Глава 1. "Новое право": основные направления интерпретаций

211

ний. Временное допущение буржуазного права при нэпе означало не буржуазное право и "буржуазное государство — без буржуазии", а буржуазное право для буржуазии (для узкого, строго контролируемого диктатурой пролетариата круга товарно-денежных, частно-правовых отношений) при политической власти пролетариата, которая также и при нэповской "рецепции" некоторых институтов частного (но не публичного) права оставалась неправовой диктатурой, а не государством, не публичной властью.

Пашуканис же трактует перспективы нэповского буржуазного права в духе "отмирания" того фактически не состоявшегося буржуазного "равного права", о котором говорили Маркс и Ленин. Помимо всего прочего, это диктовалось ведущей марксистской идеей его книги о наличии внутренней связи между общественными отношениями в форме товара и основными понятиями и характеристиками в области частного и публичного права. Разумеется, он как последовательный марксист стремился этот негативный марксистский подход к праву как к буржуазному явлению (это марксистское правопонимание в виде правоотрицания) распространить не только на право до пролетарской революции, но и на все послеоктябрьское право. Это последнее, по логике такого марксистского подхода, вообще не может быть небуржуазным (пролетарским, социалистическим и т. д.) правом; оно может быть правом, лишь будучи именно буржуазным правом, т. е. тем, что подлежит социалистическому отрицанию.

Из практического опыта "военного коммунизма" и нэпа Пашуканис не мог не знать, что допущенное при нэпе буржуазное право — нечто совершенно другое, нежели то буржуазное "равное право", о котором говорили Маркс и Ленин. Хорошо должен был бы он понимать и неправовой (следовательно, и негосударственный, непубличный) характер политической власти в условиях диктатуры пролетариата и строящегося социализма.

Но Пашуканис стремится приспособить свою позицию в вопросах государства, права, власти и т. д. и к складывающимся реалиям диктатуры пролетариата (с ее претензией быть одновременно и прямым классовым насилием, и публично-правовой, государственной властью, олицетворением "общей воли" всего общества, источником и выразителем особого, пролетарско-классового права и т. д.), и к доктринально-идеологическим предсказаниям марксизма.

Подобное приспособленчество и некритичность, помимо явной непоследовательности в развитии Пашуканисом и другими авторами собственных воззрений, неизбежно вели к искажениям двоякого рода: реальная практика (складывавшаяся и развивавшаяся — чем дальше, тем больше — своим путем, хотя и в духе марксизма, но без обещанного им позитива, без наступления спрогнозированных им состояний и достижений) трактовалась под марксистские прогнозы, а последние — под практику. Так подкреплялась иллюзия

212 Раздел III. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

совпадения и взаимного подтверждения "теории и практики", раз-1 вертывания социалистического строительства в полном соответст- вии с марксистскими "строго научными" предсказаниями.

Из практической несостоятельности марксистского представ-! ления о буржуазно-правовом принципе осуществления обобществ-1 ленных и централизованных распределительных отношений в ус-1 ловиях ликвидации частной собственности, рынка и т. д. со всей! очевидностью следовало, что социализация средств производства и социализм вообще искореняют саму возможность любого права,! самостоятельного хозяйствующего и правового субъекта, независи-1 мых индивидов, собственно экономических и правовых отношений! внутри социалистического общества (или в социализированной части! общества, в его социалистическом укладе). Лишь допущение несо- циалистических (буржуазного, мелкобуржуазного, смешанного т. д.) укладов вновь открывало возможность для действия права в прокрустовом ложе функционирования несоциалистических элемен- тов в условиях диктатуры пролетариата и господства централизованно-властных и плановых начал в жизни всей страны. Отсюда и нэповское право и в целом нэп — как временное отступление с точки зрения социализации средств производства и общественных отношений.

Такой нэповский вариант возврата к рынку и праву Пашука-нис объясняет следующим образом: "Захват политической власти пролетариатом есть основная предпосылка социализма. Однако, как это показал опыт, планомерно организованное производство и распределение не могут на другой же день заменить собой рыночный обмен и рыночную связь отдельных хозяйств. Если бы это было возможно, то юридическая форма собственности была бы в тот же момент исторически исчерпана до конца. Она завершила бы цикл своего развития, вернувшись к исходной точке, к предметам непосредственного индивидуального пользования, т. е. стала бы снова элементарным бытовым отношением. А вместе с ней была бы осуждена на смерть и форма права вообще"¹.

Иначе говоря, опыт "военного коммунизма" показал, что нужны рынок и право в нэповском варианте, а не в смысле марксистских предсказаний об "отмирающем" буржуазном праве при социализме для распределения продуктов потребления среди рабо- чих по труду. Но этот нэповский вариант означает развитие (ограниченное и временное) буржуазных экономических и правовых отношений, т. е. капиталистического уклада рядом с социалистическим. Совершенно ясно, что применительно к нэповскому (буржуазному) рынку и праву действует иная логика их разрешения и ликвидации (по принципу полезности для диктатуры пролетариата и строительства социализма), нежели в гипотетическом случае на-

Пашуканис Е.Б. Указ. соч. С. 122.