19. Проблемы навигации. Качество культуры.

В середине XX века выдающийся испанский философ X. Ортега-и-Гассет н а п и с ал одно из своих самых знаменитых и знаковых для самосознания столетия сочинений, которое н а з ы в а е т ся "Восстание масс". В нем он выв ел портрет " г ероя н а ш е го времени", типичного предс т а вит еля инду с триального общества, которого окрестил "человеком массы". Это не столько количественное, сколько качественное определение х а р а к т е р и з у ет посредственного ч е л о в е к а, "как все", который " п р о в о з г л а ш а ет и у т в е р ж д а ет п р а во на з а у р я д н о с ть и с амою з а у р я д н о с ть в о з в о д ит в п р а в о" [Ортега-и-Гассет. 1989, № 3, с. 121]. Такие люди существовали всегда, но в XX веке они вышли на а в ансцену истории, они теперь решают, какой будет жи з н ь. Ис т о р и ч е с к ую победу толпы над и н д и в и д у а л ь н о с т ью п р е д в и д ел еще Гегель, а Ницше писал о "стадном чувстве", о деградации Homo sapiens, о том, что за фасадом ц и в и л и з а ц ии с к рыв а е т ся варварство. В конце XIX в ека в н а у ч ный обиход в ходит понятие "психология масс", а в начале XX века - "массовое общество", "ма с сов ая к у л ь т у р а" и т.п. "Челов ека массы" породила, по Ортеге-и-Гассету, ц и в и л и з а ц ия X IX века, а точнее - ее главные достижения: либеральная демократия и индустриализация, которые обеспечили ма териальное благополучие и социальные свободы, о к а з а вши е ся благод а т н ой п о ч в ой д ля распространения людей посредственных, оторв анных от предше с твующей истории и ц и в и л и з а ц и и. "Чрезмерное изобилие жизненных благ и возможностей автоматически ведет к созданию уродливо порочных форм жизни, к п о я в л ению особых людей- выродков" [Ортега-и-Гассет, 1989, № 4, с. 1 15]. Ортега-и-Гассет считает т а к ой поворот истории, с одной стороны, н е ожи д а н ным д ля нее самой, с д р у г ой - вполне закономерным д ля ра з вития е вропейской ц и в и л и з а ц и и. Версию 187о тотальном влиянии американского образа жизни на европейскую куль т уру, о чем говорил еще О. Шпенглер [1993, с. 9], испанский философ напрочь отвергает. Были, впрочем, и другие, созвучные этой, концепции "человека индустриального общества". Э. Фромм, например, считал, что чрезмерная информационная и психологическая на гру зка оказалась непосильной для человека, который чувствует себя незащищенным, одиноким и беспомощным. Наиболее легкий и естественный способ самоутверждения в обществе "тотального потребления" - потреблять. В результате "человек деградирует до уровня рецептивной и рыночной ориентации"... "он преврав орудие для достижения экономических целей" [Фромм, 1995, с. 491]. Являясь неотъемлемой частью коллектива, человек массы, естественно, воспроиз- водит формы коллективного сознания: превалирование коллективных целей над и н д и в и д у а л ь ным и; т енденцию не видеть разницы между реальным и ирре альным, жить иллюзиями, принима ть желаемое за действительное (Фрейд); оперирование не понятиями, а образами (отсюда господство стереотипов, клише); опору на эмоциональные связи между явлениями, что рождает так называемое "автоматическое мышление" [Московичи, 1996, с. 114]. Стиль жизни человека массы х аракт ериз у е т ся как direct action, т.е. как действие "не задумываясь" [Ортега-и-Гассет, 1989, № 3, с. 143]. Герой нашего времени совсем не обязательно г л у п, он имеет с уждения и любит с удит ь, но основыв а е т ся при этом на предра с с удках и "общих местах", поскольку испытывает пренебрежительную неблагодарность к науке, знанию, истории, культуре, которым на самом деле многим обязан. В этом кроется громадная опасность для цивилизации, д ля ее будущего, считает Ортега-и-Гассет [1989, № 3, с. 152]. Самодовольный и неуверенный в себе, эмоциональный и легко внушаемый, деиндивидуализированный, но обладающий жизненной силой, направленной, впрочем, на достижение материального благополучия, человек массы - идеальная мишень для рекламы, это типичный потребитель из мира виртуальных ценностей. Смена одного элемента в системе к у л ь т у ры влечет за собой перемены во всей системе. Превращение Homo sapiens в Homo ludens ведет к т акому изменению в отношении культуры, когда она рассматривается исключительно как способ развлечения и потребительского на слаждения [Ортега-и-Гассет, 1988, с. 204]. Перестройка же системы ценностей означает и вовсе ломку культурной традиции, появление новых 188форм и иного содержания, а главное - иного значения (и в смысле значимости, и в смысле назначения), иного места в жизни общества. Абсолютным феноменом современной к у л ь т у ры и одновременно единственной актуальной ее формой стало шоу. Это означает, что никакое я в л е н ие куль т уры, художественное событие, произведение искусства и т.д. не будет замечено общественностью, не получит п р и з н а н и я, вообще никак не проявится (что, по сути, означает общественное небытие, отсутствие акт у ального существования), если не обретет форму шоу. У этой формы (в данном случае можно сказать - жанра), как у всякого жанра, - свои законы. Гла вным, диктующим правила игры, являе т ся рыночный механизм (отсюда термин "шоу-бизнес"). Иначе говоря, объект искусства выступает как товар, субъект, его воспринимающий, - как потребит ель; восприятие иску с с т ва рассматривается как товарно-денежный обмен, регулятором и стимулятором которого являе т ся, разумеется, р е к л а м а. По мнению множества деят елей от иску с с т ва (продюсеров, режиссеров, актеров и т.д.), успешно встроившихся в эту схему (т.е. превратившихся в представителей самой распространенной сегодня "куль т урной" профессии - шоуменов), рыночные отношения - единс т в енный способ спасти культуру. Позволим себе с этим не согласиться. Орг аниз ация сферы к у л ь т у ры по рыночному принципу не только не способствует ее развитию, но и, напротив, разрушает ее и плохо сказывается на дру гих сторонах жизнедеятельности общества. Во-первых, шоу, как известно, ориентировано на массовое сознание, что влечет стандартизацию восприятия на основе созданных рекламой стереотипов. Во-вторых, именно поэтому складывается отношение к художественному явлению как к бренду. В-третьих, л ожные, р е к л а м ой же созданные мотив ации потребления иску с с т ва (престижа и уподобления) формируют поверхностное отношение к нему, что, как мы уже показали, типично д ля массы (т.е. невежественного человека массы) и губительнодля искусства. В-четвертых, истинные содержание и ценности искусства становятся несущественными, а в конце концов - и несуществующими. Искусство превращается в "виртуальный продукт", суррогат, как сливочное масло "Рама". В-пятых, жесткость рыночных законов не позволяет отклониться от лежащей в их основе схемы, что ведет к уничтожению плюрализма, многовариантности, необходимых для развития искусства и к у л ь т у ры вообще. Особенно очевидны эти процессы в искусстве классическом, которое давно уже стало частью шоу-бизнеса. Круг широко известных его деятелей составляют только те, кто получил одобрение в коллективном сознании, кто обозначил свое творчество как товарный бренд. Успех артиста обеспечен не его талантом, мастерством и т.д., а соответствием вирт у альным куль т урным ценностям, к достоинствам самого искусства не имеющим никакого отношения. Так, например, Ю. Башмет и Л. Казарновская умеют, соответственно, хорошо играть на альте и петь, но аплодируют (и платят) им не только за это. Тогда необходимость в том, чтобы хорошо играть и петь, отпадает сама собой (к слову сказать, и тот, и дру г ая стремительно движутся в этом напра влении). Одновременно появляются "художественные феномены", которые изначально не ставят перед собой истинно т ворче ских з адач, - так на зыв а емые сфабрикованные " з в е зды" (вроде Н. Б а с к о в а, н а п р и м е р, о котором "человек массы" н е п р е м е н но и "авторитетно" будет толковать, как о выдающемся оперном певце). На самом деле они так же далеки от искусства, как звезды на небе от Земли. Таким путем происходит вых о л ащи в а н ие искусства; и подобно тому, как физическое тело, препарированное рекламой, превратилось в нашем сознании в безжизненный фантом, вместилище п р и з р а ч ных ж е л а н и й, искусство, т а кже отстроенное р е к л а м н ой м аши н о й, напоминает обои на его стенах. Подобная у ч а с ть и у д р у г их сфер к у л ь т у ры: науки, религии, образования и т.д. Пропущенные через СМИ и обработанные р е к л а м ой как товар, они неизбежно де в аль вируют ся, подчиняясь рыночному коловращению. Вот тут-то и наступает его кульминация, т.е., по диалектиче ским законам, отрицание себя. 189Сделав рынок универсальным механизмом своей жизнедеятельности, социум, разумеется, не исчезает, но становится обществом тотального потребления; человек, исчерпывающий смысл своего бытия потреблением, не перестает быть человеком в физическом смысле слова, но превращается в "человека массы". Духовная же культура, в особенности художественная, являющаяся квинтэссенцией всей культуры, сделав рыночный механизм своим принципом, прекращает свое существование уже по той причине, что основа ее основ - личность, не способная к тиражированию индивидуальность. Это - начальный и конечный пункты творческого процесса от создания произведения искусства до его восприятия. "Св ерхиндивиду альное и интерсубъективное", в феноменологической терминологии, - единственный способ существования искусства. (Напомним, что "сверхиндивидуальное и интерсубъективное" не только не означает коллективного сознания, но и противостоит ему.) Таким образом, если исчезает (т.е. выпадает из актуального поля жизни) стержень, на котором держится куль т ура (подобно иголке, на кончике которой жизнь известного сказочного персонажа), распадается и все ее здание. На его обломках могут быть построены только суррогатные сооружения, предназначенные для виртуального наслаждения массового потребителя.В трудах философов-классиков, современных ученых, мыслителей, оз абоченных настоящим положением современной куль т уры и ее будущим, содержатся версии и прогнозы о характере грядущей ц и в и л и з а ц и и, советы и рекомендации для ее н а и л у чшего обустройства Все гипотезы как правило, содержат требования знания и у в аже н ия своей к у л ь т у ры во имя будущей цивилизации; понимания места челов ека как центра любого социума, причем человека самодостаточного, и н д и в и д у а л ь н о г о, личностно развитого: и, к ак следствие этого - плюрализма, многозначности, поливариантности самой куль т уры.Кон цепция экономической глобализ ации, которая я в л я е т ся с ейчас наиболее п е р е д овой стратегией мировой экономики , предполагает не только высокоразвитые т е х н ологии, переход от индустриального общества к информационному и т . д .и т.п. но и уникальность путей, многообразие выбора, творческую активность [Федотова, с 8| Подобная п а р а д и г ма р а з в и т ия может зиждит ь ся только на деят ельнос ти д у х о в норазвитых, высокообразованных и самодостаточных личностей. Именно таких людей, сознающих личную ответственность перед лицом истории и культуры, Ортега-и- Гассет называл "аристократами", противостоящими "человеку массы".

Основой информационного общества являются знание и информация – так это было определено уже в концепции Д.Белла, что определило и основные векторы содержательной трансформации индустриализма – ведущее значение интеллектуальных технологий и качественно новый способ организации технологической сферы, реорганизация культурной сферы и ее переориентация на интеллектуальные приоритеты, формирование индустрии знания.

Одной из особенностей культуры информационного общества является изменение структуры производства (от товаров – к услугам), что влияет на социальную структуру и особенности личности. Общепринятым является тезис о том, что основными характеристиками культуры информационного общества выступают такие его черты как демассификация, персонализация, индивидуализация. Между тем, практика показывает, что тенденции демассификации и в постиндустриальном, и в информационном обществе, несмотря на их ощутимость, все-таки остаются поверхностными, а тенденции к унификации усиливаются. Более явно эти тенденции проявляют себя в развитых общественных системах, которые можно с достаточным основанием характеризовать как постиндустриальные и информационные, и достаточно слабо – в системах с индустриальной экономикой, в рамках которых утилитарные стимулы все еще остаются доминирующими, а формирующаяся постматериалистическая общественная система ценностей пока сосуществует с проявляющей себя даже более явно традиционной материалистической.  Культура информационного общества характеризуется тем, что здесь становятся широкой практикой такие формы коммуникации людей (их символом стал «электронный коттедж» Э.Тоффлера), которые не связаны личными контактами сферы потребления товаров и услуг – это касается и производственной сферы, и сферы досуга. наиболее естественным состоянием современной культуры представляется органичное сочетание различных способов кодификации реальности, соответствующих специфике определенных культурных миров. И стремление оптимизировать эти культурные миры через перенос содержащейся в них информации из одной знаковой системы в другую, возможно, и более совершенную, может разрушить своеобразие каждой из них.