8. Философская лирика.

Жанры: аллегории, лирические пьесы-признания, элегии, рассказы-притчи, легенды…

«Брожу ли я вдоль улиц шумных…» (1829). В основе стихотворения лежит антитеза рождения и смерти (датировано 26 декабря, второй день Рождества). Первая строфа – предельная погруженность лирического героя в свои размышления. Ассонанс на [у]. Вторая строфа – мысль о смерти. Третья строфа – краткости человеческого существования противостоит долговечность жизни природы. Четвертая строфа – тональность просветляется за счет введения образа ребенка. Антитеза: «Мне время тлеть, тебе цвести». Ассонанс сменяется аллитерацией на [л]. Пятая строфа открывает вторую часть стихотворения (всего – 8 строф). Мысль устремлена к загадочному будущему, как бы преодолевая тягостное сегодняшнее самочувствие. Шестая строфа: поэту важно знать, где и при каких обстоятельствах смерть настигнет его. Он готов на сражение с самой судьбой. Седьмая строфа: тема переводится в «социальную» плоскость: образ Отчизны. Последняя строфа: поэт рассуждает уже не о себе, не о смерти, а о молодой жизни, новых поколениях, о природе. Смерти противостоит краса природного мира, вечная красота жизни. Минорный тон переходит в мажорную интонацию. Концовка перекликается со строфой о «цветущем» младенце. Симметрия, цельность и гармония произведения.

«…Вновь я посетил…» (1835). Жанр – фрагмент. Образ времени, его текучесть. Двойной смысл образа «племени младого, незнакомого»: речь идет и о молодой роще и о новом поколении. Временные формы глагола меняются: с прошедшего времени на настоящее и будущее. Смена поколений как одно из выражений закона обновления жизни. Соединяются три ключевых образа стихотворения: деды, поэт, внук. Эти звенья единой цепочки отражают поступательный ритм времени, закон неизбежной сменяемости, возрождения и торжества жизни. Параллельно выстраивается и другой смысловой ряд: смерть – новая жизнь – бессмертие. Мировой закон передается через личное и сокровенное. Белый стих.

«Когда за городом, задумчив, я брожу…» (1836). Две части. Первая часть: описание городского кладбища. Система постоянных контрастов. Контрасты стилистические: сочетание высокой и низкой лексики. Мотив тщетности житейской суеты. Вторая часть: сельское кладбище. Мотив утверждения жизни, торжествующей вопреки смерти.

«Я ПАМЯТНИК СЕБЕ ВОЗДВИГ НЕРУКОТВОРНЫЙ…» (1836) как синтез многих тем и мотивов. Поэтическое завещание. Традиция воплощения темы памятника в мировой поэзии начата анонимным автором древнеегипетского текста «Похвала писцов» (14 в. до н.э.) и развита древнеримским поэтом Горацием, из оды которого «К Мельпомене» Пушкин взял слова для эпиграфа. Ломоносов перевел оду Горация. Далее традицию продолжили В. Капнист, А. Востоков, С. Тучков, Г. Державин. Опыт последнего оказался для Пушкина особенно значительным. Пушкин во многом повторяет Державина, тем знаменательнее имеющиеся отличия. В первой строфе новизна – в образе НЕРУКОТВОРНОГО памятника. Многозначный образ «Александрийского столпа»: основное значение – колонна на дворцовой площади Петербурга в честь Александра I, олицетворяющая для Пушкина монархическую власть (памятник поэту вознесся выше); «маскирующее» значение – либо Помпеев столп, памятник Александру Македонскому, либо Александрийский маяк. Вторая строфа: идея бессмертия поэта, обретшего мировую славу. Новизной отличается здесь второй и третий стихи: «…душа в заветной лире мой прах переживет…» Лира поэта вмещает в себя его душу, и поэтому она вечна. Третья строфа: поэт пророчески говорит о распространении своей славы среди различных народов. Лексические и фонетические архаизмы, синекдоха. Четвертая строфа: поэт перечисляет свои заслуги, выделяя, как главные, три. Пятая строфа внешне выглядит инородной, но, на самом деле, она естественна и органична: «Веленью Божию…», – параллель между поэтом и Божьим пророком. Жанр – ода. Он срастается с жанром «поэтического размышления». Сложный жанр с ярко выраженным публицистическим элементом. А поскольку Пушкин отвергает прославление империи и державной власти, он по существу разрушает избранный жанр и превращает его в «антиоду». Язык отличается особой многозначностью: каждое слово имеет несколько смыслов, порождая различные ассоциации, создавая многоплановость и богатый подтекст. Эпитеты, олицетворения, метонимия, синекдоха. Архаика языка, обилие славянизмов, инверсия, библеизмы и античные образы. Продуманная фонетическая инструментовка.