1.2. Артиллерия России.
В начале 19 века на вооружении российской армии находились так называемые «системы 1805 года». Под этим термином подразумевались бронзовые 12-фунтовые пушки средней и малой пропорции, 6-фунтовые пушки, полупудовые, четвертьпудовые и 3-фунтовые «единороги». От предшествующих образцов они отличались меньшим весом (что сказывалось на маневренности батарей) и повышенной точностью огня. Это было достигнуто путем ряда усовершенствований конструкции орудий. В частности, у лафетов уменьшили число различных оковок и угол перелома станка, что улучшило устойчивость орудий при выстреле. Для 3-фунтовых пушек и «единорогов» полевой и осадной артиллерии стали применять передки с ящиками для боезапаса, обычно картечи. Более тяжелые и массивные 12-фунтовые пушки большой пропорции, предназначавшиеся для крепостной и осадной артиллерии, оснастили лафетами с цапфенными гнездами, куда в походном положении укладывались цапфы, а казенная часть размещалась на особой подушке. Этим достигалось равномерное распределение тяжести орудия на весь лафет. Крепостные орудия образца 1805 года отличались от прежних образцов двух-четырехколесными лафетами с поворотными платформами, покоящимися на своего рода подшипниках — чугунных шарах. Мортиры начала XIX века подразделялись на три калибра и применялись только в крепостной и осадной артиллерии. В боевом положении их стволы устанавливали на станки, благодаря чему обеспечивался постоянный угол возвышения в 45°. Предельная дальность стрельбы полевых пушек достигала 2800 м, у «единорогов» — 2500 м, скорострельность при стрельбе ядрами и гранатами составляла выстрел в минуту, а при использовании картечи увеличивалась в два-три раза. Для обеспечения дальнобойности и меткости артиллерийского огня большое значение имеет качество прицельных приспособлений и боеприпасов Уже в 1802 году на вооружение приняли прицел системы А.И. Маркевича. Он представлял собой медную стойку с прорезью посредине, вдоль которой перемещалась медная планка с двумя отверстиями для прицеливания и шкалой. Прицел Маркевича обеспечивал точную стрельбу на дистанциях до 1200 м. Учитывая опыт минувших войн, российское командование накануне наполеоновского нашествия провело ряд организационных нововведений в артиллерии. Так, полевую артиллерию свели в бригады, каждая из которых состояла из двух батарейных рот вооруженных полупудовыми «единорогами» и 12-фунтовыми пушками, и такого же числа легких рот оснащенных 6- и 12-фунтовыми «единорогами». Кроме того, в бригаду входили конная рота с 10-фунтовыми «единорогами» и 6-фунтовыми пушками и понтонная рота. Позже в российской артиллерии появились дивизии, что улучшило управление войсками.
1.3.Вооружение Франции.
На вооружении армии Наполеона наряду с новейшими образцами состояло и старое оружие второй половины 18 века, произведенное еще до революции, при королевской власти, потому что французская металлургическая промышленность не обладала достаточными возможностями и ресурсами, чтобы успевать вооружать постоянно увеличивавшуюся армию империи современным оружием и в то же время восполнять потери оружия в многочисленных сражениях. Новое оружие, созданное наспех, в рекордно короткие сроки, зачастую представляло собой просто копии старых образцов с минимальными изменениями и усовершенствованиями. «Ружьё пехотное» образца 1777 г. было основным и самым распространенным пехотным ружьем французской армии в конце 18 – начале 19 веков (калибр 17,4 мм). Ружей образца 1777 г. было выпущено очень много, однако они не отличались особо высокими боевыми качествами. Это более чем посредственное оружие имело малую даже для того времени дальность прицельного выстрела. Если по официальным заявлениям французских оружейников прицельная дальность ружья 1777 года составляла всего 150 метров (в России эта величина была около 200 метров), то на самом деле вести из него прицельную стрельбу далее, чем на 110 метров, было просто невозможно, в чем неоднократно убеждались в бою французские пехотинцы2. Кроме того, из-за плохо сконструированной пластины кремня на курке, эти ружья слишком часто давали осечки, намного чаще, чем ружья армий других стран. Нарезные ружья для пехоты французы начали выпускать только в 1793 году под впечатлением от эффекта нарезного оружия австрийских стрелков в боях в Италии. Однако из-за отсутствия опытных мастеров в данной области и высоких затрат производство так и не стало массовым (с 1793 по 1800 гг. было произведено не более 10 тыс. нарезных ружей). Пехотное ружье AN-IX являлось почти точной копией старого ружья образца 1777 г. – французские оружейники в условиях развертывания массовой армии, требовавшей производства миллионов стволов, оказались неспособны быстро разработать новое оружие; они просто несколько усовершенствовали уже имевшийся образец. Фактически оружейники только немного снизили вес ружья и заменили часть железных деталей, подверженных коррозии, на медные. Естественно, что такая «переделка» не улучшила боевых качеств основного оружия пехоты, и ружье AN-IX сохранило все недостатки своего предшественника. Мало того, ухудшение качества изготовления стволов в условиях спешного массового производства вынудило французов уменьшить размер пули, создавая тем самым зазор между пулей и стенками ствола. Этот зазор, допускавший прорыв части пороховых газов, уменьшил точность стрельбы и убойную силу пули, зато сделал эксплуатацию ружья более безопасной – иначе ствол могло разорвать из-за неровностей стенок ствола, неизбежно возникавших в условиях плохой обработки металла. Маркировка AN-IX обозначала год выпуска в отсчете после революции: 9-й год после 1792 года = 1801 год. Кроме огнестрельного оружия, пехотинцы располагали также и холодным. Рядовые и унтер-офицеры имели полусабли с коротким клинком (около 59 см). Впрочем, это оружие трудно отнести к разряду боевого. В мемуарах и дневниках современников нигде не встречается упоминания о применении полусабли в сражениях, зато с отменой этого оружия у фузилеров ношение полусабли стало знаком «элитности». Как и во всех армиях Европы того времени, пехотные офицеры наполеоновской армии имели на вооружении личное холодное оружие — шпага и сабли. Однако во французской армии, в отличие от других, шпага являлась регламентированным оружием только у офицеров фузилеров и егерей. Офицеры же гренадер, карабинеров и вольтижеров носили сабли. Впрочем, имевшееся у французских офицеров оружие мало отвечало уставным нормам. Офицеры «рот центра» нередко носили сабли, и напротив, командные кадры элитных рот часто не пренебрегали шпагами.