3.4. Глубина трансформационного спада в стране: ведущие детерминанты

Тезис о неизбежности, закономерном характере переходного кризиса оспаривается некоторыми экономистами, полагающими, что его вполне можно было избежать. С. Дзарасов ссылался на мировой опыт, свидетель­ствующий, по его мнению, что «если страна осуществляет радикальные рыночные реформы, то обычно они производят положительный эффект. Такое мы видим в современном Китае. Так было и у нас в период НЭПа. Даже половинчатая реформа 1965 г. заметно улучшила все экономические показатели СССР в восьмой пятилетке»¹. Позиция Е. Гайдара в данном во­просе существенно иная: «Выход из социализма при сохранении экономи­ческого роста возможен лишь на ранних этапах индустриализации, когда еще сохранен потенциал традиционного крестьянского сектора. После ис-

' Дзарасов с. В тупике нерыночного капитализма // Вопросы экономики. 1997. № 8.

С. 73.

черпания основных резервов традиционного сектора любая стратегия вос­становления рыночного роста требует серьезной структурной перестройки современного индустриального сектора и неизбежно сопровождается па­дением производства»¹.

Действительно, в переходный период проявилась некая закономер­ность: чем более сложной оказалась экономическая система той или иной страны на старте рыночных реформ, чем дальше она продвинулась по пути индустриализации, тем глубже оказались в ней масштабы трансформаци­онного спада. И если Китай, а также Вьетнам обошлись без кризисных по­трясений в реальном секторе, то это можно считать косвенным подтвер­ждением превалирования доиндустриальных укладов в их воспроизводст­венной структуре. Получения крестьянами земли в аренду или в собствен­ность, раскрепощения их хозяйственной инициативы и либерализации цен оказалось здесь более чем достаточно для взрывного роста объема ВВП с первого же года рыночных реформ. Но немалую роль сыграло и то обстоя­тельство, что в отличие от России в Китае не возникло вакуума координа­ции, поскольку рыночные преобразования осуществлялись здесь при со­хранении авторитарной политической системы.

Объективная неизбежность трансформационного спада в более разви­тых постсоциалистических странах не исключает существенных различий между ними в интенсивности хозяйственной рецессии. В целом средне­взвешенный индекс ВВП 35 переходящих к рыночной экономике стран Восточной и Центральной Европы и экс-советских республик составил в 1999 г. примерно 65% от дореформенного уровня. Однако «разброс» пока­зателей глубины кризиса весьма велик - и по абсолютной его величине, и по продолжительности. Если в Польше этот кризис продолжался 3 года (с се­редины 1989 г. до середины 1992 г.), то на Украине - 10 лет (1990-1999 гг.). В то время как в Польше глубина падения составила 20%, а в Венгрии - 18%, валовой продукт украинской экономики сократился более чем на 60%.

Масштаб и продолжительность трансформационного спада зависят от исходного макроэкономического состояния системы, прежде всего - от сложившейся в предреформенный период структуры отношений собствен­ности. Чем более широким оказалось присутствие тех или иных разновид­ностей частной собственности в системе отношений присвоения (с сохра­нением присущих ей стереотипов хозяйственного поведения субъектов), тем более безболезненным и стремительным оказывалось восстановление многочисленных институтов рыночного хозяйства. Немаловажное значе­ние имела и масштабность структурных перекосов, накопленных нацио­нальной экономикой. Страны милитаризованные, экономика которых тра­диционно была ориентирована не на удовлетворение личных потребностей граждан, а на свои собственные производственные потребности, были, по сути, обречены на несравненно больший хозяйственный откат. Имел зна­чение и масштаб накопленного отставания от передовых стран в области научно-технического прогресса, а значит, степень технологической зави­симости от них: в обстановке нарастающей открытости национальной эко­номики выстоять в конкурентной борьбе с импортными товарами и услу­гами удалось далеко не всем. Особую роль в дифференциации постсоциа­листических государств по степени успешности их рыночной трансформа­ции сыграл субъективный фактор: эффективность руководства переход­ными процессами со стороны правительств и центральных банков, острота противоборства политических сил.

Российская экономика по большинству указанных выше параметров имела к началу переходного периода весьма «благоприятные» условия для глубокого трансформационного кризиса. Ее структура была резко переко­шена в сторону инвестиционного сектора при запредельном развитии во­енно-промышленного комплекса и слабости сельского хозяйства и сферы услуг. В технологическом аспекте наша страна занимала лидирующие по­зиции лишь в ряде отраслей (прежде всего в аэрокосмической, оборонной промышленности). За исключением милитаризованных отраслей она обла­дала невысокой конкурентоспособностью на мировых рынках (качество гражданской продукции оставляло желать много лучшего), была утяжеле­на массой физически и морально изношенного оборудования.

В то время как для постсоциалистических стран Центральной и Вос­точной Европы, где рыночные реформы знаменовали собой возврат к от­носительно недавнему прошлому (социалистические преобразования раз­вернулись здесь лишь с 1949 г.), в Российской Федерации приходилось воссоздавать институты рынка, начисто стершиеся из памяти народа, бук­вально из ничего. Если у наших соседей немалая часть земель возвраща­лась их прежним владельцам, то в России найти их за давностью лет не представлялось возможным. В стране долгие семь десятилетий существо­вала тотально огосударствленная экономика без сколько-нибудь заметного частного сектора. А потому попытка запуска рыночных механизмов, пред­полагающих решительный разрыв вертикальных хозяйственных связей, натолкнулась на острый дефицит альтернативных им связей горизонталь­ных, предопределив тем самым острый «вакуум координации». На всем постсоветском пространстве, кроме государств Балтии и Молдовы, част­нохозяйственные отношения были вытравлены из социальной памяти; пре­валирующим не только в обществе, но даже в среде самих реформаторов оказалось нерыночное мышление. Фактически не существовало рынков инвестиционных товаров, рабочей силы, ценных бумаг, отсутствовал ва­лютный рынок, и даже рынок потребительских благ был серьезно дефор­мирован чрезмерным государственным присутствием в механизмах его функционирования и острым товарным дефицитом.

Развитие производства ради производства в предреформенный пери­од предопределяло относительно низкий уровень жизни населения. Отсут­ствие в 1992 г. в России запаса прочности, связанного с приемлемым уров­нем жизни большинства населения, сделало неизбежной большую глубину случившегося здесь спада ВВП - из-за качественного ухудшения инвести­ционного климата, резко возросших рисков производственной деятельно­сти. Неотвратимо нараставшая социально-политическая нестабильность, явившаяся естественным результатом обнищания нации, сжатия потреби­тельского спроса, закономерно вытолкнула огромные капиталы далеко за пределы нашей страны. Глубокое проникновение в сознание людей социа­листического менталитета, исторически сложившаяся иерархичность соз­нания преобладающей части населения страны, являвшейся на протяжении столетий империей, явились важными причинами слабости демократиче­ских сил. Необоснованные, неоправданно оптимистические заявления ру­ководства страны о возможности преодоления трудностей всего за год- портора породили соответствующие социальные ожидания и тем более глубокое разочарование при их неосуществлении. А повсеместное неува­жение к закону лишало действия государства по регулированию нацио­нальной экономики должной результативности. Поэтому не случайно наша страна оказалось в конце списка стран, проранжированных в 2000 г. по со­вокупному индексу успешности системной трансформации: Словения,

Польша, Чехия, Венгрия, Словакия, Румыния, Болгария, Россия, Украина¹. Если в странах Центральной и Восточной Европы средняя продолжитель­ность жизни за 1992-2002 гг. возросла с 71 до 74 лет, то в РФ она, напро­тив, сократилась с 69 до 66 лет. Плата за восстановление рыночных отно­шений оказалась крайне высокой.

Контрольные вопросы

1. Проведите сравнительный анализ ситуаций рынка продавца и рынка покупателя под углом зрения возможности преодоления ограниче­ний со стороны предложения и со стороны спроса и нейтрализации тем самым угрозы экономического спада.

2. Соотнесите негативные последствия сокращения конечного спро­са и промежуточного спроса для экономики России при переходе от рынка продавца к рынку покупателя.

3. Охарактеризуйте либерализацию цен в условиях открытой эко­номики в качестве причины трансформационного спада.

4. Сопоставьте административную и экономическую координацию воспроизводства и охарактеризуйте «вакуум координации» в качестве причины трансформационного спада.

5. Возможно ли сосуществование рыночной и бюрократической ко­ординации воспроизводства?

6. Каково влияние ужесточения бюджетных ограничений на дина­мику ВВП в трансформируемой российской экономике?

7. Каковы аргументы авторов теории экономического спада в пост­социалистических странах как «статистической иллюзии»?

8. По каким причинам падение уровня жизни россиян отставало от глубины экономического спада?

9. От каких объективных и субъективных факторов зависят глубина и продолжительность трансформационного спада в переходный период?

10. Какие обстоятельства делают российскую экономику наиболее восприимчивой к кризисным потрясениям в период рыночной трансфор­мации?

' Десять лет системной трансформации в странах ЦВЕ и России: итоги и уроки // Ми­ровая экономика и международные отношения. 2000. № 5. С. 4.

' Артем о ва Л., Назарова А. Анализ темпов экономического роста (по данным нацио­нальных счетов за 1995-1999 гг.) // Экономист. 2000. № 6. С. 67.