Сексуальные предрассудки

В широком смысле сексуальные предрассудки (предубеждения) отсылают к негативному отношению по признаку сексуальной ориентации, является ли их целью гомосексуал, бисексуал или гетеросексуал (Herek, 2000). Таким образом, они могут использоваться для характеристики не только антигеевской и антибисексуальной враждебности, но также негативных установок, которые есть у некоторых представителей сексуальных меньшинств к гетеросексуалам.¹⁴ Однако, учитывая властные отношения в современном обществе, предрассудки чаще всего направлены на людей, которые вовлечены в гомосексуальное поведение, или называют себя геями, лесбиянками или бисексуалами. Следовательно, в настоящей статье понятие сексуальные предрассудки используется для обозначения негативного отношения гетеросексуалов к гомосексуальному поведению, к людям, которые участвуют в гомосексуальном поведении, или которые идентифицируют себя с геями, лесбиянками, бисексуалами; или к сообществам геев, лесбиянок и бисексуальных людей.

В качестве понятия сексуальные предрассудки имеют преимущество в том, что они связывают враждебность к гомосексуальности с обширным массивом научных социальных теорий и эмпирическими исследованиями по предрассудкам. За многие годы были предложены различные определения для предрассудков, но большинство из них включают в себя три основные идеи. Во-первых, предубеждения – это установки, то есть психологическая предрасположенность или тенденция реагировать на некий объект с положительной или отрицательной оценкой (e.g., Eagly & Chaiken, 1993). Эти оценки имеют место наряду с различными измерениями, такими как «хороший-плохой» и «нравится-не нравится», и основываются на эмоциональной, когнитивной и поведенческой информации (Zanna & Rempel, 1988). Однажды сформировавшись, установки могут руководить будущими действиями человека. Во-вторых, установки направлены на какую-либо социальную группу и ее членов. Мишени для установки оцениваются на основе их членства в группе, а не на их индивидуальных качествах. В-третьих, предрассудки - это обычно негативные установки, связанные, например, с чувством враждебности или неприязни.

Основное определение предрассудков, которое может быть построено из этих трех компонентов - устойчивое негативное отношение к социальной группе и ее членам - является простым и чрезвычайно удобным для разработки социально-психологического анализа враждебности гетеросексуалов к геям и лесбиянкам. Помимо выдвижения целого ряда соответствующих теорий и эмпирических исследований на их основе, имеется непосредственная практическая ценность для ответа Христианскому Праву.

Я уже упоминал выше претензию антигеевских активистов о том, что они не страдают гомофобией. Строго говоря, они, вероятно, правы. У большинства из них нет подрывающего здоровье страха гомосексуальности (хотя они часто пытаются вызвать страх для продвижения своей политической повестки дня). Скорее, они враждебны к геям и к гей-сообществу, и осуждают гомосексуальное поведение как греховное, противоестественное и патологичное. Тогда как эта позиция не обязательно является фобией, она четко квалифицируется как предрассудки. Они представляют собой набор негативных установок по отношению к людям на основе их членства в группе гомосексуалов или геев или лесбиянок. Некоторые антигеевские активисты будут возражать против того, чтобы их называли предвзятыми, потому что, будут спорить они, быть предвзятым - это плохо. Лично я расцениваю сексуальные предрассудки как социальное зло - как и предрассудки по признаку расы, религии и пола - и считаю, что они накладывает одинаково большие штрафы на гомосексуальных, бисексуальных и гетеросексуальных людей. Тем не менее, порицание предрассудков не присуще их определению, а согласия о желательности или нежелательности предрассудков не требуется, чтобы разрешить их систематическое изучение (Duckitt, 1992, pp. 15ff). Скорее всего, нам нужно лишь согласиться, что этот феномен соответствует такому критерию, как негативное отношение к людям на основе их членства в группе. Независимо от чьих-либо личных суждений о гомосексуальности, негативное отношение к геям и лесбиянкам четко подходит под определение предрассудков.

А что насчет использования слова «секс» в понятии сексуальные предрассудки? Разве на самом деле антигеевская враждебность не говорит скорее о гендере, чем о сексуальности? Некоторые оценки антигеевских предрассудков объясняют их как подгруппу сексизма, утверждая, что гомосексуальность вызывает враждебность, поскольку она приравнивается к нарушению гендерных норм (Kite & Whitley, 1998). В самом деле, часто вывод о сексуальной ориентации человека делается исходя из степени его или ее соответствия гендерно-ролевым ожиданиям, где гендерный нарушитель, как заведено, принимается за гомосексуала. Гендерная некомфорность (несоответствие) сама по себе является мишенью для предрассудков, о чем свидетельствуют, например, акты насилия в отношении трансгендерных людей и мальчиков, которые воспринимаются сверстниками как «женоподобные». Вычленить сексуальные предрассудки из концепции враждебности по признакам пола - трудная задача, еще более осложненная тем фактом, что перевес оценки обществом гетеросексуальности над гомосексуальностью переплетается с его преференциями в сторону мужественности над женственностью. Гетеросексуальная маскулинность получает больший приз, чем гомосексуальное и женственное вместе взятое (Herek, 1986; Kimmel, 1997; Kitzinger, 1987; Rich, 1980).

Однако, как утверждал Гейл Рубин (1984):

Система сексуального угнетения противоречит другим видам социального значения, рассортировывая людей и группы в соответствии с их собственной внутренней динамикой. Она не сводится или не понимается с точки зрения класса, расы, национальности или пола. Богатство, белая кожа, мужской пол, этнические привилегии могут смягчать последствия сексуальной стратификации .... Но даже самые привилегированные не защищены от сексуального гнета (p. 293).

Для того чтобы подвести сексуальные предрассудки под категорию гендерных предрассудков нужно проигнорировать два важных исторических достижения. Во-первых, это отделение в течение прошлого столетия гомосексуальности от гендерной некомфорности. Ранние научные представления о гомосексуальности структурировали ее в терминах инверсии или третьего пола (Chauncey, 1982-1983), а перестановки гендерных ролей были отличительной чертой ранней гомосексуальной субкультуры (e.g., Weeks, 1977). Однако в течение двадцатого века появились идентичности и роли для людей, чьи эротические и романтические влечения были направлены на представителей своего пола, но чье поведение в значительной степени соответствовало культурным гендерным нормам. Некоторые идентичности, такие как клон мужчины-гея, включали в себя гиперкомфорность в отношении гендерных ролей (Levine, 1998) (от автора перевода: до начала 1970-х годов геи, традиционно, воспринимались как «неудавшиеся» мужчины, инверты или как мужчины, запертые в женские тела. Однако в начале 70-х годов в гей-культуре произошел сдвиг в сторону адаптации более традиционных маскулинных ролей. Клон мужчины-гея – это новый стиль жизни маскулинизированных, сексуально свободных, и живущих на полную катушку, мужчин-Мальборо, который появился в крупных городах, навсегда изменив лицо мужской гей-культуры). Сегодня геи и лесбиянки, которые нарушают гендерные правила, сталкиваются со значительными предрассудками, но это касается, прежде всего, тех, чей внешний вид и манеры не соответствуют ожиданиям общества о мужественности и женственности. Если обращаться с враждебностью, основанной на сексуальной ориентации, как с подгруппой сексизма, то можно сделать неясными аспекты сексуальных предрассудков, которые концептуально отличаются от гендерных идеологий.

Второе важное историческое развитие, связанное с этой мыслью - уже упоминавшееся ранее появление сообщества лесбиянок, геев и бисексуалов как группы меньшинства, совпавшее с подъемом Христианского Права. С эскалацией Правом так называемых культурных войн в конце ХХ века, многие гетеросексуалы сформировали установки по отношению к геям (как благоприятные, так и враждебные), которые были психологически похожи на их отношение к этническим и расовым группам. Эти установки отражали межгрупповые конфликты, личную преданность, политические и религиозные идеологии, которые нельзя просто перегнать на вопросы пола. Таким образом, сексуальные предрассудки тесно связаны с представлениями о гендере, но, в конечном счете, именно сексуальная ориентация придает формы современным сексуальным предрассудкам. Процитируем снова Рубина (1984): «хотя пол и гендер связаны между собой, они не то же самое, и они формируют основу для двух различных областей социальной практики» (с. 308).