2).Этнокультурные представления об Испании и испанцах

Главное темой очерков Павлоского и Псикорского, посвященных Испании, становится именно описание культурного аспекта: обычаев, быта, характера, привычек, традиций испанцев – то есть, грубо говоря, описание культурной характеристики испанского народа.

Но почему именно описание культуры занимает основное место в работах? С одной стороны, в путевых записках читателей более всего интересовало именно соприкосновение из авторов в испанским народом и с культурой Испании⁵⁵.Также, как мы показали в прошлой главе, что наибольшее влияние на русскую культуру оказал стереотип «желтой легенды» , а точнее ее культурное составляющее, которое создало образ оригинальность народной жизни испанцев. Так много слышавшим, читавшим об этом еще у себя на Родине русским путешественником хотелось узнать являлось ли это правдой или простыми фантазиями и мифами.

Теперь наконец-то перейдем непосредственно к анализу источников по данной проблеме.

Оба путешественника вначале попадают в Мадрид, приехав из Франции на поезде. Они начинают писать еще в поезде о природе, которая сменяется по дороге, о увиденных ими в окнах людях, но нам интересны по- настоящему их первые впечатления об Испании уже в столице.

Пискорский, сойдя с поезда и направляясь в гостиницу «по пути встречаем испанцев, задрапированных в плащи, женщин в темных мантильях…» ⁵⁶.

Павловский, и отправляясь с железнодорожного перона со своим чернокожим попутчиком, который провожал его до отеля, описывает увиденное на улицах: «…идут бритые кастильцы в живописных костюмах : коротенькая черная куртка, коротенькие брюки до колен, чулки или гетры, ясно обрисовывающие икры, на голове остроконечная бархатная шляпа с широкими полями…Женщины(я говорю, конечно, о женщинах низших классов), в красных, желтых, пунцовых шалях, распущенных до пят. И в ярких шелковых платочках(большей частью с большими клетками)…все это бросается сразу в глаза своей характерной особенностью.» и после заключает «Вы чувствуете, что вы не в Париже, Берлине или Вене, которые с первого взгляда похожи между собой» ⁵⁷.

Данные наблюдения занимательны, тем, что тут очень явно начинают прослеживаться стереотипы в представлении об испанцах. То есть оба сразу отмечают необычность внешнего вида мадридцев, даже несколько экзотичный. Притом Пискорский отмечает не сколько стереотипный вид мадридских обывателей. Павловский тут же отличает Мадрид, от других европейских столиц, что сразу выражает мотив отчужденности Испании от остального европейского мира, который, как мне кажется, излишне подвержен стереотипному восприятию испанской столицы, ведь если верить описанию, он провел в городе считанные минуты.

При том Павловский в тот же день отправляется гулять по городу и набредает на центральную площадь Пуэрто-дель-Соль «по широким тротуарам… медленно и плавно разгуливают гибкие и тонкие испанки в мантильях, грациозно играя веерами. Веер всегда держится в левой руке и незаметным движением пальцев то распустится и тихо шелестит над шекою, то соберется и опять распуститься, уже превратившись в зонтик, защищая от солнца … здесь встретите типичную красоту испанских женщин и настоящий испанский костюм»⁵⁸.Как мы видим Павловский назвал две атрибута женского гардероба, которые в данные период стандартно ассоциировались с испанками и явно , что по данной цитате, что Павловский, что настоящая испанка должна обладать с этими двумя вещами.

Вообще испанки являются отдельной темой для восхищения и восторгов. «Все авторы вслед за Боткиным воспевают красоту южной женщины»⁵⁹. И правда Яковлев не раз пишет об этом в своих очерках. Самой красочной мне показалась описание испанок на Пуэрто-дель-соль, которое является продолжение прошлой цитаты с описанием веера . «Тут вы увидите типы не только Мадрид, но и всей Испании: здесь встретите типичную красоту испанских женщин и настоящий испанский костюм. Столько грации и простоты в движениях испанки, сколько обаятельной прелести в этой нежной матовой коже лица, чуть-чуть поддернутого румянцем, освещенного парою огненных и умных глаз! Настоящая испанка презирает румяна и белила; она проста и естественна, как сама красота, и не умеет одеваться иначе как по-испански. Как только прибегает к парижской шляпе, она, по меньшей мере, делается смешною»⁶⁰. На сколько поэтично воспевают здесь красоту испанок Павловский. Но очень хочется напомнить читателю, что он настолько восхищенно описывает « типичную красоту испанских женщин», вечером по прибытии в Мадрид, то есть в первый день своего пребывания в Испании. Таким образом данное описание является отличным примером для того, чтобы показать влияние на Павловского стереотипного представления о небывалой красоте испанских женщин. По ходу своего повествования Павловский часто упоминает о красоте испанок и об их страстности.

Зато Пискорский не написал об этом не строчки, лишь пару раз обмолвившись о наряде испанок, помимо того, что он написал по дороги с вокзала. О наряде испанцев на страстной неделе, когда испанки в черных платьях и в мантильях, а испанцы в плащах.⁶¹Даже посещая Мурсию, соседнюю с Андалусией южную провинцию, путешественник, красоту которых особенно воспевали русские пилигримы упоминает только то, что «все женщины, молодые и старые, непременно украшают прическу цветами, большей частью розами.»⁶²Так что же, не уже ли Пискорский не поддался влиянию стереотипов? Возможен и такой вариант, но скорее всего причина в другом. Как я упоминал выше, данная публикация составлена на основе писем из-за рубежа, отсылаемых своей жене, которая находилась с детьми в Киеве и тоже могла слышать об испанских красавицах… Дальнейшие комментарии в данном случае, как мне кажется, излишни. Стоит лишь упомянуть, что во время второй части поездки в Испанию Зинаида Захаровна Пискорская ездила вместе со своим мужем, и ему уже не нужно было писать ей письма, помимо одного, написанного ей во время поездки в Вик.

В целом же русские путешественники восхищались испанскими женщинами. Насколько стереотипно, достаточно трудно оценить, так как женская красота довольно субъективный вопрос.

Думаю еще один немало немаловажный момент в описании испанцев, сделанном русскими путешественниками, это яркое выделение «народного демократизма» испанцев - свобода отношений между сословиями. Это также замечают очень рано оба писателя. Поселившись дома у Мэндеса, рассказывал о « поразившем его демократизме испанского общества». «Но вместе с членами своего семейства...услуживал своим пансионерам, обносил за столом блюда с пищей, хотя держал кахарку(cocinera) и горничную( camarera). Различия между прислугой и хозяевами не было. Они принимали пищу за одним столом, одинаково одевались и были одного и того же умственного развития»⁶³. Павловский пишет много о контрастности общества, бок о бок находятся «досужие политиканы…, величественно беседующие о судьбах государства», и рядом «нищие играют на флейтах и гитарах, напевая о подвигах Сида или тоске неразделенной любви, а там молодая цыганка в ярких лохмотьях вертится в пляске баядерки»⁶⁴.

Наконец, делая небольшую зарисовку испанского театра, Пискорский пишет: Испанский театр, как Plaza de torres, учреждение национальное, по дешевизне доступное для всех и очень способствующее слиянию различных классов испанского общества…вместо однообразной фешенебельной публики мы видим здесь рядом сидящими и депутата …,и саламанкского крестьянина …, и пехотного солдата, и мадридского буржуа в обычном костюме и т.д. Здесь больше egalité, чем где бы то ни было в Европе»⁶⁵-пишет Пискорский несколько утрируя.

Эта народная демократия испанского общества крайне поражала русских. Ведь в России с петровских времен действовала табель о рангах, которая регламентировала обращение друг с другом людей, было очень развито чинопоклонство и лишь два десятка лет до этого было отменено крепостное права, причем крестьяне к этому времени еще оставались в зависимости у землевладельцев. Кулешова пишет, что путешественников поражал демократизм отношений между сословиями, когда разносчик воды свободен и равен в общении с маркизом.⁶⁶

Но все-таки русские путешественники не могли до конца понять, что лишь видимое равенство, что на самом деле такого нет. Общество было крайне разрознено, одни классы жестко притесняли других, развитость одних областей и совершенная отсталость других, огромная пропасть между бедняками и богачами. Не зря за XIX века в Испании произошло пять крупных революций.

Путешественники из России отмечали смелость и высокое чувство собственного достоинства испанцев, которые он защищали при малейшем посягательстве. Павловский отмечает это скорее как вспыльчивость:«где у испанцев спор - там наваха. Испанец низших классов шагу не ступит без неё(навахи), а она ему, действительно нужна.»⁶⁷. Расписывая кровавое происшествие на празднике Сан Исидора- драку на навахах- путешественник одновременно считает дикостью, но одновременно и восхищается испанцами « …он во всякую минуту готов отдать жизнь за вздор, за ничто, и за такой же вздор убьет человека без всякого раскаяния. Он ударил и ждет, не думая бежать; считает это даже позором»⁶⁸. Это было варварство для русских путешественников, но для испанцев было непременным составляющим культуры. Это было на подобии дуэли, восстановление чести, но в России это было характерно лишь аристократии и дворянству, в Испании же, напротив, это данные сатисфакции распространились куда шире, тем самым простой испанец для русских путешественников становился благородным.

В очерках мы очень много читаем о испанцах как о ужасных лентяях. Например Павловский крайне озадачен ею: «я решительно не могу понять, когда мадридцы работают: выйдете часов в 10 утра на Пэурта-дель-Соль или на улицу Алкала, выйдете в полдень, в час два дня и в час ночи,- все кафе переполнены, улицы полны гуляющими»⁶⁹. В этом испанцы четко противопоставляются автором остальным европейцам и англичанам в особенности⁷⁰, все устремления которых направлены к погоне за наживой. Сами испанцы всегда признавали, что акцент в их жизни делается не на труде, а на радости жизни, в этом состоит их полное расхождение с протестантской моралью⁷¹, хотя это у испанцев отчетливее всего из европейских народов выражено, среди которых было немало и католических.

«Для испанца важнее всего иметь свободное время, чтобы иметь возможность poscar(гулять). Он никуда и никогда не спешит.»⁷²- продолжает автор. Пискорский по этому поводу замечает с иронией пишет , что «многие испанцы проводят там[в кафе] большую часть своей жизни»⁷³- в итоге кафе становятся одним из главных время проведения досуга испанцев . Таким образом, одной из главных черт испанцев становится именно праздность,, которая была подмечена еще Боткиным.⁷⁴ Но это праздность собирается из многих составляющих: это и вечное желание испанца быть свободным, и отсутствие жажды наживы, радостное отношение к жизни, которое имеет выражение в праздниках, которые являются отдельной традицией Испании.

«Праздников в Испании еще больше ,чем в Малороссии. Недаром сложилась поговорка, что «патрон Испании- святая лень». на каждую неделю , кроме воскресенья, приходится 1-2 праздника»⁷⁵ пишет Пискорский в своих «Заграничных воспоминаниях» . Записи Павловского не противоречат этому: «Испанцы вообще не могут жить без праздников. У них так много свободного времени, такое чудное безоблачное небо и такая любовь к уличным парадам и толкотне, что частые праздники являются так сказать, насущною потребностью. Они узаконивают общеизвестную испанскую лень, поэтизируя жизнь, и дают ей содержание»⁷⁶ . Эти праздники народные и массовые , потом что на них собирается «все население города от старого до малого, от чернорабочего до богатого идальго, в жилах которого течет «синяя кровь»⁷⁷, пишет Павловский. Оба автора изобразили леность и праздность испанцев, а также их всеобщую любовь к праздникам, шествиям, толкотне, тем самым они создали образ испанца, как человека беззаботного, всегда ищущего развлечение, вечно веселого персонажа и образ Испании как места вечного веселья, праздника и красок. Это, несомненно, является стереотипным представлением о стране и ее народе. Испанцы ,конечно, не самый трудолюбивый народ, но в произведениях авторов данная черта сильно гиперболизирована. Это началось еще с Боткина и Глинки, которые восприняли данную страну как место идиллии, радости и самую веселую страну в мире⁷⁸ и развивается дальнейшими последующими путешественниками.

Русские путешественники ,проезжая по Испании , отмечают особый образ ее народа : «Старики и молодежь с одинаковым увлечением отплясывают абанеро, арагонскую хоту, французскую кадриль, переделанную на здешний лад, или польскую мазурку и вальс»⁷⁹. «Каждая испанка поет и играет на гитаре… она бесцеремонно берет ее и начинает играть что-либо».⁸⁰присутствуют упоминание у Пискорского, что в некоторых кафе поют национальные песни, играют на гитаре и танцуют севильяну, танго и фламенко⁸¹. В записках создается один из самых популярных, пожалуй, даже до сих пор, образов Испании- образ фламенко, кастаньет, безудержных танцев. Авторы просто не могли не показать артистичность испанского народа любовь к песням и танцам - это был несомненно стереотип, который ассоциировался с Испанией. Он восходит еще к путешествиям Глинки. Но данный стереотип, музыкальный , возможно, что правдивый, ведь танцы и музыка были незаменимым атрибутом праздника, особенно в народной культуре.

Но имеет с ним непосредственную связь и другой образ, не менее важный для изображения Испании. Вот одна из цитат Павловского, написанная в его очерках: «Тут вы услышите знаменитое «canto flamenco»… В Андалузии есть разряд уличных певиц, обыкновенно молодых и красивых девушек; с розой в черных, как смоль волосах, в черных шалях с огромными пунцовыми цветами, они расхаживают по улицам с гитарою в руках и за небольшую сумму(франк-другой) споют вам тут же на улице, в кафе или у вас на дому …народные песни то с грустным, то с буйно-веселым, чисто цыганским мотивом. И курьезно, что большая часть этих певиц- цыганки. Испанцы до сумасшествия любят эти песни. Песни эти всегда сопровождаются грациозным танцем с прищелкиванием кастаньет и бубен»⁸², также он в самом начале упоминает о цыганке, которая танцует «молодая цыганка в ярких лохмотьях вертится в пляске баядерки, ударяя грациозно об ярко раскрашенные бубны или потрясая ими в воздухе под аккомпанемент кастаньет». Так называемый образ Кармен, который уходит своими корнями в одноименный роман Проспера Мериме. Так что Испания начала ассоциироваться с цыганами и данный стереотип крепко закрепился в сознании. Так что вполне понятно, почему так восторженно описывает цыганских певиц из Андалусии.

Еще один важный стереотип ассоциируемый с Испанией, который был навеян «желтой легендой»- это коррида. О корриде писал только Павловский, Это еще одно увлечение , присущее испанцам и интерес, который они испытывают к корриде просто невероятный: « Страсть к бою быков …с каждым годом разгорается все больше…⁸³».Очень мало русских путешественников описывают корриду, так как она кажется им жестоким обычаем.⁸⁴Тем не менее Павловский описал все действие, ему также в какой-то мере передался азарт и интерес испанцев .Он пишет , что перед выходом быков «сердце билось в первый раз так сильно, что я никогда этого не забуду»⁸⁵. Бой быков чисто национальная испанская забава и хотя сейчас он уже запрещен в Каталонии , да и в остальной Испании к нему падает интерес⁸⁶. Хотя я думаю, что данное зрелище еще долго будет живо в испанском обществе и вряд ли Павловский, описывая ажиотаж и дикий интерес по отношению к этому зрелищу, был сильно приукрашен, ведь куда более жесткие аналоги были в том же Древнем Риме.

Подводя итог данной главы, хочется сказать, что наши путешественники были очень сильно подвержены стереотипному представлению об Испании и Испанцах. Увидев некоторые черты отдельных личностей, став свидетелями отдельных случаев, сравнив это с бытовавшими стереотипами, они создает определенное клише, которое вешают на всех испанцев. Павловский очень часто неприкрыто использует гиперболу, в своем сочинении. Итогом становится то, что Испания это страна задора, веселья, прекрасных женщин и праздника, а испанцы всегда счастливы и беззаботны, полные отваги, основной целью в жизни видит в радости.