Вопрос 4. Множественность образов биологии как науки. Роль биологии в формировании познавательных моделей в культуре.

Термин «познавательная модель» был введен и развит А.П. Огурцовым. Этот термин – методологический конструкт, позволяющий зафиксировать исторически конкретные когнитивные ориентации и образы. Познавательные модели, с одной стороны, выражают уровень познания человеком природы и характер диалога человека и природы, а с другой, лежат в основе самого подхода человека к познанию, задают исходную систему отсчета для рассмотрения природной реальности под тем или иным углом зрения.

Познавательные модели определяют способ постановки проблем, средства анализа и характер вычленения исходных аналитических единиц. Можно сказать, что познавательные модели являются конкретной формой реализации научных идеалов того или иного периода истории культуры.

Познавательные модели несут в себе как онтологическую, так и методологические функции.

Онтологическая функция связана со способом задания предметной области исследования и расчленения объектов изучения.

Методологическая функция связана с процедурами и методикой анализа, которую задает сам объект исследования, выявляющими фундаментальные характеристики мира знания, те инвариантные структуры, которые отличают мир объективных смыслов.

В истории развития человеческой цивилизации в разные периоды функционировало множество познавательных моделей. При этом важно отметить, что на конкретном историческом этапе, как правило, действуют самые разные познавательные модели. Но некоторые из них образуют ядро познавательных средств эпохи, тогда как другие составляют периферию познания.

Я перечислю те познавательные модели, которые формировались во многом под влиянием представлений о живом. Я более подробно остановлюсь на тех, к которым мы уже не будем прямо обращаться в курсе, и назову те, содержание которых будет более широко рассмотрено в ходе изучения тем курса. Двоякая трактовка – внутри биологического закона и значение для культуры.

1. Организменная познавательная модель – мир как организм. Это первая познавательная модель, раскрывающая устройство бытия, космоса, природы по аналогии с устройством живого организма. Возникнув в Античности, она затем неоднократно воспроизводилась в различных формах. Не стоит трактовать ее как собственно естественнонаучную модель, это модель для осмысления эмпирического материала с кольцом спекулятивных конструкций. Первым способом получения знания о живой природе явилась непосредственная деятельность людей, уходящая корнями в глубокую древность. Исходя из этого, строится довольно распространенная схема возникновения науки: в определенную эпоху наблюдения за явлениями окружающей действительности, далее обобщение наблюдений и формулирование подмеченных закономерностей. Совокупность закономерностей в какой-то конкретной области образовало ядро данной науки.

Первый вопрос, в котором разум обнаружил свою собственную сущность – вопрос о природе, не суеверно, а о природе самой по себе. С этим вопросом традиционно связывают начало философии.

Попытаемся представить себе, как воспринималась окружающая природа человеком, впервые ощутившем потребность в рациональном объяснении действительности. Мир казался замкнутым в себе, цельным и единым. Вокруг круговорот, животные или растения либо необходимы, либо опасны. Иногда привычный ход событий нарушался катастрофами. Такой образ мира стал объектом рассмотрения первых греческих мыслителей. Мир для них предстал как целостность, подобный целостности живого организма. Вы знаете, что основное содержание античной «фисиологии» – поиск первоначал, порождающих все сущее природы. Природа – мир по истине, в отличие от мира по мнению, с которым имеет дело обыденное сознание. Содержанием «мира по мнению» являются художественным образом переработанная предметность, внутри которой нет естественного для сознания нового времени противопоставления природного и общественного, отличие человеческого существования заключается в «степени» или «выраженности» подобия природе.

Особенность этой познавательной модели обусловлена тем, что кризис мифологического мировоззрения сделал вакантным место универсального, законосообразного. Именно на это место в мировоззренческом универсуме стали претендовать первые философские абстракции – первоначала. Основное содержание античных концепций - поиск первоначал, порождающих все сущее природы. Природа для античного мира есть то, что имеет причину своего существования в себе. Первоначала философов (вода Фалеса, огонь Гераклита, воздух Анаксимена и т.д.) и более развитые категориальные схемы Платона и Аристотеля одновременно и чувственны (мифологичны) и умопостигаемы, они нацелены на переход, порождение созерцаемого космоса из хаоса. Для Платона природа, то есть различные «воздухи, эфиры, воды и другие нелепости», была всего лишь бледным отображением высшей реальности. Достойно изучения только совершенное. Платон (диалог «Федон») с презрением говорит об Анаксагоре, который принадлежал к греческой школе «физиков», интересующихся природой.

Первые античные материалисты природу живых тел сводили к тем или иным первоначалам мира. Несмотря на наивность, это были первые идеи естественного происхождения живых существ: Анаксимандр – первое живое, положившее начало человеческому роду, возникло в виде рыбы. Живые существа развивались из зародышей, которые образовались из соединения семян, находившихся в земле, с семенами, увлеченными каплями дождя с неба. Демокрит – все живые существа, в том числе и человек, произошли из влажной земли.

Древние, по существу, не знают неорганической природы, поскольку «все имеет душу» (Демокрит). Четкое разграничение между живой и неживой природой впервые проводит Аристотель. Им была предпринята первая попытка дать определение жизни: «Из естественных тел одни наделены жизнью, другие – нет. Жизнью мы называем всякое питание, рост и упадок тела, имеющее основания в нем самом» (Соч. в 4 тт. т. 1 с. 394).

Аристотель называл своих предшественников, занимавшихся проблемами происхождения природы «физиками» или «физиологами», так как древнегреческое слово «физис» или «фюсис» по значению очень близко слову «природа» и первоначально означало «происхождение», «рождение», «создание». Физики, по крайней мере, по своим намерениям, были первыми естествоиспытателями.

Аристотель упрекал своих предшественников (материалистов) в том, что они лишь коснувшись вопроса «о сути бытия» и «об определении сущности», не уделили достаточного внимания специфике (сущности) живого, ограничившись объяснением души «сообразно со взглядами на начало.» Такие отличительные особенности живого, как рост и питание, считал он, не могут быть сведены к сочетанию первоначал.

Что касается смысла исследования биологических объектов, их роли (акцент на целостность), Аристотель не выходил за рамки своего времени. Цель этих знаний – приобщение к прекрасному, к гармонии мироздания. «Надо и к исследованию животных подходить без всякого отвращения, так как во всех них содержится нечто природное и прекрасное. Ибо не случайность, но целесообразность присутствуют во всех произведениях природы и притом в наивысшей степени, а ради какой цели они существуют или возникли – относится к области прекрасного. Если же кто-нибудь считает изучение других животных низким, так же следует думать о нем самом, ибо нельзя без большого отвращения смотреть на то, из чего составлен человек, как то: кровь, кости, жилы и подобные части» (с.50-51 О частях животных. М.Л.1937).

Определяющее влияние на позицию Аристотеля в вопросе о сущности живого оказали его общефилософские принципы: Аристотель утверждает приоритет «природы формы» над «природой материи». Ответственной за все жизненные процессы и проявления он объявляет душу, определяя ее как «сущность в смысле формы естественного тела, обладающего в возможности жизнью» (т. 1 с. 394) Применительно к живым существам Аристотель понятием души объединяет формальную («как сущность одушевленных тел»), производящую и конечную причины.

Следует отметить, что взаимосвязь души и тела в произведениях живой природы Аристотель трактует иначе, чем вообще о господстве души над телом. Душа пребывает только в «определенного рода теле», «природа материи» и «природа формы» находятся в соответствии: «…невозможно, чтобы рука была любого состава, например, медная или деревянная, разве она будет рукой только по имени, как изображенный на рисунке врач. Ведь она не состоянии будет выполнять свой долг, так же как каменные флейты или как изображенный рисунке врач» (О частях животных. М.Л.1937 с. 38).

Поскольку Аристотель говорит о единстве субстрата и функции («материи и долга») и состояние души «неотделимо от природной материи существ», ее изучение есть дело рассуждающего о природе». (Соч. в 4 тт. т. 1 с. 374).

Утверждением, что душа как сущность живого не может существовать отдельно от тела, Аристотель пытается разрешить трудность, с которой биологическая наука столкнулась лишь в начале ХIХ века – несводимость сущности живого к физико-химическому субстрату. Он полагает, что сведением сущности к субстрату «объяснить и разрешить указанную трудность невозможно. Если же, как мы говорим, одно есть материя, другое – форма, и первое – в возможности, второе – в действительности, то, по-видимому, вопрос уже не вызывает затруднения. Оптимизм Аристотеля не оправдался. В современной биологии немало проблем, работая над которыми ученые так или иначе заново открывают для себя Аристотеля, не всегда сознавая это: проблемы целостности и целесообразности живого, качественное своеобразие и сущность, особенности детерминации.

Постижение природы дано в Античности лишь в умном созерцании, а не посредством технического эксперимента. В это время были разработаны специальные интеллектуальные процедуры: рефлексия (поиск предпосылки, основания любого сущего) и доказательство (обоснование любого сущего через найденные основания). Господствовал такой метод познания как наблюдение, выводы не были получены экспериментальным путем.

И чтобы закончить разговор об организменной модели: у греков при изучении живой природы использовали методов наблюдения и описания носило подчиненный характер (основной метод – умозрение), рефлексия и доказательство носили его суть. Рефлексия – поиск предпосылки, основания сущего; доказательство – обратное действие, основанное на обосновании сущего через найденное основание. Эта познавательная модель не использует в качестве средства познания природы техническое творчество. Оно имеет дело с природой для античного мышления лишь косвенно. Оно осуществляется не по природе вещей, хотя и не вопреки ее законам. Ремесленник старается перехитрить природу, реализовать ее потенциал в случайных и в этом смысле противостоящих формах.

2. Семиотическая познавательная модель – мир как книга. Возникнув в средневековой культуре, эта модель давала возможность увидеть природу как текст, который надо прочесть, или шифр, смысл которого надо понять.

В эпоху Средневековья возникает не просто иное понимание природы, само движение мысли по поводу природы стало осуществляться в принципиально ином культурном пространстве. Оно формируется двумя взаимоисключающими мировоззренческими установками: античной и библейской мифологии. Античному космосу противостоит мир библейской истории – поток временного свершения или мир как история. Внутри античного космоса время дано в модусе пространственности: учение о вечном возвращении отнимает у времени свойства необратимости, свойство симметрии, мыслимое только в пространстве. Внутри библейского мира: пространство дано в модусе временной динамики – как вместилище необратимых событий.

В средневековье путь к истине лежит не через умное созерцание, а через особый поступок - акт веры. Познание истины не интеллектуальное усмотрение устройства мироздания, а открытие для себя фундаментального различения добра и зла. Поэтому изучение природы - дело второстепенное, производное от понимания истины откровения. Единственной целью познания объявляется отношение души к Богу.

Средневековое знание отличается следующими чертами:

1. господство телеологических объяснений (телеология - учение о цели и целесообразности всего сущего). Например, Иоан Златоуст так определяет целостность живого организма,связь между его частями: «Если глаз увидит змия или зверя, обманет ли он ногу? Не даст ли тотчас знать ей об этом, чтобы она, узнавши это от него, шла осоторожно? Точно так же, когда ни глаз, ни нога не имеют средств узнать вредного яда, но все будет зависет от обоняния, ужели обоняние солжет устам? никак. А почему? Потому что в таком случае оно погубит и себя… А язык разве он обманет желудок? Не выбрасывает ли он того, что находит противным и не глотает ли приятного? Вот каков взаимный обмен услуг между членами тела…» (Творение.Т11 кн 1 1905,С.122)

2. незыблемость основополагающих доктрин и связанное с этим подозрительное отношение к новизне, стремление во всем опереться на авторитет, под которым понимался авторитет Священного писания и отцов церкви.

В средневековой системе знаний о мире функционировали две относительно самостоятельные сферы: книжное знание и накапливаемые в повседневном опыте представления о явлениях природы.

Чувство неуверенности – вот что влияло на умы и души людей средневековья и определяло их мышление и поведение. Скученность городов, теснота, грязь, массовые передвижения огромного числа людей – нашествия германских племен, передвижения с востока на Запад, крестовые походы орденов, условия для возникновения эпидемий, описываемых в летописях (средневековых источниках под обобщенным названием мор liomos дословно чума.

В чуме природа с какой-то озлобленной преднамеренностью собрала худшие четы болезни: тяжесть течения, способность распространения, живучесть возбудителя, летальный исход. Чумная палочка открыта в 1894 году, она выносит и морозы и 100 градусную жару, сухой пар убивает ее не раньше, чем через час, возбудитель до года сохраняется в замороженных труппах. Остановимся на этом примере, что бы вы могли ощутить себя людьми средневековья, кроме того лик средневековья в современной жизни иногда проступает явственно. «прежде яко рогатиной ударит за лопатку, или под грудь противу сердца, или меж крыл, и учиниться жар, вскоре начнет кровию харкать и огонь зажжет и разварит, и потом, пот великий пойдет, потом дрожь имет, и полежав день ли два, а редко кто бы пролежал три дня, и тако умираху» – так русский летописец Х1У века описал первично-легочную чуму. «А иные и железною боляхою…» – описание другой, более легкой формой чумы (бубонной) –воспаляются лимфатические узлы до размеров куриного яйца или кулака. Из-за темных пятен на теле больного, эта разновидность чумы была названа «черной смертью», от нее ускользали 2 из 10 заболевших.

Представьте каким бедствием была чума в средневековье – чума любит тесноту, грязь, невежество. Первая эпидемию чумы в середине Х1 века в года царствования Юстениана (Юстенианская чума) за полвека унесла более половины жителей Римской империи, если по подсчетам демографов в то время на Земле проживало приблизительно 350 млн. человек.

Средневековый мир, если оставить в стороне периоды бедствий, был обречен на множество бед, болезней, объединявших физические несчастья с экономическими трудностями, расстройствами психики и поведения. Плохое питание и жалкое состояние медицины порождали страшные физические страдания и высокую смертность (продолжительность жизни в среднем не более 30 лет).

Недаром две жалостливые фигуры постоянно присутствуют в средневековой иконографии: Иов, покрытый язвами и выскребающий их ножом, и Лазарь, сидящий у дверей богатого дома злого богача со своей собакой, которая лижет его струпья (лазареты).

Неуверенность в материальном обеспечении, страх перед будущим порождали и духовную неуверенность. Продуктивность умственной деятельности казалась средневековому человеку такой же низкой как и продуктивность его сельского хозяйства. Хотелось опереться на прошлое, на опыт предшественников: если можно предположить что-то определенное, так это то, что могло найти свое подтверждение в прошлом. Знание оказывалось мозаикой цитат, ссылок на авторитеты. К авторитетам прибегали в той мере, в какой они не противоречили собственным воззрениям: «У авторитета нос из воска, и форму ему можно придать в любую сторону».Новшество считалось грехом, изобретательство - делом безнравственным.

В этой познавательной ситуации слово выступало в роли конституирующего принципа бытия любого предмета. Поэтому, познание было особого рода деятельностью с «языковой внешностью» вещи и «символической внутренностью» - смыслами, обнаруживаемыми в процессе истолкования (прояснения отношения данного материального предмета к божественному скрытому миру). Средневековое естествознание называют символическим. Неизбежность символизации связана с тем, что для средневекового мира несвойственно то, что мы называем научным фактом. Вещь предстает как результат не порождения по природе, а вещания. Мыслить означало открывать скрытые значения, священнодействовать. («Вещать»- овеществить).Мышление символами – прояснение смысла мира через образ, отсюда широкое распространение амулетов, заклинаний, приворотных зелий и т.д. Достаточно задуматься над этимологией слова «символ, чтобы понять какое большое значение занимает мышление символами. У греков – цимболон – знак благодарности, представляющий две половинки предмета, разделенные между двумя людьми. Какждый материальный предмет может быть рассмотрен как изображение чего-то ему сосотвествующего в сфере более высокой.

Природа виделась огромным хранилищем символов. Элементы различных природных классов – деревья в лесу символов. Минералы, растения, животные – все символы, некоторые из которых имеют преимущества: среди растений – те, что упоминаются в Библии, среди животных также и экзотические существа, легендарные, чудовища. У цветов и камней символический смысл совмещается с их благоприятными или пагубными свойствами. Васильком с четырехгранным стеблем лечили продолжающуюся 4 дня лихорадку, яблоко – символ первородного греха, а в сказках – непреодолимого мирского соблазна, поскольку яблоко – malum – зло.

Животный мир чаще всего виделся как сфера зла: Страус, откладывающий яйца в песок и забывающий их высиживать – образ грешника, не помнящего долга перед Богом. Навозный жук – символ еретика, источающего зловоние и откладывающего яйца (за них принимали навозные шарики), обозначающие нечистые мысли и ереси.

Из всех животных в средневековье больше всего не повезло котам,так как кот сичтался главной ипостасью нечистого. Библийский змий подпортил и без того неважную репутацию рептилий.

Документально засвидетельствованы процессы над животными (Франция –ХУ11 век). На законном основании животные кончали жизнь подобно козочке, сгоревшей вместе с Эсмиральдой из «Собора Парижской Богоматери». в 1386 году во Франции одетую в женское платье свинью подвергли усекновению головы и передних ног, а затем вздернули: 2 казни за 2 преступления – свинью покусала, а потом съела ребенка. казнь обшлась муниципальным властям в 10су. К лошадям и ослам средневековые суды были более благосклонны, как к животным, поднявшимся в Ноев ковчег. Под Страсбургом был вырублен лес как сообщник убийства – убийцу не нашли.

Значение имеет не факт, а его символический смысл, его место в контексте мировоззрения, а не его внешняя оболочка. «…Не может быть ничего, что не было бы законом, обнаруживающим рожденное слово; а природа в своем отношении к Творцу подобна звучащему слову, которое не может существовать, если ум не желал более являть себя, прекращает произнесение слов, то есть произносит их непрерывно». (Николай Кузанский. Соч. Т.2, М., 1980, С.320). Вещь, как порожденная словом, не имеет источника существования в себе, вне деятельностного присутствия Бога она мертва. Поэтому природа в средневековом мировоззрения рассматривается как прах, лишенный жизни. Не случайно, возникающая на излете средневековья наука усваивает в качестве предпосылки представление о природе как некоем бездушном средстве, инструменте, реализующем внешнюю для себя цель.

Особое понимание Бога как вынесенного за пределы мира и природы определяет специфику позиции наблюдателя, познающего субъекта. Эта позиция как бы в зародыше содержит принцип объективности – фундамент науки Нового времени: «описание объективно в той мере, в какой из него исключен наблюдатель, а само описание произведено из точки, лежащей вне мира, то есть с божественной точки зрения, с самого начала недоступной человеческой душе, сотворенной по образу Бога» (Пригожин, Стенгерс Порядок из хаоса. М., 11986 С.98)

Но закладывая предпосылки познания природы в эпоху Нового времени, средневековье исследование как средством достижения истины не занималось. С природой были связанны скорее искусство и ремесло.

Таком образом, христианское мировоззрение, дистанцируя субъект и бытие само по себе: установило суверенность человеческого субъекта перед лицом бытия, дало возможность существования природы, суверенной по отношению к познающему субъекту, и в этом смысле объективно ему данной. Эта позиция вначале легализуется в концепции двух истин, и лишь после Коперника и Ньютона становится фактором истины как таковой.

Начиная с ХУ1 века вера в божественный произвол, которому мир обязан своим существованием, и телеология как учение о божественной целесообразности всего сущего подвергается сомнению, а иногда и критике. В контексте деятельности экспериментирующих художников эпохи Возрождения происходит отождествление понятий «познание истины» и «исследование природы». «Ренессансу не свойственен ограниченно деловой подход к знанию. Знание неизменно торжественно и значительно. Ибо оно - не частное и прикладное, а приобщение к подлинно человеческому и, следовательно, божественному. Средневековье дорожило знанием священного, Возрождение - священным знанием»¹ Необычный феномен - сплав познания, ремесла и художественного творчества начинает быстро гаснут. Целостность распадается на изолированные культурные атомы деятельности - науку и искусство.

3. Механическая познавательная модель. Такое понимание восходит в новоевропейской традиции, требует познания природы как комплекса взаимодействующих частей механизма с приоритетом вычислимости и однозначности. К специфическим чертам научного мышления Нового времени относятся нацеленность на объективность, опора на опыт, математический язык, отказ от аксиологической (ценностной) ориентации в познании физического мира. В этот период наука обретает способность осознать мнимость своего всезнания, признаться в своем незнании. Особенностью научного теоретического мышления Нового времени является его рефлективность, критичность "по отношению к готовым, существующим формам знания и самокритичность по отношению к собственным действиям" (В.С.Швырев). В это время впервые разрушается уверенность человека, свойственная Средним векам и Возрождению, что он «чудо природы», «любимое дитя Бога». В середине ХУ11 века человек осознает, что он всего лишь человек, противостоящий огромному миру, бытие распадается на два уровня - «бытие в себе» (Бог и природа) и «бытие для нас». При этом событий, происходящие в разных сфер бытия, рассматриваются как вызванные действием внешней причины. Бытие элементов природной машины задается набором пространственных и временных координат. Природа, рассмотренная сквозь призму технического эксперимента, сама становится неким потенциальным инструментом - машиной. "Механика" и "механицизм" происходят от греческого "средство, уловка". Ученый нового времени как бы пытается с помощью того, что Гегель называл "хитростью разума" уловить природу в сеть формул и экспериментов. Определяя задачи технического, экспериментального исследования, Бэкон использовал понятие investigation - расследование, следствие, пытка, изучение.

4. Зарождающееся естествознание и средневековье часто размышляли над одними и теми же сущностями. Но направленность мыслираличалась значительно, чтобы проиллюстрировать различие между этими познавательными моделями рассмотрим рассуждения Фомы Аквинского и Декарта о зарождении человеческой жизни. Эбриогенез осуществляется для обоих как результат перемешивания мужского и женского семени. Однако для Фомы событием являлся факт превращения материи женского семени под влиянием первоформы, заключенной в мужском семени. Для Декарта событие предстает как вихревое перемещение частиц семени за счет действия, рождающегося из соударений тепла.

Меняется и способ отношения слова и вещи. Внешность вещи теперь предстает как истинная реальность, в отношении которой слово выступает лишь средством, и притом не самым лучшим ее представления, поэтому умение рисовать до недавнего времени было одним из важнейших навыков натуралиста. От античности и средневековья, новоевропейская наука отличается нацеленностью на объективность, стремлением элиминировать субъекта познания, желанием опереться на опыт, широким использованием математического языка, отказом от аксиологической (ценностной) ориентации в познании природы. На этом этапе преобладали эмпирические знания (полученные путем опыта, эксперимента). Следует оговориться, что отличие теоретического знания от эмпирического, нельзя абсолютизировать, отличие относительно, так как любой эксперимент всегда осуществляется по каким-то теоретическим соображениям, ставится по плану. Преобладание эмпирических знаний было закономерным, так как накопление фактов всегда предшествует объяснению и обобщению, а, кроме того, познание для нас есть процесс, в том числе, понимания структуры объектов.

В предметном окружающем мире стали выделять частности, что привело к возникновению и развитию физики, химии и биологии, а так же целого ряда более частных естественных наук (наряду с издавна существовавшей астрономией). Объясняется это тем, что исследование природных объектов происходило как вширь, стремясь к все более полному охвату разнообразных природных объектов, так и вглубь, к все более глубокому проникновению в детали. Эти процессы привели к неудержимой дифференциации (разделению, расчленению, дроблению) соответствующих наук.

В ХУ11 веке происходит и признание социального статуса науки, рождение ее в качестве особого социального института. Это выражается в увеличении числа научных учреждений, открытии естественнонаучных музеев, ботанических садов, издании трудов академий наук, расширении сети крупных государственных библиотек. Наряду с бурным накоплением фактического материала происходит выработка новых принципов познания (Ф. Бэкон, Р. Декарт).

Наука потому стала основой европейской цивилизации и сейчас стремиться стать основой мировой цивилизации, что ограничила свой предмет конкретными экспериментально решаемыми вопросами. Наука в новоевропейской традиции отказалась не только от вопросов религиозного плана, но и от вопросов метафизического толка. Знаменитое ньютоновское «физика, бойся метафизики» явно выражает желание науки остаться в своих собственных границах.

Познавательная установка на объективное знание, экспериментальную проверяемость, измеримость событий к началу ХХ века превращается в мощную тенденцию гуманитарных наук. Если в ХУ11-ХУ111 веках сфера природы ограничивалась специфическими феноменами жизни человека (воля, ум, общественные отношения, язык), то постепенно вся человеческая жизнь рассматривается как объект. В геологии возникает идея "стадий и необратимых преобразований природных систем. Биология при разработке эволюционной доктрины утверждает, что в процессе необратимых преобразований формируются не просто качественно новые, но более организованные системы. Идея истории и прогресса из гуманитарных наук перекочевывает в естественные, становясь атрибутом природы. Для измерения времени все более широкое применение получают свои для каждой предметной области маркеры временных интервалов (биологические часы).

3. Статистическая познавательняа модель. Мир как ститистическое равновесие, совокупность балансов. восходит к Х!Х веку.

4. Организационная – мир как структурная целостность. Ориентирует на поиск всеобщих законов организации универсума. Сложилась в организмических движениях биологов 20 годов ХХ века.

5. Эволюционная – мир как развивающаяся по внутреннним законам целокупность. Стала парадигмой естествознания после работ Ж.Б.Ламарка и Ч.Дарвина, в ХХ веке приобрела статус эволюциониского способа мысли, выйдя за пределы биологии.

6. Смистемная – мир как сложнейшая дифференцированность, которая с необходимостью должна быть отражена на пути целостного подхода к миру в современно йнауке.

7. Самоорганизационная - мир как нелинейный, неустойчивый, неравновесный процесс, связанный с возникновением точек бифуркации, когда появляется спектр возможных направлений для изменения систем. Нацеливает на видение спонтанного возникноыения самороганизации из хаоса в диссипативных структурах.

Такие познавательные модели как эволюционная, организменная, организационная, системная и связанные с ними представления о целостности, организованности, развитиии и системности во многом шли в науку и культуру именно из биологии.

На рубеже ХХ1 века формируются такие новые модели как диатропическая – рассмотрение мира как реализации разнообразия, законы которого носят универсальный характер, не зависящий прямо от материальной структуры объектов, составляющих то или иное множество; и коэволюционная – разделяет ряд идей, присущих организационной, системной, самоорганизациооной, диатропической моделям, рассматривает процесс развития как совместное сопряженное развитие систем со взаимными селективными требованиями.

Анализ стратегий отношения человеческого общества к научному познанию мира живого становится особенно актуальным в нынешних условиях, когда перед человечеством остро поставлен вопрос о выживании и сохранении жизни на Земле в целом. Ответ на него возможен лишь на пути радикального переосмысления доминировавших ранее ценностей и регулятивов человеческого познания и деятельности, то есть на пути формирования новой парадигмы культуры. Эта задача требует нового обращения к философии природы.

Взаимная несводимость и суверенность различных предметных областей естествознания создает чрезвычайно сложную ситуацию для понимания природы. Если физик изучает физическую реальность, биолог – биологическую, и т.д Что может объединить все многообразие возможных предметных миров в некую единую концепцию природы? Если это в принципе невозможно, то вероятно придется признать существование природ по количеству наук. Эта точка зрения стала регулятивным принципом современной науки. В независимости от того, каких философских позиций придерживается ученый относительно природы в целом, на практике он поступает так, как если бы природа существовала лишь в доступной для него предметной форме.

Попытки понять природу как некое единое целое обычно осознаются как выход за рамки науки, то есть как философствование. В философском осмыслении этой проблемы существует несколько магистральных линий:

1. проблема единства природы переформулируется как вопрос о соотношении различных предметных отраслей между собой. Признание физического мира как единственно реального продуцирует множество редукционистских программ. альтернативным является подход, стремящийся обосновать единство и одновременно качественное разнообразие уровней организации материи (холизм, глобальный эволюционизм, самоорганизация природы и т.д.).

2. проблема единства природы связана с философской проработкой роли познающего субъекта. Напомним, что краеугольным камнем классической науки является принцип объективности – из описания реального мира должен быть исключен наблюдатель. За счет пересмотра этого постулата в копенгагенской школе была сделана попытка решить ряд парадоксов квантовой механике.

С общефилософской точки зрения суть копенгагенской интерпретации заключается в том, что научный факт является не отображением реальности самой по себе, а результатом взаимодействия познающего субъекта и активной природы. Поэтому результат наблюдения зависит от типа познавательного отношения.

С классической точки зрения, существует принципиальная возможность единого описания природы из точки отсчета, вынесенной за пределы познаваемого мира. Современная наука начинает утверждать, что абсолютное описание невозможно.

1 Л.М.Баткин. Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления. М., 1978, С.84

18