Т. Устинова квалификация коммерческого подкупа

Одно из принципиальных положений УК РФ 1996 г. - разграничение ответственности должностных лиц и лиц, осуществляющих управленческие функции в коммерческих и некоммерческих организациях.

Традиционно построенная и привычная система должностных преступлений, существовавшая на протяжении длительного времени, подверглась серьезному пересмотру. Из числа возможных субъектов должностных преступлений по УК РСФСР 1960 г. была вычленена группа лиц, занимающаяся исключительно хозяйственной (коммерческой), а также некоммерческой деятельностью. В последнем случае имеются в виду организации, не являющиеся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением.

Новая система преступлений поставила перед практикой много вопросов, наиболее важный из которых сводится к определению понятия лица, осуществляющего управленческие функции. Ответ на этот и другие вопросы, касающиеся разграничения ответственности перечисленных лиц, был дан в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 6 от 10 февраля 2000 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе".

Под коммерческими организациями в соответствии с гражданским законодательством следует понимать организации (юридические лица), которые в качестве основной цели своей деятельности преследуют извлечение прибыли. Коммерческие организации могут создаваться в форме хозяйственных товариществ и обществ, производственных кооперативов, государственных и муниципальных унитарных предприятий.

Наибольшие трудности в определении субъекта преступления (должностное лицо или лицо, осуществляющее управленческие функции) возникают при расследовании уголовных дел, возбужденных по факту злоупотребления служебными полномочиями или получения незаконного вознаграждения, когда перечисленные действия совершает руководитель унитарного государственного или муниципального предприятия. Имущество таких предприятий находится в государственной собственности и принадлежит им на праве хозяйственного ведения. Оно неделимое и не может быть распределено по вкладам (долям, паям), в том числе между работниками предприятия. Собственником имущества от имени государства выступают органы по управлению государственным имуществом, находящиеся в ведении Министерства государственного имущества РФ, которые осуществляют передачу государственной собственности в хозяйственное ведение или оперативное управление соответствующего предприятия и осуществляют за ним контроль. Согласно Гражданскому кодексу наименование унитарного предприятия должно содержать указание на собственника имущества. Руководитель унитарного предприятия назначается собственником либо уполномоченным собственником органом.

Все перечисленные особенности правового статуса унитарного предприятия порождают ошибочное представление о том, что названные выше предприятия являются государственными или муниципальными учреждениями, а их руководители, осуществляя организационно - распорядительные или административно - хозяйственные функции, являются должностными лицами. Однако при этом не принимается во внимание принципиальное положение гражданского законодательства, в соответствии с которым унитарные предприятия относятся к коммерческим организациям. Основная цель коммерческой организации (ч. 2 ст. 50 ГК РФ) - извлечение прибыли. В уставах унитарных предприятий прямо говорится, что они являются коммерческими организациями и основной показатель оценки их хозяйственной деятельности - прибыль.

При разграничении преступлений, предусмотренных статьями глав 23 и 30 УК РФ, следует иметь в виду, что само по себе название "государственное унитарное" или "муниципальное унитарное" предприятие свидетельствует только о том, что данная коммерческая организация не наделена правом собственности на закрепленное за ней собственником (учредителем) имущество, в отношении которого она осуществляет хозяйственное ведение или оперативное управление.

Именно перечисленные выше особенности государственных и муниципальных унитарных предприятий, отмеченные в п. 7 названного постановления Пленума Верховного Суда РФ, следует учитывать при решении вопроса о признании лица субъектом преступления, предусмотренного ст. 204 УК.

Некоммерческие организации не имеют своей целью извлечение прибыли и не распределяют ее между участниками (ст. 50 ГК РФ). Они не являются органами государственной власти или местного самоуправления, государственными или муниципальными учреждениями. К ним, в соответствии с гражданским законодательством, относятся потребительские кооперативы, общественные или религиозные организации (объединения), благотворительные и иные фонды, а также учреждения, которые создаются собственником для осуществления управленческих, социально - культурных или иных функций некоммерческого характера. Вместе с тем для правильного решения вопроса об отнесении той или иной организации к коммерческой или некоммерческой следует обратиться к ее уставу. Не исключаются случаи, когда, к примеру, организация, занимающаяся образовательной деятельностью, заявляет в своем уставе, что цель ее деятельности состоит в извлечении прибыли.

Лица, осуществляющие управленческие функции в коммерческих организациях (директора промышленных, торговых, транспортных предприятий, их заместители, главные бухгалтеры, экономисты, начальники цехов, отделов, участков, лабораторий, заведующие киосками, торговыми точками, старшие продавцы отделов и др.) и некоммерческих организациях (руководители частных образовательных и медицинских учреждений, фондов, их заместители, главные бухгалтеры и т.п.), независимо от форм собственности, не являются должностными. В случае получения незаконного вознаграждения за осуществление действий в интересах дающего они должны нести ответственность по ст. 204 УК РФ.

Следующий вопрос, возникающий в правоприменительной деятельности, - это определение правового статуса представителей государства в коммерческих организациях (акционерных обществах и т.п.).

В соответствии с Постановлением Правительства РФ от 21 мая 1996 г. N 625 "Об обеспечении представления интересов государства в органах управления акционерных обществ (хозяйственных обществ), часть акций (доли, вклады) которых закреплена в федеральной собственности" (с изменениями от 24 июня 1998 г.) государство может направлять в акционерные общества своих представителей.

Представитель государства в правлении акционерного общества не является должностным лицом и относится к лицам, осуществляющим управленческие функции, так как он действует как поверенное лицо собственника (доверителя) на основании заключенного между ними договора. Поверенный входит в совет директоров и выступает в качестве посредника между акционерным обществом и собственником имущества: информирует последнего о состоянии дел, направляет для согласования проекты решений, принимает участие в голосовании о внесении изменений и дополнений в учредительные документы, о назначении и избрании конкретных лиц в органы управления, о продаже и ином отчуждении имущества, совершает иные действия, на которые его уполномочил доверитель.

Договор на представление интересов государства в акционерных обществах заключается Государственным комитетом Российской Федерации по управлению государственным имуществом (доверителем) с гражданином Российской Федерации (поверенным), обладающим необходимой профессиональной подготовкой и квалификацией, за исключением государственных служащих, а также лиц, избранных в представительные органы государственной власти либо органы местного самоуправления.

Исходя из вышеизложенного, представителя государства следует относить к лицам, осуществляющим управленческие функции. Такой вывод содержится в постановлении Пленума Верховного Суда РФ (п. 6).

Много вопросов для практиков ставят и п. п. 2 и 3 примечания к ст. 201 УК РФ. Положения, содержащиеся в этих пунктах, относятся не только к ст. 201 УК, но и ко всем статьям главы 23 УК, в том числе и коммерческому подкупу (ст. 204 УК).

Так, в п. 2 примечания говорится о том, что уголовное преследование за деяния, предусмотренные данной главой и причинившие вред "исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием", осуществляется только по заявлению этой организации или с ее согласия.

Приведенное положение содержит ряд противоречий.

Во-первых, оно означает, что если не установлен конкретный вред, то даже в случае совершения общественно опасного деяния лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности. Исходя из данной посылки, практически невозможно привлечь лицо, осуществляющее управленческие функции, за получение подкупа, поскольку данный состав формальный и наступление того или иного вреда не входит в предмет доказывания.

Во-вторых, толкование данного примечания приводит к выводу, что оно не распространяется на унитарные предприятия и таким образом ставит их в исключительное положение, поскольку по смыслу примечания в случае причинения вреда последним заявление или согласие такой организации не требуется. Но даже такое уточнение сводит на нет возможность уголовного преследования, поскольку состав коммерческого подкупа сформулирован как беспоследственный.

В упомянутом выше постановлении Пленума Верховного Суда РФ по вопросам квалификации взятки и коммерческого подкупа предпринята попытка разъяснить суть примечания к ст. 201 УК. Однако и разъяснение высшей судебной инстанции, содержащееся в п. 6, также страдает, на наш взгляд, нечеткостью и фактически повторяет содержание п. п. 2 и 3 примечания. "При рассмотрении дел о коммерческом подкупе судам следует иметь в виду, что обвинительный приговор... может быть вынесен при наличии к тому оснований, если деянием причинен вред интересам других организаций, интересам граждан, общества или государства либо если вред причинен исключительно коммерческой или иной организации, где работает такое лицо, когда уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия".

Это разъяснение противоречит в то же время и другому разъяснению Пленума, в соответствии с которым коммерческий подкуп считается оконченным "с момента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей" (п. 11).

В качестве примера, подтверждающего противоречивость приведенного положения примечания, можно привести следующее уголовное дело. Возможно, что многие практические и научные работники знакомы с его фабулой, поскольку оно уже использовалось на страницах юридической печати. Тем не менее обращение к нему, думается, будет оправданным в контексте данной статьи.

Уголовное дело было возбуждено в отношении С., председателя правления Ассоциации сельскохозяйственных кооперативов и крестьянских хозяйств Саратовской области "Возрождение", который потребовал от Е. передачи ему денег за выделяемый по лизингу мельничный комплекс в размере 10% его стоимости и впоследствии получил требуемую сумму. В судебном заседании было вынесено постановление о прекращении уголовного дела, так как члены правления не дали согласие на привлечение С. к уголовной ответственности. Кассационная палата Верховного Суда РФ, отклонив частный протест прокурора, также признала решение суда законным. Впоследствии по протесту Генерального прокурора РФ данное дело рассматривалось вновь и Президиум Верховного Суда РФ отменил решение суда первой инстанции (Законность, 1999, N 10, с. 62). Представляется, что такое решение единственно правильное и обоснованное.

Опасность коммерческого подкупа заключается не в том, что кому-то причиняется вред, а в том, что лицо использует предоставленные ему возможности по службе для незаконного обогащения вопреки положениям гражданского законодательства, на основании которых все сделки должны совершаться с соблюдением принципа добросовестности и исключать какое-либо принуждение.

Анализ примечания к ст. 201 УК приводит к выводу, что в нем заложено и другое противоречие с точки зрения равной охраны прав и интересов всех субъектов гражданско - правовых отношений. Буквальное толкование данного примечания приводит к выводу, что интересы некоммерческих организаций, а также интересы коммерческих организаций, являющихся государственными или муниципальными предприятиями, охраняются в большей мере, нежели интересы иных коммерческих организаций, т.е. хозяйственных обществ, товариществ и производственных кооперативов. Такой вывод следует из текста примечания, в котором делается акцент на то, что уголовное преследование за причинение вреда "исключительно коммерческой организации" осуществляется только по ее заявлению. Совершенно непонятно, почему нужно отдавать предпочтение в охране интересов одних хозяйствующих субъектов перед другими. В то же время создается такое впечатление, что уголовное законодательство вводит какой-то иной вид коммерческой организации, называя ее как "исключительно коммерческая", хотя гражданское законодательство такого вида организаций не знает.

Видимо, разработчики проекта Уголовного кодекса, а впоследствии и законодатель руководствовались теми соображениями, что в коммерческой организации, являющейся государственным или муниципальным предприятием, большая часть собственности является государственной и поэтому ее, с точки зрения традиционных социалистических представлений, следует охранять всеми возможными способами.

Однако такое суждение вряд ли правильно в условиях построения общества, в котором любая собственность должна охраняться в равной степени, независимо от ее принадлежности, поскольку ее значение и ценность не в том, что она принадлежит государству или отдельным его гражданам, а в том, что она призвана участвовать в создании наиболее благоприятных условий существования всех членов общества, должна сохраняться и приумножаться.