Glava_I[1]

вации формирует эмоциональная значимость предмета потребности, трактует понятие направленности главным образом как эмоциональный феномен.

Имеется попытка объединить в более общую категорию сознательные и эмоциональные компоненты целостной направленности личности. Это — концепция умонастроения, предложенная Б. Д. Парыгиным. Он отмечает, что умонастроение есть «особый вид устойчивого настроения чувств, которые группируются вокруг каких-то идейных установок и определяют способ восприятия и оценки человеком окружающей действительности, а также направленность его волеустремлений и интересов».28 Предложенное понятие удачно обобщает целый комплекс относящихся к нему более частных понятий, в числе которых и социальная позиция личности, и ее направленность, и доминирующая мотивация.

Наконец, к предмету нашего анализа прямо относится использование весьма многозначных понятий «ценность» и «ценностная ориентация». В философии или ее специальном разделе, занимающемся проблемой ценностей, — аксиологии — это область рассмотрения объективной истинности и отношения к ней человека; в социологии — это проблема общесоциальных регулятивных механизмов, где ценности общества рассматриваются как элементы общественного сознания и культуры, выполняющие по отношению

кличности нормативные функции; в социальной психологии — это сфера исследования социализации индивида, его адаптации

кгрупповым нормам и требованиям, а в общей психологии — изучение высших мотивационных структур жизнедеятельности.29

Включение ценностных ориентаций в структуру личности позволяет уловить наиболее общие социальные детерминанты мотивации поведения, истоки которой следует искать в социальноэкономической природе общества, его морали, идеологии, культуре, в особенностях классового и социально-группового сознания той среды, в которой формировалась социальная индивидуальность

игде протекает повседневная жизнедеятельность человека.

Что же касается западноевропейской и особенно американской традиции социально-психологических исследований регуляции поведения, то она в основном связана с понятием «attitude», или «социальная установка». Не рассматривая здесь многочисленные определения самого термина, укажем только, что при всем

28П а р ы г и н Б. Д. 1) Общественное настроение. М., 1966, с. 31—32;

2)Основы социально-психологической теории. М., 1971, с. 137—154.

29См.: Д р о б н и ц к и й Б. Д. Мир оживших предметов. М., 1967;

Т у г а р и н о в В. П. О ценностях жизни и культуры. Л., 1960; Т а с е в В. Социалните ценности и формирането на личноста. София, 1974 ; Люби- м о в а Т. Б. Понятие ценности в буржуазной социологии. — В кн.: Социальные исследования, вып. 5 . М. , 1970 ; П о п о в а И. М. Системный подход в социологии и проблема ценностей. — Вопросы философии, 1968, № 5; Ж у к о в Ю. М. Ценности как детерминанты принятия решения. Социальнопсихологический подход к проблеме. — В кн.: Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М., 1976.

16

личности, — область исследований сторонников гештальт-психо- логии.33

Классификация Д. Каца интересна тем, что прекрасно демонстрирует методологические основания разногласий авторов, которые в зависимости от своей теоретической ориентации и представлений о личности приписывают аттитьюду различные свойства, вытекающие из концептуальной схемы бихевиоризма, фрейдизма, когнитивистской психологии и феноменологических подходов соответственно.

Серьезные трудности возникли в исследованиях основной функции аттитьюда, а именно — способности направлять или управлять реальным поведением личности. Начало и по сей день продолжающейся дискуссии о регулятивных функциях аттитьюдов было положено в 1932 г. экспериментом Лапьера.34

В течение двух лет, путешествуя по США в компании двух студентов, китайцев по национальности, Лапьер систематически регистрировал реакцию обслуживающего персонала гостиниц и ресторанов по отношению к своим спутникам. Они посетили 251 место и всюду нашли прием, соответствующий стандартам сервиса. Лишь в одном отеле китайцам было отказано в получении комнаты. По окончании путешествия психолог направил туда, где их в свое время обслуживали, письменные запросы -о возможности принять иностранцев китайского происхождения. На 251 письмо он получил 128 ответов, из которых 92% содержали недвусмысленный отказ, а остальные были неопределенными («трудно сейчас сказать», «это зависит от обстоятельств» и т. д.).

«Парадокс Лапьера» через 26 лет был подтвержден в условиях контролируемого лабораторного эксперимента. М. Дефлер и Ф. Р. Уэстай35 предложили студентам вербальный тест на измерение уровня этнической предубежденности, разделив далее всех испытуемых на предубежденных и непредубежденных. Затем их поставили перед необходимостью открыто (подписывался юридический документ) продемонстрировать свое отношение к неграм: 30% испытуемых поступили в прямом противоречии с вербально выраженными склонностями.

Опыт Лапьера и многократные лабораторные эксперименты привели к тому, что многие американские социопсихологи, ра-

acts. — American Sociological Review, 1958, vol. 236. — В дальнейшем эти опыты неоднократно повторялись в разных модификациях; по некоторым данным, к 1976 г. было выполнено более 40 подобных исследований (см.: W e i- g e l Н., A m s t e r d a m Т. The effect of behavior relevant information on attitude behavior consistency. — The Journal of Social Psychology, 1976, N 98, p. 248).

18

торого, согласно Узнадзе, обусловлено двумя ключевыми факторами: потребностями субъекта и ситуациями внешней среды. Только при наличии некоторой потребности и реальной ситуации, в которой она может быть удовлетворена, у субъекта возникает состояние предуготовленности к определенному действию, т. е. установка на данном уровне поведения. В процессе многократного повторения специфических сочетаний потребности и ситуации такие установки фиксируются. Можно сказать, что они фиксируют опыт активности субъекта.

Развивая теорию Д. Н. Узнадзе применительно к исследованию социального поведения личности, Ш. А. Надирашвили пришел к новым важным обобщениям. Он указал на наличие не двух, как полагал Д. Н. Узнадзе, а трех качественно разных уровней регуляции психической активности.38

Активность первого уровня, импульсивная и бессознательная, реализуется в связи с конкретными, чувственно данными предметами. Она осуществляется на основе импульсивной (моментной) установки практического поведения — целостного состояния субъекта, которое возникает под действием ситуации и импульсов актуализированной потребности. Благодаря установке поведение отличается целесообразностью.

Психическая активность второго уровня связана с общими объектами действительности и представляет собой более сложную структуру, в формировании которой субъект делает ситуацию предметом познания. Это — процесс, названный Д. Н. Узнадзе объективацией. План объективации возникает при задержке удовлетворения актуальной потребности в связи с изменившейся обстановкой. Перед субъектом встает вопрос о дальнейшей программе поведения. Ведущая роль от установки переходит к «активированному на основе объективации мышлению». Определив свое отношение к ситуации, он действует на основе новых, активированных для данного случая (посредством сознания) установок. Однако, как считает III. А. Надирашвили, механизм объективации, описанный Д. Н. Узнадзе, не объясняет достаточно полно активность мышления и познания. Благодаря объективации осуществляется более адекватное, но все же в конечном счете «практическое поведение». Кроме этого, «существует и установка теоретического поведения, которая кладется в основу теоретической активности человека, его познавательных процессов». 39 Благодаря ей мышлению придается целесообразный, целевой характер.

Третий уровень психической активности, выделяемый Ш. А. Надирашвили, относится уже к социальному поведению личности. Это — волевая активность, которая регулируется системой ценностных ориентаций, нравственных принципов, как

38 Надирашвили Ш. А. Понятие установки в общей и социальной психологии, с. 89.

39 Там же, с. 56—57.

20

они фиксируются в самосознании индивида, в его «психологическом автопортрете».

Таким образом, установка — и фиксированная установка в частности — является психологическим механизмом регуляции как бессознательной, так и осознанной активности субъекта, она содержит механизмы и простейших, и сложных социальных форм поведения.

Имея в виду, что явления диспозиционной регуляции поведения изучались другими авторами как феномены ценностной ориентации, социальных установок (аттитьюдов), направленности личности, можно заключить, что во всех этих случаях имеют место какие-то разновидности установочных готовностей, особенности которых определяются, с одной стороны, спецификой потребностей, а с другой — конкретными условиями деятельности. В этом пункте экспериментальные данные школы Д. Н. Узнадзе совпадают с одним из основных положений теории мотивации А. Н. Леонтьева, а именно — что потребность может выступать как стимул только в той фазе развития, когда она становится предметной.40

Решающий шаг в разработке диспозиционной концепции — выделение иерархических структур потребностей, условий деятельности и собственно диспозиционных образований, формирующихся «на стыке» между потребностью и условиями (предметами) ее реализации.

Что касается иерархии потребностей, то с точки зрения обсуждаемого подхода мы будем использовать обоснованный Г. Г. Дилигенским принцип их разделения не по источнику формирования (биогенные и социогенные), а по направленности — как потребности физического и социального существования людей.41 В этом отношении собственно человеческие, т. е. надбиологические потребности можно структурировать по уровням присвоения индивидом социальных форм деятельности в их исторически сложившихся иерархических компонентах или последовательно расширяющихся сферах активности. Они следующие: первичное включение в ближайшее семейное окружение; далее — в многочисленные так называемые контактные группы и коллективы, в различные области производственной и внепроизводственной деятельности; наконец, в целостную социальную систему. Основанием классификации является как бы последовательное расширение границ активности личности, источник которой со стороны субъекта — потребность в достижении двух противоположных целей: слияния с социумом и выделения своего «Я» в качестве автономной единицы. Именно в этом, как убедительно показы-

40Л е о н т ь е в А. Н. Потребности, мотивы, эмоции. М., 1971, с. 2—6.

41Д и л и г е н с к и й Г. Г. Проблема теории человеческих потребностей. — Вопросы философии, 1976, № 9 и 1977, № 2.

21

вает Г. Г. Дилигенский, и состоит диалектика развития потребностей социального существования индивида.42

Условия деятельности (ситуации), в которых могут быть реализованы те или иные потребности личности, также образуют некоторую иерархическую структуру. За основание классифика-

ции в этом случае мы примем длительность времени, в течение которого сохраняется основное качество данных условий, т. е. ситуацию деятельности можно рассматривать как относительно устойчивую.

Низший уровень такой структуры — наименее устойчивые, ежеминутно меняющиеся «предметные ситуации». Человек непрерывно «переходит» из одной предметной ситуации в другую. Следующий уровень — условия группового общения. В течение значительного времени основные требования группы, в которой протекает активность человека, сохраняются неизменными. Ещеболее устойчивы условия в различных сферах деятельности: труда, досуга, семейной жизни. Наконец, максимально стабильными по сравнению с указанными выше являются общие социальные условия жизнедеятельности человека — экономические, политические, культурные особенности образа жизни. Можно сказать, что они претерпевают существенные изменения в рамках «исторического» времени. Условия деятельности в той или иной социальной сфере (например, труда) могут изменяться несколько раз в течение жизни человека, условия групповой ситуации изменяются в течение лет и месяцев, а предметная среда — в считанные секунды.

Обратимся теперь к диспозициям личности. Если они представляют собой продукт столкновения потребностей и ситуаций (условий), в которых соответствующие потребности могут быть удовлетворены, и если они закрепляются в личностной структуре в результате опыта, то естественно предположить, что и диспо-

зиции структурируются в некоторую иерархию. Первый, низший ее уровень образуют, по-видимому, элементарные фиксированные установки. Они формируются на основе потребностей физического существования и в простейших ситуациях. Эти установки как закрепленная предшествующим опытом готовность к действию лишены модальности (переживание «за» или «против») и не осознаваемы. Согласно Д. Н. Узнадзе, сознание участвует в выработке установки, когда привычное действие наталкивается на преграду и человек объективирует собственное поведение, осмысливает его. Не являясь содержанием сознания, установка «лежит в основе этих сознательных процессов».43

Второй уровень диспозиционной структуры — социальные фиксированные установки, точнее — система социальных уста-

42Вопросы философпи, 1976, № 9, с. 37.

43У з н а д з е Д. Н. Экспериментальные основы психологии установки,

с. 41.

22

новок (подобно тому как предыдущий уровень представляет собой систему элементарных фиксированных установок). В отличие от первых, социальная установка обладает сложной структурой. Она, вероятно, содержит эмоциональный (или оценочный), когнитивный (рассудочный) и собственно поведенческий (поведенческая готовность) аспекты. Факторы, ее формирующие, — с одной стороны, предметные потребности социального существования, связанные с включением индивида в первичные и другие контактные группы, а с другой — соответствующие социальные ситуации. Иными словами, это — «аттитьюд». Социальные установки образуются на базе оценки отдельных социальных объектов (или их свойств) и отдельных социальных ситуаций (или их свойств). Согласно М. Рокичу, можно выделить «объектные» и «ситуационные» социальные установки.44 Первые относятся к диспозициям по поводу объектов действий, вторые — к диспозициям способов действий.

Следующий диспозиционный уровень—общая (доминирующая) направленность интересов личности в определенные сферы социальной активности. Можно полагать, что она формируется на основе более высоких социальных потребностей и представляет собой предрасположенность к идентификации с той или иной областью социальной деятельности (ее не нужно смешивать с направленностью мотивации по Л. И. Божович). Например, можно обнаружить доминирующую направленность интересов в сферу профессиональной деятельности, досуга или семьи. В последнем случае основные интересы сконцентрированы на семейной жизни, воспитании детей, создании домашнего уюта и т. п. Предполагается, что направленность, как и социальные установки, обладает свойствами когнитивного, эмоционального и поведенческого характера. Притом когнитивные образования диспозиций этого уровня намного сложнее, чем когнитивные элементы низшего уровня. Одновременно и сама направленность личности более устойчива, чем социальные установки на отдельные социальные объекты или ситуации.

Высший диспозиционный уровень образует система ценностных ориентаций на цели жизнедеятельности и средства их достижения. Логично допустить, что формирование ценностных ориентаций отвечает высшим социальным потребностям личности в саморазвитии и самовыражении, притом в социально-конкретных, исторически обусловленных формах жизнедеятельности, характерных для образа жизни общества и социальных групп, к которым принадлежит индивид и с которыми он себя идентифицирует, а следовательно — мировоззрение, идеологию и образ мыслей которых он разделяет. Отсюда — решающая роль этого диспозиционного уровня в саморегуляции поведения.

44 Rokeach M. Beliefs, attitudes, and values, p. 148—152.

23

Такова, как мы полагаем, принципиальная структура диспо— зиционной системы. Наличие в ней четырех описанных, — а, скажем, не трех или пяти-шести — уровней далеко не бесспорно. Так, среди социальных установок могут быть обобщенные и ситуативные, т. е. относящиеся к социальным объектам и ситуациям разной степени общности. На высшем уровне помимо ценностных ориентаций, возможно, следует выделять особое диспозиционное образование — жизненные принципы или «концепцию жизни». С другой стороны, нет уверенности, что явно различаются уровни

доминирующей направленности интересов и ценностных ориентаций.45

Далее, важно заметить, что диспозиционная иерархия не строится из отдельных элементов, в каждом из которых, как

вмонаде, содержатся свои собственные когнитивные, эмотивные- и поведенческие «заготовки». Традиционное членение основных психических процессов на эмоции, познание и волю отразилось-

вконцепции аттитьюдов в виде представления о трехкомпонентной структуре социальной установки. Но скорее всего эти процессы результируются в конечных продуктах психической деятельности, которые образуют относительно самостоятельные подсистемы регуляции активности субъекта. Основания к такому допущению содержатся в тех же исследованиях аттитьюда.

Когнитивная подсистема диспозиций, состоящая из знаний об объектах и ситуациях деятельности, по-видимому, структурируется согласно принципу, максимально близкому описанной модели. Верхние ее уровни есть генерализация низших. По крайней мере имеет место соотнесение различных когнитивных образований на всех уровнях и приведение их в соответствие друг

сдругом (принцип консистентности, т. е. соответствия). Соответствие когнитивных компонентов достигается их логической и психологической непротиворечивостью,46 причем можно предположить, что в зависимости от особенностей индивида и ситуаций деятельности соотношение между логическими и психологическими тенденциями гармонизации когнитивной структуры будет различным.

Рассматриваемая подструктура характеризуется такими, например, экспериментально установленными параметрами: дифференцированностью компонентов; их логической согласованностью; их значимостью — релевантностью в отношении ведущих потребностей и интересов субъекта, отчего возможно деление ее компонентов на центральные и периферийные; свойствами транзитивности, т. е. переноса знания или основанного на нем отно-

45 Названные структурные образования должны быть эмпирически за-

фиксированы, конечно, с той мерой определенности, которую допускает сегодняшний уровень наших методических возможностей в исследованиях такого рода.

46 A b e l s o n R . F . , R o s e n b e r g M . J . Symbolic psychology: a model of attitudinal cognition. — Behavioral Sciences, 1958, Vol. 3, N 1.

24

шения с одного компонента на другой; глубиной охвата временной перспективы (прошлое, настоящее и будущее); наконец, широтой охвата социальной действительности — узкая или широкая социальная сфера, к которой относится данное знание, образующее элемент диспозиционной структуры.47

Эмоциональные аспекты диспозиционной системы, в отличие от когнитивных, приводятся во взаимосоответствие по иным законам. Возможны два различных принципа их гармонизации.

(1) Переживания, связанные с наиболее важными когнитивными компонентами, выступают в качестве «операторов» в отношении эмоциональных компонентов отдельных социальных установок. Это то, что Б. Д. Парыгин называет умонастроением. (2) Эмоциональные состояния предшествуют организации когнитивных компонентов, являются импульсом систематизации знания, а также поведенческих готовностей.48 Наконец, по Д. Кацу (что хорошо согласуется и с информационной теорией эмоций П. В. Симонова), можно ожидать, что действуют оба механизма — в зависимости ют особенностей ситуации (напряженная, свободная, обеспечивает информацию, не обеспечивает ее)49 и, добавим мы, от особенно-

•стей субъекта (рациональный и эмоциональный типы). Поведенческая система диспозиционной иерархии структури-

руется и приводится в состояние устойчивой целостности, вероятно,

взависимости от описанных выше процессов, происходящих

вкогнитивной и эмоциональной подсистемах. Механизмы этого процесса почти не изучены, и мы еще вернемся к ним. Также не исследовано взаимодействие всех трех подструктур. Имеются противоречивые данные относительно взаимосвязи когнитивного,

эмоционального и поведенческого аспектов в рамках отдельных социальных установок.50 Было установлено, что они довольно тесно коррелируют, но лишь тогда, когда для измерения трех компонентов используются аналогичные процедуры. Существенно

меньшая связь обнаруживается в случае, если компоненты измеряются разными процедурами.51

Столь же сомнительны данные о связи эмоциональных и когнитивных компонентов. Противоречия обнаруживаются в том, что

водних случаях теория аттитьюда строится по преимуществу на базе эмоциональной модели социальных установок (например,

relations: a theoretical analysis and review of empirical researsch. — Psychological Bulletin, 1977, vol. 84, N 5.

26