Канон в церковном искусстве

Каноном (греч. — норма, правило) в цер­ковном искусстве является свод обяза­тельных положений, касающихся хода богослужения и его эстетического оформ­ления. Он предписывает тип архитектурного решения храма (как его внешние формы, так и организацию внутреннего пространства), порядок расположения сюжетов изобразительного искусства (стенописи и икон), содержание, последовательность песнопений и театрализо­ванных действий священнослужителей и паствы и т. д. Например, в, искусстве иконописания русской православной церкви с XVI столетия существуют «Лицевые и толковые подлинники», опреде­ляющие основные приемы написания того или иного образа свя­того, равно как и икон на иные христианские сюжеты ("двунадесятые праздники» и т. д.). Свои канонические нормы имеет искусство, связанное, с иудаистским, исламским, индуистским и буддийским богослужениями; эти нормы имеют национально-региональные особенности.

Канон выступает мерой в оценке эстетического по критериям, выработанным религиозными организациями в конкретно-исторических условиях. В соответствии с целями культа формируются предпочтения при отборе художественных решений. Так, шутка, смех (и карикатура, шарж, искусство скомороха как театрализация комической стороны жизни) исключаются из сферы церковно-значимых ценностей (в православии) или получают статус второстепенных, вспомогательных компонентов (в европейском средневековом искусстве). Условность граней общественной жизни, подмечаемая в этих художественных формах, не согласовывалась с незыблемостью и четкостью церковного канона.

Многообразный и духовно богатый процесс эстетического осво­ения действительности, простиравшийся далеко за пределы церкви, «обступал» ее; частично он получил отражение и преломление в решениях, признанных церковью каноническими. Формализуя условия творчества художников, работавших для церкви, канон сосредоточивал их усилия на решениях, эстетически заметно отличавшихся при внешней схожести композиции, цветовой гаммы, живописного ритма, мелодии, архитектурной формы. Корни этих отличий—в исторических, философских, нравственных, социально-политических правовых ситуациях эпох, отраженных искусством сквозь призму канонов религиозных установок. Эстетические принципы художника складывались и развивались в поисках решений, отвечавших духовным потребностям времени, в котором доминирующее религиозное сознание интегрировало разноплановые общественные проблемы. Темы высокого предназна­чения и трагедии материнства (каноны «Богоматери с младенцем»), заступничества и милосердия («Христос с предстоящими», «Николаи Мирликийский предотвращает казнь» и др.), самопожер­твования во имя единства земли русской («Борис и Глеб»), торже­ства гармонии над раздором и хаосом («Троица») развивались древнерусскими иконописцами в многочисленных вариациях. Патриотические идеи составили смысловой центр композиций «Покрова Богородицы», ассоциировались с иконой «Казанской Богоматери»; они же вдохновляли создателей Покровского храма (Василия Блаженного) и храма Христа Спасителя. Сходные процес­сы протекали в музыкальном и литературном творчестве Древней Руси. Духовное содержание произведений, признанных церковью каноническими, проявляется за рамками богослужения—в го­родских архитектурных ансамблях, музеях, выставках, концертах. Тем самым подтверждается мысль об относительной самостоятель­ности художественного начала по отношению к религиозно-куль­товому.

Поистине бесценны многие памятники художественной куль­туры, созданные на темы и сюжеты мировых и многих националь­ных религий. Мы встречаем их в архитектуре и в изобразительном искусстве (фреска, мозаика, икона, картина, скульптура, мелкая пластика), в инструментальной и хоровой музыке, сольном испол­нении (а также в их сочетаниях), в искусстве драмы (выразительное чтение, взаимодействие священнослужителей и верующих при «исполнении» религиозных текстов, строгий порядок «сценария» богослужения), в орнаменте, художественном шитье и т. д. В каждой религии произведения этих видов и жанров искусства взаимодополняют друг друга, обеспечивая эстетико-психологическое сопрово­ждение религиозной проповеди и культовых действий.

Вместе с тем музеи, хранящие произведения религиозного искусства, архитектурные ансамбли, включающие и здания культо­вого назначения, концертные залы, где звучат сочинения, написан­ные для церкви или на религиозные темы, позволяют, особенно в сопоставлении с искусством, прямо входящим в систему культа, выявить такую сторону искусства, как полуфункциональность. Она определяется, прежде всего, различием формальных и содержатель­ных особенностей искусства. Если первые обусловлены сюжетом, символической атрибутикой и внешними особенностями образов художественного произведения, то вторые – спецификой воплощения идейного замысла художника и функциональным назна­чением произведения. При этом сам замысел, его реализация, равно как и общественное место (а значит, и смысл художественного решения), зависят от социально-исторического контекста эпохи, когда оно создавалось. Соответственно, произведение религиозного искусства несет информацию о тех общественно-идейных ситуациях, к которым оно относится; воплощая определенное нравственно-эстетическое, философское, политическое и рели­гиозное содержание, оно вызывает идейные и эмоциональные ассоциации как у современников, так и у представителей последу­ющих поколений. В свою очередь, "аудитория", воспринимающая произведение, концентрирует внимание на его формальных либо содержательных сторонах, может выбрать ту или иную их «про­порцию». Так, «Троица» Андрея Рублева воспринимаюсь совре­менниками художника с точки зрения содержания как неотъемлемая принадлежность храма; ныне посетители Третьяков­ской галереи видят в ней эстетический идеал русского Средневе­ковья на рубеже XIV—XV столетий, наиболее глубоко воплотивший в конкретно-исторической форме общечеловеческое. Стремление к гармонии, миру и красоте.