Послеполтавская дипломатия.

Уничтожение шведской армии под Полтавой обеспечивало независимость и безопасность России. Однако заключение мира с Швецией, о чем Петр заговорил сразу после победы под Полтавой, остается неразрешимой задачей. Карл не желал слышать об удовлетворении законных интересов России, отвергая даже самые скромные требования. Его самоуверенность достигла анекдотических масштабов.

Хотя русская армия освободила от шведов обширные земли в Восточной Прибалтике, собственно шведская территория не была затронута войной. Кроме того существовал еще и шведский флот, с которым еще не решался соперничать русский.

Поэтому в Стокгольме предпочли не извлекать уроков из разгрома шведской армии.

Укоренившееся из-за нарвского поражения мнение о русских окончательно вытесняется. Но это не сделало отношение к России дружелюбным, напротив, появился осложняющий действия фактор - страх перед Россией, недоверие к ее политике. Раньше и ярче всего отразилось это в политике Англии и Австрии. Другие европейские страны в той или иной степени разделяли эти настроения.

К счастью, русские дипломаты не питали иллюзий. Новое ощущение спокойной уверенности появилось и у Петра. Победа не вскружила ему голову. Стояла задача вынудить Карла подписать мир.

В октябре 1709г Петр встретился с Августом в Торуне и подарил ему шпагу. Однако благодарный союзник не нашел лучшего применения, чем подарить ее Карлу.

Дания активно стремилась воспользоваться положением Швеции, чтобы вернуть земли, захваченные шведами. Этому решительно противились Дания и Голландия.

Русская дипломатия пытается привлечь новых участников. Наибольший интерес, как и раньше, вызывала Пруссия. Ранее Пруссия вела двусмысленную линию. Однако Фридрих I рассчитывал воспользоваться состоянием победной полтавской эйфории, в которой пребывал Петр.

Полтавская дипломатия предпринимает расширения Северного союза путем присоединения Ганновера, от наступательных движений Ганновер уклонился, и достигнутое соглашение носило двусмысленный характер.

Ганновер содействовал обеспечению безопасности земель Дании и Саксонии.

Договоры с Пруссией и Ганновером все же имели определенное положительное значение хотя бы потому, что нейтрализовали крайне враждебную активность дипломатии этих государств. Но за демонстрацией дружелюбия подчас скрывалось усиление враждебности.

Итак, расширить Северный союз не удалось. Но он был восстановлен, теперь Дания и Саксония с полным основанием рассчитывают на победу благодаря русскому могуществу.

Как и прежде, война идет русскими силами. 13 июня русские занимают Выборг. Это был большой вклад в обеспечение безопасности Петербурга. Весной 1710г возобновилась осада Риги. После артиллерийского обстрела - Рига в руках русских. В конце сентября был взят ревель. Таким образом, заканчивается освобождение Прибалтики. Россия добилась своего, осталось только заключить мир.

Однако новые русские победы не поменяли мнения Стокгольма и Карла на ситуацию.

Дипломатическими "полями сражений" служат наиболее важные проблемы: нейтралитет германских государств, посредничество в русско-шведском мире, разжигание войны между Россией и Турцией, раздувание и использование антирусских тенденций внутри Северного союза.

Карл XII в слепой ярости разорвал хитроумную дипломатическую сеть, призванную оградить Швецию от окончательного разгрома и связать руки России. Усилия правительства Англии пошли прахом. Услуга была отвергнута Карлом XII.

Другим направлением дипломатических интриг Англии становится проблема сотрудничества между Россией и Швецией. До Полтавы в посредничестве отказывали, либо ссылались на непримиримость Швеции. Посредник в переговорах играл большую роль, Петр в ответ на согласие Англии участвовать, не отказывается, но и не принимает его, предлагает посредничество самой России в мирных переговорах между Францией и странами Великого союза.

Причиной этому служила явная незаинтересованность Англии в победе России, при том, что русско-английские отношения сохраняют вид нормальных. Петр осознает, что опасность в новом этапе Северной войны исходит не от Швеции, но от Англии и Голландии. Совершенно неожиданно летом 1711г Петр едва не оказался жертвой прутской катастрофы.