Сигберт король рипуарских франков и его сын хлодерих

После этого он стал подготавливать присоединение государства рипуарских франков, границы которого после покорения алеманнов расширились далеко на восток через Веттер, Фульду и Салу до среднего Майна. Королем рипуарским был Сигберт, живший в Кёльне; Хлодвиг тайно призвал к себе в Париж сына его Хлодериха и сказал своему гостю: «Твой отец стар и, кроме того, он хромой; если он умрет, ты получишь его царство и нашу дружбу». Хлодерих понял совет. Однажды Сигберт был в Бухонском лесу (близ Фульды) и утомленный лег отдохнуть в своем шатре; на него бросились убийцы, посланные сыном и умертвили его. Хлодерих стал королем, но вскоре после того Хлодвиг отправил в Кельн посла взять часть сокровищ Сигберта: когда Хлодерих нагнулся над ящиком вынуть золотые деньги для передачи послу, посол убил его боевой секирой. Династия рипуарских королей прекратилась со смертью Хлодериха, поэтому хитрый Хлодвиг без труда убедил льстивыми словами рипуарский народ соединиться с салийскими франками. На собрании рипуарских воинов он предложил им выбрать его королем, обещая им спокойную жизнь под его покровительством; они выразили свое согласие криком и стуком оружия, подняли его на щит и три раза обнесли кругом, чтобы каждый мог посмотреть на него вблизи. «Много и других королей убил Хлодвиг», говорит Григорий Турский, убил даже ближайших своих родных, опасаясь, чтоб они не отняли у него королевство, и таким образом расширил свое владычество на всю Галлию. Но, однажды, когда его люди собрались к нему, он, как разсказывают, стал говорить им: «Ах, вот я теперь, как чужой между чужими, и нет у меня никого родного, который помог бы мне, случись со мной беда». Но он говорил это не потому, что жалел о смерти убитых им родных, а из хитрости, чтоб узнать, не уцелел ли кто нибудь из родных живой, и убить его. Хлодвиг умер в Париже и был погребен в церкви святых апостолов, построенной им и Клотильдою. Ему было тогда 45 лет; он царствовал 30 лет. Клотильда, по смерти мужа, поселилась в Туре и жила до самой смерти, занимаясь благотворительностью и удалившись от суеты мирской.

Династия хлодвига (меровинги)

Государство Хлодвига разделили между собою поровну четыре сына его; разделили и его сокровища. Они наследовали воинственность и бессовестность отца, и пользуясь бедственными обстоятельствами соседних государств, расширяли свои владения на юг и на восток. Старший сын Хлодвига Теодорих, родившийся от одной из его наложниц, избрал своей столицей Реймс; его земля составляла восточную часть отцовского государства и впоследствии стала называться Австразией. Он увеличил свои владеяния покорением тюрингов. Три сына Клотильды разделили между собою остальную землю франков, — землю, отнятую у вестготов, бургундское королевство и западную Галлию; эти части франкского государства стали называться в отличие от Австразии Нейстриею. Хлодомер поселился в Орлеане, Хильдеберт в Париже, Хлотар в Суассоне. При дележе государства, братья, кажется, имели правилом то, чтобы доля каждого имела по возможности один преобладающий племенной характер и чтобы каждый получил однако же долю из областей, население которых было чисто романское. Несмотря на раздел государства, все части его остались соединенными, потому что франки сознавали себя одним народом; притом все члены династии были соединены общим правом наследства, друг после друга; очень многие из них погибали в междоусобиях или от убийц, подосланных родными, потому были случаи, что все государство снова соединялось под властью одного лица. Так оно все соединилось в 558 году под властью Хлотара I, одного из сыновей Хлодвига, и в 613 году под властью Хлотара II , одного из внуков Хлотара I.

Границы франкского государства при сыновьях и внуках Хлодвига распространились до Альп, до Вероны и Венеции. Вместе с воинственностью Хлодвига дети и внуки его унаследовали его бессовестность и жестокость. Своим развратом и своими злодействами династия меровингов напоминает род Тантала, знаменитый в греческих преданиях. Летопись Григория Турского наполнена убийствами братьев и других родных, свирепыми междоусобиями, случаями многоженства, делами необузданной ненависти; мы видим к рассказах этого летописца картину буйного времени, когда грубые пороки и страсти варваров соединялись с пороками испорченной цивилизации; германское варварство соединялось с изнеженным развратом умирающего римского мира, порывы свирепой ярости и возмутительные здодейства уживались в душе тиранов с грубейшим суеверием, и злодеи полагали, что молитвами и подарками церквам и духовенству могут искупать все свои преступления.