Факторы территориальной экспансии

Что стимулировало территориальную экспансию России во второй по­ловине XVII–начале XX в.? В первую очередь геополитические соображе­ния: обеспечить прочные границы, обрести незамерзающие порты, воспре­пятствовать захвату пограничных территорий соперниками или включить их в сферу своего влияния. Правящая элита рассматривала Россию законной наследницей и преемницей Киевской Руси и Золотой Орды и стремилась «собрать русские земли», которые в XI–XII вв. входили в состав Киевской Руси, а в XIII–XVI вв. – в состав Золотой Орды, под скипетр русского царя.⁹ Следует согласиться со швейцарским историком А. Каппелером в том, что вплоть до конца XIX в. российская экспансия определялась преимуще­ственно стратегическими и внешнеполитическими, а не экономическими со­ображениями, и с американским историком Р. Меллором в том, что «Россия приобретала лишь то, на что другие государства не претендовали, или то, что они не, могли захватить».¹⁰ Движение к Черному морю в первую очередь диктовалось стремлением укрепить южные границы и покончить с набегами крымских татар, которые захватывали в плен русских и продавали их в раб­ство. За XVI–XVIII вв. они захватили в плен сотни тысяч русских и про­дали их в рабство в Стамбуле. По свидетельству французского посла в России Л.-Ф. Сегюра, Екатерина II жаловалась Вольтеру, что татары «еже­годно заносили в Россию чуму и голод, истребляли и забирали в плен по 20 000 человек в год».¹² Движение к Балтийскому морю обусловливалось желанием иметь порты для экономических и культурных связей с Западной Европой.

Аннексия Северного Кавказа и Закавказья не может быть понята вне контекста войн с Ираном и Османской империей, аннексия Казахстана и Средней Азии – вне контекста противостояния между Россией и Велико­британией и поражения России в Крымской войне 1853–1856 гг., аннексия Дальнего Востока – вне контекста противоречий между Россией, с одной стороны, и Великобританией, Францией, США и Японией, с другой. Только в практически незаселенную Сибирь (в момент ее присоединения в первой половине XVII в. на территории площадью в 10 млн км² проживало при мерно 200 тыс. человек коренного населения)¹³ русских влекла исключитель­но возможность воспользоваться ее природными богатствами; движение па Дальний Восток и в Среднюю Азию отчасти стимулировалось также стремлением получить источники сырья и рынки сбыта. Во всех других случаях стратегические соображения доминировали.¹⁴

Что же касается собственно колонизации, то она, как это ни парадоксально, стимулировалась возникновением относительного аграрного пере­населения. Основная экономическая причина переселений в России, как и всюду, состояла в возникновении относительного аграрного перенаселения и вызываемого им кризиса системы хозяйства, какой бы она ни была. Дело в том, что каждой системе хозяйства соответствует предельная густота на­селения могущего найти себе в условиях данного строя хозяйства необхо­димые средства существования.¹⁵ При достижении этого предела наступает аграрное перенаселение – относительный недостаток земли, выход из кото­рого возможен либо путем перехода к более интенсивному хозяйству, либо с помощью переселения. Переход к новой системе земледелия требует вре­мени, знаний, средств и психологической перестройки, к этому способу население обращается лишь тогда, когда отсутствует возможность переселе­ния. У населения России почти всегда существовала возможность для колонизации – вот почему оно чаще всего обращалось именно к переселе­нию, а не к интенсификации земледелия.¹⁶

О том, что именно относительное перенаселение являлось важнейшим фактором земледельческой колонизации, говорят следующие данные. С 1860-х гг. основными губерниями выхода крестьянства являлись те губернии, где зе­мельная теснота достигла такой остроты, что даже зажиточные крестьяне страдали от малоземелья, – это черноземные центрально-земледельческие, украинские и средневолжские губернии старого заселения. Из них в 1870-1896 гг. выселились 3.4 млн человек, что составляло 12,2% сельского населения этих губерний в 1897 г. и около 87% всех российских переселенцев. Аграрное перенаселение больше ощущалось до эмансипации в районах господства крепостничества, после – в районах бывшего крепостничества, потому что крепостное право затрудняло свободные переселения крестьянства.

Стимулировало колонизацию и то обстоятельство, что районы вселения в отношении природных условий были весьма похожи на районы выселении мигранты весьма редко идут в районы с новой, непривычной природном средой.

В массовом сознании крестьянства XVIII–XIX вв. обнаруживается ми­грационная парадигма, которая делала крестьянина психологически подго­товленным для переселения. Учитывая привязанность крестьянина к родине, это служило весьма существенной предпосылкой массовых миграций. Крестьяне идеализировали акт миграции, рассматривая его как уход от непра­ведной «новизны» и, перенесение на новое место справедливой «старины», как поиск рая на земле на далеких землях. Легенда о Беловодье – земле, где человека ожидает полное благополучие и свобода, бытовала среди крес­тьян до начала XX в. Происхождение этой парадигмы, возможно, уходит корнями в раскол русской православной церкви в середине XVII в., совпав­ший по времени с окончательным утверждением частновладельческого кре­постного права. Раскольники уходили на новые места, скрываясь от пресле­дований властей, крестьяне бежали на новые места в поисках спасения от крепостного права. На этом фоне и могла родиться парадигма миграции. В то же время ее утверждал сам факт постоянной колонизации.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ МНОГОНАЦИОНАЛЬНОЙ ИМПЕРИИ И НАЦИОНАЛЬНОГО ВОПРОСА

Итак, территориальная экспансия имела тот фундаментальный резуль­тат, что превратила Россию в многонациональную империю и породила ост­рые национальные конфликты. Накануне своего крушения в 1917 г. Россия была в политическом смысле унитарным, централизованным государством, полную автономию имели только Финляндия, Бухара, Хива и Урянхайский край, или Тува.¹⁹ Одна часть территории России оказалась в составе импе­рии в результате завоевания (Прибалтика, Польша, Финляндия, Северный Кавказ, Средняя Азия), другая – была присоединена по договору (Левобе­режная Украина, Грузия, Бессарабия, некоторые земли Азербайджана и Казахстана), третья часть была инкорпорирована в ходе хозяйственной ко­лонизации (Север, некоторые земли Поволжья и Сибири). Все государства мира в XVIII–начале XX в. использовали указанные способы увеличения своей территории, так как все они в то время признавались международным правом. Например, США в результате войны с Мексикой в 1846–1847 гг. захватили 1.36 млн км² (более половины первоначальной территории Мек­сики), на которой впоследствии разместились 7 штатов.²⁰

Полный императорский титул отражал рост Российского государства, за­конность завоеваний и присоединений, так как признавался всеми государ­ствами, с которыми Россия имела дипломатические отношения. Напомним этот титул: «Божиею поспешествующею милостью, Мы, NN, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новго­родский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Си­бирский, Царь Херсониса Таврическаго, Царь Грузинский; Государь Псков­ский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигаль-

ский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверской, Югорский, Перм­ский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода низовские земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Яро­славский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северныя страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменские; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Тур­кестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стор-марнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и про­чая».²¹ Единство империи обеспечивалось и олицетворялось императором и клятвой на верность со стороны местных элит. Восшествие на престол каж­дого нового императора сопровождалось личной клятвой всего населения империи.