Контрафактное ПО на предприятии: как прикрыть свою пятую точку?
Примерно половина сисадминов, обратившихся за юридической помощью, ставят своим советчикам нереальные задачи. "Как сделать так, чтобы меня не наказали за контрафакт? Помогите мне, но учтите, что начальство денег на покупку лицензий не дает, а ссориться с начальством нельзя...".
Профессия риска
Наибольшие потери поголовье сисадминов несет от хищников в погонах. Нет, речь идет не о призыве на военную службу, а об уголовной ответственности за нарушение авторских прав. При обращении с цифровым контентом нарушение происходит очень быстро, легко, дешево и незаметно — так же, как копирование файла. Собственно, в копировании оно и заключается. Нет другого такого преступления, для совершения которого прилагается столь мало усилий (кроме оскорбления Царствующей Особы, но в России такой статьи в УК пока нет). Кликнул мышью, нажал кнопку — и вот вам, пожалуйста: статья 146 УК в полный рост.
Кровавая борьба за мир
Криминологи России отмечают удивительный феномен, имеющий место ровно с тех пор, как в 2007 году статья 146 УК (нарушение авторских прав) была переведена в разряд тяжких преступлений. Демографический портрет среднего "преступника", осужденного по 146-й, совсем не похож на портрет преступника. Ни тебе тяжелой наследственности, ни диких обычаев, ни прошлых судимостей, ни алкоголизма. Типичный нарушитель авторских прав — законопослушный гражданин с высшим образованием, из порядочной семьи, с хорошим здоровьем, с профессией, "не был, не состоял, не привлекался"... Такого быть не должно. Криминальный элемент обязан статистически отличаться от среднего гражданина — опоры общества. И он-таки отличается. По всем преступлениям, кроме нарушения авторских прав. Разрешить эту загадку криминалисты не могут (а тот, кто сможет, немедленно вылетит со службы за экстремизм и клевету). Но для нас важны не причины, а следствие. Следствие же таково: попасть под следствие (по 146-й) имеет шанс любой из нас, честный, законопослушный, образованный представитель среднего класса.
Кто может читать законы?
Существует распространенная легенда о том, что законы пишутся для людей. В том смысле, что прочесть и понять текст может каждый человек со средним образованием. Возможно, во времена Хаммурапи действительно было так. Но с тех пор обстоятельства сильно изменились. Появилась отдельная профессия — юрист. Пять лет на юрфаке студентов учат читать нормативные акты. Применять прочитанное на практике выпускники обучаются уже потом, поступив на службу. А первые пять лет — только читать; за "понимание" им добавляют на экзамене лишний балл.
Многих вводит в заблуждение тот факт, что законы написаны, вроде бы, на русском языке. Все буквы знакомые, каждое слово в отдельности понятно. Но из этих двух фактов делается совершенно нелогичный вывод... Один мой знакомый юрист, впервые в жизни увидев исходник на языке C, заявил, что ничего сложного тут нет, слова все английские, математические знаки понятны, и что он сейчас разберется и добавит в программу новую функцию. От того, чтобы стать великим программистом за пять минут, этого гуманитария удержал компилятор: ни за что не желал компилировать, пока не будут исправлены ошибки. Аналогичные претензии технаря на владение Гражданским кодексом, к сожалению, обломать некому. Суд в качестве верификатора знаний — это слишком долго, дорого и необъективно. Всегда хочется думать, что не сам ошибся, а судья предвзято настроен (такое, конечно, тоже бывает).
Тем не менее, автор настаивает на приведенной аналогии, поскольку по счастливой случайности владеет знаниями в обеих областях одновременно. Уморителен вид айтишника, который, прочитав пару законов, решил, что ему все понятно, и что с этим самым пониманием он теперь может смело выступать на форумах или в ЖЖ. А сам лицензиата от лицензиара не отличает.
Да, в идеальном государстве законы писаны так, чтобы каждый мог их прочитать, понять и даже воспользоваться ими без помощи адвоката. В том мире, где нет войн, все сыты, здоровы, равны и у каждого гражданина есть, по меньшей мере, три раба. В текущей действительности все устроено не столь справедливо. Наша ситуация гораздо ближе к ленинскому лозунгу "земля — крестьянам, фабрики — рабочим"; магазины — продавцам, дороги — гаишникам, законы — юристам. После возбуждения уголовного дела (а в запущенных случаях — только после приговора суда) до некоторых, наконец, доходит. Эти граждане начинают понимать, что они ничего не понимают из того, что написано в законе и спешат к адвокату (или хотя бы на веб-форум юристов) за разъяснениями. Это — первая ступень просветления. До второй доживают не все...
Легенда о дисклеймере
Другая легенда, которая имеет хождение среди технарей — это легенда о волшебном слове — о дисклеймере. Суть мифа заключается в том, что, якобы, можно переложить ответственность, а то и вовсе избежать ее путем написания "волшебных слов". Таких как "не несет ответственности", "оставляет за собой право" или "отказывается от гарантий". Возможно, в детском саду подобное "чур" считается достаточным основанием, но во взрослой жизни ответственность в большинстве случаев (а уголовная и административная ответственность — во всех случаях; это называется "принцип законности") определяется законом и не может быть возложена, передана или отведена путем заключения двустороннего договора. Тем более — одностороннего заявления.
Тем не менее, вера в волшебное "чур" слишком сильна, чтобы отказаться от нее на том смехотворном основании, что это, дескать, противоречит закону. Если верующему сказать, что бога нет, он вряд ли превратится в тот же миг в атеиста. Еще и обидеться может. Так и сисадмины, обращаясь к правоведам за консультациями, упорно спрашивают, что бы им такого хитровыкрученного написать в дисклеймере, договоре, лицензионном соглашении, расписке, чтобы не отвечать за нарушения авторских прав? Ты им объясняешь про принцип законности, а они снова: "Так что же надо написать?".
"Договориться" с законом нельзя. Можно — с его представителями. Иногда. Если у них уже выполнен план по поимке "пиратов". Любые договоры, расписки, дисклеймеры и прочие "чур, не нарушение" не сработают. Хуже того — послужат доказательством умысла или сговора.