новой цензурной реформы. В то самое время как Фридрих-Вильгельм IV так сердечно ратовал за «смелую и приличную публицистику», он не преминул, однако, воздействовать на саксонское правительство в том смысле, чтобы окончательно упразднить «Ежегодники», сбежавшие от прусских цензоров в Дрезден.

В феврале 1842 года Арнольд Руге писал Марксу: «Дорогой друг! Одновременно с вашей критикой цензуры вступила в действие и прусская цензура над нашими «Ежегодниками». В течение восьми дней цензор вытравляет наши «дурные тенденции». Вы можете себе представить, как получилось. Ваша статья стала теперь совершенно невозможной. Все, что пахнет Бауером, Фейербахом и мною, решительно отклоняется. Я имею целый букет милых и пикантных вещей, предназначенный дать изрядную нахлобучку и цензуре, и спрашиваю вас, согласны ли вы, чтобы я вашу статью с прочими недозволенными работами напечатал в Швейцарии под названием Anecdota philosophica»^[6].

В марте 1843 года действительно появились за границей два тома «Анекдотов о новейшей немецкой философии и публицистике». В первом томе помещена была и статья Маркса о цензурной инструкции. В недавно изданном Францем Мерингом «Литературном наследии Маркса, Энгельса и Лассаля» можно встретить и этот классический анализ парадоксальной проблемы так называемой либеральной цензуры.

«Анекдоты» тотчас после их появления были запрещены немецкой цензурой. Около того же времени были закрыты и «Ежегодники». Тогда же была приостановлена и лучшая газета начала 40-х годов «Neue Rheinische Zeitung», в которой писали Герман Беккер, Фридрих Энгельс, Ф. Лассаль, Фрейлиграт, Бюргер и многие другие и в которой ее редактор (в 1842 и 1843 годах) Карл Маркс поместил также серию критических статей по поводу дебатов о свободе печати в рейнском ландтаге.

Так скоро сбылись те горькие слова римского историка, которыми Маркс заканчивает свою статью о цензурной инструкции: Rara temporum felicitas, ubi quae velis sentire et quae sentias licet^[7].

Но в сердцах громадной массы немецкого народа жило горячее убеждение, что такое положение вещей не может долее продолжаться. В широких кругах образованного общества развилось резкое оппозиционное настроение. Университеты были в общем проникнуты вольнолюбивым духом, еще в свежей памяти были у них преследования демагогов. Это сказалось между прочим в 1837 году, когда семь гет-тингенских профессоров энергично протестовали против нарушений конституции явившимся из Англии ганноверским королем Эрнстом Августом. Они были прогнаны со службы, но торжественно приветствованы во всех немецких университетах. Тем временем начала расправлять свои крылья и народившаяся буржуазия. В виду своей громадной роли в экономической жизни она вдвойне ощущала свое бессилие в государстве, в котором отсталая знать и заскорузлая бюрократия поделили между собою всю власть. Особенно резко обнаружились эти противоречия в Пруссии, где сильно развившаяся рейнская буржуазия и промышленный пролетариат, проникнутые идеями французской революции, не выносили более государственный порядок, опиравшийся на восточно-прусское юнкерство. Но и в остальной Германии, несмотря на более льготные условия политической жизни, пробудилось настойчивое стремление стряхнуть с себя иго закоренелого бюрократического режима. Даже крестьянство и мещанство были в широких массах заражены духом недовольства.

Парижская катастрофа, происшедшая 24 февраля 1846 года^[8], оглушающим образом подействовала на немецкие правительства, воспламенив в то же время все немецкое общество и народ. Со всех сторон и концов Германии внезапно обрушился целый град самых категорических требований на головы ошеломленных властей. Политики из среды передового бюргерского сословия, руководившие и раньше оппозицией в провинциальных ландтагах и в печати, были и в этом случае главными застрельщиками общественного движения. К ним с энтузиазмом присоединились все элементы: купцы и фабриканты, врачи и адвокаты, профессора и студенты, учителя, художники, писатели и даже громадная часть чиновничества. Для этих кругов на первом плане стояли требования национального единства, следовательно прежде всего германского парламента, и рядом с этим – требование свободы умственной жизни, т.е. свободы печати, союзов и собраний. Но и массы трудящегося населения не замедлили явиться на сцену. Провозглашение суверенных прав народа, равноправности всех людей, освобождения от податных и военных тягот – все это со страшной силой увлекало все так или иначе наболевшие сердца.

Движение началось уже 28 февраля в южной Германии и с необыкновенной быстротой распространялось по всей средней Германии, покуда наконец не дошло и до сердца прусской монархии. Ход происшествий повсюду был приблизительно один и тот же. Громадные массовые народные собрания выставляли главные требования того времени. Массовые петиции в категорической форме доводили до сведения правительства и правителей желания свободного народа. С особенным возмущением устраивались повсюду демонстрации против ненавистной полиции и всяческих форм полицейского произвола.

1 марта 1848 года громадные массы баденского населения со всех концов стекались в свою столицу Карлсруэ, чтобы передать «Sturmpetionen» различных баденских городов^[9]. Здание баденского ландтага было окружено народом, все галереи были переполнены, когда вождь баденских радикалов Струве сообщал заседанию народные петиции. Результатом этой манифестации было немедленное решение баденского правительства ввести свободу печати. Спустя двадцать дней и берлинская «Фоссова газета», после бурных событий и 18 марта, с ликованием сообщала в «экстренном листке радости» («Extrablatt der Freude») о том, что печать получила свободу...

1848 год в Германии, собственно говоря, принес окончательное решение как вопроса о борьбе между абсолютистским и конституционным режимом, так равно и тесно связанного с этим вопроса о борьбе между цензурой и свободой печати. Свобода печати, будучи первоначально одним из первых требований, стала теперь одной из первых гарантий, которую напуганные правительства предоставляли своим подданным. Уже 3 марта 1848 года Союзный Сейм предоставлял на усмотрение отдельных правительств учреждение цензуры и введение свободы печати под условием лишь известных гарантий против ее злоупотреблений. Тогда-то в числе этих гарантий был, между прочим, введен и институт ответственности редакторов периодических изданий. При дальнейшем ходе событий «Национальное Собрание» во Франкфурте-на-Майне в своей прокламации «Основных немецких прав» выставило следующий принцип, напоминающий «права человека» 1789 года; прокламация от 21 декабря 1848 года гласит между прочим:

 

«Каждый немец имеет право словом, письмом, в печати и во всяком изобразительном произведении свободно выражать свое мнение. Свобода печати не может быть ни ограничена, ни задержана, ни упразднена никакими предупредительными мерами, каковы цензура, концессии, ограничение печатания и книжной торговли, стеснение почтовых и иных способов сношения».

 

Пятидесятые годы принесли, однако, с собой еще раз некоторые реакционные течения, нашедшие себе главное выражение в союзном постановлении от 6 июня 1854 года касательно предупреждения злоупотреблений свободой печати. Цензура же с тех пор осталась навсегда упраздненной в Германии. Уж слишком она была ненавистна народу, чтобы даже самая лютая реакция подумала о ее возобновлении. К тому же она именно в 1848 году оказалась бессильной задержать естественный ход событий. Непоколебимым результатом этих событий и было убеждение, проникшее и в правящие сферы, что Германия находится в процессе формирования новых общественных отношений, для решения которого необходимо активное участие населения, а следовательно, и известная свобода и независимость в выражении общественного мнения.

 

II

 

Объединение Германской Империи и связанное с этим объединение правовых основ государства не могли не отразиться и на судьбах немецкой печати. Принцип «что город – то норов» по отношению к правовому положению печати не уживался более с наступившим социально-политическим единством объединенного государства. Еще с введением промыслового устава 1869 года печатное дело было изъято из числа тех промыслов, занятие которыми требует особого разрешения. Имперское уголовное уложение 1870 года установило далее общие нормы наказуемости содержания печатных произведений. Имперская конституция сверх того объявила наказуемость точной передачи отчетов о заседаниях рейхстага и ландтагов союзных государств. Имперское правительство осознало, наконец, необходимость выработать и представить рейхстагу проект общего закона о печати. Такой проект был выработан в 1874 году и в окончательной, принятой рейхстагом редакции, заключает в себе, между прочим, следующие существенные пункты.

Статья 1 закона гласит: «Свобода печати подлежит лишь тем ограничениям, которые предписаны или допущены настоящим законом». По статьям 6 и 7 закона на каждом номере периодических изданий должны быть обозначены имена и места жительства издателя, типографщика и ответственного редактора. Ответственным редактором, назначение и смена которого не зависит от усмотрения властей, может быть всякое лицо, не лишенное гражданских прав и проживающее в Германии. Ни администрация, ни суд не могут воспретить кому-либо издательскую и редакторскую деятельность (ст. 4 и 8). Статья 9 закона предписывает издателю периодического издания, при начале рассылки новых номеров, один бесплатный экземпляр издания представлять в местную полицию. От этой обязанности избавлены издания, преследующие исключительно научные, художественные цели и цели торговли и промышленности. Не подлежат никаким ограничениям закона о печати периодические издания, предназначенные исключительно для редакций общих изданий (ст. 13). В этом случае имеются в виду литографические, гектографические и прочие корреспондентские бюро.

В военное время или в периоды, угрожаемые войной, имперский канцлер может, согласно статье 15 закона, воспретить опубликование сведений относительно передвижения войск и средств!.. По статье 17 не могут появляться в печати обвинительные акты и прочие официальные акты уголовного процесса раньше, чем они сделались известны из гласного судопроизводства или по окончании производством самого дела. Статьи 18 и 19 устанавливают наказания в размере до 1000 марок штрафа и 6 месяцев заключения за нарушение постановлений в приведенных статьях. Что касается срока давности для всех проступков печати, то по статье 22 закона он сокращен до полугода.

Статьи 20 и 21, устанавливающие случаи ответственности издателей и типографщиков, служат поводом для бесконечных жалоб и тяжб. Усердие прокуратуры, питаемое политическими тенденциями, распространяет часто вину соучастия в проступке и на лиц, которые ведают лишь техническую часть и ни в какой тесной связи с редакцией не состоят.

Таким же досадным пунктом в этой области была судебная практика, преследовавшая проступки в печати не только в тех местах, где они совершались, но решительно повсюду, куда попадало или читалось данное издание. Усиленной агитации и хлопотам писательских обществ удалось недавно добиться значительных сокращений этого судебного произвола. Изъятыми остались лишь личные оскорбления в печати, подлежащие действию старого порядка. Значение этого пункта будет понятно, если мы припомним, что не для всех преступлений в печати установлена законом юрисдикция суда присяжных. В большинстве немецких государств эти дела подлежать коронному суду и суду шеффенов^[10]: только Бавария, Вюртемберг, Баден и Ольденбург пользуются привилегией суда присяжных.

Статья 23 устанавливает три случая, когда без предварительного судебного постановления администрация может конфисковать печатное произведение. Это, во-первых, когда оно нарушило указанные в статьях 6 и 7 постановления об издателе, типографщике и редакторе. Во-вторых, если нарушена статья 15 и напечатаны сведения о передвижении войск. Наконец, в-третьих, если печатное произведение заключает в себе признаки преступления против статей уголовного кодекса: а) подстрекательство к государственной измене (ст. 85); б) оскорбление монарха (ст. 95); в) возбуждение к нарушению законов (ст. 111); г) возбуждение различных классов общества к насильственным действиям друг против друга (ст. 130). В последних двух случаях конфискация должна быть произведена лишь тогда, если замедление такой меры может вести к немедленному преступлению. Подлежащий суд должен дать окончательное заключение – об утверждении или отмене предварительной конфискации. Сначала прокурор, в течение 24 часов после совершения конфискации, представляет на этот счет свое заключение суду, а суд, в свою очередь, обязан сделать свое заключение в течение 24 часов после поступления к нему прокурорского предложения. Таков порядок, если конфискация состоялась по распоряжению прокурора. Если же она была произведена полицией без такого распоряжения, то не позже 12 часов, протекших со времени конфискации, полиция должна дать знать об этом прокурору, который может отменить конфискацию немедленно или же в течение 12 часов внести в суд предложение об утверждении полицейской меры. Через 24 часа после этого должно состояться постановление суда. Коли этот последний конфискацию утвердил, но в течение двух недель не возбуждает преследования против ответственных лиц, то конфискация тем самым отменяется (ст. 26).

Таковы в общем основные постановления действующих ныне в Германии законов о печати. Их крайняя растяжимость, их, как там выражаются, гуттаперчевый характер, к сожалению, в достаточной степени засвидетельствованы разного рода отсебятиной и хитроумными интерпретациями административной и судебной практики. Но, с другой стороны, также очевидно и их преимущество перед нормами доброго старого времени. А это засвидетельствовано фактом чрезвычайного развития и роста немецкой периодической печати за немногие десятилетия ее сравнительных вольностей. Иллюстрацией того громадного влияния, какое имеет на развитие прессы смена общественно-политических условий, даже в течение самого короткого промежутка времени, может служить хотя бы один пример кельнской газеты («Kölnische Zeitung»). Число абонентов этой газеты в феврале 1848 года составляло9500, но уже в апреле того же года оно возросло до 17400; достаточно было двух-трех лет наступившей вскоре после того реакции, 1448 г. Гутенберг появился в Майнце, где, взяв в долг 150 гульденов, продолжил работу над отливкой литерного набора и конструированием печатного станка. Год появления первого печатного издания остается предметом дискуссий – называются даты от 1445 до 1447. Первые издания, приписываемые Иоганну Гутенбергу, представляли небольшие листовки-календари и учебники. На них нет указаний имени Гутенберга и места издания, поэтому существуют различные версии относительно точной атрибуции и датировки.  Из ранних гутенберговских изданий сохранились так называемый «Фрагмент о Страшном суде» – напечатанный с двух сторон лист, представляющий собой отрывок из «Сивиллиной книги», латинская грамматика Элия Доната (экземпляры которой хранятся в Парижской библиотеке). В целом первые оттиски отмечены низким качеством печати и свидетельствуют о том, что Гутенберг еще искал свою модель шрифта и экспериментировал с набором текста.  Наиболее известным деянием Гутенберга стало издание так называемой 42-строчной Библии (называемой так по количеству строк на странице), появление которой связано с одним из самых громких скандалов в истории книжного дела. В 1450 г. в Майнце Иоганн Гутенберг, заняв немалую сумму денег у Иоганна Фуста, начал работу над выпуском своей Библии. Изготовление оборудования и отливка шрифтов потребовали времени, и в 1452 г. Гутенберг вновь прибег к финансовой помощи Фуста, взяв его в дело в качестве компаньона.  Своеобразным толчком к распространению книгопечатания в Европе стало разрушение Майнца и изгнание его жителей в 1462 г. Адольфом фон Нассау. Многие из подмастерьев и учеников Гутенберга разбрелись по городам Европы, основывая там типографии и обучая мастерству книгоиздания новые поколения первопечатников.  Еще до разрушения Майнца книгопечатание появилось в Страсбурге, где Иоганн Ментелин в 1460–1461 гг. выпустил латинскую Библию в двух томах, а в 1466 г. – так называемую 49-строчную Библию, первую Библию на немецком языке, которая, несмотря на слабый перевод, имела хождение до появления лютеровской Библии. Зять Ментелина, Адольф Руш, впервые ввел в Германии шрифт «антиква» и, занимаясь типографским делом, стал одним из настоящих подвижников немецкого гуманизма.  Книгопечатание появл в Кельне в 1469, в с 1475 книги стали выходить с цензурными помтками местного университета. Власть церкви играла большую роль: 4 янв 1486 майнцкий архиепископ Бертольд фон Геннеберг установил собственные цензурные органы, ибо мол некоторые во вред употребляют то, что дано для просвещения, мол книгопечатание. Булла 1501 г папы Александра 6 как раз гласила мол типографии не должны осмеливаться печатать книги, не посоветовавшись с архиепископом или иными духовными лицами. Лев 10 так же выпустил буллу - см.карточка.  Реформация временно освободила печать от оков католицизма, но после Реф стало еще хуже, теперь она зависела не только от католич цензоров, но и от городс советов, княжеских соглашений и личных симпатий императора.  11 декабря 1570 на шпейерском собрании был выработан целый цензурный устав. Типографи мол можно только в университетских городах и княжеских резиденциях. В 1618 разгорелась 30летня война!! 1722 вышел циркуляр - см. карточки.  Германия была очень раздробленным гос-вом больше 300 княжеств, так что нет сильной гос. власти. Очень важным фактором возникновения и развития печати были почтовые связи, появивш в Германии во втотр поло 15 века. В 1609 Иогган Каролус выпустил первую регулярную газету "Релацион" - о сообщения об отдельных достопримечательных происшествиях.  К концу 30х годов 17 века в Германии насчитывалось около 30ти газет. В других странах они возникли несколько позже - Англия - 1622, Франция - 1631. чтобы снова понизить это число до 9000.

12. Возникновение и развитие журналистики Испании, Италии, Австро-Венгерской Империи.

Зарождение прессы в Италии.

Нач-ся с момента изобр-я Гуттенберга.2 его последователя(Панарг и Швеетк) были приглашены в Рим.Стали изд. Переводы антич авторов. Затем в Болонии, Генце и Палермо выходит периодика. Цензуры не было.Всем кто регулировал то, что издавалось были типографии.Книга продавцов и типографов выходит в Милане.Цель-ограничит выпуск лит-ры,несогл с духом католич церкви.1 периодич издание называлось «Отчеты о новых событиях и фактах».Появилась в 17в во время исп-ит войны.Выходит нерегулярно,сообщало о передвижении ит. войск.в 1688 изд-е было запрещено.Появляется «Меркурий»-выходит в Неаполе, Риме.1760-моральный еженид-к «Венецианская газета»-изд Гаспаро Гоций. 1764-братья Вери изд газету «Кафе»,где рассказывалось о налогообложении,о борьбе с контрабандой.ж-л «лит бич» издавал Баретти.критика всей сущ-ей печати,тк она прославляла клерикализм и поддерживала идеологию Испании.С приходом Наполеона некот освоб-е печати.Издаются-«обозр-ль ит республики, «Миланский курьер».-памфлеты,альманахи,фр мода.офиц газеты-Курьер обеих Сицилий, Офиц газета,Вселенная.В обществе назрела необ-ть дискуссий,полемика перенесена в лит плоскость.Ж-л посредник(19 в)закрыли австр власти,редактора посадили.Оппозиц пресса ит-Джузеппе Мазини-изд газеты в Лондоне и Швейцарии(стремился к нац ед-ву ит)(«Бог и народ, Народ и правитель, Справедл-ть и свобода.  Как единое национальное государство Италия сложилась к 1870 г. (до этого была раздроблена на 9 отдельных государств) и оставалась монархией до 1946 г. Тип современной итальянской газеты формиро­вался под влиянием французского и английского примеров [15]. Се­годня среди информационных газет лидируют «Коррьере делла сера» (Corriere della Sera — «Вечерний вестник», 1876 г., 680 тыс. экз.) и «Репубблика» (La Repubblika, 1976, 380 тыс.); среди журналов доста­точно уверенно чувствует себя «Оджи» (Oggi — «Сегодня», 1945, 900 тыс. экз.) [16]. В целом же итальянские ежедневные газеты име­ют невысокие тиражи. Но зато разовый тираж журналов существен­но превышает газетный. Многие средства массовой информации находятся в собственности политических партий и профсоюзов. Ра­диовещание в Италии существует с 1924 г., а телевидение — с 1954 г. После отмены государственной монополии на телевидение Сильвио Берлускони в 1977 г. вложил 1 млрд лир в местную кабельную стан­цию «Телемилано», используя ее как средство рекламного бизнеса, постепенно приобрел еще три крупнейшие коммерческие телесети страны — «Канале-5», «Италиа-1» и «Рете-4»(«Сеть-4») и стал основ­ным конкурентом государственной службы РАИ-ТВ (Объединенное итальянское радиовещание и телевидение). В Италии — два круп­нейших информационных агентства — Национальное агентство объе­динившейся печати АНСА, созданное в 1945 г. на кооперативных началах рядом итальянских газет, и Журналистское агентство Ита­лии АДЖИ, существующее с 1950 г. В 80 —90-е гг. XX в. в полити­ческом процессе и в развитии СМИ Италии произошли существен­ные качественные изменения. В 80-х включилось в политическую коммуникацию коммерческое ТВ, в 90-х рухнула система идеологи­ческих партий. А в конце века одновременно и журналисты, и поли­тики, а вместе с ними и их аудитория получили выход почти что в коммуникационный космос — Интернет. На ниве коммуникацион­ного бизнеса появляются яркие фигуры, среди которых выделяется

79

Ворошилов В. В. ЖУРНАЛИСТИКА

Сильвио Берлускони. Принадлежащие ему три коммерческих теле­канала «Медмасет» вместе с тремя государственными каналами об­служивают почти 90 % телеаудитории страны [17].

В последнее время пресса Испании благодаря постоянству цен и росту потока рекламных вложений весьма стабильна, хотя в рас­пространении периодики отмечается определенный застой. По дан­ным 51-го конгресса международной ассоциации газет, прошедшего в 1998 г., Испания по тиражу ежедневной периодики в 4,26 млн. экз. занимает 13-е место в мире. Несмотря на все усилия, предпринимае­мые издателями периодики, индекс ее потребления остается одним из самых низких в Европейском сообществе: 115— 120 читателей на 1000 человек, в то время как в сообществе он составляет порядка 600. Столь огромный разрыв испанцы объясняют тем, что «появле­ние телевидения в стране произошло в эпоху, когда грамотность еще не стала универсальным феноменом» [18]. Потребление газет состав­ляет 104,8 экз. на 1000 человек, и по этому показателю Испания су­щественно отстает от развитых европейских стран, хотя и опережа­ет Италию, Грецию и Португалию. В июле 1998 г., проведя анкетиро­вание среди 900 испанских руководителей, журнал «Актуалидал экономика» выявил, что для опрошенных главным авторитетным ис­точником информации является радио, прессе же отводится второе место, а телевидение вообще считается малоинформативным [19]. Иную картину дают данные Центра социологических исследований Испании. Из анализа ответов 2500 молодых людей от 15 до 20 лет явствует, что на третье место своих ценностей (после квартиры и автомобиля) они ставят телевизор, который, по их мнению, важнее одежды, музыкальных центров, мотоциклов, путешествий за грани­цу и т.д. Шестеро из десяти не имеют обыкновения покупать регу­лярно газеты и журналы [20].

Надо сказать, что из-за жесткого контроля инквизиции над ду­ховной жизнью страны испанская пресса долгое время отставала от темпов развития печати Европы. А между тем первая типография в Испании была освоена в 60-х гг. XV в., а первая газета «Гасета нуэва де Мадрид» появилась в январе 1661 г. с подзаголовком: «Сообще­ние или газета о политических и военных событиях, имевших место в большей части света до конца декабря 1660 г.». В течение двух лет вышло 20 восьмиполосных номеров. С 1758 г. начала выходить еже­дневная газета «Диарио де Мадрид» («Мадридская газета»). Из-за нехватки материалов редакция печатала стихотворения читателей, публиковала объявления о приглашении на работу, продаже вещей и животных. В 90-е годы XVIII в. ежедневные газеты появляются в

80