Киреевский Иван Васильевич (1806 – 1856)
«В греческих мыслителях не только не видим мы особого пристрастия к Аристотелю, но, напротив того, в большей части из них замечаем явное предпочтение Платона – не потому, конечно, чтобы христианские мыслители усваивали себе языческие понятия того или другого, но потому, вероятно, что самый способ мышления Платона представляет более цельности в умственных движениях, более теплоты и гармонии в умозрительной деятельности разума. Оттого почти то же отношение, какое мы замечаем между двумя философами древности, существовало и между философией латинского мира, как она вырабатывалась в схоластике, и тою духовною философией, которую находим в писателях Церкви Восточной, особенно ясно выраженную в святых отцах, живших после римского отпадения».
(Киреевский И. О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России).
Голубинский Федор Александрович (1797 – 1854)
«Платону принадлежит величественная мысль о вечном плане, существовавшем в уме Божественном, т.е. что Бог, по представлению о целесообразных благих законах, по идеям сотворил вселенную, что Он хотел в мире изобразить Самого Себя, и потому вся вселенная есть как бы отпечаток творческого Его величия, Его Божественных совершенств. Платон представлял Бога художником и поэтом: художником, который от вечности составил себе план о вселенной; поэтом, который во времени привёл свой план в исполнение. Но Платон не был столько односторонен, чтобы не видеть зла; усматривая повсюду следы оного, особенно в человеческом роде, он приписывал его слабости человеческой. Он представлял жизнь человека изгнанием, жизнию в пещере».
«Платон преимущественно раскрыл природу души и понятие о духовных силах её: невещественность души, её различие от тела и возможность разрешаться от оного – в первый раз встречаются у Платона. Учение о происхождении души особенно заключало высокие мысли, что Бог восхотел положить образ свой в человеке, изобразить самого себя в сем мире отпечатков Его совершенств; человек сотворённый для созерцания Божества, бывший в мире совершеннейшем, ниспал оттоле в мир дольний; цель существования его души есть жизнь лучшая, небесная; ведение её повреждено чувственностию. По разумению Платона, есть в человеке некоторая высшая Богоподобная сила (ум, νοῦς), в коей скрываются высшие идеи о предметах вышечувственных».
«Замечателен у Платона тот светлый взор на мир, который составляет, так сказать, противоречие другому взору, представляющему мир темницею и местом изгнания, - взор, исходящий из той мысли, что вселенная образована по вечным идеям ума Божественного и что посему всё в ней само в себе совершенно. (Идеалистический оптимизм.)».
«Прежде назвали идеею представление, и чувственное и умственное. В этом значении принимали идею последователи Лейбница и вольфианцы. Но Платон не так понимал идею, он отличал её и от чувственных представлений, или воззрений, и от общих или родовых понятий разума». На примере идеи о Бесконечном: «В смысле Платона мы будем принимать идею о Бесконечном. Она не есть ни ощущение чувственных предметов, ни общее понятие разума, составленное из чувственных представлений. Равным образом идея отлична от форм чувственности и категорий разума».
(Голубинский Ф.А. Лекции по философии и умозрительной психологии.)
«Лучшее время для Умозрительной Психологии началось с Сократом и Платоном. Тогда она получила, можно сказать, полное образование у Платона. Он первый из греческих философов защищал многими доводами невещественность души, доказывал против Левкиппа и Гераклита, что душа не может быть ни телом, ни стихиею, ни гармониею тела, подобно той, которая происходит в флейте <…>. У него находим лучшие понятия о высших умственных и нравственных силах души, особенно о силе ума (νοῦς), так что во все последующие времена, не исключая и новейших, ничего почти нового и лучшего не присоединено к понятиям Платона, если исключить отцов Церкви, которые, усвоив себе его мнения о душе, представляли оные в более ещё определённом виде, потому что они жили жизнию ума»1. Вообще, отцы Церкви «многие истинные понятия» о душе взяли «из учения Платона»».
«Платон подкреплял гипотезу о предсуществовании душ тем наблюдением, что лучшие наши мысли о Божестве, об истинном, постоянном, вечном, совершенном сознаём в себе как припоминания; сознавая в первый раз сии мысли, сознаём оные не как приобретённые нами отвне, подобно понятиям, составляемым из чувственных представлений, но как знакомые уже нашему духу. Надобно заметить, что этот факт ещё не предполагает необходимо предземную жизнь души. Он может быть объяснён тем, что стремление к Божественному, истинному, вечному, совершенному не отвне получается душою нашею, а прирожденно, сродно ей. Если признавать стремление к Божеству прирождённым душе, то это достаточно будет объяснять ту любовь, с которой она объемлет первую мысль об истинном, вечном и совершенном, причём не будет нужды предполагать, что душа имела созерцания ещё в предземной жизни и принесла его в неясном, тёмном виде в ту жизнь, которую она ведёт теперь в физическом мире».
(Голубинский Ф.А. Лекции по богословию.)
Авсенёв Петр Семенович (арх. Феофан) (1810 – 1852)
«Только тогда душа именно и познаёт себя, когда то самое Высочайшее добро, коего она всеми силами своими жаждет, но коего только некоторый образ уловляет в тусклом зерцале чувственного бытия, само к ней нисходит и приемлет её в желанное вечное соединение с собою».
«Весь мир вообще, в сущности своей, есть не иное что, как идея, т.е. мысль Божия, которая всемогущим глаголом творческим быв поставлена, так сказать, вне Бога, чрез бесконечно различные формы бытия стремится соделать себя тем, чем представляет её ум Божественный».
(Авсевнев Ф. Лекции по психологии.)
Карпов Василий Николаевич (1798 – 1867)
«Сократ и Платон старались соединить все науки в одно гармоническое целое и основать их на самопознании, или философии, то есть возвесть философию, как в прошедшем столетии сделал Фихте, на степень науки наук, и чрез то возвратить ей права, отнятые у неё эгоистическим обособлением знаний».
(Карпов В.Н. Избранное. СПб., 2000. С.83-84).
«Ни древний, ни новый мир не представляют писателя, который бы имел большее право жаловаться на позднейших учёных, как Платон, которого бы так немилосердно переиначивали и перетолковывали, как его».
(Карпов В.Н. Предисловие // Сочинения Платона, переведённые и объяснённые профессором Санкт-Петербургской Духовной Академии Карповым. Ч.1. СПб., 1841. С.XXI. С.21.)
1 Там же. С.257-258.