классическая система равновесия

Структура концепции

Наблюдение неравновесных условий полезно для установления структуры концепции и

ее границ, которые позволяют разделить исторические ситуации на три категории:

статически неравновесные, состояния, близкие к равновесию, и динамически

неравновесные состояния. Возможность статического равновесия была исключена в

силу того факта, что участники всегда основывают свои решения на предвзятом

толковании реальности. Таким образом, мы получаем три варианта.

Один из возможных вариантов состоит в том, что рефлексивное

взаимодействие между когнитивной функцией и функцией участника не дает нашим

представлениям и реальности уйти друг от друга слишком далеко. Люди учатся на

своем же опыте; они действуют на основании предвзятых представлений, но

происходит и процесс критического осмысления, который стремится скорректировать

это предвзятое мнение. Совершенное знание остается недоступным, но по крайней

мере существует тенденция к равновесию. Функция участника означает, что

реальный мир - как в этом убеждаются на своем опыте участники - постоянно

меняется, но у людей все же есть достаточно оснований - в виде ряда

фундаментальных ценностей, гарантирующих им, что предвзятое мнение участников

не может слишком сильно расходиться с реальными событиями. Именно это я и

называю состоянием, близким к равновесию. Такое положение характерно для

открытого общества, каким является современный западный мир. Это общество

ассоциируется с критическим образом мышления. Мы называем этот образ мышления

"нормальным" отношением между мышлением и реальностью, поскольку мы знакомы с

ним на основе собственного опыта.

Мы можем также оказаться в ситуации, когда представления участников

значительно удалены от реального положения вещей, и при этом тенденции к их

сближению не наблюдается. В некоторых случаях они могут даже еще дальше уходить

друг от друга. Внутри одной крайности существуют режимы, оперирующие

предвзятыми идеологическими представлениями, они не хотят приспосабливаться к

меняющимся условиям. Они пытаются заставить реальность втиснуться в рамки их

концепций, несмотря на то, что это недостижимо. Под давлением господствующей

догмы общественные условия могут стать достаточно суровыми, но реальность

по-прежнему остается далекой от официальной идеологии. В отсутствие

корректирующего механизма реальность и официальная интерпретация могут

разойтись еще дальше, поскольку никакое сдерживание или принуждение не может

предотвратить изменений в реальном мире. Такое положение характерно для

закрытого общества, такого, как Древний Египет или Советский Союз. Его можно

описать как статическое неравновесие.

Внутри другой крайности события могут разворачиваться настолько

стремительно, что понимание участников за ними не поспевает, и ситуация выходит

из-под контроля. Расхождение между господствующими представлениями и реальными

условиями может стать настолько большим, что ускорит наступление революции или

какой-либо другой формы распада. И опять возникает значительное расхождение

между мышлением и реальностью, но оно является временным. Старый, сметенный

режим будет в конечном итоге заменен новым. Это можно описать как случай

изменения режима, или как динамическое неравновесие.

Деление реальных условий на три предложенные мною категории можно

сравнить с тремя состояниями, в которых вода находится в природе: жидкое,

твердое и газообразное. Аналогия может быть далекой, но она интригует. Для того

чтобы наполнить ее содержанием, мы должны найти две разделительные линии,

которые отделяют условия, близкие к равновесию, от условий, далеких от

равновесия. В случае с историей эти разделительные линии не могут быть очень

четкими, кроме того, их также трудно описать количественными параметрами, но

они должны быть ясно различимы, иначе вся концептуальная структура остается не

более чем полетом фантазии.

Экономическая теория занимается изучением состояний равновесия. Концепция равновесия является весьма полезной. Она позволяет сосредоточиться на конечном результате, а не на ведущем к нему процессе. Но эта концепция является также и очень обманчивой. Вокруг нее аура чего-то эмпирического: поскольку предполагается, что процесс взаимных корректировок ведет к равновесию, состояние равновесия как бы присутствует, неявно, во всех наших наблюдениях. Это не так. Равновесие как таковое редко наблюдается в реальной жизни — рыночные цены имеют злостную склонность к колебаниям. Считается, что процесс, который можно при этом наблюдать, стремится к состоянию равновесия. Почему же равновесия никогда не удается достичь? Действительно, участники рыночного процесса корректируют свои действия в зависимости от цен на рынке, но в то же время возможно, что они пытаются поразить цель, которая находится в постоянном движении. В этом случае термин "процесс корректировки", определяющий поведение участников, скорее всего, ошибочен, а теория равновесия не релевантна по отношению к реальному миру.

Равновесие есть продукт аксиоматической системы. Экономическая теория построена подобно логике или математике: она основана на определенных постулатах, и все заключения выводятся из них с помощью манипулирования по правилам логики. Возможность того, что состояние равновесия никогда не будет достигнуто, не должна нарушать стройности логической конструкции, но использование гипотетического равновесия в качестве модели реального мира вносит значительное искажение. Если бы в нашем мире сумма углов треугольника не равнялась 180 градусам, Евклидова геометрия представляла бы собой подобную ошибочную модель.

Так что же такое равновесие? Я определяю равновесие как состояние, при котором существует соответствие между ожиданиями и результатами. На финансовых рынках равновесия нельзя достигнуть в принципе, но можно установить, ведет ли доминирующая тенденция к равновесному состоянию или тренд движется в обратном направлении. Знание даже этого одного факта было бы важным продвижением вперед в нашем понимании. Если мы можем определить доминирующую тенденцию и расхождение между ожиданиями и результатами, то это дает нам возможность предсказать, развивается ли тенденция в направлении равновесия или в обратном направлении. Это нелегко сделать, и это не может быть сделано научными методами, хотя я и установил, что может быть полезным адаптирование теории научного метода Поппера. Я делаю это путем установления гипотезы (или тезиса — для краткости) как основания для моих ожиданий и путем проверки ее по отношению к будущему ходу событий. В дни, когда я активно занимался руководством фонда, я начинал особенно волноваться, когда нападал на след первоначально самоусиливающегося, но в конечном счете саморазрушающегося процесса. У меня текли слюнки, будто я был собакой Павлова. Экономисты, говорят, предвидели десять из последних трех спадов, я также делал прогнозы наступления периодов подъема — спада деловой активности. Я ошибался в большинстве случаев, поскольку не каждая ситуация позволяет сформулировать рефлексивный тезис, но те несколько случаев, когда я оказывался прав, оправдывали все усилия, поскольку потенциал прибыли был намного больше, чем в ситуациях, близких к равновесию. Именно так я действовал будучи руководителем фонда. Это требовало воображения и интуиции, а также безжалостного критического отношения.