Министерство образования науки Российской Федерации
Брянская государственная инженерно-технологическая академия
Кафедра философии, истории и социологии
Реферат на тему: «Основные идеи философов Элейской школы (Парменид, Зенон, Ксенофан)»
Выполнил: студент группы ЛХ-202
Вороная Е.М.
Проверил: преподаватель кафедры
философии Шендрик Л.В.
Брянск 2012
Содержание:
Введение…………………………………………………………………………………………..........3
Элейская школа. Идеи и парадоксы бытия Ксенофана………………..5
Рождение идеи бытия (Парменид)……………………………………………....9
Зенон Элейский: апории в свете проблемы бытия……………………….11
Заключение………………………………………………………………………………………………13
Список используемой литературы………………………………………………………….14
2
Введение.
Элеа́ты — древнегреческие философы, представители Элейской школы (конец VI — первая половина V вв. до н.э.).
Элеатская школа — была основана в городе Элее, в Великой Греции, Ксенофаном, жившим в конце VI и начале V в. до н.э. Город Элеа основан фокейскими (в Малой Азии) выходцами, бежавшими от персидского господства, и долго процветал благодаря мудрым законам, данным ему Парменидом, учеником Ксенофана. Известен рассказ о том, как Зенон, ученик Парменида, будучи обвинен в стремлении к ниспровержению государственного порядка, установленного Неархом (тираном, захватившим власть), откусил себе язык, дабы не назвать под влиянием пыток своих сообщников.
Город Элея никогда не приобрёл бы славы, если бы в нём не расцвела философская школа, имевшая таких представителей, как Ксенофан, Парменид, Зенон и Мелисс. Ксенофан в поэтической форме боролся с антропоморфизмом и политеизмом греков, стараясь провести идею единства всего существующего и тождество единого с Божеством.
В более строгой форме, с громадной диалектической силою, ту же идею проводил гениальный Парменид. О впечатлении, которое произвело его учение, даёт понятие диалог Платона, посвящённый Пармениду. Идеи Ксенофана были облечены в теологическую форму; Парменид придал им характер метафизического учения, прототипа пантеистической системы.
Зенон, любимый ученик Парменида, обосновывал отрицательным путём учение Ксенофана и Парменида о единстве бытия. В том же направлении действовал и Мелисс. Наиболее запутанным и потому наименее выясненным представляется учение Ксенофана, предполагаемого ученика Анаксимандра.
О жизни Ксенофана известно весьма мало. Он происходит из Колофона,
3
ионийской колонии в Малой Азии, завоеванной лидийцами, и был странствующим поэтом-рапсодом. Почему и когда он покинул родной город - неизвестно. Сначала он переселился в Сицилию, потом в Великую Грецию, именно в Элею. Жил Ксенофан очень долго и, по всей вероятности, сложил множество стихов; из них лишь немногие отрывки дошли до нас в сочинениях разных писателей, по преимуществу доксографов. Учение
Ксенофана касается, главным образом, теологии и физики; воссоздать его
чрезвычайно трудно, ибо в обеих своих частях оно представляется противоречивым и недостаточно полным; наконец, нелегко отделить Ксенофана-поэта от Ксенофана-философа. Казалось твердо установленным положение, что Ксенофан - монотеист, причём монотеизм его приближается к пантеистическим воззрениям.
Труднее решить вопрос о том, какого мнения держался Ксенофан относительно природы: одни источники утверждают, что Ксенофан учил о бесконечности вселенной и поэтому отрицал вращательное её движение; другие говорят, что Ксенофан считал вселенную ограниченной в пространстве. Физические учения Ксенофана не оказали влияния на дальнейший ход развития науки, ибо слишком мало согласовались с опытом; так, например, Ксенофан утверждал, что видимые нами светила не одни и те же, а каждый день прежние светила сменяются новыми.
4
Элейская школа. Идеи и парадоксы бытия Феномен Ксенофана.
"Зачинателем элейской школы, — свидетельствует Климент Александрийский, — был Ксенофан Колофонский", который, "по словам Аполлодора... родился 50-ю олимпиаду [580-577 гг. до н.э.] и дожил до времени Дария и Кира". Эту дату рождения Ксенофана подтверждает и Секст Эмпирик. Видимо, Ксенофан Колофонский был одним из самых известных и влиятельных греческих мудрецов середины VI в. до н.э. Подобно другим ранним философам, он — фигура почти легендарная. Но хотя некоторые свидетельства о его жизни и творчестве считаются спорными, есть среди них и такие, которые в согласии и даже единообразии повторяют разные доксографы. Совпадения в их сообщениях позволяют как бы вылепить воображением образ мудреца Ксенофана, и напоминающий ранее обрисованный тип первых философов и отличающийся от него.
Ксенофана называют "натурфилософом", учеником натурфилософа Архелая. Для этого есть основания, ибо вслед за предшественниками основатель элейской школы рассуждал о природе и природном первоначале. Но еще чаще Ксенофана ставят в ряд выдающихся поэтов Древней Греции: как говорил Аристотель, с "Гомером при жизни [соперничал] Сиагр, после смерти — Ксенофан Колофонский, с Гесиодом при жизни — Керкоп, после смерти — упомянутый Ксенофан".Доксографы высказывали, правда, и сомнения в глубине и яркости поэтического таланта, коим был наделен элейский мудрец, однако характерно, что это делали авторы, порицавшие Ксенофана и его последователей за богоборчество. Например, Филон Александрийский задавал такой гневно-риторический вопрос: „Но почему Эмпедокл, Парменид, Ксенофан и хор их подражателей не получили в удел вдохновения от Муз, когда занимались богословием?". "Богословие" — это, разумеется, поздний термин, который не передает адекватно ни специфику древнегреческих размышлений о богах, ни тем более особую направленность мыслей Ксенофана. Ибо основатель элейской школы не просто был одним из первых мудрецов, более глубоко занявшихся вопросом о богах, созданных греками и другими народами. Он стал философом-богоборцем, чья критика идей о богах была такой остроумной и убедительной, что оставила в веках заметный след. Гераклит, как бы он ни
5
боролся с Ксенофаном, в этом отношении шел по его стопам. Вместе с тем, мысль о нетождественности античного богоборчества с атеизмом как раз примером Ксенофана может быть подкреплена и проиллюстрирована. Прежде всего, элейский мудрец указал на трудности, парадоксы, которые философское учение о первоначале, теперь уже довольно развитое, позволяло ему обнаружить и в обыденных религиозных представлениях, и в "богословских" учениях. Аристотель, видимо, считая достойными подражания полемические приемы Ксенофана, специально пишет в своем сочинении «Риторика»: „Другой [риторический топос] основан на том, что если тождественно следствие, то тождественны и посылки, из которых оно вытекает. Примером может служить изречение Ксенофана о том, что как утверждающие, что боги родились, так и утверждающие, что боги умерли, одинаково впадают в нечестие. В обоих случаях получается, что в какой-то момент богов нет".
Основатель элейской школы в самом деле "ловит" своих предшественников, широко разверзнувших теогонические фантазии, на внутреннем противоречии их рассуждений: если Бог — постоянная первооснова и прародитель всего существующего, то сам он не может быть когда-то, где-то и из чего-то рождающимся, возникающим.
Однако если боги видятся подобными человеку (антропоморфными), а такими изображали своих божеств и греки, и другие народы, то возникает немало несообразностей. Человекоподобие так или иначе лишает богов и всемогущества, и совершенного разума, и высокой нравственности. Боги в мифологических представлениях оказываются, с одной стороны, причастными ко всему, что стрясается с людьми, к их действиям, поступкам, а значит, также к проступкам, преступлениям. Секст Эмпирик так передает поэтическое обвинение Ксенофана: «Все на богов возвели Гомер с Гесиодом, что только. У людей позором считается или пороком: Красть, прелюбы творить и друг друга обманывать…» С другой стороны, и сами боги тогда погрязают во вполне человеческих пороках.
Путешествия, ознакомление с пониманием и изображениями божеств в других странах, сравнение их с верованиями соотечественников дали
6
Ксенофану материал для весьма крамольных по тем временам утверждении о богах. Разные народы, заявлял Ксенофан, не просто изображают богов людьми, но живописуют их по своему конкретному образу и подобию: «Эфиопы... чёрными и с приплюснутыми носами, Фракийцы — рыжими и голубоглазыми...»
Ксенофан, по свидетельству Климента Александрийского, зло вышучивал распространенные в его эпоху представления о богах как вредные человеческие суеверия. Он предлагал вообразить, какими бы могли быть боги у животных, обладай они возможностью мыслить, высказывать свои мысли, создавать образы: «Если бы руки имели быки и львы или <кони,> Чтоб рисовать руками, творить изваянья, как люди, Кони б тогда на коней, а быки на быков бы похожих Образы рисовали богов и тела их ваяли, Точно такими, каков у каждого собственный облик».
Однако борьба против обыденных суеверий и наиболее известных теогоний отнюдь не приводила Ксенофана к отрицанию самой идеи божества. Напротив, он стремился очистить эту идею от того, что ему казалось ложным суеверием. Ксенофана правомерно считать одним из первых в истории европейской мысли изобретателей идеи неантропоморфного, абстрактного, можно даже сказать, "философского бога". И если не конкретный результат, к которому пришел Ксенофан, то путь его размышлений, сомнений, аргументации стал впоследствии весьма перспективным. Поэтому критическая ирония богоборца Ксенофана будет одновременно и радовать, и настораживать более поздних авторов.
Климент Александрийский считает, что Ксенофан Колофокский приводит хорошие доводы в пользу своего учения о том, что Бог один и бестелесен: «[Есть] один [только] бог, меж богов и людей величайший, Не похожий на смертных ни обликом, ни сознаньем...»
Симпликий свидетельствует, что Бог в изображении Ксенофана: «Вечно на месте одном пребывает, не двигаясь вовсе, Переходить то туда, то сюда ему не пристало».
Будучи довольно органично и логично связанной с проблемой божества в
7
более узком смысле, рассмотренная полемика одновременно является и специфически философской. Логика критического видоизменения, очищения идеи первоначала основными своими контурами сливается с критическими и позитивными устремлениями "новой теологии" Ксенофана и его последователей. Сплетение двух тем (и двух идейных рядов) — первоначала, (в более поздней терминологии) субстанции и сущности Бога, возникшее в древнейшие времена, протянется через всю историю философии, включая и философскую мысль нашего столетия.
Итак, Бог в понимании Ксенофана именно и есть первоначало — всеединое, неподвижное, вечное. Но рядом с такими сущностными, абстрактными характеристиками Ксенофан ставит еще одну: оказывается, Бог к тому же... "шарообразный". Едва сделав шаг вперед к абстрактно-единой первосущности — к идее бытия, основатель элейского учения сразу же делает и шаг назад, наделяя единое, бытие особенной, чувственной формой — шарообразностью. Завязывается узел трудностей и противоречий, которые не только не развязывают, а еще туже затягивают элейцы Парменид и Зенон.
8
Рождение идеи бытия (Парменид).
Учение Парменида стало основой философии элеатов. Именно Парменид развил понятие единого миробога Ксенофана в понятии единого бытия и поставил вопрос о соотношении бытия и мышления. Вместе с тем Парменид был метафизиком: он учил о неизменности бытия. Если Гераклит думал, что все течет, то Парменид утверждал, что в сущности все неизменно.
От сочинений Ксенофана сохранилось совсем немного фрагментов. От его же ученика Парменида (родился в 515 г., по утверждению Платона или в 544, по утверждению Аполлодора) сохранились большие фрагменты поэмы "О природе". В этой поэме повествуется о том, как богиня Истина сообщает "путь истины", по которому можно следовать благодаря разуму. Главное положение, открывающееся разуму на этом пути: существует только сущее, бытие, а несущего, небытия, не существует. Также мы можем помыслить только бытие, а небытие помыслить не можем, поэтому "мыслить и быть -одно и то же".
Парменид приписывает этому умопостигаемому бытию следующие свойства: 1) Бытие не рождено, ведь родиться оно могло только из небытия, а небытия нет;
2) Оно существует в настоящем, ведь прошлое то, чего нет, а будущее то, чего еще нет;
3) Оно неделимо, поскольку не включает в себя иного, небытия, и, таким образом, однородно;
4) Оно имеет границу, поскольку то, что не имеет границ, завершения -несовершенно, а бытие не может быть несовершенным, иначе ему чего-то недоставало бы, а недостающее - это небытие;
5) Оно имеет форму шара, поскольку везде равно себе, и нигде его ни больше, ни меньше.
9
Пути истины противоположен путь мнения, основанного на чувственном восприятии, которого придерживаются большинство людей. Они наблюдают в природе возникновение, уничтожение, движение и множественность вещей (что является, по Пармениду, только иллюзией), и стремятся объяснить возможность этого. Поэтому они принимают два начала - сущее и несущее (свет и тьму, добро и зло и т.д.). Все предметы кажутся им различными, поскольку они по-разному наполнены этими двумя началами. Парменид не отвергает этого пути, но замечает, что на нем можно найти не истину, а лишь правдоподобное мнение.
Учение Гераклита о том, что бытие и небытие - одно и то же, Парменид вовсе отвергает, называя последователей Гераклита слепыми и глухими людьми о двух головах.
Учение Парменида вступающее в противоречие с очевидностью существования движения и множественности, вызывало критику, зачастую сводящуюся к указанию на существование движения в реальности.
10
Зенон Элейский: апории в свете проблемы бытия.
На защиту учения Парменида, о том, что существует только неподвижное единое бытие, а множества и движения не существует, встал также Зенон.
Зенон из Элеи (ок. 490 - ок. 430 до н.э.) - о его жизни в памяти людей сохранилась его борьба с тираном, имя которого называют по-разному Неарх или Диомедонт.
Зенон использовал доказательство от противного. Зенон показывает, что принятие существования движения и множества наталкивается на неразрешимые трудности - апории. Такой способ рассуждения был очень необычен для его современников, и он потому прозвали Зенона "двуязычным". Зенон придумал более сорока апорий, из которых наиболее известны:
"Ахиллес и черепаха":
Если быстроногий Ахиллес, соревнуясь в беге с черепахой, даст ей фору, то он не сможет ее догнать: в то время как он пробежит расстояние, изначально отделявшее его от черепахи, она уже успеет пройти некоторый путь, и так будет повторяться до бесконечности.
"Стадион": Если движение существует, то два тела, движущиеся с одинаковой скоростью за одно и тоже время проходят различное расстояние, что абсурдно. Следовательно, движения не существует. Возьмем такой случай. На стадионе построились три шеренги спортсменов по восемь человек, причем шеренга Б заканчивается в середине шеренги А, а шеренга В в этом месте начинается. По команде шеренги Б и В начинают двигаться навстречу друг другу с одинаковой скоростью, пока они все не сравняются. Итак, спортсмен 8 из команды Б прошел за это время всю шеренгу В, от первого до восьмого номера, а спортсмен 1 из команды В прошел только
11
мимо 4 человек из команды. Следовательно, два человека, двигаясь с одной скоростью, прошили разное расстояние - один всю шеренгу, другой - половину. Следовательно, половина = целому, что абсурдно.
"Летящая стрела":
Мы видим, что стрела летит. Но когда она летит? В любой момент времени, "теперь" стрела оказывается в некотором месте, равном ей самой, то есть покоится. Но как из множества моментов покоя может составиться движение? Также Зенону принадлежат апории направленные, против допущения, против множества. Предположим мы можем разделить единое на несколько частей. Но в таком случае, мы можем разделить и каждую часть на еще более мелкие части и так можно продолжать до бесконечности. Но таким образом мы получим бесконечное множество бесконечно малых частей. Но из бесконечного множества бесконечно малых частей не может получиться определенная конечная величина. Следовательно, допущение делимости приводит к абсурду.
Или еще. Мы видим, что существует множество, состоящее из единиц, например, множество людей, в которое входят Зенон, Парменид, Сократ и прочие. Но ведь Сократ не только человек, но и "лысый", "пузатый" и пр. Следовательно, Сократ одновременно и единица, и множество, состоящее из "человека", "лысого", "пузатого" и пр. Следовательно, единица = множеству, что абсурдно.
Все учение элеатов было направлено на разделение чувственного познания изменяющихся вещей и интеллектуального познания, имеющего особый неизменный предмет (именуемый им бытием). Открытие этого предмета создает возможность для существования философского и вообще точного, доказательного знания. Элеаты ввели в философию наиболее общие понятия, такие как бытие, небытие, движение и т.д. Логические парадоксы Зенона выявляют противоречивость, свойственную самому человеческому познанию, и привлекают к себе внимание логиков и философов по сей день.
12