Художник-фотограф

Чтобы улучшить свои снимки, пикториалисты изучали общие принципы искусства. Они понимали, что если они не будут придерживаться определенных канонов, живописцы, критики и музеи не воспримут их всерьез. При этом главной задачей пикториалистов было не впасть в подражательство, вдохновляясь другим визуальным искусством. Посыл Camera Notes был противоречивым: журнал поощрял живописные эффекты в фотографии и в то же время призывал развивать особенности фотоискусства. С точки зрения Стиглица, идеальным пикториалистом был художник по образованию, взявший в руки камеру.

На рубеже ХХ века возник новый класс творческих людей, получивший название "художники-фотографы". Это были живописцы, занявшиеся фотографией с целью расширить возможности искусства, - именно о таких творцах пикториальной фотографии мечтал Стиглиц. Их появление снабдило ее выходцами из сферы заслуженного искусства, способными узаконить притязания пикториальной фотографии на художественность самим фактом своего обращения к ней. Как можно отрицать эстетическую ценность фотографии, когда она не только поставляет красивые и осмысленные образы, но и делается людьми с дипломами художников?

Не удивительно, что художники-фотографы встретили в Camera Notes самый теплый прием. В журнале их публиковалось как минимум полдюжины, большинство впоследствии оказалось тесно связано с Фоторасколом и Camera Work. Среди них были Фрэнк Юджин, Гертруда Кэзебир и Эдвард Штайхен.

Сам термин "художник-фотограф" был введен в обращение благодаря Фрэнку Юджину, одновременно подвизавшемуся в обоих искусствах около 10 лет. Юджин закончил художественную академию в Германии, зарабатывал в США написанием театральных портретов, а позже стал представителем австрийско-германского направления "югендстиль". В 1899 году он организовал персональную выставку пикториальной фотографии в Нью-Йоркском фотографическом клубе, которую в Camera Notes рецензировали и художник, и фотограф. В небольшом выставочном каталоге арт-критик Хартманн представил Юджина так: «По сути он живописец, фотография для него – лишь новое средство выражения его художественной индивидуальности… В его работах есть все, что отличает профессионального художника: размах и отточенность метода, непостижимая способность делать вещи выразительными, декоративность, скульптурное величие наряду с изысканной естественностью поз и живописной небрежностью».

Хартманн разгадал прием Юджина: усиленное процарапывание негатива перед печатью снимков. Эта высокоманипулятивная техника разлохмачивала изображение, придавая ему экспрессию и указывая на активное, непосредственное участие автора в создании работ. В своем провокационном снимке "Леди из Шарлотта" Юджин усилил сладострастность образа зловещей штриховкой и обрисовыванием его контуров. Вряд ли Юджин стал бы отрицать, что на эту явно символистскую работу его вдохновили пастельные рисунки Фердинанда Кнопфа.

Еще одним фотографом Camera Notes, получившим традиционное художественное образование, была Гертруда Кэзебир. Ее дети почти достигли подросткового возраста, прежде чем она продолжила обучение, поступив в возрасте 37 лет на четырехгодичный арт-курс в Институт Пратта. Помимо стандартной программы, состоявшей из обучения дизайну, анатомии, рисунку, живописи и истории искусств, Кэзебир дважды прошла летние курсы живописи во Франции. Именно во время одного из этих выездов она сделала фотографии, не похожие на обычные снимки. Осознав, что больше всего ее интересуют люди, она открыла в Нью-Йорк Сити профессиональную портретную студию и в конце 1890-х годов стала корифеем в этой области. Профессиональные фотографы с художественным образованием были редки, кроме того, подготовка Кэзебир позволила ей создавать портреты, получившие высокую оценку и у художников, и у фотографов. Артур Уизли Доу, профессор искусств в Пратте, писал в Camera Notes: «Фотопортреты госпожи Кэзебир свидетельствуют о том, что она подходит к ним как художник, который не ограничивается копированием вещей. Будучи живописцем с опытом, образованием и знанием законов искусства, она предпочитает писать портреты с помощью фотореактивов. Берет науку и подчиняет ее воле художника».

Уступая только Стиглицу, Кэзебир удостоилась в Camera Notes семи фотогравюр, четыре из которых портреты. В своих фотокартинах она стремилась сохранить реальное сходство с моделью и с то же время создать вдохновленный ею самоценный художественный образ. Так, на ее портрете коллеги-фотографа Ф. Холланда Дэя мы видим и вполне узнаваемое лицо Дэя, и психологически выразительную игру светотени. Большинство пикториалистов-портретников, в том числе и Кэзебир, выставляя свои работы, не указывали имен моделей, чтобы не отвлекать внимание от формальных и художественных достоинств фотографий. Так было и в случае с «Портретным наброском» Кэзебир, где энергичный профиль сидящей незнакомки является несомненным центром снимка.

Молодой Эдвард Штайхен, познакомившийся со Стиглицем в 1900 году, тоже занимался живописью и фотографией параллельно. Собираясь в Европу, чтобы продолжить художественное образование, он попал в Нью-Йоркский фотографический клуб, где его работами, а также тем, что Штайхен был и фотографом, и художником, заинтересовался Стиглиц. Оценив талант Штайхена и ценность для пикториальной фотографии еще одного фотографа-живописца, Стиглиц стал поддерживать с ним тесные отношения и заботиться о его успехе на обоих поприщах. В частности, июльский выпуск Camera Notes 1901 года сообщил о том, что картина Штайхена выставлена в парижском салоне, а значит, противники фотографии будут вынуждены признать в нем «подлинного художника». Хотя позднее Штайхен признался, что скорее фотография повлияла на его живопись, нежели наоборот, в 1901 он заявлял: «Если фотографы будут больше думать о живописи и меньше о фотографии, это улучшит снимки».

Camera Notes выпустил немало растровых репродукций Штайхена и только одну фотогравюру – "Пейзаж", купленный Стиглицем наряду с двумя другими штайхеновскими работами на заре их знакомства. Известный также как "Пруд, вечер", снимок отражает интерес раннего Штайхена к таинственным и поэтическим образам природы в сумерках и на рассвете. Характерная для японцев плоскостная подача пространства соседствует в "Пейзаже" с импрессионистической любовью к свету как таковому и уистлеровской сумрачностью тона.

Пикториальная фотография

Пикториальная (от английского pictorial, то есть "живописная") фотография — разновидность художественной фотографии эпохи импрессионизма и модерна. Пикториалисты пытались игрой светотени и сложными методами печати превратить фотокарточку если не в картину, то в рисунок или гравюру. А также приукрасить действительность. К реализму пикториализм отношения не имеет.

Русская духовность — лицо Фотофеста-2002

Кураторы Евгений Березнер и Ирина Чмырева впервые представили русский пикториализм как целостное явление: продолжительное время мало кто обращал внимание на фотографов, создававших романтические и мистические произведения, воспевающих русскую „красоту“, русскую „душу“ и „духовность“. Фоторомантики работали над созданием обобщенно-выразительных портретов представителей различных слоев российского общества конца XIX начала XX века, а также — типично русских пейзажей. Не пренебрегали они и изображением обнаженного тела, их ню благодаря продуманной композиции и световым эффектам имели у зрителей большой успех. В 1935 году, обвиненная в пропаганде буржуазной морали, художественная пиктореальная фотография в СССР получила запрет на публичность и надолго исчезла из поля зрения. Сохранились негативы и авторские отпечатки первых пиктореалистов только в частных собраниях и запасниках провинциальных музеев.

Усилиями кураторов, отыскавших из этих источников произведения, являющиеся лучшими образцами жанра, и была создана экспозиция „Русский пикториализм. 1890-1942“, куда вошли более ста работ 16 авторов. Большинство фотографов, которые будут представлены на выставке в Хьюстоне, принадлежат еще позапрошлому веку: Александр Гринберг, который в 1935 был объявлен порнографом и осужден по соответствующей статье, Сергей Лобовиков, Василий Улитин, Юрий Еремин. Организаторы первой в истории выставки русской пиктореальной фотографии надеются, что после Хьюстона „Русский пикториализм. 1890-1942“ не сразу вернется в Россию, а будет показан еще в нескольких музеях и галереях.