Перемена в образе правления Русского царства
Данный раздел выявляет достаточно много интересных фактов, относящихся к дворянскому сословию. Они, как и остальные, беспрекословно подчинялись неограниченной самодержавной власти правителя: «все льготы, какими прежде владело русское дворянство, надобно считать не другим чем, как только пожалованиями, которых сила зависела единственно от воли государя и должна была прекратиться в ту же минуту, как скоро признавал он это за благо».14 Петру было необходимым обессиливание дворянство и стрельцов. Поэтому решил он «изводить одно посредством другого, вводя обе стороны в своё подчинение».15 Стрельцам он тут же наобещал возврат прежних преимуществ по окончании войны с турками. Тут вроде бы был предлог, объяснявший, почему император не спешит с исполнением своих обещаний.
А как же дела обстояли с дворянством? «Всего труднее, казалось, было уничтожить мечту дворянства о преимуществах его рождения и тот предрассудок, что позорно находиться под начальством человека низшего происхождения».16 С решением Пётр не заставил себя ждать. Он набрал 50 молодых дворян и составил отряд. Военному делу их учили по европейскому образцу. К тому же Пётр I «объявил, что сам он не имеет никакого преимущества пред другими, а, подобно своим товарищам с ружья, даже с барабана, и будет выслуживаться постепенно».17 Для этого самодержавную власть, как пишет Фоккеротд, следовало отдать в руки независимого человека. Таким явился князь Ромодановский, который осуществлял повышение Петра в чины наравне с остальными служащими. Каждый получал по личным заслугам. Благодаря такому сценарию, в умах дворян отложился запрет на мысль о превосходстве своего происхождения над государевым. После этого дворяне из самых знатных фамилий стали служить простыми солдатами в полках. Пётр отнял у них все преимущества, которыми они так гордились, позволял себе шутки в их сторону, зато очень почтенно обходился с иностранцами.
В 1714 году император издал Указ о единонаследии, т.е. запретил дробление дворянских имений. По смерти отца его владение должно было переходить тому, кто был назначен наследником. Если же завещания не было ̶ старшему сыну. Право на наследство, закреплённое только за одним сыном, вынуждало остальных братьев исправно служить на государственной службе.
Резюмируя вышесказанное, отмечу, что Пётр Великий добился полного подчинения себе всех слоёв. «Избалованное» дворянство лишалось как многих своих привилегий, так и стереотипов о своём превосходстве над остальными сословиями. Их свобода была относительной. Император отважился на очень глубокие перемены, причём, ни только на внешние, но и на перемены в общественном сознании. Недовольство дворян очевидно, на мой взгляд. Их общий статус пошатнулся, диктуя правила нового положения в обществе. Не осталось ничего от их прежней близости к царю. Теперь самодержцу не нужна была опора в лице знати.
Военная реформа
Конечно же, нельзя не сказать о военной реформе Петра I. Я не буду заострять на ней своё внимание, но вкратце отмечу самое важное, что в той или иной степени будет касаться моей темы.
Император ввёл полки нового строя, естественно европейского образца. И в этой области, как и во всех остальных, он тянулся за Европой. «Все они одеты и вооружены были так же, как и европейские войска, такую же имели выправку и в случае надобности могли делать все воинские приемы и маршировать рядами».18
Русская конница состояла в основном из «детей боярских» ̶ «это были дворяне, жившие рассеянно по всем областям и владевшие наследственно некоторыми ленными поместьями».19 В случае войны они со своими рабами должны были выходить на поле боя. Но, как замечает Фоккеродт, неприятелям русские уступали в своих силах.
Был учреждён инженерный корпус, который обучал дворян военно-строительному делу. Но они становились лишь смотрителями за производимыми постройками, т.к. Фоккеродт пишет, что «не видали ни одного русского, который достиг бы некоторой смышлености в этом деле или найден был настолько способным, чтобы употребить его в качестве инженерного офицера».20 А значит, так и продолжает Пётр привлекать иностранные людские ресурсы.
Страстью императора был флот, хотя в ранние годы у него было не то что нелюбовь, а самое настоящее отвращение к воде. Задумку создать флот на Балтийском море автор явно критикует, и задаётся вопросом, принесло ли это столько выгоды, сколько ждал император. Фоккеродт отмечает и недостаточное количество финансов для поднятия флота и «отвращение русских к мореплаванию»21, которое Пётр не мог одолеть.
А далее следует перечень того, для чего был не годен русский флот. Это и торговля, т.к. она велась на иностранных судах и пострадал бы в первую очередь иноземный купец. Значит и защита торговли не имела ни малейшего отношения к русским. Это и нападение на соседние страны. Оно представлялось невозможным из-за шведских утёсов и прусского взморья.
Суммируя то, что было сказано ранее, отмечу, что Петра критиковали и делали это не только иностранцы, но и образованные люди России. Надобность флота оценивалась по-разному: «по крайней мере даже самые рассудительные моряки в России думают так, что усиление флота в слишком больших размерах вовсе бесполезно»22 и больший успех получило бы государство, направив финансы страны в другое русло.