Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Glava_V[1]

.pdf
Скачиваний:
3
Добавлен:
23.08.2019
Размер:
590.4 Кб
Скачать

Глава V

ДИСПОЗИЦИИ И РЕАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ЛИЧНОСТИ (I)

Как программы поведения человека связаны с его реальными действиями? Этот острейший жизненный вопрос лежит в русле двух ключевых проблем психологии личности и социальной психологии. Первая из них касается соотношения между реальным бытием субъекта и его отражением в самосознании, а также в том, что человек сообщает окружающим; вторая — соотношения между желаемым и достигнутым.

Один из аспектов этого общего вопроса — изучение соотношений реального поведения людей с соответствующими диспозициями. Драматическое расхождение между ними было подчеркнута в формулировке: «Аттитьюды против действий». Так называлась уже упоминавшаяся статья Р. Лапьера, где описан феномен, ставший исходным для серии последующих исследований.

В какой мере диспозиции личности к самостоятельности, исполнительности и ответственности согласуются с ее реальными деловыми качествами? Каков характер и каковы причины диспо- зиционно-поведенческих рассогласований? Насколько успешно» можно предсказывать деловые качества людей по их диспозициям? Таковы вопросы, которые будут рассмотрены в этой и следующей главах.

1. ОБ ИСТОЧНИКАХ ДИСПОЗИЦИОННО-ПОВЕДЕНЧЕСКИХ РАССОГЛАСОВАНИИ

При рассмотрении диспозиционно-поведенческих соотношений в рамках проблемы соответствия желаемого и достигнутого рас-

согласование между диспозициями и релевантными характеристиками поведения традиционно объясняют наличием препятствий, с которыми сталкивается человек на пути реализации своих желаний. Эти препятствия можно разделить на два класса. К первому относятся помехи, связанные с ограниченностью объективных

120

исубъективных ресурсов человека — его «возможностей» и «способностей». Это пассивные, или статические, помехи, они не имеют мотивационного, побудительного потенциала, поэтому различия в их объеме могут в большей или меньшей мере затормозить действие, реализующее диспозицию, но не в состоянии его усилить. Препятствия, относящиеся ко второму классу, носят активный характер. Речь идет, во-первых, о разнообразных диспозициях субъекта, которые конкурируют с рассматриваемой нами (основной) диспозицией за влияние на одно и то же действие, и, во-вторых, о тех объективных условиях, которые стимулируют эти «иные» диспозиции. Такие помехи — назовем их динамическими — могут благодаря своей мотивационной природе как тормозить, так и усиливать действие, соответствующее основной диспозиции, порождая, таким образом, не только ее гипо-, но

игиперреализации.

Внашем исследовании с самого начала предполагалось, что за диспозиционно-поведенческие рассогласования несут ответственность и статические, и динамические помехи. В частности одной из ведущих является гипотеза о том, что источником рассогласований между диспозицией и одноименной характеристикой поведения является иная диспозиция, более адекватная уровню реального поведения.

Можно предложить еще один вариант динамического истолкования диспозиционно-поведенческих несоответствий. Он связан с выделением двух типов потребностей — непосредственных, прямо побуждающих насыщающие их действия, и опосредованных, которые для своего удовлетворения требуют промежуточных («инструментальных») действий, не имеющих самостоятельной ценности для данной потребности. Соответственно разделяются и

два вида регуляции — непосредственная (импульсивная) и опосредствованная (произвольная).1

1 См.: У з н а д з е

Д. Н. Психологические исследования. М., 1966;

Ч х а р т и ш в и л и Ш.

Н. Проблема мотива волевого поведения. Автореф.

докт. дис. Кутаиси,

1955; Б о ж о в и ч

Л . И. Личность и ее

формирование

 

 

вдетском возрасте. М., 1968. — Указанное разделение имеет давнюю традицию, начиная с работ 3. Фрейда, различавшего регуляцию деятельности по «принципу удовольствия» и «принципу реальности» (см.: F r e u d S. Formulations regarding the two principles of mental functioning (1911). — In: F r e u d S. Standard edition of the complete psychological works, vol. XII. London, 1953). Оно содержится и в системе понятий К. Левина, который

вэтой связи разделял «потребности» и «квазипотребности» (см.: Le w i n К. Field theory in social science; selected theoretical papers. New York, 1951).

В последние годы исследователи стали уделять больше внимания опосредованному, инструментальному регулированию (см. например: Б о ж о-

в и ч Л. И., Е н д о в и ц к а я Т. В., С л а в и н а Л. С. Опыт экспериментального изучения произвольного поведения. — Вопросы психологии, 1976, №4; M i t c h e l l T. R. Expectancy models of job satisfaction, occupational preference and effort: a theoretical, methodological, and empirical appraisal. — Psychol. Bull., 1976, vol. 81, N 12, p. 1053—1077).

121

Для нас существенно, что благодаря наличию этих двух типов потребностей каждое действие человека оказывается под влиянием двух видов побуждений: действием управляют, во-первых, программа его целевого, самоценного использования и, во-вторых, программы использования его в качестве средства или инструмента. Что же касается диспозиций, то мы полагаем, что почти все методики их измерения в нашем исследовании (кроме, пожалуй, Проективных ситуаций, VII) направлены на регистрацию отношения людей к деловым качествам преимущественно как самоценным для личности и мало чувствительны к их инструментальной полезности.2 Итак, реальные проявления деловых качеств управляются двумя видами программ — целевого и инструментального их использования, а в диспозициях преимущественно фиксируются программы лишь «целевого» вида. Поэтому

можно ожидать, что программы использования деловых качеств в роли средств будут одной из причин, нарушающих соответствие реальных действий людей фиксируемым нами «целевым)) диспозициям.3

2 В американской психологии широко распространена трактовка аттитьюда к объекту как суммы воспринимаемых личностью инструментальных «полезностей» данного объекта для ее целей (см. об этом: M c G u i r e W. J. The nature of attitudes and attitude change. — In: Handbook of social psychology, 2nd ed. vol. 3. Reading, Mass., 1969, p. 153—155). M. Фишбайн и А. Айзен полагают, что такая трактовка справедлива и для аттитьюда к познавательному или практическому действию, т. е. для диспозиции (см.: F i s h - be i n М., A j z e n I. Belief, attitude, intention and behavior: an introduction to theory and research. Reading, Mass., 1975). С этим утверждением вряд ли можно согласиться. Конечно, методики измерения аттитьюда к действию»

в

разных исследованиях не одинаковы, но наиболее распространенные

в

аттитьюдных вопросниках суждения типа «нравится» — «не нравится»,

напротив, фиксируют только самостоятельную ценность действия или, возможно, объединяют оценку его самостоятельной ценности и тех инструментальных «полезностей», которые согласуются с ней по эмоциональному знаку. Кстати, Фишбайн и Айзен приводят факты, подтверждающие наше утверждение о том, что аттитыод к действию по меньшей мере фиксирует не все инструментальные «полезности». Судя по этим фактам, прогноз поведения улучшается, если в дополнение к измерениям аттитьюда к действию использовать показатель воспринимаемой субъектом полезности данного действия для удовлетворения требований к индивиду со стороны окружающих. Но если бы аттитьюд включал все инструментальные «полезности» данного действия, то в него входила бы и полезность по отношению к потребности субъекта выполнять социальные требования, и добавление к аттитыоду названного выше показателя не улучшало бы прогноз.

3Некоторые фрагменты этого объяснения содержатся в рассуждениях А. Уикера, автора аналитического обзора исследований, посвященных соотношению между аттитьюдами и поведением. Он отмечает, что «ожидаемые и (или) реальные последствия. . . действий» — это одна из наиболее об-

щих причин диспозиционно-поведенческих рассогласований. Но Уикер не анализировал особенностей мотивации, фиксируемой при измерении аттитьюда к действию, и потому его утверждение осталось недоказанным

(см.: W i c k e r A. W. Attitudes versus actions: the relationship of verbal and overt behavioral responses to attitude objects. — In: Attitudes and behavior. Ed. by K. Thomas. Harmondsworth, 1971, p. 135—177).

122

Как уже говорилось выше, соотношения между диспозициями

иповедением могут быть рассмотрены и в рамках проблемы со-

ответствия реального и осознаваемого, реального и сообщаемого

другим людям. Во всех предшествующих рассуждениях мы исходили из того, что информация о диспозициях, с которой имеет дело исследователь, вполне соответствует содержанию диспозиций, регулирующих человеческое поведение. Но надо считаться с тем фактом, что диспозиции фиксируются с систематическими ошибками. Давняя психологическая традиция эмпирически и теоретически различает, с одной стороны, мотивы, осознаваемые

иназываемые испытуемыми при опросах, и с другой — регулирующие реальную деятельность. Мотивы соответственно подраз-

деляются на «только понимаемые» и «реально действующие», «называемые» и «действительные».4

Конечно, человек может правильно осознавать свои мотивы

исообщать о них окружающим. При этом «понимаемые» и «называемые» мотивы совпадают с «реально действующими». Но так бывает далеко не всегда. Во многих случаях ошибки осознания

инеточности сообщения субъектом о своих потребностях и мотивах приводят к несовпадению между тем, что человек думает и говорит о своих побуждениях, и их действительным, регулирующим содержанием. В предельном случае осознаваемые мотивы по своему содержанию могут быть прямо противоположны тем, которые реально побуждают человека к действию. Так произошло, например, в известном эксперименте, проведенном сотрудниками Л. И. Божович с младшими подростками. Перед психологическим испытанием направленности личности некоторые ребята заявляли, что будут работать «за отряд», т. е. проявлять коллективистские мотивы. На самом же деле они работали «за себя», но при этом искренне верили, что действуют «за отряд». Следовательно, регулирующий поведение эгоистический мотив не был осознан,

аосознанный коллективистский не регулировал реальные действия. Это явление было названо феноменом «двойной мотивации».5 Большинство методик (в том числе и наши), с помощью которых фиксируются диспозиции, апеллируют к сознанию респондентов. Поэтому есть все основания применить к диспозициям критерий разделения мотивов на понимаемые, сообщаемые и реально побуждающие и ввести понятия реально регулирующих

и осознаваемых, а также «называемых» (исследователю) диспозиций.6

4

Л е о н т ь е в А. Н. К теории развития психики ребенка. — Совет-

ская педагогика, 1945, № 4 (перепечатано в кн.: Л е о н т ь е в

А. Н. Про-

блемы развития психики. 3-е изд. М., 1972); Б о ж о в и ч

Л.

И., Моро-

з о в а

Н. Г., С л а в и н а Л. С. Развитие мотивов учения

у

советских

школьников. — В кн.: Известия АПН РСФСР, вып. 36. М., 1951.

5См.: Изучение мотивации поведения детей и подростков. М., 1972.

6Уже в исходной статье Р. Лапьера фактически содержалось подобное разделение. Он писал, что ответы на вопросник, по которым судят об атти-

123

Из этих рассуждений вытекает возможность иной трактовки диспозиционно-поведенческих рассогласований. Одной из причин,

рассогласования может быть несовпадение между диспозициями, фиксированными в исследовании, и теми, которые реально управляют поведением.

Диспозиция к деловому качеству — это потребность в определенных действиях. Поскольку свойство объекта удовлетворять потребность выступает в сознании человека как его значимость, то, чтобы определить интенсивность, напряженность, силу диспозиции, мы и измеряем значимость (или эмоциональность) ее объектов для человека, — в нашем случае таких качеств личности, как самостоятельность, исполнительность, ответственность.

Опасность искажений, возникающих в коммуникативном звене процедуры измерения диспозиции (т. е. в сообщениях испытуемого исследователю), общеизвестна. Они связываются главным образом со стремлением человека произвести благоприятное впечатление на окружающих. Реже обращается внимание на внутрисубъектное звено процесса измерения. Между тем этот процесс всегда требует от испытуемого рефлексии, направленной на осознание реальных эмоциональных переживаний, содержание и сила которых являются мерилами интенсивности диспозиции в отношении предмета этих переживаний. И здесь тоже могут возникать искажения, ошибки, связанные с интеллектуальными и мотивационными трудностями.7

На роль самосознания субъекта в связи с измерением аттитьюда указывал Д. Бэм.8 Он прямо сформулировал положение о том, что аттитьюды — это описания субъектом самого себя. И хотя автор не ставил вопроса об объективности таких самоописаний, принципиально важным является само обращение к рефлективным аспектам аттитьюдных феноменов. Вопрос о соотношении сознательного и бессознательного в установках, в том числе и в социальных (аттитьюдах), рассматривается также в ра-

тьюде, — это «лишь вербальная реакция. . . на символическую ситуацию». Если же трактовать аттитьюд как привычную установку (habit set), порождающую определенные действия, то надо судить о нем прежде всего «по поведению человека в реальных социальных ситуациях» (см.: La P i e r e R. Т. «Attitudes vs Actions». -In: D e u t s c h e r I. What we say, what we do. Sentiments and acts. Glenview, III., 1973, p. 21).

7Проблемы осознания человеком своего эмоционально-мотивационного мира обсуждаются в психологии также начиная с работ 3. Фрейда. Наличие

вэтом процессе трудностей и ошибок в настоящее время общепризнано. См.: Б о ж о в и ч Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М., 1968; Б а с с и н Ф. В. О «силе я» и «психологической защите». — Вопросы философии, 1969, № 2; Л е о н т ь е в А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975, с. 204—206; Бессознательное: Природа, функции, методы исследования, т. 1, 2. Тбилиси, 1978.

8Bern D. J. Attitudes as self-descriptions: another look at the attitude-

behavior link. — In: Psychological foundations of attitudes. New York, 1968.

124

ботах Ш. Н. Чхартишвили, Ш. А. Надирашвили, П. Н. Шихирева и др.9

А. Уикер в обзоре исследований по аттитьюдно-поведенче- ским соотношениям 10 обратил внимание на то, что в ряде случаев диспозиционно-поведенческие взаимосвязи оказались наиболее тесными тогда, когда реальные поступки испытуемых предшествовали во времени их высказываниям о своем отношении к этим поступкам. Можно полагать, что усиление взаимосвязей обеспечивалось здесь большими возможностями для познания своего подлинного отношения к действию, которые создаются благодаря его реальному выполнению субъектом. В таком случае вывод Уикера — это указание на значение интеллектуальных процессов во внутрисубъектном звене процедуры измерения диспозиций и вместе с тем на их роль в формировании диспозиционно-поведен- ческих соответствий.

Таким образом, рассогласования между измеренными в нашем исследовании диспозициями (Д2) и оценками реального поведения (П1) складываются из четырех основных составляющих (см. схему 3).

Первая (Д°—П°) — это рассогласования между диспозицией, фактически побуждающей поведение человека (Д°), и его реальными действиями (П°). Они возникают за счет объективных и субъективных помех, препятствующих реализации диспозиции. Вторая составляющая (Д°—Д1) — рассогласования между побуждающими диспоцизиями (Д°) и теми, которые осознаются респондентом (Д1), а третья — между осознанными диспозициями (Д1) и теми, которые сообщаются исследователю (Д2). Второй и третий компоненты рассогласований возникают за счет помех, препятствующих адекватному осознанию субъектом своих побуждений и адекватной коммуникации между ним и исследователем в процессе измерения диспозиций. Наконец, четвертая составляющая (П°—П1) — это рассогласования между реальным поведением (П°) и его измерениями, например путем экспертных оценок (П1).11

Исходя из предложенной схемы, при анализе диспозиционноповеденческих соотношений в этой и следующей главах мы будем использовать две дополняющие друг друга концептуальные модели.

9 Ч х а р т и ш в и л и Ш. Н. Некоторые спорные проблемы психологии установки. Тбилиси, 1971; Н а д и р а ш в и л и Ш. А. Понятие установки в общей и социальной психологии. Тбилиси, 1974; Ш и х и р е в П. Н. Социальная установка как предмет социально-психологического исследования. — В кн.: Психологические проблемы социальной регуляции поведения.

М., 1976.

1 0 W i c k e r A. W. Op. cit.; см. также: R e g a n D. Т., F a z i о R. On the consistency between attitudes and behavior: look to the method of attitude formation. — Journ. Exper. Soc. Psychol., 1977, vol. 13, N 1, p. 28—45.

11 Учитывая имеющиеся методы психологического исследования, можно утверждать, что показатели реального поведения измеряются (и тем более могут быть измерены) с меньшими субъективными шумами, нежели диспозиционные феномены. Поэтому, а также потому, что в нашем случае данные о реальном поведении измерялись только одной методикой (XVI), мы не будем в дальнейшем обсуждать составляющую (П°—П1).

125

Схема 3

Компоненты рассогласования между диспозицией и одноименной формойповедения

П р и м е ч а н и е . Исследователь сопоставляет информацию о диспозиции, сообщенную ему субъектом (Д2), с экспертными оценками реального поведения (П1). Таким

образом, фиксируемое исследователем соотно пение Д2 — П1 складывается из рассогласований Д2 — Д1, Д1 — Д°, Д° — П° и П° — П1 Три вида диспозиций — Д2, Д1 и Д° — как

правило, хотя бы частично совпадают друг с другом. В тех же случаях, когда субъект говорит то, что на самом деле думает, и при этом правильно осознает свои подлинные регулирующие диспозиции (Д°), совпадение будет полным, а рассогласования Д2 — Д1 и Д1 — Д° окажутся равными нулю.

В одной из них, которая вообще, по-видимому, является главной, рассматривается соотношение между диспозицией, побуждающей человека к действию (Д°), и реально выполняемыми действиями (П°). В этом случае ключевыми являются психологические категории «мотивация» и «действие», а основная проблема — психопраксическая: соотношение желаемого и достигнутого. В другой схеме рассматривается соотношение между реальной диспозицией (Д°) и ее отражением в сознании субъекта (Д1) или в его сообщениях о своих побуждениях (Д2). Здесь ключевыми являются категории «образ» и «общение» (экспериментатор—испытуемый), а основная проблематика — психогностическая (соотношение реальности и ее отражения в психике человека) и психосоциальная (в частности, соотношение между содержанием внутреннего мира личности и содержанием ее сообщений окружающим).12

2. ГРУППОВЫЕ ДИСПОЗИЦИОННО-ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ СООТВЕТСТВИЯ

Простейший способ обнаружения диспозиционно-поведенческой согласованности — вычисление корреляций между интенсив-

12 Упомянутые категории и проблемы выделены и систематизированы М. Г. Ярошевским. См.: Я р о ш е в с к и й М. Г. Психология в XX столетии. Изд. 2-е. М., 1974.

126

ностью диспозиций и соответствующими показателями фактического поведения (табл. 17). Эти корреляции непосредственно характеризуют уровень всей выборочной совокупности (группы), а не отдельного индивида.13

Таблица 17

Корреляции между диспозициями и оценками реального поведения

(N 800)

По комплексу самостоятельности творчества (С)

По комплексу исполнительности (И)

 

 

 

 

 

 

объект диспозиции и

В

объект диспозиции и

R

приз-

методика ее измерения

 

приз-

методика ее измерения

 

нака

Творчество в профессии

 

нака

Исполнительность

 

47

 

50а

 

 

(Базовое

интервью—

0.22хх

 

(Семантический

 

 

VI)........................................

 

 

 

дифференциал—IX

0.05

38

Самостоятельность (Си-

 

32

Исполнительность

 

 

туативная

установ-

0.17хх

 

(Ценностные

ори-

 

 

ка— X )

 

.......................

 

ентации — V)

0.03

32

Творчество (Ценностные

0.12хх

32

Исполнительность и

 

 

ориентации — V) . .

 

аккуратность (сред-

 

41

Самостоятельность (Про-

 

 

ний ранг двух цен-

 

 

ективные ситуации —

0.09х

 

ностейпометодике

0.00

 

 

Ценностные ориен-

 

VII) .......................................

 

 

 

 

тации — V) . . .

 

42а

Опытность(Проективные

0.09х

40

Исполнительность

 

 

ситуации — VII) . .

 

(Ситуативная

ус-

 

42

Инициативность (Проек-

 

 

тановка — X) . .

0.00

 

тивные

ситуации —

0.06

 

 

 

 

 

VII).......................................

 

 

 

 

 

 

50

Самостоятельность (Се-

 

 

 

 

 

 

мантический

диффе-

0.06

 

 

 

 

 

ренциал — IX) . . .

 

 

 

 

32

Самостоятельность и не-

 

 

 

 

 

 

зависимость

(средний

 

 

 

 

 

 

ранг двух ценностей

 

 

 

 

 

 

по методике Ценност-

 

 

 

 

 

 

ные ориентации — V)

0.03

 

 

 

 

Средний коэффициент корре-

0.10хх

Средний коэффициент корре-

0.02

ляции

 

 

 

 

ляции

 

 

 

Примечание. Оценки реального поведения фиксируются по деловым качествам комплекса С (пр. 76) и И(пр. 78). хх q = 0.001; х q = 0.01, остальные незначимы при q = 0.05. Пр. 47 выражен в 4-балльной шкале, пр. 32 — в шкалах 1 6, пр. 41, 42, 42а, 50 и 50а — в 7-балльных, пр. 38 и 40 — в 14-балльных шкалах.

Как видно, все линейные статистические связи между диспозициями и экспертными оценками одноименных параметров поведения

13 Здесь и далее рассматриваются только данные, относящиеся к инженерам и руководителям групп, общая численность которых в разных расчетах колеблется около 800.

127

довольно низки, самый высокий коэффициент равен всего лишь 0.22. В то же время они различаются в зависимости от объекта диспозиции. Между диспозициями к самостоятельности и самостоятельным поведением имеются прямые статистические связи: чем сильнее диспозиция, тем сильнее выражена и реальная самостоятельность. Хотя соответствующие коэффициенты малы (от 0.03 до 0.22), 5 из 8 статистически значимы.14 Между желаемой

иреальной исполнительностью линейные статистические связи отсутствуют. Здесь нет ни одной значимой корреляции, средний коэффициент равен 0.02.

Рассмотрим более подробно разные диспозиции к самостоятельности. Они коррелируют с экспертными оценками поведения неодинаково. Корреляции диспозиций, измеренных методиками Вазовое интервью (VI) и Ситуативная установка (X), значимо превышают

показатели связей диспозиций, измеренных методиками Цен-

ностные ориентации (V),15 Проективные ситуации (VII) и Семантический дифференциал (IX).

Учитывая, что остальные различия не достигают 5% статистической значимости,16 можно заключить, что диспозиции к самостоятельности в зависимости от их соответствия реальному поведению распадаются на две группы: сравнительно тесно связанные

споведением — измерения по методикам Вазовое интервью (VI)

иСитуативная установка (X) — и сравнительно слабо с ним связанные — измерения по методикам Ценностные ориентации (V),

Проективные ситуации (VII) и Семантический дифференциал (IX).

Как объяснить полученные различия?

Гипотеза об иерархической структуре фиксирует внимание на процессах реализации собственно регулирующих диспозиций (составляющая Д°—П° на схеме 3). На основе этой гипотезы ожидалось, что согласованность диспозиций с поведением будет расти по мере движения от обобщенных к более конкретным диспозиционным образованиям. Методика Ценностные ориентации

(V) предназначалась для измерения наиболее обобщенных диспозиций. Далее по линии предполагаемого повышения конкретности располагались Базовое интервью (VI) и Проективные ситуации

(VII). Наиболее конкретные диспозиции предполагалось измерить

14 Средний коэффициент корреляции равен 0.10 (q=0.01) и почти точно совпадает с медианным коэффициентом (0.14), вычисленным В. Б. Врумом по результатам пятнадцати исследований, в которых аттитьюды к работе сопоставлялись с производственной успешностью работников (см.: V г о о m V. В. Work and motivation. New York, 1964).

15 Различие между корреляциями ценности «творчество» по методике V и диспозиции к самостоятельности по методике X не достигает 5%-го уровня значимости.

16 Единственное исключение — значимое различие между корреляциями с поведением ценности «творчество» и среднего ранга ценностей «самостоятельность» и «независимость» (V).

128

с помощью методики Ситуативная установка (X). Положение дис-

позиций, измеренных Семантическим дифференциалом (IX), в ги-

потезе строго не фиксировалось.

Итак, имелся следующий ряд диспозиций по степени нарастания ожидаемых связей с поведением: V—(VI VII)—X. Фактически была обнаружена иная последовательность: (V VII)—(X VI). Если истолковывать полученный результат с точки зрения выдвинутой гипотезы,17 надо внести в нее уточнение, касающееся локализации некоторых диспозиций по уровню обобщенности, которым определяется их регулятивная функция. Установку, фиксируемую в Базовом интервью (VI), следует отнести к группе более конкретных диспозиций, а проективную — к группе более общих, куда входят также диспозиции, фиксированные методикой Ценностные ориентации V.18

Однако мы полагаем, что причина различий между корреляциями в данном случае скорее связана с различиями в адекватности процессов осознания субъектом своих регулирующих диспозиций и его коммуникации с исследователем, т. е. с вариациями составляющих Д°—Д1 и Д1—Д2 на схеме 3.

Начнем с рассмотрения рефлективных процессов. Чтобы осознать свои подлинные (регулирующие) диспозиции, ниженер должен отдать себе ясный отчет по поводу эмоциональных переживаний, возникающих у него в отношении конкретных проявлений самостоятельности и творчества в трудовой деятельности.19 Мы предполагаем, что этот процесс осуществлялся более успешно при измерении диспозиций, которые теснее связаны с оценками реального поведения.

В процедуре Ситуативная установка (X) от инженера требовалось регистрировать свои эмоциональные переживания и содержание деятельности (деловые качества) на разных этапах привычного цикла работы. Большинство вопросов в Базовом интервью

17 Здесь и ниже при анализе наших данных в рамках парадигмы реализации мы рассматриваем диспозицию как причину, а действие — как следствие, но в принципе нельзя исключить и возможность обратных истолкований. В рамках парадигмы осознания направление причинно-следственных

ВЛИЯНИЙ для нас

несущественно. Мы лишь допускаем, что

собственно

регулирующие

диспозиции

связаны с реальным

поведением

в основном

положительно:

чем больше

значение одного

параметра,

тем больше

и другого.

 

 

 

 

18О влиянии на поведение целостной диспозиционной системы см. § 1 главы VI.

19Это, по-видимому, предполагает в качестве условия умение респондента произвольно актуализировать эмоциональные переживания по отно-

шению к заданному объекту диспозиции (см.: С и м о н о в П. В.,

В а-

л у е в а М.

Н.,

Е р ш о в

П. М. Произвольная регуляция кожногальва-

нического рефлекса. — Вопросы психологии, 1964, № 6, с. 45—50;

В а-

л у е в а М.

Н.

Произвольная регуляция вегетативных функций организма.

М., 1967; К о ч н е в В. И.

Дифференциально-психологическое исследова-

ние динамических характеристик эмоциональной реактивности у актеров. Автореф. канд. дис. Л., 1977).

9 Саморегуляция

129

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]