22.2.2. Соотношение прав личности и социума

Несмотря на принятие ООН ряда основополагающих документов в области прав человека, понимание их и отношение к ним в разных культура и странах неодинаково. Ключевое различие между современным, или «запад­ным», и традиционным, или «незападным», подходами к проблеме человеческого достоинства заключается во все возрастающей роли индивидуализма в современном запад­ном подходе к правам человека. Данное различие очень часто привлекает внимание незападных авторов. Напри­мер, А. Легессе пишет, что важное различие между африкан­ской и западной традициями касается роли личности. В либеральной демократии западного мира единственным хранилищем прав является личность. Личность наделена уникальными возможностями и позициями. Существует бесконечное, а по нашему мнению всепоглощающее, бес­покойство, касающееся достоинства личности, ее значимо­сти, личной свободы и собственности». Если бы африканцы были идейными вдохновителя­ми и авторами Всеобщей декларации прав человека, они могли бы поставить права общин гораздо выше прав личности, и они бы использовали культурные идиомы, качественно отличающиеся от языка, на котором эти идеи сформулированы в настоящее время.

Как и многие другие, А. Легессе доказывает, что «лю­бая система идей, которая претендует на универсальность, должна содержать критические элементы в своей струк­туре, имеющие явно африканское, латиноамериканское и азиатское происхождение» [85]. Но подобные заявле­ния требуют сущностной, даже более чем географичес­кой, аргументации. Нельзя принимать нечто как единственно верное только потому, что оно являет­ся западным, но точно так же нельзя допустить и парал­лельной ошибки в принятии чего-либо незападного, аргументируя это тем, что все иное — дефективное.

Права человека, присущие личности, осуществляются относительно общества и, как правило, ос­новываются на принципе «личность в государстве». В сущ­ности незападных подходов установлена закономерность, в соответствии с ко­торой существующий набор социальных прав и обязан­ностей однозначно одерживал верх над правами лично­сти. В таких обстоятельствах права человека будут, в лучшем случае, сильно заформализованы на практике. Даже если кто-то заявит, что он обладает «правами че­ловека» в новом и очень расширенном смысле этого по­нятия и будет склоняться к принятию или требованию «прав», это будет практически бесполезно, так как права общества все равно возобладают или будут объединены с обязанностями личности. Можно было бы изыскать возможность обладать «правами», но только на усмотре­ние государства, и оно (государство) не будет нарушать эти права, так как отвергает их наличие.

Это больше похоже на предоставление привилегий, чем на наличие прав. Наличие подобных «прав человека» очень сильно отличалось бы от того, что западные политологи понимают под этим понятием. Фактически рекомендуемый синте­тический подход легко ведет к разрушению понятия «прав человека» как таковых. Объединять подобное незападное понимание и практику «прав» с реальными правами человека было бы очень опасно из-за возможности разру­шения и отрицания прав человека в их обычном пони­мании. Подобная цена может быть, а может и не быть оправдана. Общество, которое регулярно противопостав­ляет права личности правам общества, может обладать, а может и не обладать предпочтением перед обществом, где права личности являются неоспоримыми. Но реше­ние данной проблемы не должно зависеть от существо­вания антропологических и исторических различий.

Это особенно важно потому, что такие авторы, как А. Легессе, основывают свои предложения на социаль­ном видении ограниченного применения прав при со­временных обстоятельствах и стремлениях. Социальная модель, которую они имеют в виду, — это маленькое со­общество, основанное на группировках крупных се­мейств, т.е. тип сообщества, имеющий как западные, так и незападные традиционные характеристики.

В подобном обществе индивид испытывает недо­статок многих, если не большинства, прав, которые име­ют огромную ценность в либерально-демократическом государстве. Однако каждый имеет свое место в обще­стве, а также определенный уровень личных и соци­альных отношений, которые обеспечивают материаль­ную и нематериальную поддержку. Кроме того, каждому доступна постоянная социальная защита большого ко­личества ценностей и интересов, которую западное об­щество обеспечивает посредством хорошо развитого юридического законодательства и прав человека. Мож­но даже утверждать, что введение индивидуальных прав человека в подобные общества фактически сведет к нулю перспективы, ведущие к достойной жизни [85]. Безусловно, подобное общество может получить моральное оправ­дание, поскольку существует много весьма привлека­тельных способов, которые можно назвать попыткой за­щиты основ человеческого достоинства.

Кто-то может попытаться доказать, что не редко подобные общества могут быть оправданы. Если существуют чрезвычайно ограниченные ресурсы и опасная окружающая среда, что делает выживание ин­дивидуума весьма сомнительным, то в подобном поло­жении, т.е. в отсутствии сильно заинтересованного в этом общества, личность обречена. В такой ситуации уместно было бы предположить, что «общинное» реше­ние было бы «естественным» для всех народов. Но если мы исключим давление или констатируем техногенное преодоление первичных потребностей и, что еще более важно, социальную поддержку и защиту лич­ности, обеспеченную традиционными обществами, мно­гие вещи будут представлены в ином свете. Тогда было бы почти невозможно оправдать продолжающееся отсут­ствие индивидуальных прав человека при наличии сис­темы, которая уделяет большое внимание защите чело­веческого достоинства, в любом правдоподобном смысле данного понятия.

Влияние западной традиции, модернизация и дальней­шее развитие концепции прав, являющихся доминирую­щими современными социальными и экономическими силами, сказываются, в большинстве случаев, на каждой личности, которая является членом даже маленького тра­диционного сообщества. Экономические, социальные и культурные изменения, разрушающие традиционные об­щины, часто лишают человека поддержки и защиты, ранее компенсировавших ему отсутствие индивидуальных прав человека.

Сегодня в странах, ставших на путь развития, все чаще и чаще личность вынуждена «идти один на один» против социальных, экономических и политических сил, кото­рые зачастую оказываются по отношению к ней агрессивными и репрессивными. Община, которая рань­ше защищала достоинство человека и обеспечивала ему место в мире, теперь существует в форме современного государства, современной экономики и современного го­рода как репрессивная, чуждая власть, которая угнетает традиционное достоинство многих семейств.

При таких обстоятельствах гарантия прав человека кажется «естественным» ответом на изменение условий, логическим и единственно возможным средством реа­лизации принципа человеческого достоинства. Лич­ность нуждается в индивидуальных правах. Их запреще­ние часто влечет за собой нежелательное возрождение насилия. Учитывая власть современных институтов и их демонстративный контроль над правами личности и групп, а не только над различными типами индивидуаль­ных прав, можно сделать вывод о том, что личности не­обходимы международно признанные права, обладающие моральной и юридической силой.

В марксистской теории делался вывод о том, что бур­жуазная экономическая революция несла с собой бур­жуазную политическую революцию и буржуазные пра­ва. Капитализм и индустриализация принесли с собой права человека, которые сегодня в сложившихся обсто­ятельствах играют главнейшую роль в защите человечес­кого достоинства.

Либеральный индивидуализм прав человека является ответом на объективные обстоятельства сегодняшнего дня. Вы­ступление против этого утверждения, при отсутствии аль­тернативного решения реальных проблем защи­ты индивидуального и человеческого достоинства, является, в лучшем случае, утопией. Потребность введения в повседневную практику традици­онных идей и методов концепции прав человека, осно­ванных на потребности людей соблюдать человеческое достоинство, в странах, ставших на путь развития, имеет те же объективные исторические причины, что и сто, двести или триста лет назад существовали в Бельгии, Ан­глии, Франции или США.