Духовная культура эпохи индустриализации

ХIХ в. – особая эпоха в развитии духовной культуры Запада. Интеллектуальная атмосфера на протяжении всего столетия оставалась сложной и напряженной. Самые разнообразные точки зрения на мир, общество и человек сменяли друг друга, боролись и взаимодействовали. Ни одна философская система, даже если какое-то время она была очень популярной, не могла занять господствующее положение.

Романтизм

Романтизм, зародившийся на рубеже XVIII – XIX вв., - это особое мировоззрение, которое проявило себя в самых разных областях: в философии и политике, в экономике и истории, в литературе и живописи, в политике и лингвистике. Его цель состояла в том, чтобы синтезировать все человеческие знания, по-новому постичь мир в его единстве и многообразии.

Романтизм во многом обязан своим происхождением Французской революции, которая наглядно продемонстрировала всю сложность и противоречивость исторического процесса, величие человека, стремящегося преобразовать мир, и ограниченность его сил.

Романтизм вырос из этого горького исторического опыта, который дал ощущение противоречия между прекрасными теориями и суровой реальностью. Это побудило романтиков критично отнестись к идеям просветителей и к самой проблеме соотношения идеала и нереальности. Для просветителей реальность – это поле действия, но котором должно осуществляться задуманное. Для романтиков идеал и реальность трагически разорваны, лежат в разных плоскостях, но при этом идеал выше реальности.

Реальность – это настоящее, та эпоха и страница, в которой живет сам романтик. Но что же такое идеал и где его искать? Часто он отодвигается в далекое прошлое, однако это вовсе не то прошлое, которое объективно восстанавливается на основе документов. У романтиков прошлое не совсем исторично. Скорее, это идеальный мир, сконструированный ими.

Такую условную историческую действительность романтики называли «магической» и видели свое высокое назначение именно в умении преобразовать мир, сделать «знакомое – незнакомым». Там, где обычный человек увидит лишь привычный пейзаж, романтический поэт наполнит природу бурной жизнью: «у него эльфы танцуют на поляне в свете Луны, и сильфы летают в закатных лучах, и нимфы водят хороводы и плавают в реках, и гномы роют сокровища в недрах земли», - писал один из немецких теоретиков романтизма, Й.Геррес, о новом восприятии мира. Это, в сущности, относилось не только к прошлому: преобразить и возвысить можно и настоящее. Но все-таки чаще романтики обращались к античности или средневековью. Почему?

Древность, с точки зрения романтиков, отличалась от современности своей первозданностью, цельностью и естественной чистотой. «В людях древности, - считал немецкий романтик Я.Гримм (1785 – 1863), - было больше величия, чистоты и святости, чем в нас, над ними еще сиял отблеск Божественного истока».

Романтики верили, что в древности гармоничным был не только человек, но и государство. «В истории каждого государства, - писал К.Брентано (1778 – 1842), - бывает период здоровья, когда оно здравствует душою и телом, - тогда все благое вершится без шума, и тогда справедливость правит беспеременно и совершенно не вызывает ни в ком изумления…»

Такой тип государства, в котором все благое совершается бессознательно, само собой, романтики называли органическим. Так, для русских романтиков-славянофилов органическим государством, где царствует идеал правды, была допетровская Русь – тоже магически преображенная.

Это пробуждало огромный интерес к истории, в том числе к истории национальной. Но в реальной политической жизни романтические теории, неправильно истолкованные, часто служили оправданием консерватизма и даже реакционности. Так происходило, например, в России, где власти искали нравственных обоснований крепостничеству и самодержавию в историческом прошлом страны, в ее традициях; в то время как славянофилы настаивали на отмене «рабства».

Впрочем, романтизм далеко не всегда так тесно смыкался с политикой. Большинство романтиков просто пытались вернуть человечеству прежний здоровый, цельный взгляд на мир.

В одном мгновенье видеть вечность,

Огромный мир – в зерне песка,

В единой горсти – бесконечность

И небо – в чашечке цветка.