4А. Внимание, проявленное Лютером по отношению к папе Льву [X]

Я хочу свободно и публично признать то, что не усматриваю за собой ничего иного, кроме того, что я, сколько бы ни упоминал Твою персону, всегда говорил о Тебе с величайшим почтением и только самое лучшее. Если же я когда-то этого не сделал, то никоим образом не могу хвалить себя за это, а должен полностью признать и усилить приговор моих обвинителей, и для меня нет ничего желаннее, как пропеть строфу, направленную против этого моего проступка и моего злодеяния и отречься от моего обличительного слова. Я называл Тебя Даниилом в Вавилоне, а насколько усердно я защищал Твою невиновность перед Твоим хулителем Сильвестером [Приэриасом], вполне может оценить каждый, кто прочитает это.

Из лютеровского "Послания к папе Льву X".

WA 7, 3, 22 и сл.

4B. Конец римского Престола

Между тем восседаешь Ты, Святой Отец Лев, как овца среди волков (Мф. 10, 16) и как Даниил среди львов (Дан. 6, 16 и сл.) и вместе с Иезекиилем среди скорпионов (Иез. 2, 6). Что можешь сделать Ты — один против таких многочисленных, диких чудовищ? И даже если Тебе попадется три или четыре образованных, благочестивых кардинала, то разве вместе с ними можно что-то сделать среди этого скопища? Ведь вы умрете от яда, прежде чем предпримете попытку помочь делу. С римским Престолом покончено; Божий гнев обрушился на него и не смягчится. Он [римский Престол] враждебен всеобщему Собору; он не позволяет ни вразумлять, ни реформировать себя и вместе с тем не хочет воспротивиться своей лютой, нехристианской сущности...

Твоей непосредственной задачей и непосредственной задачей всех кардиналов является защита [людей] от этого бедствия; но болезнь насмехается над врачеванием, лошадь и повозка не обращают внимания на возницу.

Из лютеровского "Послания к папе Льву X". WA 7, 5, 32 и сл.; 6, 4 и сл.

4С. Евангелические условия отречения

Итак, я приду, Святой Отец Лев, и, припадая к ногам Твоим, попрошу: возжелай, если это возможно, простереть руку Твою, дабы обуздать противников мира, которые лицемерно говорят о мире. Но относительно того, что я должен отречься от своего учения, — из этого ничего не выйдет; этого никому не стоит добиваться, разве что он захочет учинить еще большую сумятицу.

Далее, я не могу придерживаться [человеческих] правил или предписаний при изложении Писания; ведь слово Божие, которое учит всяческой свободе, не должно и не может попадать в плен [к людям]. Оставьте мне эти две вещи, и тогда больше не останется ничего из того, чего бы я не захотел с готовностью делать и претерпевать.

Из лютеровского "Послания к папе Льву X". WA 7, 9, 25 и сл.

5. Резкое неприятие богохульной буллы. Письмо [Лютера] из Виттенберга придворному проповеднику Георгу Спалатину от 4 ноября 1520 г.

Прежде всего, привет! Дорогой Спалатин, я также удивлен тем, что Вы из-за каких-то неурядиц не получили моих писем. Я писал дважды, но мне стало известно, что ничего [из написанного мною] до Вас не дошло.

Меня радует, что Вы наконец-то убедились в бесплодности упований немцев, научились не полагаться на князей и покончили с прежней Вашей зависимостью от суждений людей, независимо от того, восхваляют ли они мое дело или проклинают. Если бы Евангелие относилось к тому, что нуждается в защите сильных мира сего, то Бог не доверился бы рыбакам.

Нет, дорогой Спалатин, защищать слово Божие — не дело светских князей и обмирщенных священников; основываясь на этом, я и не прошу их поддержки, скорее они должны, в соответствии с Пс. 2, 2, поддерживать друг друга [в своей борьбе] против Господа и против Помазанника Его. То; что я делаю, я делаю скорее потому, что они, благодаря оказанной мне услуге, достойны ради слова Божьего награды и будут спасены посредством слова. Конечно, мне жаль тех, которые, услышав слово, свернули с пути. Ведь за то, что они отреклись от него, оставляют и свергают его, их ожидает вечная погибель. Да и нам надо позаботиться о том, чтобы Вы вместе со мной и многими нашими друзьями не очутились среди них. Поэтому должны мы молить о ниспослании нам мужественного духа.

Это нелегко — заставить себя сопротивляться всем папам и князьям. Но иного пути для того, чтобы ускользнуть от ада и гнева Божьего, нет. Поэтому остерегайтесь тех людей, которых, как они заявляют, оттолкнула моя резкость, которые ни во что не ставят дело Слова, прибегая при этом ко всем мыслимым человеческим уловкам. Для того, кто однажды соизмерил дело [Евангелия] с его истинной ценностью, нет ничего странного в том, если он исторгнет из своего горла оглушительный крик. Я же сам, если Вы не будете напирать подобным образом, препоручу всё дело Богу и не сделаю дальше ни шагу; ведь я знаю, что дело должно направляться только посредством Его слова и действий. Я издал на латинском языке сочинение, направленное против буллы; оно будет напечатано также и на немецком языке¹⁷⁷. Посылаю его вместе [с этим письмом]. Пожалуйста, не беспокоитесь, если некоторые возмутятся тем, что оно [отразило мое] возмущение "хорошо обдуманными распоряжениями". Распоряжения римского папы, посредством которых искореняется Христос и в которых предписывается отречение от веры, не являются какими бы то ни было "хорошо обдуманными распоряжениями". Мое явное возмущение делом принуждает меня быть кратким. Меня так мучает эта дьявольская булла, что я погрузился в почти полное молчание. Разве сыщешь с самого начала света хоть одного дьявола, который бы допускал такие наглые высказывания против Бога? Что мне остается еще сказать? Нагромождение в этой булле ужасной клеветы раздавит меня — и ни один человек не замечает этого! Я целиком и полностью убежден в том, что Страшный суд уже на пороге, и это убеждение основывается на многих весомых доводах. Царство антихриста движется навстречу своему концу!...¹⁷⁸