Послесловие

Конечно же, изложенная схема анализа и интерпретации текста является в достаточно мере упрощенной, унифицированной. Мы умышленно абстрагировались от -

а) от такой, например, важной формы изучения, как контекстуальный (и интертекстуальный) анализ;

б) от того, что разные лит-ведческие школы нередко используют разные методологии и иногда по-разному трактуют одни и те же термины;

в) от того, что различные методы изучения лит-ры не всегда безболезненно совместимы в рамках одного алгоритма;

г) от того, что каждый уровень и аспект текста предполагает, в свою очередь, свои особые и разветвленные методики анализа;

д) от того, что комплексный и универсальный алгоритм анализа – вещь довольно условная, поскольку каждое отдельное произведение требует, как правило, для себя особых и специфичных стратегий разбора (именно поэтому интерпретация – всегда творческий процесс, а вовсе не потому, что «всё относительно» и «каждый видит по-своему»).

Кроме того, мы сознательно оставили почти без внимания целый ряд важных аспектов произведения: жанровый аспект, субъектную структуру рассказа, образ автора, нарративные особенности и др. Мы отдаем себе отчет в том, что таких аспектов в произведении гораздо больше, чем уместилось в рамках изложенного алгоритма. И при необходимости он может быть дополнен описанием недостающих этапов.

Ну и, наконец, следует помнить, что смысл художественного произведения не имманентен артефакту (в нашем случае – тексту), т.е. не «закреплен» окончательно за текстом и не заключен в нём раз и навсегда, словно внутри замкнутого ларца или несгораемого сейфа. Смысл текста живет, хранится, «течет» и «растет» в сознании его читателей. И существует до тех пор, пока существуют те, кто способен его понимать и толковать.

1 В данном случае мы сознательно абстрагируемся от принятого в современном литературоведении различения между произведением и текстом. См. Об этом в «Послесловии».