Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Тема8.docx
Скачиваний:
3
Добавлен:
18.09.2019
Размер:
92.84 Кб
Скачать

Вопрос 4: Отличительные черты классической и неклассического типа философия. Социокультурные предпосылки формирования неклассического типа философствования (вторая пол. XIX- нач. XX):

Авторский текст// Практикум по философии: Социальная философия.- Мн.,2007. С.332-340.

1)Каковы социокультурные условия формирования неклассической философии второй половины вторая пол. XIX- нач. XX:

Дальнейшее развитие европейской философии XIX в. было предопреде­лено следующими социокультурными обстоятельствами.

1. Промышленный переворот, который начался в Англии в конце XVIII в. и продолжился в передовых странах Западной Европы в XIX в., сделал про­цесс техногенного развития западноевропейского общества необратимым. В результате одна из главных задач, которая стояла перед западноевропей­ской философией Нового времени (идейная подготовка великих проектов модернизации общества как в направлении материально-технического и социально-политического развития, так и в направлении духовного обнов­ления), казалось, была окончательно решена. Поэтому отпала необходимость в широких философских системах, которые с предельной смелостью и, в то же время, часто весьма абстрактно (в отрыве от реальности исторического процесса) обосновывали идеи модернизации.

Кроме того, техногенный путь развития во много раз ускорил темпы со­циального и политического развития европейского общества. В этот период времени требовались не абстрактные модели социально-экономической модернизации и духовного развития, а конкретные концепции управления реальным процессом исторического развития. Но, в свою очередь, эти кон­цепции могли возникнуть только на основе конкретного анализа движущих сил развития общества, материально-технических и социальных источников этого развития. Поэтому общей чертой различных направлений философии второй половины XIX—XX в. был поиск внерациональных источников самого разума, сколь ни отличались бы друг от друга эти направления.

Все это приводило самих философов к пересмотру значения философии в развитии общества. Поскольку в классический период развития европейской философии само понятие философии отождествлялось с понятием разума, то, развенчивая притязания этого разума на абсолютную истину, постиже­ние которой осуществлялось спекулятивным рациональным мышлением, представители неклассической философской мысли постепенно приходили к идее о том, что сама философия выполнила свою функцию и в будущем должна быть упразднена.

2. К концхХ1Х в. наука,(особенно в области естествознания) превратилась в непосредственную производительную силу общества, поскольку с помощью научных открытий и создаваемой на их основе техники, общество начинает контролировать и превращать все более мощные космические силы природы в силы человечества. Увеличивается соответственно и темп развития научного знания. От науки требуется создание не всеобъемлющих моделей природы (поскольку эти модели очень быстро устаревают), а все новых и новых научных теорий, на базе которых создаются новые технологии, увеличивающие мощь человеческого общества.

Поскольку философия с самого начала своего развития была тесно связана с наукой и рассматривалась {наиболее ярко в Новое время) как итог и синтез научного знания, то переориентация самой науки, сделала излишней эту функцию философии. Среди представителей частных научных дисциплин нарастают бунтарские настроения против притязаний классической филосо­фии на то, чтобы быть основой и итогом научного мышления. Вместе с тем, представители неклассической философской мысли усматривают внерациональные основы самой философии как рационалистической спекуляции. Тем самым они делают акцент на отдельные научные дисциплины, кото­рые специально изучают эти внерациональные феномены, определяющие прогресс самого разума (социология, политэкономия, психоанализ и т.д.). Именно поэтому отдельным направлениям философии второй половины XIX—XX в. присуща сциентистская ориентация.

3. Ускорение темпов социально-экономического развития общества, бурный рост научного знания и усиление его значения для этого развития делают большинство направлений неклассической философии привержен­ными идее прогресса, т.е. поступательного хода развития общества. Этим особенно отличаются социально-политические концепции марксизма и позитивизма.

2)В чем заключаются особенности неклассического типа философии:

В результате этой реакции в философской мысли второй полови­ны XIX в. сложились несколько направлений. Ряд мыслителей (так назы­ваемые вульгарные материалисты Фогт, Бюхнер, Молешотт, а также Гербарт Больцано и др.), вследствие краха притязаний представителей немецкой классической философии на построение метафизики нового типа (по вы­ражению Н.А. Бердяева «метафизики субъекта»), возвращаются к старым типам докантовской метафизики («метафизики объекта»). Другие пыта­ются совместить метафизические притязания собственных философских концепций с результатами научных исследований второй половины XIX в. (так называемые эмпирические метафизики и большая часть неокантиан­цев). лишь представители третьего направления сумели выдвинуть идеи, необходимые для нового этапа (или новой парадигмы) развития социального знания. Одни из них отказываются от рационализма немецкой классической философии (философия жизни в лице А. Шопенга­уэра и Ф. Ницше, религиозная философия С. Кьеркегора), а другие - от ее метафизических притязаний (классики марксизма и позитивизма). Несмотря на принципиальные философские разногласия между позитивизмом, мар­ксизмом, философией жизни (а позже к ним присоединяется классический фрейдизм и прагматизм), их объединяет общая критическая направленность по отношению к классическим образцам рационалистической метафизики, которая была характерна и для представителей априористической метафи­зики послекантовской немецкой философии первой половины XIX в., и для представителей эмпирической метафизики второй половины XIX - начала XX в. Так, марксизм усматривает источник развития разума в материально-экономической сфере общества; философия жизни видит основу бытия не в разуме, а в воле; ранний позитивизм стремится ограничить притязания разума достижениями опытного позитивного научного знания; ранний прагматизм превращает разум в орудие практической деятельности человека; психоана­литическая концепция 3. Фрейда показывает, насколько разум и кажущееся всецело рациональным поведение людей зависит и определяется некими подсознательными психологическими импульсами. Именно поэтому названные философские направления не претендуют на подведение итогов всего прежнего развития духовной жизни европейского общества и создание некой законченной метафизической системы, раз и на­всегда разрешающей с помощью Разума величайшие вопросы человеческой жизни и истории; они стремятся вновь поднять эти вопросы и направить интеллектуальные силы общества на их разрешение. Это и позволяет объ­единить данные направления философии одним термином — неклассическая философия. В рамках неклассической философии окончательно сложились харак­терные особенности новой культуро-исторической парадигмы социального знания, доминирующей в социальной мысли до середины XX в. Эти особен­ности раскрывает в своей работе «Слова и вещи» М. Фуко.

Ф. Коплстон// Практикум по философии: Социальная философия.- Мн.,2007. С.333-339.

1) Каковы основные направления развития философии XIX - первой половины XX в.:

Именно это намеревались продемонстрировать неопозитивисты Венского кружка и их единомышленники в 20-е гг. XX столетия, разра­батывая критерий осмысленности, так называемый принцип верифи­кации, который эффективно исключил бы метафизические проблемы и утверждения из класса осмысленных проблем и утверждений. В «Материализме и эмпириокритицизме» (1909) Ленин утверж­дал, что феноменализм Махай Авенариуса неизбежно ведет к идеализму и, стало быть, к фидеизму. Ведь если вещи сводятся к ощущениям или чувственным данным, они должны зависеть от сознания. И поскольку они едва ли могут зависеть просто от индивидуального человеческого сознания, они должны относиться к божественному сознанию. Исторически феноменализм Маха и Авенариуса был частью той линии мысли, которая вылилась в неопозитивизм Венского кружка в 20-е гг. XX в. Вряд ли можно сказать, что она вела к возрождению идеа­лизма, а тем более теизма. Из этого, однако, не следует, что точка зрения Ленина совершенно безосновательна. К примеру, поскольку Авенариус не собирался отрицать некоего существования вещей до появления че­ловека, он заявлял, что ощущения могли бы существовать до сознаний как возможные ощущения. Однако если сведение вещей к ощущениям не приравнивается к утверждению, с которым не стал бы спорить даже самый решительный реалист, а именно к тому, что физические объекты в принципе могут быть ощущаемы при наличии какого-либо ощущаю­щего субъекта, то становится непросто отвести заключение, подобное тому, какое делает Ленин. Несмотря на то, что Шопенгауэр все время поносит Фихте, Шеллинга и Гегеля, его система в некоторых важных отношениях несом­ненно принадлежит движению немецкого спекулятивного идеализма. Действительно, воля занимает место фихтевского Я, гегелевского логоса или идеи, а различение феномена и ноумена и теория субъективной и феноменальной природы пространства, времени и причинности базиру­ется на Канте. И вполне обоснованным будет охарактеризовать систему Шопенгауэра в качестве трансцендентального волюнтаристического идеализма.

2) Как формируется проблематика позитивизма и материализма:

Маркс ссылается на анализ Фейербахом рели гии как самоотчуж­дения человека и спрашивает, почему оно происходит. Почему человек создает иллюзорный мир сверхъестественного и проецирует в него свое собственное истинное Я? Ответ в том, что религия отражает или выра­жает искажение, возникающее в человеческом обществе. Политическая, социальная и экономическая жизнь человека не способна реализовать его подлинное Я, и он создает иллюзорный мир религии, ища здесь свое счастье, так что религия есть опиум, который человек дает сам себе. В той мере, в какой религия не позволяет человеку искать счастья там, где его только и можно найти, она действительно заслуживает критики. Но критика религии имеет мало ценности, если она оторвана от по­литической и социальной критики, так как она нападает на действие, игнорируя причину. Кроме того, критика сама по себе в любом случае неадекватна. Мы не можем изменить общество, просто философствуя о нем. Мысль должна перетекать в действие, т.е. в социальную революцию. Ибо философская критика поднимает проблемы, которые могут быть решены только таким путем. Говоря языком Маркса, философия долж­на быть преодолена, и это преодоление является также ее реализацией (Verwirklichung). Она должна оставить уровень теории и проникнуть в массы. И когда она делает это, она уже больше не философия, но при­нимает вид социальной революции, которая должна быть делом самого угнетенного класса, а именно пролетариата.

3)В чем заключается эпигонский характер стремлений сохранить старую метафизику:

Для оправдания претензии философии на то, чтобы быть чем-то большим, нежели простой служанкой наук, она должна быть метафизической. Если мы допускаем, что те аспекты мира, в которых он рассматривается конкретными науками, являются единственными аспектами, в которых его можно по праву рассматривать, то философия, если она вообще должна продолжить существование, обязана заниматься либо логикой и методологией наук, либо анализом обыденного языка. Ведь очевидно, что она не может конкурировать с науками на их собственной территории. Чтобы иметь собственную об­ласть, отличную от анализа языка наук или обыденного языка, она должна рассматривать сущее просто как сущее. Но если она ограничи­вается, как у Николая Гартмана, исследованием категорий различных уровней конечного бытия в их явленности в опыте, решающий вопрос о бытии или экзистенции сущего просто оставляется без внимания. Однако в той мере, в какой этот вопрос не исключается как бессмыс­ленный, для такого игнорирования не может быть оправдания.

4) Каковы характерные черты философии жизни:

эмпирической науки и убежденные, что научная картина мира требует завершения в метафизической рефлексии. Они не считали, что действенная система метафизики может быть выработана априори или безотносительно к нашему научному знанию. И на метафизичес­кие теории они обычно смотрели как на гипотетические и обладающие большей или меньшей степенью вероятности. Поэтому в их случае мы можем говорить об индуктивной метафизике. Конечно, индуктивная метафизика имеет своих заметных представи­телей. Прежде всего, возможно, это Анри Бергсон. Но, вероятно, лишь немногие будут готовы утверждать, что немецкие индуктивные метафи­зики второй половины XJX столетия были на одном уровне с великими идеалистами. И одним"из слабых мест индуктивной метафизики вообще является то, что она обычно оставляет неисследованными и неустанов­ленными базисные принципы, на которых она основывается.

5)Каковы основные идеи философии С. Кьеркегора? Как он повлиял на формирование философии экзистенциализма:

С одной стороны, объяснение Кьеркегором точки зрения веры и энергичный протест против того, как спекулятивная философия, главным образом гегельянство, затемняет различие между Богом и человеком и рационализирует христианские догматы, превращая их в философски доказуемые выводы. В гегелевской системе «качественное различие между человеком и Богом пантеистически упраздняется». Эта система действительно открывает привлекательную перспективу «иллюзорной земли, которая может показаться глазу смертного более надежной, чем вера». Но этот мираж разрушает веру, и его претензия на то, чтобы представлять христианство, фиктивна. «Полная антисократичность современной философии состоит в том, что она хочет заставить себя и нас верить в то, что она и есть христианство». Иными словами, Кьеркегор отказывается признать, что в этой жизни может быть более высокая точка зрения, чем позиция веры. Хвастливое превращение веры в спекулятивное знание — иллюзия. Кьеркегор был прежде всего и главным образом религиозным мыслителем. И хотя для его современников он во многом был гласом вопиющего в пустыне, его представление о христианской религии оказало мощное воздействие на влиятельные движения современной протестантской теологии. С другой стороны, можно представить себе возможность того, чтобы его сочинения вообще способствовали отходу людей от христи­анства. Вообразим, как человек говорит: «Да, я понимаю, о чем идет речь. Кьеркегор совершенно прав. Я и в самом деле не христианин. И, кстати говоря, не хочу им быть. Прыжки, страстное объятие объективных недостоверностей — это не для меня». Не так уж удивительно поэтому, если в развитии современного экзис­тенциалистского движения мы обнаруживаем некоторые кьеркегоровс-кие темы отделенными от их первоначального религиозного окружения и нашедшими применение в какой-нибудь атеистической системе. Известно, что так обстоит дело в философии Сартра. Конечно, у Карла Ясперса, который из всех философов, обычно классифицирующихся как экзистенциалисты, ближе всего Кьеркегору, религиозный контекст понятия существования во многом сохранен. Однако философия Сартра напоминает нам о том, что понятия подлинного существования, свобод­ной самореализации и страха могут быть изъяты из этого контекста.

6) Как проявляются метафизические черты в философии феноменологии и экзистенциализма:

Подлинным основателем феноменологического движения был, однако, не Брентано или Мейнонг, а Эдмунд Гуссерль (1859-1938). После получения докторской степени по математике Гуссерль посещал лекции Брентано в Вене (1884— 1886), и именно влияние Брентано подвигло его к тому, чтобы посвятить себя философии. Он стал профессором фило­софии в Геттингене, а впоследствии — во Фрейбурге, где одним из его учеников был Хайдеггер. Всвоих«Логическихисследованиях» Гуссерль четко заявил, что логика несводима к психологии Логика имеет дело со сферой смысла, т.е. с тем, что имеется в виду (gemeint) или интендируется, а не с последовательностью реальных психических актов. Иными словами, мы должны проводить различие между сознанием как комплексом психических фактов, событий или переживаний (Erlebnisse) и предметами сознания, которые имеются в виду или интендируются. Последние «являются» сознанию или для сознания: в этом смысле они — феномены. Первые же не являются: они переживаются (erlebt) или испытываются. Это, очевидно, не означает, что сами, психические акты не могут быть сведены к феноменам при помощи рефлексии; но в таком случае, рассматриваясь именно в качестве являющихся сознанию, они больше не представляют собой реальных психических актов. В чистой математике, к примеру, имеется созерцание сущнос­ти, дающее начало положениям, которые являются не эмпирическими обобщениями, а принадлежат другому роду, роду априорных положений. И феноменология в целом есть описательный анализ сущностей или идеальных структур. Может существовать, к примеру, феноменология ценностей. Но может быть и феноменологический анализ фундаменталь­ных структур сознания, допуская, конечно, что эти структуры «сведены» к сущностям или eide. Гуссерль настаивает на воздержании от суждений (так называемом epoche) относительно онтологического или экзистенциального статуса или соотнесения объектов сознания. Утверждается, что посредством этого воздержания существование «заключается в скобки». Предполо­жим, к примеру, что я захотел проделать феноменологический анализ эстетического опыта прекрасного. Я прекращаю все суждения о субъ­ективности или объективности прекрасного в онтологическом смысле и направляю свое внимание исключительно на сущностную структуру эстетического опыта в качестве «являющегося» сознанию

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]