Глава 14. Правовые системы в современном мире

В современном мире существует множество национальных правовых систем, отличающихся друг от друга по ряду параметров. Это и понятно, ибо каждое суверенное государство имеет свое "национальное" право, отражающее его историю, традиции, условия жизни, социальную базу, духовные ценности и т.д. В то же время правовые системы разных стран в той или иной степени взаимосвязаны, взаимозависимы, оказывают воздействие друг на друга, хотя и по-разному¹.

В нашем понимании правовая система той или иной страны представляет собой совокупность правовых явлений (средств), рассматриваемых через призму особенностей правовой идеологии, правообразования, содержания, формы и легитимных источников "национального" права. Она отражает всю правовую действительность страны, взятую под определенным углом зрения, а именно в фокусе, рассчитанном на изображение специфики данного "национального права" и связанных с ним правовых явлений.

При всем том, что национальная правовая система каждой страны имеет неповторимые особенности, исторически сложились несколько групп, "семей" правовых систем современности. Знание их особенностей имеет не только познавательное, но и важное практическое значение, особенно для международных экономических связей.

Каждая "правовая семья", обозначаемая нередко как определенное семейство, понимается как совокупность национальных правовых систем, выделенная на основе общности их наиболее существенных признаков, черт, свойств².

Идея выделения таких семейств возникла в сравнительном правоведении и получило широкое применение в ХХ столетии. Группировка таких семейств может осуществляться по разным основаниям. Наиболее распространенным является выделение трех семей правовых систем в современном мире, обоснованная Рем Давидом с учетом роли религии в правовой идеологии, роли судебного (административного) прецедента и закона в правообразовании. Эта классификация утверждается ныне и в отечественной литературе³. Она различает: а) германо-романскую группу; б) англосаксонскую группу; в) семью религиозно-традиционных правовых систем.

Романо-германская семья правовых систем функционирует главным образом на Европейском континенте (Франция, ФРГ, Италия, Испания, Австрия, Бельгия, Португалия и т.д.), а также охватывает большую часть стран Африки, Латинской Америки и некоторые страны Востока, в том числе Японию. Она в какой-то мере является результатом рецепции римского права. В этой группе правовых систем на первый план выдвинуты нормы права, основным источником права считается закон, соответствующий писанным конституциям. Кодифицированные законы наряду с другими нормативными правовыми актами - наиболее распространенные легитимные источники права. Различаются кодексы, текущие законы и сводные тексты правовых норм, включая такие подзаконные нормативные правовые акты, как регламенты, административные циркуляры, декреты министерств и т.д. Роль правового обычая весьма ограничена.

Судебный прецедент чаще всего не признается источником права, хотя судебная практика играет существенную роль в правоприменении. Общепризнанные принципы и нормы международного права либо объявляются имеющими приоритет перед внутренними законами, либо включается в национальную правовую систему как ее органическая часть. Все это создает почву считать данную семью нормативно - законодательными системами.

К данному семейству относится и российская национальная система права. Следовательно, многие из того, что говорилось в настоящей работе, характерно и для других членов этой семьи.

Англосаксонская группа правовых систем основывается на признании основным источником права судебного или административного прецедента, наделением нормативными свойствами судебных и административных актов. Действует общее признание того, что однажды сформулированное судебное (правоприменительное) решение становится обязательным по другим аналогичным делам. Отсутствует деление права на частное и публичное. Принято говорить об "общем праве" и "праве справедливости". Не придается серьезного значения также выделению отраслей права.

В ХХ веке среди легитимных источников права важное место занимает уже делегированное законодательство. В частности, в Великобритании, которая является во многом своеобразным основоположником данного семейства, всевозрастающее значение приобретают парламентские статуты, под которыми подразумеваются нормативные правовые акты законодательной ветви власти. В области образования, социального страхования и медицинского обслуживания населения заметно повышается роль делегированного законодательства, высшей формой которого считается "приказ в Совете", под которым подразумевается правительственный нормативный правовой акт, издаваемый от имени короны и Тайного Совета. Многие нормативные правовые акты принимаются министерствами и другими государственными ведомствами по уполномочию парламента¹.

В федеративных государствах есть в достаточной мере развитые федеральное законодательство и законодательство субъектов федерации.

В эту семью входит и американская правовая система. Английские поселенцы на территории нынешних США внедрили там основные начала обычного, прецедентного права, хотя постепенно появились совершенно новые моменты, связанные с федеративным устройством США и развитием правотворческой деятельности по созданию законов и других нормативных правовых актов. В американской системе легитимных источников права есть не только Конституция и развивающие ее федеральные законы, но и обширные законы штатов вплоть до гражданских, уголовных и других кодексов. Хотя здесь роль федерального законодательства возрастает, тем не менее, в юридической практике больше и чаще апеллируют к нормативным актам штатов². Штаты в пределах своей юрисдикции создают законы и собственные прецеденты, их высшие судебные инстанции, как и Верховный суд США, строго не следят за соблюдением существующих прецедентов. В США федеральное законодательство постоянно публикуется в систематизированном виде под названием Свод законов, который состоит из 5О различных разделов.

Рассматриваемую семью правовых систем иногда называют англо-американской, поскольку в ряде стран, входящих в данное семейство, преобладают характерные для США черты. По сути, в эту группу входят правовые системы таких стран, как Канада, Мальта, Новая Зеландия.

Семья религиозно-традиционных правовых систем основывается либо на тесном переплетении права и религии, либо на общинных традициях, освещенных религией. В первом случае речь идет главным образом о мусульманском, индусском или иудейском праве как системе норм, выраженных, прежде всего, в религиозной форме и действующих в странах, где господствуют мусульманская, индусская или иудейская религия, во втором - о странах Дальнего Востока, Африки и Мадагаскара, где общинные традиции имеют приоритет перед законодательством и судебным прецедентом.

Завершая краткий обзор рассмотренных выше трех семейств национальных правовых систем, необходимо подчеркнуть, что все они прошли определенные этапы модификации. В англосаксонском семействе, к примеру, выделяются целых четыре периода развития, первый из которых существовал до нормандского завоевания Англии в 1066 году, второй - до установления династии Тюдоров вплоть до середины ХУ века, третий - до всевозрастающего проникновения "права справедливости", четвертый - существует со времен радикальных судебных и правовых реформ по настоящее время³.

Однако можно наблюдать некоторые общие тенденции в развитии всей совокупности национальных правовых систем. В этом плане следует особо подчеркнуть три момента.

Во-первых, происходит определенная унификация национальных правовых систем внутри одного семейства, причем без существенного урона уникальности каждой из них. Во-вторых, идет процесс сближения по многим параметрам самих этих семей таким образом, что, с одной стороны, усиливается роль нормативных правовых источников национального права наряду с судебным прецедентом, религиозными правилами или с общинными традициями, с другой - повышается повсюду роль правоприменительной практики. В-третьих, набирает обороты сотрудничество между национальными системами права из разных семейств. Наконец, все национальные системы права, независимо от семейной принадлежности, все больше обогащаются за счет общепризнанных норм международного публичного и международного частного права. Все это - вполне закономерные тенденции, вытекающие из единства мировой цивилизации.

Раздел пятый.

НОРМЫ ПРАВА. ИХ ТОЛКОВАНИЕ

Глава 15. НОРМА ПРАВА

15.1. Понятие нормы права

Функционирующее в России право, как говорилось выше, состоит из целостной и, вместе с тем, полимерной системы отдельных норм. Последние выступают в роли тех первичных клеток (ячеек), из которых складываются институты, подотрасли, отрасли и иные комплексные образования национальной системы права. Отдельные нормы - относительно целостные и структурированные клетки права. В них заложена программа воздействия как на сознание их участников, так и на сами общественные отношения, подлежащие упорядочиванию. В этих нормах возводится "в закон" воля регулирующей подсистемы. Через них осуществляются все функции права, достигаются его цели.

Субъекты права имеют дело прежде всего с отдельными нормами; непосредственно из них выводят и на них основывают свои права, свободы, обязанности, юридически охраняемые интересы и полномочия; по ним выверяют свои правовые установки и ориентации; с ними сообразуют свое поведение.

Дальнейшая конкретизация таких прав и обязанностей, осуществляемая при индивидуальном правовом регулировании, базируется опять-таки на нормах права. Причем последние выступают в роли не только образца легитимного поведения, но и меры юридической оценки фактических действий или бездействия.

Отсюда ясно, насколько велика роль правовых норм в жизни общества. Понятно и то значение, которое уделяется им в юридической науке и практике.

Исследование правовых норм является углублением наших знаний о содержании права. Попытки некоторых ученых рассматривать эти нормы как форму права оказались неудачными. Можно считать бесспорным, что между правом и правовой нормой существует то же соотношение, что и между общим и отдельным. Б.В. Шейндлин убедительно показал, что соотношение права и единичной нормы - это соотношение общего и отдельного в праве¹. Это говорит о том, что на каждую правовую норму распространяется та сущностная и содержательная характеристика, которая свойственна данным типу и семейству права в целом. Нормы права детерминированы всеми реальными условиями жизни:

• определенными свойствами организуемых при их помощи общественных отношений,

• уровнем правового сознания и культуры правотворца,

• менталитетом и ценностными ориентациями общества,

• выражают юридически обеспечиваемую социальную волю регулирующей подсистемы и стоящих за ней слоев населения.

Они модульны, общеобязательны, регулятивны, по форме определены, юридически обеспечены. Каждая из них функционирует в общей системе права, вне которой нельзя правильно определить природу и назначение конкретной правовой нормы, ее смысл, значение и место в правовой действительности.

Отдельная правовая норма приобретает характеристику, свойственную праву в целом, лишь будучи включенной в его общую систему, и может оказаться, что "содержание нормы имеет далеко не тот смысл, назначение и цель, какие имеет текстуально совпадающая с ней правовая норма другой правовой системы"².

Изучение правовой нормы не исчерпывается изложенными выше исходными констатациями, а лишь с них начинается. Известно, что отдельное всегда богаче общего, что всякое общее лишь приблизительно охватывает отдельные объекты, поскольку отдельное неполно входит в общее³. В обширной специальной литературе, посвященной правовым нормам, предпринимаются усилия для конкретизации понятия нормы права. В частности, указывается, что норма права представляет собой разновидность социальных норм с их специфическими признаками, выражается в виде установленного или санкционированного регулирующей подсистемой общего правила поведения, обеспеченного государством, рассчитанного на неопределенное число однотипных случаев и обязательного для всех и каждого в условиях предусмотренной ситуации. Общность этого правила поведения раскрывается как единство его масштаба для всех, кто вступает в регулируемые жизненные отношения¹.

Многие авторы считают, что общее правило в норме формулируется путем определения прав и обязанностей субъектов права. В ряде опубликованных работ подчеркивается необязательность признака неперсонифицированности, имея в виду, что некоторые правовые нормы могут быть персонифицированы обозначением конкретного адресата. Отвергается мнение о нормативном характере правовых предписаний по поводу единичных заданий о постройке отдельных объектов, поставке продукции или о перевозке грузов. Кроме того, иногда уточняется, что правовая норма регулирует общественное отношение данного вида², определенную группу общественных отношений³, одно типичное общественное отношение или даже одну из его сторон⁴.

Отмеченное, бесспорно, не охватывает всего того, что сказано в юридической литературе по поводу понятия норм права; хотелось только оттенить в матричном виде суждения, наиболее существенные при анализе данного понятия.

Большинство из отмеченных выше положений не вызывает сомнений, но некоторые из них нуждаются в серьезной корректировке.

Во-первых, необходимо четче определить конкретный предмет регулирующего воздействия правовой нормы. Формулировки "отношение данного вида", "группа отношений", "типичное общественное ·отношение или одна его сторона" представляются недостаточно точными.

Общественные отношения, несомненно, весьма многослойны, многогранны и взаимопереплетены. То, что регулируется хотя бы диспозицией отдельной нормы права, подчас является не более чем стороной более масштабного общественного отношения, взятого на другом уровне, или напротив, оно само имеет такие стороны, которые, в свою очередь, образуют относительно обособленные жизненные отношения иного порядка. В данной же типичной ситуации, на которую рассчитана норма права, упорядочиваемое ее диспозицией отношение всегда выступает как относительно самостоятельное. Кроме того, санкцией любой правовой нормы регулируется тоже специфическое общественное отношение, возникающее в случае, если нарушена ее диспозиция или, наоборот, имеет место специально поощряемое правомерное поведение.

Следовательно, предметом регулирования правовой нормы, по существу, являются два взаимосвязанных общественных отношения. Участниками первого из них могут быть любые субъекты права, если только они выступают в регулируемое отношение, а второго - властные структуры, с одной стороны, и лицо, совершившее либо неправомерное, либо специально поощряемое поведение, - с другой.

Во-вторых, норма права не может сводиться к единичному общему правилу поведения. Одно такое правило исчерпывает диспозицию обязывающих, запрещающих и некоторых других видов норм. В остальных случаях уже в диспозиции содержатся два взаимосвязанных правила возможного и должного поведения, касающихся разных участников упорядочиваемого общественного отношения (например, продавца и покупателя). В санкции правовой нормы, помимо того, обозначаются образцы поведения участников обеспечительного отношения, возникающего при необходимости ее применения.

Следовательно, норма права содержит определенную систему правил поведения, каждое из которых имеет вполне определенного адресата из числа участников обоих общественных отношений, ею регулируемых.

В-третьих, даже этой системой правил исчерпывается содержание не всякой правовой нормы. Давно подмечено, что "в нашей юридической науке, с одной стороны, правило поведения рассматривается лишь как элемент правовой нормы, а с другой, - имеет место отождествление правовой нормы, как это ни парадоксально, с ее диспозицией"¹. Тогда как логические требования к понятиям предполагают, чтобы в них охватывались существенные черты всех структурных частей определяемого. Термин "правило поведения" не фиксирует всего богатства содержания правовой нормы. Это неоднократно отмечалось многими учеными. Если даже использовать этот термин в предельно широком смысле, то можно им охватить собственно правила поведения, устанавливаемые в диспозиции нормы, и своеобразные "масштабы", намечаемые в ее санкции. Те возможные элементы нормы права, где содержатся указание на ее непосредственную цель, субъектный состав и требуемые жизненные ситуации, остаются не отраженными.

Отсюда вывод, что в понятии правовой нормы наряду с "системой правил поведения" должно фигурировать что-то другое, чем мог бы быть термин "веление", имея в виду указание регулирующей подсистемы на те жизненные ситуации, при которых данная норма "срабатывает" (начинает реализовываться), на ее цель и субъектный состав².

В-четвертых, надо полнее учесть сложность и системность метода общего правового регулирования, для которого наделение взаимными правами и обязанностями служит лишь одним из средств юридического воздействия. Хотя во многих нормах общие правила поведения устанавливаются путем прямой фиксации корреспондирующих, соотнесенных друг с другом мер возможного и должного поведения участников регулируемых отношений, это, однако, характерно только для так называемых представительно-обязывающих норм права. Отсюда не вытекает общий вывод о том, будто всякая норма права имеет двухсторонний, а именно представительно-обязывающий характер, и в ее трактовке должно непременно содержаться упоминание о взаимных правах и обязанностях. Как раз смешение общих черт, свойственных всякой норме права, с особенностями одного из возможных видов этих норм приводит к тому, что подчас отрицается нормативность ряда конституционных предписаний; не считаются нормами права законоположения, определяющие общие принципы права; отвергается возможность признания нормами права предписаний, содержащихся в государственных планах экономического и социального развития страны и т.п.

Такой подход представляется однобоким. Следует согласиться с тем, что представительно обязывающее свойство является не общим, а только видовым признаком норм прав¹. Объективная правовая реальность показывает, что законодателем широко применяются такие средства и способы регулирования общественных отношений, как закрепление естественных прав и свобод личности, политических и экономических основ общества, форм собственности, организационно-правовых форм юридических лиц, целевых программ социального развития, правового статуса государственных органов, муниципальных образований, общественных и религиозных организаций, граждан или лиц без гражданства, запрещение либо ограничение определенного поведения, наделение односторонними правами или обязанностями и т. д. Все это, надо полагать, предопределено многообразием форм бытия самих регулируемых общественных отношений. Если двухсторонние общения регулируются представительно обязывающими нормами, то односторонние контакты, отграничения и зависимости - иными видами правовых норм.

В обоснование тезиса, что в правовой норме обязанность не может существовать без соответствующего ей субъективного права, и наоборот, нередко ссылаются на К. Маркса: "Нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав"². Но полный контекст этой формулировки дает больше оснований полагать, что в ней речь идет о другом, а именно: о равномерном распределении прав и обязанностей между членами общества, о недопустимости такого положения, при котором одни из них имеют только права, а другие - лишь одни обязанности. Это видно из предшествующих указанной формулировке слов о том, что трудящиеся массы "...считают долгом человека требовать прав человека и гражданина не только для себя самого, но и для всякого человека, выполняющего свои обязанности"¹.

Непременность представительно обязывающей природы правовой нормы не подтверждается и доводом, что каждая норма обязательно обеспечена государством, которое всегда оставляет за собой право через определенные органы наказать виновного. Эта связь лежит в другой плоскости. Она касается охранительного отношения, в одинаковой мере существует при любом, в том числе при представительно обязывающем виде правовых норм. Государство, в конечном счете, стоит за всеми правами и обязанностями, и нет основания считать, будто при отсутствии управомоченного лица его заменяет государство².

В-пятых, нуждается в переосмыслении распространенное мнение о том, что норма права всегда исходит от государства и является официальным выражением государственной воли, представляет собой властное общеобязательное предписание государства³. Не говоря уже о правовых системах стран, относящихся к англосаксонскому или к религиозно общинному семействам, где роль правовых норм играют религиозные трактаты, общинные традиции, судебные прецеденты и т.д., заметим, что ныне в России общеобязательные правила поведения на местном и локальном уровнях устанавливаются также муниципалитетами, отделенными от государства, учредительными документами юридических лиц, нормативными договорами о совместной деятельности⁴, правилами внутреннего распорядка на предприятиях и т.д. Отрицание за ними свойств местных и локальных норм права было бы неоправданным. Следовательно, сведение правовых норм к воле и властным предписаниям государства не может считаться правильным.

Наконец, при анализе понятия нормы права важно учесть, что в качестве средств ее государственного обеспечения могут выступать как принудительные, так и поощрительные юридические меры. Если взять, к примеру, общественные отношения в трудовой или хозяйственной сфере, то оказываемое на них регулятивное воздействие обеспечивается как принудительными мерами защиты, восстановления и ответственности, так и мерами юридического поощрения (предоставление дополнительного отпуска, выдача премий и др.). Это обстоятельство не может отбрасываться при формулировании общего понятия нормы права.

Принимая во внимание изложенные выше соображения, представляется возможным утверждать, что под нормой права понимается система установленных (санкционированных) компетентными органами или лицами и юридически обеспеченных общеобязательных правил поведения и органически связанных с ними велений, призванных в своем единстве регулировать отдельные общественные отношения в соответствии с волей и социальными целями тех слоев населения, которые стоят за этими органами и лицами как регулирующей подсистемой.

В этой формулировке под отдельными общественными отношениями подразумеваются непосредственно организуемые и обеспечительные отношения, упорядочиваемые соответственно диспозицией и санкцией нормы права, а под общими велениями - возможные, а в некоторых случаях даже необходимые указания самой нормы на ее цель, субъектный состав и на те жизненные ситуации, при которых она "срабатывает", воплощаясь в то или иное правоотношение.

Такая трактовка, на наш взгляд, более полно отражает действительное содержание нормы права, позволяет выделить все ее слагаемые и выявить роль каждого из них в правореализации. Не создается какая-либо почва и для смешения нормы права с другими системными юридическими образованиям (скажем, с институтами, отраслями права), если не придать забвению иерархичность таких систем и все богатство системно-структурного метода познания.

По сравнению с "традиционным" такое понимание нормы права имеет и некоторые другие преимущества, важные при решении ряда дискуссионных вопросов юридической науки. В частности, расширяется база для выявления всех структурных элементов нормы права, более полного уяснения ее внутренней и внешней форм. Значительно четче фиксируются все "прямые производные" правовой нормы, в том числе юридическая свобода, субъективное право, юридическая обязанность, мера защиты, восстановления, ответственности или поощрения и их идеальные связи, что, в свою очередь, облегчает нахождение ответа на сложный вопрос о том, каким образом указания на субъективные права или на правовые отношения могут фигурировать в определении общего понятия права. Уточняется предмет регулятивного воздействия правовой нормы на том или ином уровне ее действия. Конкретизируется характер связи нормы со всеми видами правоотношений. Открывается возможность полнее проследить весь процесс реализации правовой нормы через все регулируемые ею жизненные отношения, правомерное поведение всех их участников и т.д.

Нормы права постоянно взаимодействуют с другими нормативами социального и технико-технологического характера, функционирующими в обществе. Сюда относятся моральные, нравственные и этические нормативы, нормы общественных и религиозных организаций, всевозможные обычаи, технико-технологические стандарты, правила технической и экологической безопасности и т.д. В условиях гражданского общества и правового государства происходит дальнейшее укрепление взаимосвязей и взаимообусловленности всех аналогичных норм.

В этой связи обращает на себя внимание неоправданный отрыв одних социальных норм от других и их противопоставление. Нередко встречаются попытки выхолащивать моральные, нравственные и этические начала норм права, возводя это чуть ли ни в абсолют. Хотя в действующем российском праве можно найти отдельные нормы, не выдерживающие критики с точки зрения морали, нравственности, этики и справедливости, тем не менее, на основании таких уродливых явлений нельзя попытаться отрицать за нормами права морально-этических свойств. Необходимо минимизировать такие отклонения, а не строить на них научные постулаты. В тех жизненных отношениях, которые подвергаются правовому регулированию, нормы права должны вобрать в себя все ценное, существующее в морали, нравственности и этике.

Вряд ли заслуживают поддержки также все чаще звучащие в последние годы противопоставления права и политики, норм права и политических норм. В нормах права выражается определенная политика. Все юридическое, в конечном счете, имеет политическую окраску. Если политически значимые отношения регулируются правовыми нормами, то содержание последних формируется с трезвым учетом соответствующих политических задач, установок и правил и, следовательно, непременно отражает их. Именно выверенная политика в сочетании с демократическими нормативами морали, нравственности и этики, воплощенная в нормах права, способствует оптимальности и действенности этих норм¹.

И последнее. Рассматривая норму права, следует учесть, что в теории и практике она подчас обозначается терминами "правовая норма" и "юридическая норма". Это - разница сугубо терминологическая, ибо по существу все названные выражения означают "одно и то же"².