Уровни политической идеологии:
· теоретический, концептуальный уровень;
· программно-политический уровень;
· актуализированный уровень.
Теоретический, концептуальный уровень - наиболее абстрактный (научный уровень), на котором раскрываются идеалы и ценности определенного класса, нации, государства, формируются основные положения, касающиеся главных сфер жизнедеятельности общества и человека.
Программно-политический уровень - на нем с языка социально-философских принципов переводятся на язык программ и лозунгов требования элиты или контрэлиты, формируется нормативная основа для принятия управленческих решений и политического поведения граждан. Требование этого уровня - максимальная доступность возможно большему числу людей, ориентирование их на политические действия.
Актуализированный уровень - позволяет элите (через изучение общественного мнения) определить степень освоения идей, целей, принципов конкретной идеологии, ее влияние на практическую деятельность людей, их политическое поведение.
Существуют нравственные потребности в оправдании деятельности субъектов политических отношений, а политические идеологии позволяют избежать чувства вины, которое может овладеть людьми, совершающими определённые политические действия. Поэтому все идейно-политические учения апеллируют к ценностям общества, пытаются представить соответствующие политические действия таким образом, что они направлены на реализацию принятых в обществе ценностей. Политическое действие предстаёт уже не как произвольное выражение чьих-то интересов, а как реализация общепринятых нравственных, этических, религиозных и иных принципов.
Следует отметить, что все идеологии связаны с интересами различных социальных групп, которые их разделяют. Поэтому, защищая те или иные положения, они могут искажать действительность. Это ограничивает познавательную функцию идеологии. Недостаточно выдвинуть самые правильные, самые обоснованные идеи, важно их реализовать на практике. А социально-политическая реальность к этому не всегда готова.
Специфика идеологии заключается в том, что она ориентирована на выражение коренных материальных интересов значимого социального субъекта. А это, прежде всего интересы экономические и политические. Это - интересы власти, стремление занимать доминирующую роль в каком-либо социальном слое, классе, обществе, государстве и т.д. Это также тесно связанные с властью интересы финансово-экономические, достижения богатства, материального благополучия. Значит, целью любой идеологии, её нервом является экономическая заинтересованность, властно-финансовая, политическая сущность. Важнейший объект и интерес всякой идеологии - государственная власть, финансово-экономическое могущество. Цели могут быть глобальными или локальными (в масштабе системы, государства, отношений различных социальных групп), а сущность та же - притязания на экономическую и политическую власть.
Либерализм и консерватизм в России
Либерализм и консерватизм как системы политических и правовых ценностей относятся к числу самых влиятельных. Они имеют длительную историю становления и развития. Эта история не завершена и продолжается сегодня. Глобализация, эпоха постмодерна, в которую вступила Россия и ее регионы, требуют новых подходов, поиска новых ресурсов для того, чтобы сделать конституционализм более действенным. Для развития отечественного конституционализма важно использование потенциала консерватизма. Для него характерны: суровый, беспощадный реализм, антиутопизм, прагматика настоящего как противовес чрезмерно оптимистическим ожиданиям, связанным со светлым будущим.
"Универсалистское представление о праве, свойственное эпохе модерна, претендующее на полноту, аподиктичность и преобразовательно-инженерную миссию, уступает гораздо более "мягкой", основанной на принципиально иных критериях рациональности модели"1. Возрастает роль синтеза различных школ и направлений, в том числе либерализма и консерватизма, открытости по отношению к другим школам, способности интегрировать, извлекать наиболее ценное из того, что имеется у них.
Одним из плодотворных синтезов и в европейской, и в отечественной политико-правовой мысли является синтез либерализма и консерватизма. Для либерального консерватизма характерно понимание неразрывного единства общества и государства, порядка и свободы, разума и веры, опасности их противопоставления. "Между пороками русской общественности и русской государственности есть роковая внутренняя связь, своего рода внутренняя круговая порука", - отмечал видный представитель отечественного либерального консерватизма П.Б. Струве2.
Чрезмерная концентрация власти в руках государства, отдельных его институтов порождает пассивность, конформизм, социальное и иное иждивенчество у многих людей, маргинализацию негосударственных политических институтов. В свою очередь, отчужденность общества от государства создает благоприятную почву для всевозможных злоупотреблений в деятельности самого государства.
Освоение либеральных и консервативных ценностей на посткоммунистическом правовом пространстве сталкивается с большими трудностями, ибо прежний опыт жизни в соответствии с этими ценностями невелик, а новые знания и умения не приходят сразу.
Многие специалисты по конституционному праву считают - и не без оснований, - что "ключевой характеристикой Конституции Российской Федерации 1993 года является ее либеральный характер"3, закрепление в ней трех видов плюрализма: политического, экономического, идеологического и многих других принципиальных положений либеральной доктрины. Однако нельзя не признать, что либерализм ныне действующей российской Конституции в ряде случаев весьма непоследователен, а то и просто далек от подлинного либерализма.
Как известно, основа основ либерализма - концепция разделения властей, разработка тщательно продуманного и постоянно совершенствуемого механизма сдержек и противовесов, благодаря которому различные ветви власти уравновешивают и ограничивают друг друга. Однако "создатели действующей Конституции Российской Федерации все сделали для того, чтобы максимально свести роль парламента к функциям пред-ставительства и законотворчества"4.
Либеральные ценности не имеют ничего общего с тотальным администрированием. Но отец политического либерализма Д. Локк сформулировал тезис, оказавшийся поистине судьбоносным: "Никто в гражданском обществе не может быть освобожден от контроля над ним". Сегодня реальностью стали парламентские запросы и некоторые другие формы контроля законодательной власти над исполнительной. Но все же они, думается, недостаточны. В частности, у палат российского парламента нет права на парламентское расследование и его надо рано или поздно признавать и реализовывать на практике, хотя дорога к этому обещает быть долгой. Конечно, нужен контроль над всеми ветвями власти - и над законодательной, и над судебной, и над муниципальной. Но контроль над исполнительной властью имеет, на мой взгляд, первостепенное значение в силу того, что его наиболее трудно осуществить.
Я полностью согласен с А.Д. Градовским, полузабытым, но самобытным отечественным государствоведом. Исполнительная власть "имеет совершенно самостоятельные задачи, подобно всем другим властям в государстве, она в то же время пользуется несравненно большею свободой действий"5. А где больше свободы, там и больше соблазнов злоупотреблять ею.
Следует признать не лишенными оснований сомнения в отношении целесообразности роспуска Государственной Думы в случае ее затяжного конфликта с правительством. Паритет властей, их относительное равенство не совместимы с тем, что одна ветвь власти по существу отстраняет от нее другую ветвь.
В статье 80 Конституции РФ записано: "Президент Российской Федерации является гарантом Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина". Эта статья, на мой взгляд, не совсем согласуется со статьей 3, в которой провозглашено, что "носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ". Следовало бы, на мой взгляд, подчеркнуть, что и гарантом Конституции являются народ, выражающие его волю и интересы органы государственной власти и прежде всего Президент. Превращение Президента едва ли не в единственный гарант Конституции, может быть, оправдано с позиций сегодняшнего дня, в условиях неразвитости гражданского общества и гражданской политической культуры и чрезмерно развитого во многих слоях населения упования в решении своей судьбы на авторитет высшего руководителя и соответственно недооценки роли своего собственного выбора. Предыдущий президент фетишизировал свою роль. Он даже любил говорить о себе в третьем лице: "Президент сказал", "Президент решил". Отпечаток его личности несет и ныне действующая Конституция. Но в целом фетишизация чьей-либо роли опасна непредсказуемыми последствиями.
Таким образом, некоторые положения Конституции РФ, других законодательных актов недостаточно либеральны, даже если они и претендуют на такую роль. Отечественный либерализм, по крайней мере, в его исторической перспективе, в том числе конституционный либерализм, может быть более последовательным, социально, политически, юридически действенным, перестанет быть, по образному выражению И.С. Тургенева, "легким, как пух", способным материализоваться в привычках и нормах поведения многих людей.
Не менее важно для развития отечественного конституционализма использование потенциала консерватизма. Для него характерны: суровый, беспощадный реализм, антиутопизм, прагматика настоящего как противовес чрезмерно оптимистическим ожиданиям, связанным со светлым будущим.
"Общество не может существовать без власти, контролирующей волю и естественные инстинкты, и чем меньше такой власти внутри нас, тем больше ее должно быть вовне", - отмечал основоположник консерватизма, а точнее либерального консерватизма Э. Берк6.
Консервативные методологические установки, а они, бесспорно, есть, хотя менее четко сформулированы, чем в либерализме, позволяют в чем-то весьма существенно дополнить, обогатить либеральное понимание права и государства, конституционализма и конституционного процесса. Так, проблема вины, солидарной ответственности коллективного субъекта в конституционном праве может быть адекватно осмыслена, на мой взгляд, прежде всего с позиций консерватизма. Признание солидарной ответственности правительства перед парламентом, четкое определение специфики вины индивидуальных и коллективных субъектов позволяет более адекватно осмысливать проблемы и противоречия постиндустриального общества, весьма динамичной правовой материи. "Проблема вины коллективного субъекта связана со специальной правосубъектностью коллективных субъектов и не может быть сведена к сумме личной вины отдельных лиц"7. Принцип сочетания индивидуальной (персональной) и коллективной ответственности, установленный в отношении ответственности правительства рядом конституций, в частности Конституцией Греции, позволяет повысить эффективность деятельности правительства, его отдельных членов. В отечественном конституционном праве эти проблемы также начинают разрабатываться, привлекать внимание ученых и практиков.