2. Инертность мышления

Антиподом рассмотренного выше нарушения является тип нарушений мыслительного процесса, в основе которого лежит инертность связей прошлого опыта. В этих случаях больные не могут менять избранного способа своей работы, изменять ход своих суждений, переключаться с одного вида деятельности на другой. Подобные нарушения часто встречаются у больных эпилепсией, иногда у больных с отдаленными последствиями тяжелых травм головного мозга, при некоторых формах умственной отсталости.

Экспериментально-психологическое исследование обнаруживает замедленность, тугоподвижность интеллектуальных процессов у таких пациентов. Даже в тех случаях, когда они могут обобщить материал (выделить основной признак в опыте на классификацию предметов, понять условность инструкции), они допускают ошибочные решения, если им необходимо переключиться на новый способ решения задачи. Изменение условий затрудняет их работу. Эта тугоподвижность мыслительного процесса приводила, в конечном счете, к тому, что больные не справлялись даже с элементарными заданиями, если последние требовали переключения. Так, например, один больной в опыте, где ему надо было опосредовать свой процесс запоминания и воспроизведения слов с помощью рисунка (методика пиктограмм), сразу придумывал условные обозначения для опосредования слов, если он мог нарисовать «человека», и не мог этого сделать в тех случаях, когда ему казалось неудобным рисовать «человека».

Инертность связей прежнего опыта, в которой и проявляется нарушение динамики мыслительной деятельности, приводила в результате к снижению уровня операции обобщения и отвлечения. Выполняя задачу “классификации объектов”, больные не только не объединяют в одну группу диких и домашних животных, но каждое из домашних животных выступает для них как единичный экземпляр. В результате само задание классификации не выполняется даже на конкретном уровне. Процессы сортировки и классификации, требующие оттормаживания одних элементов, сопоставления их с другими, т.е. известной гибкости оперирования, переключения, для них затруднены.

Так, один больной, выделив группу людей, разделяет ее на две подгруппы: людей, занятых физическим трудом, и людей, занятых умственным трудом (к последним он относит и лыжника). Экспериментатор предлагает объединить некоторые группы, например, домашних и диких животных, людей разных профессий. Больной соглашается, начинает заново сортировать картинки, но в итоге приходит к прежнему способу, отстаивает его. Пациент не может переключиться с принятого им решения. Конкретные связи прежнего опыта инертно доминируют в мыслительной деятельности больных и определяют весь дальнейший ход их суждений. Из-за подобной инертности связей прежнего опыта больные часто не упускают при выполнении задания ни одной детали, ни одного свойства предметов и в результате не приходят даже к элементарному обобщению. Из этого стремления к уточнению, из желания исчерпать при решении какого-нибудь вопроса все многообразие фактических отношений и возникает то своеобразное эпилептическое «резонерство», проявляющееся в обстоятельности, излишней детализации, которое метафорически обозначается в клинике как «вязкость» мышления.

В целом, следует отметить, что полноценность мыслительной деятельности заключается не только в том, что человек в состоянии выполнить ту или иную мыслительную операцию, проанализировать и синтезировать материал, выделить существенное, но и в том, что эта способность к правильным операциям является устойчивым способом действия. Чтобы правильно действовать согласно изменившимся условиям, человеку нужно уметь переходить от одного способа действия к другому, он не должен при этом автоматически оперировать прежними застывшими операциями или способами. Мышление может адекватно отражать объективную действительность только в том случае, когда сохранна не только его операциональная сторона, но и его динамика.

Нарушение процесса саморегуляции познавательной деятельности

выражается в невозможности целенаправленной организации мыслительных действий. Некоторые формы нарушения мышления невозможно объяснить без привлечения представлений о саморегуляции: они должны рассматриваться как проявления нарушения осознания и подконтрольности своих мыслительных действий.

Подобные формы нарушения познавательных процессов не затрагивают осуществления логических операций: больным могут оказаться доступными некоторые задания, требующие развитого абстрактного мышления.

Однако в условиях необходимости организации своих действий (в ситуациях неопределенности выбора, затруднения, конфликта) эти больные оказываются неспособными к осуществлению целенаправленной деятельности. Например, такие нарушения динамики мышления, как расплывчатость, нецеленаправленность, являются, по сути, выражением его дезорганизации. В качестве одного из важнейших аспектов саморегуляции мышления рассматривается рефлексивный аспект, связанный с процессом осознания, проверки, перестройки и выработки субъектом средств и способов деятельности. Выделяются две функции (контрольная и конструктивная) рефлексии в познавательной деятельности. Контрольная функция выступает в форме проверки соответствия действия имеющемуся эталону; конструктивная функция осуществляется в форме осознания и перестройки мыслительных действий.

Саморегуляция может быть направлена на мобилизацию внутренних ресурсов для разрешения содержательного затруднения (решения проблемы или задачи) или же на уход из конфликтной ситуации затруднения (отказ от дальнейшего решения и стремление дискредитировать задачу или же оправдать себя). В соответствии с этим выделяются еще две функции саморегуляции познавательной деятельности – мобилизирующая (продуктивная с точки зрения регуляции мышления) и защитная (непродуктивная). У больных шизофренией происходит ослабление процесса саморегуляции мышления, выражающееся в нарушении конструктивной и мобилизирующей функций при относительной сохранности контрольной и активизации защитной. Такие больные способны к контролю своих действий в условиях сформированности эталона действия. Но при необходимости выработки нового способа действия и перестройки прежнего стереотипа у больных не происходит осознания неадекватности своих действий, и, по существу, не происходит перестройка.

В ситуациях затруднения активизируются защитные формы поведения – уход из ситуации под различными предлогами, отказ от продолжения решения – наступают значительно быстрее, чем в норме. Снижение осознанности мыслительных действий, отсутствие направленности на разрешение содержательного затруднения отрицательно влияют на общую продуктивность мыслительной деятельности; нарушается один из важнейших механизмов саморегуляции, являющийся основой децентрации и самоанализа, – способность к смене позиции, отчуждению и объективации своих действий. Подобные нарушения саморегуляции связаны с патологическими изменениями в мотивационно-потребностной сфере, которые выражаются в направленности на ограничение контактов и сфер деятельности, предпочтение действовать сложившимися, легко актуализирующимися способами, избегание трудностей и интеллектуального напряжения.

Нарушения саморегуляции процесса мышления могут проявляться принципиально в двух вариантах – больные могут или буквально следовать заданной цели, или переходить к произвольному целеобразованию.

Существуют различия в нарушении формирования конечных и промежуточных целей при решении мыслительных задач: если у больных шизофренией снижена побудительность целей, то у больных эпилепсией нарушен регулятивный аспект целеобразования. В условиях произвольного выдвижения целей проявляются динамические нарушения мышления, свойственные для этих групп больных, в виде – актуализации латентных, необычных свойств предметов, абстрактности построения – у больных шизофренией, и ригидности мышления – у больных эпилепсией.