2.2. Коэволюция

Коэволюция (от лат. со - с, вместе и evolutio – развиваться) – согласованное развитие частей одного целого. Понятие «коэволюция» было применено экологами (Эрлихом, Рэйвеном) в 1964 г. для описания координированного развития различных видов в составе одной экосистемы (биогеоценоза). Примером коэволюции может служить динамика развития системы «растение – поедающие его гусеницы». Растение вырабатывает ядовитые для гусениц вещества, но определенные виды гусениц (например, гусеницы бабочки монарха) в ходе эволюции приобрели нечувствительность к растительным ядам; более того, они накапливают их в своем теле и сами становятся несъедобными для птиц.

Можно говорить о коэволюции хищника (волка) и его жертвы (зайца). Заяц в ходе своей эволюции как вида вырабатывает средства защиты от хищников, но волк, в свою очередь, приобретают в процессе эволюции все более совершенные средства для успешной охоты. Это своего рода «гонка вооружений», коэволюция, ведет к взаимной балансировке численности двух видов. Можно говорить о коэволюции организмов и всей их среды обитания, отдельного компонента экосистемы и всей этой системы, включающей много биологических видов.

Коэволюционные процессы протекают на всех уровнях: сопряженное развитие частей целостных систем характерна для эволюции молекул, эволюции биосферы, эволюции идей. Академик Н.Моисеев говорил о «коэволюционном императиве»: «Наука утверждает, и мы обязаны принять утверждение, сколь бы нам это ни было трудно, о том, что человечество может иметь перспективу будущего развития только тогда, когда оно снова окажется в равновесии с биосферой, то есть когда станет возможным обеспечить состояние коэволюции биосферы и общества». Идея коэволюции выступает как одно из центральных звеньев формирующейся новой научно-философской «познавательной модели» мира.

Идея коэволюции занимает достаточно важное место в биополитике в силу двойственного статуса человека. С одной стороны, биополитика утверждает принадлежность человека к живой природе, эволюционное родство с иными формами жизни. Это глубинное родство человека обусловливает потенциальную возможность понимания поведения живых существ через мысленную постановку себя на их место (эмпатию). С другой стороны, человек представляет уникальный продукт эволюции с качественно специфическими характеристиками. Будучи качественно обособленной частью единого планетарного многообразия жизни, человек и всё человечество вступает в коэволюционные отношения с остальными частями биоса; более того, «внутри себя» человек имеет как биологически-детерминированные, так и чисто человеческие (социальные, культурные и т.д.) грани, тесно взаимно переплетенные и коэволюционирующие. Эти коэволюционные отношения включают разные аспекты, важнейшие из которых мы сейчас рассмотрим.

2.2.1. Генно-культурная коэволюция.

Происходит взаимообусловленное развитие наследственных факторов человека и среды (культуры) в ходе эволюции человека и его общества и в ходе индивидуального развития ребенка. Сторонники генно-культурной коэволюции отвергают крайние точки зрения как-то: 1) культурная эволюция никак не связана с биологической эволюцией и 2) культурная эволюция полностью детерминирована биологической эволюцией. Теория генно-культурной коэволюции признаёт относительную самостоятельность культуры человеческого общества и в то же время говорит об её взаимосвязи с биологической эволюцией.

Культура влияет на эволюцию генов - она обеспечивает избирательное распространение в популяции генов определённых групп людей. Так, привилегированная элита общества в большинстве случаев создает благоприятные условия для собственного размножения – для репродуктивного успеха в терминах социобиологии. Тем самым максимизируется вклад генов элиты в генофонд последующих поколений. Обобщенные биополитиками факты свидетельствуют, что более богатые и наделенные высоким социальным статусом люди в большинстве случаев живут дольше, имеют более жизнеспособное и здоровое потомство (впрочем, ситуация не столь проста: те же биополитические данные указывают и на то, что в некоторых случаях элита общества предпочитает иметь мало детей по сравнению с другими слоями общества). В то же время имеет место и обратное влияние – влияние генов на культуру. Сама культура создаётся в результате естественного отбора генов – а именно отбора на интеллектуальность, лидерские способности и другие качества, позволяющие носителям данных генов создавать, поддерживать и приумножать культурные традиции.

Социобиолог Докинз (1989) ввёл понятие «мем» (meme). Это своего рода аналог генов в культуре – элемент культуры, передаваемый из поколения в поколение. Ламсден и Уилсон употребляют в аналогичном значении понятие «культурген». Сторонники теории генно-культурной коэволюции предполагают, что наибольшие шансы сохраниться в ряду поколений имеют мемы, которые соответствуют нашим эволюционно-детерминированным характеристикам. К их числу относится и организация человеческого мозга. Наш мозг не похож на «чистую доску»: нейрофизиологические и психологические данные говорят о наличии в мозгу врождённых шаблонов восприятия, в рамках которых мы только и можем воспринимать окружающий мир, в том числе и культуру. Восприятие языков происходит на базе врождённой «универсальной грамматики», так что младенец подготовлен к распознаванию значимых фонем любого человеческого языка. Лишь примерно через 6—8 месяцев он начинает преодолевать свой врождённый космополитизм и становится представителем той или иной нации со свойственным ей языком. Вероятно, усвоение норм и стереотипов культуры также опирается на консервативные врожденные шаблоны. Так, «способность кооперировать и сочувствовать, проявляемая во внутригрупповых отношениях, а также склонность использовать символические маркеры для идентификации членов своей группы, т.е. делить человечество на «своих» и «чужих», опираясь на те или иные отличающие их символы, напоминает врожденные языковые способности».

Подобные шаблоны восприятия или стереотипы поведения обозначают как «эпигенетические правила». Эти правила включают 1) законы, влияющие на восприятие цветов, звуков, запахов и других видов информации об окружающем мире и о нас самих и 2) законы организации полученных данных и их переработки. Эпигенетические правила в целом обеспечивают избирательное запоминание лишь некоторых из существующих в культуре «мемов». Эти избранные нами «мемы» в дальнейшем определяют нашу ориентацию в культуре в ущерб менее значимым для нас «мемам».