Государственный обвинитель в судебных прениях и его участие в формировании вопросного листа

ПРИСЯЖНЫМ ЗАСЕДАТЕЛЯМ <*>

В.Ф. Крюков

--------------------------------

<*> Kryukov V.F. The state prosecutor in the judicial debate and involvement in shaping the list of questions jurors.

Крюков Виктор Федорович, профессор КурскГТУ, заслуженный юрист РФ, кандидат юридических наук.

В статье исследуется процессуальное положение государственного обвинителя в судебных прениях суда присяжных и его участие в формировании вопросного листа присяжным заседателям. Анализируется практика и законодательное регулирование деятельности прокурора в этих частях судебного разбирательства суда присяжных, вносятся предложения о совершенствовании уголовно-процессуального законодательства и практики его применения.

Ключевые слова: государственный обвинитель, судебное следствие суда присяжных, формирование вопросного листа, уголовно-процессуальное законодательство.

The article investigates the procedural status of the public prosecutor in the judicial debate jury trial and his involvement in shaping the list of questions jurors. Examines the practice and regulation of the prosecutor in these parts of the ships of the proceedings of the jury, makes suggestions on improving the criminal procedure law and its practical application.

Key words: public prosecutor, judicial inquiry of the jury, formation of the list of questions, criminal procedure.

Судебные прения, в которых участвует государственный обвинитель по результатам судебного следствия с участием присяжных заседателей, - это фактическое подведение итогов исследования доказательств, представленных суду сторонами обвинения и защиты. Великий русский юрист А.Ф. Кони писал, что "прения должны представлять собой оценку и критический разбор доказательств (и улик) в их логической силе и житейской связи" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Кони А.Ф. Собр. соч.: В 8 т. М., 1967. Т. 4. С. 366.

Среди процессуалистов в научном плане нет разногласий о том, что на исследуемом этапе в речах сторон не должны исследоваться фактические данные, которые рассматриваются после вынесения вердикта без участия присяжных заседателей.

Профессор К.Ф. Гуценко наиболее точно формулирует это обстоятельство, указывая, что в судебных прениях первого этапа анализируются доказательства и высказываются соответствующие суждения только по тем вопросам факта, которые, по мнению сторон, должны быть учтены присяжными заседателями при вынесении вердикта <2>.

--------------------------------

<2> См.: Уголовный процесс: Учебник / Под ред. К.Ф. Гуценко. М., 2005. С. 502.

Государственный обвинитель, выступая с речью перед судом с участием присяжных заседателей, обязан соблюдать правовое предписание о запрете ссылаться: 1) на обстоятельства, подлежащие разрешению председательствующим после провозглашения вердикта; 2) на доказательства, признанные к началу судебных прений недопустимыми; 3) на доказательства, не исследованные в судебном заседании <3>.

--------------------------------

<3> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. N 23 "О применении судами норм УПК РФ, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей", абз. 3 п. 25 // БВС РФ. 2006. N 1.

Более того, государственный обвинитель должен иметь в виду, что председательствующий обязан прервать его выступление, в котором не соблюдены данные требования закона (ст. 336 УПК РФ), и разъяснить присяжным заседателям, что они не должны учитывать данные обстоятельства при вынесении вердикта.

В национальной судебной практике сформирован единообразный подход к тому, что несоблюдение изложенных выше требований закона сторонами ведет к отмене постановленных приговоров по основанию неограждения присяжных заседателей от возможного влияния на существо принимаемых ими впоследствии решений.

В структуре поддержания государственного обвинения в суде присяжных важное место занимает деятельность государственного обвинителя в формировании (формулировании) вопросов, подлежащих рассмотрению присяжными заседателями.

Еще в 1913 г. известный российский процессуалист В.К. Случевский писал, что "постановка вопросов присяжным - это решительный момент процесса". Ученый утверждал, что именно "в этот момент в наибольшей степени проявляется зависимость вердикта присяжных от деятельности коронных судей, так как всякая неправильность, допущенная судом по постановке вопросов, роковым образом обусловливает собой неправильный вердикт присяжных" <4>.

--------------------------------

<4> См.: Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса: судоустройство - судопроизводство. СПб., 1913. С. 572.

Современные исследователи данной формы правосудия в своих работах обоснованно утверждают, что российская судебная практика свидетельствует о том, что по многим делам причиной "недочетов" вердикта, а порой и судебных ошибок является именно неправильная постановка вопросов. Среди оснований отмены приговоров, постановленных судом присяжных, неправильное формулирование вопросного листа занимает первое место уже на протяжении 10 лет <5>.

--------------------------------

<5> См.: Развейкина Н.А. Вопросный лист как средство неправомерного воздействия на присяжных заседателей // Российский судья. 2007. С. 22; Забейда А.В. Участие прокурора в суде присяжных: вопросы правового статуса, тактики и методики: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 25.

Государственный обвинитель при обсуждении вопросов, которые формулируются для их внесения в вопросный лист, руководствуется тактическими соображениями, вытекающими из его процессуального положения представителя государства, осуществляющего в суде уголовное преследование и обеспечивающего законность и обоснованность обвинения.

Прежде чем приступить к обсуждению в судебном заседании содержания формулировок вопросов, государственный обвинитель должен уяснить, насколько точно исполнены предписания нормы ст. 339 УПК РФ о соблюдении правовых условий формулирования вопросов присяжным заседателям. К этим условиям следует относить требование о том, что по каждому подсудимому отдельно и по каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, должны быть сформулированы в письменном виде три основных вопроса: 1) доказано ли, что деяние имело место; 2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; 3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния?

В вопросном листе допускается постановка одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением всех трех указанных выше вопросов. Содержание вопросов должно раскрывать существо обвинения с указанием мотивов преступлений и вытекать из предъявленного подсудимому обвинения (соотноситься по фабуле с обвинительным заключением).

Государственный обвинитель должен учитывать требование о том, что при идеальной совокупности преступлений, когда одно действие (бездействие) содержит признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК РФ, перед присяжными заседателями ставится один вопрос, поскольку они устанавливают лишь фактическую сторону деяния, юридическая оценка которого дается судьей в приговоре.

Следует иметь в виду, что после отражения в вопросом листе основных или единого основного вопроса, ставятся частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности. В указанных случаях недопустима постановка вопросов о виновности других лиц, не привлеченных к уголовной ответственности.

При необходимости в вопросном листе отдельно могут также ставиться частные вопросы о степени осуществления преступного намерения, причинах, в силу которых деяние не было доведено до конца, степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления. Допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления при соблюдении двух обязательных условий, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту. По неоконченному преступлению (покушению) формулировка вопроса должна содержать описание фактических причин, лишивших подсудимого возможности осуществить свои намерения, о доказанности этих причин, в силу которых деяние не было доведено до конца.

На практике государственный обвинитель не только вправе, но и обязан выражать свои замечания как по существу содержания вопросов, так и их формулировок, а также предлагать постановку новых частных вопросов, если возникает необходимость фиксировать внимание присяжных заседателей на решении ими вопроса фактов, от которых впоследствии будет зависеть разрешение по существу вопросов права. Данная обязанность государственного обвинителя вытекает из его процессуального статуса участника процесса, ответственного за законность и обоснованность обвинения, которое становится предметом рассмотрения присяжными заседателями в совещательной комнате при обсуждении поставленных перед ними вопросов в вопросном листе.

В связи с изложенными обстоятельствами, на наш взгляд, роль государственного обвинителя в формулировании вопросов, подлежащих рассмотрению присяжными заседателями, не сводится к присутствию и реализации пассивного правомочия по выражению своих замечаний на проект вопросного листа. Эта роль активна, она предполагает обязанность государственного обвинителя вносить предложения, направленные на безусловное соблюдение правовых условий формулирования вопросов присяжным заседателям, которые определены ст. ст. 338, 339 УПК РФ. Было бы правильно, если бы такая ролевая обязанность государственного обвинителя была закреплена нормативно-правовым актом Генеральной прокуратуры РФ.

Следует отметить, что законодательно установленное правило рекомендательного уровня рассмотрения председательствующим судьей замечаний и предложений сторон по формулированию вопросов присяжным заседателям, за исключением его обязанности по принятию вопросов от подсудимого или его защитника о наличии фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого или влекущие за собой его ответственность за менее тяжкое преступление, является, на наш взгляд, ошибочным.

В этой связи полагаем целесообразным внесение дополнения в диспозицию ч. 2 ст. 338 УПК РФ следующего содержания: после окончания первого предложения данной части статьи словами "новых вопросов" изложить текст следующего содержания: "Замечания по содержанию и формулированию вопросов и внесение предложений о постановке новых вопросов, касающихся объема обвинения и степени виновности подсудимого, а также соблюдения правовых условий формулирования, вносимые стороной обвинения, являются для судьи обязательными при окончательном формулировании им вопросов в вопросном листе".

В случае принятия такого дополнения в уголовно-процессуальный закон государственный обвинитель как представитель стороны обвинения получает легальную правовую возможность активно влиять на законность и правильность формулирования вопросов присяжным заседателям, а значит, и обеспечивать собственной процессуальной деятельностью законность и обоснованность приговора, постановленного судьей на основании вердикта коллегии присяжных заседателей.

Общеизвестно, что перед удалением коллегии присяжных заседателей в совещательную комнату для вынесения вердикта председательствующий судья обращается к присяжным заседателям с напутственным словом. В процессуальной литературе о целях напутственного слова председательствующего высказываются разные позиции. Так, С.А. Насонов считает, что цель напутствия - помочь присяжным заседателям вынести вердикт, соответствующий закону и тем фактическим обстоятельствам, которые устанавливались в процессе судебного разбирательства <6>.

--------------------------------

<6> См.: Насонов С.А. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. М., 2009. С. 805.

Несколько иначе трактует эту позицию К.Ф. Гуценко, утверждающий, что смысл напутственного слова заключается в оказании присяжным заседателям максимального содействия в том, чтобы они смогли без посторонней помощи должным образом разрешить конкретное уголовное дело высказыванием суждения о виновности или невиновности подсудимого и о том, заслуживает ли он снисхождения <7>.

--------------------------------

<7> См.: Уголовный процесс: Учебник / Под ред. К.Ф. Гуценко. С. 504 - 505.

На наш взгляд, определение цели профессором К.Ф. Гуценко в большей степени отражает существо процессуального института напутственного слова, которое представляет собой сформулированную и согласованную позицию профессионального судьи и сторон процесса по существу обвинения, адресованную коллегии присяжных заседателей как судьям факта, для получения от них ответов на поставленные вопросы и постановку ими собственного вердикта, необходимого для правового решения по рассматриваемому уголовному делу.

Сторона защиты и сторона обвинения, в том числе государственный обвинитель, имеют свой, присущий каждому из них индивидуальный процессуальный интерес к выражению содержания напутственного слова. Государственному обвинителю крайне важно, чтобы это напутствие было объективным и беспристрастным, чтобы оно полностью излагало его позицию по объему обвинения и не искажало существо тех элементов обвинения, по которым произведен частично отказ от обвинения.

Для государственного обвинителя правовая оценка напутственного слова председательствующего - это не оценка качества оказанной правовой помощи присяжным заседателям, это прежде всего оценка полноты, обоснованности и законности изложенных фактических обстоятельств, которые будут разрешаться присяжными заседателями по правилам, установленным уголовно-процессуальным законом и доведенным до них председательствующим судьей.

Государственный обвинитель при установлении факта необъективности председательствующего (очевидной односторонности изложения содержания обвинения и его доказанности), а также ошибочного изложения содержания процессуальных институтов доказывания и доказательств, которыми должны руководствоваться присяжные заседатели, обязан заявить возражение на содержание напутственного слова по мотиву допущенного нарушения принципа объективности и беспристрастности.

При исследовании структуры поддержания государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей необходимо особо остановиться на поддержании обвинения государственным обвинителем во вторых прениях после обсуждения обвинительного вердикта по результатам второго этапа судебного следствия.

Общеизвестно, что после провозглашения вердикта присяжных заседателей судебное заседание продолжается с участием сторон, но уже без участия присяжных заседателей, и в литературе данный период судебного заседания обоснованно называется вторым этапом судебного разбирательства <8>.

--------------------------------

<8> См.: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. С. 815.

Доктрина и российское уголовно-процессуальное законодательство имеют единую точку зрения о том, что при вынесении коллегией присяжных заседателей вердикта о невиновности подсудимого он является обязательным к его исполнению председательствующим судьей, который обязан постановить оправдательный приговор. Сторонам, а значит, и государственному обвинителю, запрещается ставить под сомнение правильность такого вердикта, как оправдательного, так и обвинительного.

Изложенная выше позиция позволяет, на наш взгляд, сделать вывод о том, что вынесение коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта после его провозглашения процессуально пресекают уголовное преследование в форме поддержания государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей.

Рассматривая вопросы поддержания государственным обвинителем обвинения во вторых прениях после обсуждения обвинительного вердикта (далее - во вторых судебных прениях), мы исходим из необходимости их правильного правового уяснения государственным обвинителем прежде всего с позиции процессуальных особенностей этой формы обвинительной деятельности.

Наиболее существенные процессуальные особенности, характерные для поддержания обвинения во вторых судебных прениях, на наш взгляд, выражаются в следующем.

Во-первых, государственный обвинитель в прениях анализирует только объем обвинения, сформулированный его материально-правовым тезисом, который признан доказанным присяжными заседателями в постановленном ими обвинительном вердикте.

Во-вторых, государственный обвинитель в соответствии с разъяснением Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. N 23 <9> не вправе отказываться от обвинения либо изменить его, поскольку таким правом он может воспользоваться лишь в прениях по результатам первого этапа судебного следствия.

--------------------------------

<9> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. N 23, п. 39.

В-третьих, государственный обвинитель в речи, выражая суду свою позицию об уголовном наказании подсудимого, юридически связан с указанием в вердикте коллегии присяжных заседателей о том, что подсудимый, признанный виновным, заслуживает снисхождения. Данная правовая обязанность определяется нормативными требованиями ч. 1 ст. 65 и ст. 62 УК РФ, определяющими порядок назначения наказания при признании подсудимого заслуживающим снисхождения и при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пунктами "и" и "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ.

В-четвертых, государственный обвинитель в речи, если коллегией присяжных заседателей подсудимый не был признан заслуживающим снисхождения, при определении своей позиции о сроках или размере наказания подсудимому за совершенное преступление, основывается на правовых положениях уголовного и уголовно-процессуального законодательств, регулирующих институты уголовной ответственности и порядок ее применения. Эти законоположения, являясь исключительно вопросами права, подлежат применению при постановлении приговора председательствующим судьей в соответствии с нормой ч. 2 ст. 349 УПК РФ.

Подводя итог результатам исследования вопроса реализации государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей на стадиях судебных прений, следует отметить, что данная обвинительная деятельность является исключительно процессуальной деятельностью по завершению уголовного преследования в суде первой инстанции, в результате чего реализуется назначение уголовного судопроизводства.