4 Формальное понятие "группа х является адъюнктом группы у" приблизительно соответствует интуитивному понятию «группа х является определением к группе у». См. [4, р. 9 ff.].

Неисчисляемые имена существительные допускают неопределенный артикль только при явном или неявном сочетании с существительными, обозначающими меру или количество; ср. a pound of meat ⁴фунт мяса*, a cup of coffee 'чашка кофе*. Сочетания типа a coffee заведомо эллиптичны; ср. a [cup of] coffee, порождают именные группы the man I see; the water in the glass; the hatred he feels, то предложения (5) и (6) крайне неохотно порождают группы типа (3) и (4). Тем не менее последние встречаются в тексте, и мы их понимаем. Очевидно, однако, что в контексты, подобные приведенным выше, имена собственные входить не могут. Полный допустимый для них контекст (явный или неявный) будет примерно таким:

The Joe in our house is not the one you are talking about. 'Тот Джо, (что) в нашем доме, не тот, (о котором) ты говоришь.'

The Margaret you see is a guest, the Margaret I mentioned is my sister.

'Та Маргарет, (которую) ты видишь,— гостья, а Маргарет, (о которой) я упомянул,— моя сестра.' Местоимение one — заместитель имени в первом из этих предложений — полностью проясняет контекст: имена в нем ведут себя как счетные. Речь здесь идет о двух Джо и о двух Маргарет, известных из предшествующего текста, а это, безусловно, несовместимо с логическим понятием собственного имени. Имена Джо и Маргарет в этих предложениях фактически эквивалентны выражениям человек по имени Джо и человек по имени Маргарет, а поскольку эти выражения относятся к многим индивидам, логику следует считать имена Джо и  Маргарет общими, или родовыми.

Некоторые имена, кроме того, могут употребляться в функции счетных в менее тривиальном смысле:

Joe is not a Shakespeare. 'Джо — не Шекспир.' Amsterdam is the Venice of the North. 'Амстердам — это Венеция Севера.' These little Napoleons caused the trouble in Paraguay. 'Эти маленькие наполеоны вызвали беспорядки в Парагвае.'

Здесь мы снова можем, основываясь на грамматическом окружении, рассматривать имена Shakespeare, Venice и Napoleons как счетные, хотя и особого рода.

Сложнее обстоит дело со случаями употребления собственных имен с ограничительными адъюнктами и артиклями. Я отнюдь не хочу утверждать, что в предложениях_х подобных следующим;

The Providence you know is no more.

'Провиденс, который вы знаете, больше не существует/

You will see a revived Boston.

'Вы увидите возродившийся Бостон.'

Не prefers the early Mozart.

'Он предпочитает раннего Моцарта.',

имена перестали быть собственными. Еще меньше сомнений вызывает статус собственных имен у тех из них, которые, видимо, всегда имеют при себе определенный артикль; ср.: the Hudson 'Гудзон', the Bronx 'Бронкс', the Cambrian 'Кембрий' и т. п. Трудные проблемы, связанные с последними двумя разновидностями имен, потребуют более глубокого лингвистического анализа, и поэтому я перейду к ним позднее.

Если пренебречь такими периферийными случаями, можно заключить, что, как и неисчисляемые имена, имена собственные не встречаются с неопределенным артиклем, но в отличие от неисчисляемых имена собственные не сочетаются также и с определенным артиклем. Причина этого заключается, видимо, в том, что в то время как даже неисчисляемые и абстрактные имена допускают присоединение артикля the, если имеют при себе ограничительные определения (adjuncts), имена собственные с артиклем the не сочетаются, поскольку ограничительность несовместима с именами собственными. Ясно тогда, что интуитивное понятие единичной референции, то есть представление о том, что собственное имя как таковое обозначает один и только один объект, подтверждается недопустимостью при имени собственном ограничительного определения. Грубо говоря, ограниченное одним объектом не допускает дальнейших ограничений. Таким образом, собственное имя — это существительное, лишенное сочетаемостной специфики, но налагающее запрет на появление в пределах образованной им именной группы ограничительных определений и, следовательно, каких бы то ни было артиклей.

6. Прекрасным подтверждением последнего тезиса служит немногочисленный класс других имен, также обладающих единичной референцией. Это личные местоимения I, you, he, she и it ^в. Невозможность присоединения к ним

⁶ We *мы\ you 'вы* и they 'они* образуют, как правило, уникальные группы индивидов. Здесь, как и в дальнейшем, я ограничусь рассмотрением определенных (definite) именных групп в единственном числе. Несмотря на это, очевидно, что все наши рассуждения будут ограничительных определений и определенного артикля здесь даже более заметна, чем в случае с собственными именами. И опять, подчеркну еще раз, дело тут не в сочетае-мостных  ограничениях. Предложения

I am in the room. 'Я в комнате.'

I see you. 'Я вижу тебя.' совершенно нормальные, однако они не порождают именных групп *(the) I in the room; *(the) you I see, которые бы породили в случае, если бы личные местоимения были замещены нарицательными именами типа a man 'человек' или water 'вода'. Можно указать на еще более поразительный факт. Ни личные местоимения, ни собственные имена, как правило, не имеют впереди себя прилагательных. Из предложений

Не is bald. 'Он лысый.'

She is dirty. 'Она грязная.' нельзя получить именные группы   *bald he;   *dirty she. И даже из предложений

Joe is bald. 'Джо лысый.'

Margaret is dirty. 'Маргарет грязная.* можно получить именные группы bald Joe 'лысый Джо', dirty Margaret 'грязная Маргарет', лишь допуская известную поэтическую вольность. Мы, правда, употребляем в речи "гомеровские" эпитеты типа lightfooted Achilles'быстроногий Ахилл', tiny Alice 'крошечная Алиса', а также произносим эмоциональным тоном poor Joe 'бедный Джо', или даже poor she 'бедная она', miserable you 'несчастный ты', но такая синтаксическая модель не является ни широко распространенной, ни продуктивной. Указанные факты наводят на мысль, что рассматриваемые приименные прилагательные также являются ограничительными определениями. Ниже мы сможем обосновать это предположение.

7. «Учебник грамматики частично представляет собой трактат о способах введения термов в текст посредством выражений данного языка» [7, р. 147]. Временно приняв терминологию П. Стросона, мы можем сказать, что имена собственные и личные местоимения единственного числа вводят в текст сингулярные термы сами, не привлекая каких-

применимы mutatis mutandis к определенным именным группам во множественном числе: those houses 'те дома*, our dogs 'наши собаки*, the children you see 'дети, (которых) вы видите' и т. п. С логической точки зрения эти группы ближе к сингулярным, нежели к общим термам. См. [2, с. 85].

либо дополнительных языковых средств. Эти имена в действительности не прибегают к ограничительным механизмам, без которых не могут обойтись другие имена, вводящие сингулярные термы, или (вновь возвращаясь к собственной манере изложения) они не выносят действия таких ограничительных механизмов, которые необходимы другим именам, чтобы те стали сингулярными термами. Я попытаюсь в этом разделе выполнить задание, стоящее перед учебником грамматики, и подробно изучить историю возникновения сингулярных термов из имен нарицательных. Я буду прежде всего рассматривать счетные имена по той простои причине, что на них в полной мере видно действие ограничительного языкового механизма.

Для обнаружения основных категорий сингулярных термов, образованных из нарицательных имен, не требуется особой грамматической изощренности. Эти термы начинаются с указательного местоимения, притяжательного местоимения или с определенного арктикля, например: this table 'этот стол', your house 'твой дом', the dog 'эта собака'. Первые два вида термов в отличие от третьего сами идентифицируют объект, что можно показать на следующем простом примере. Кто-то говорит:

A house has burned down. 'Дом сгорел дотла.'

Мы спрашиваем:

Which house? 'Какой дом?' Ответы

That house 'Тот дом' или

Your house 'Твой дом' могут быть в данной ситуации самодостаточны. В то же время ответ

The house '(Этот) дом' не таков — одного артикля the здесь недостаточно. Для идентификации объекта нам приходится добавлять некоторый ограничитель, например:

The house you   sold yesterday.

'Дом, который ты вчера продал.'

The house in which we lived last year.

'Дом, в котором мы жили в прошлом году'.

Есть, однако, контексты, где, видимо, достаточно для идентификации объекта одного артикля the. Рассмотрим последовательность предложений:

I saw a man. The man wore a hat.

букв. 'Я видел человека. На человеке была шляпа.*

Очевидно, что шляпа была на человеке, которого я видел. Определенный артикль the указывает на опущенное, но восстановимое ограничительное определение, строящееся на основе предшествующего вхождения того же имени в идентифицирующий контекст. Анализ примеров с артиклем the приводит нас к гипотезе первостепенной важности: определенный артикль перед именем существительным всегда и безошибочно указывает на реально присутствующее или легко восстановимое при этом имени ограничительное определение. Для обоснования данной гипотезы мне понадобится более формально рассмотреть устройство и функционирование ограничительных определений. Но, как писал Б. Рассел, the является «исключительно важным словечком», которое стоит изучать не только в тюрьме, но даже на смертном одре [1, с. 41 наст. сб.].

8. Итак, первая задача состоит в том, чтобы дать точный аналог интуитивного понятия ограничительного определения. Я утверждаю, что все такие определения можно свести к тому, что грамматисты называют ограничительным относительным предложением. Для многих до сих пор использовавшихся примеров реконструировать относительное придаточное довольно просто. Для этого надо знать только, что относительное местоимение типа which 'который, какой', who 'который, кто', that 'который, что' и др. может быть опущено между двумя именными группами и что относительное местоимение вместе со связкой может быть опущено между именной группой и цепочкой, состоящей из предлога и существительного. Теперь мы можем восстановить в знакомых нам примерах полные относительные придаточные:

I see the water (which is) in the glass.

букв. 'Я вижу воду, (которая находится) в стакане.*

The love (which) she felt for him was great.

букв. 'Любовь, (которую) она испытывала к нему, была огромной.'

The man (whom) I saw wore a hat.

букв. *Ha человеке, (которого) я видел, была надета шляпа.*

The house (which) you sold yesterday has burned down, букв. 'Дом (который) ты вчера продал, сгорел дотла.' и т. п. Если описанные выше контекстные условия не выполняются, то относительное местоимение само по себе или относительное местоимение вместе со связкой опустить нельзя:

The man who came in is my brother.

букв. 'Человек, который вошел, мой брат.*

The house which is burning is yours.

букв. 'Дом, который горит, ваш.'

Свести приименные прилагательные к относительным придаточным не так просто. Однако в большинстве случаев для этого достаточно применить следующую трансформацию:

(7)  AN —N wh... is А⁷, как в

bald man — man who is bald 'лысый человек — человек, который лыс',

dirty water — water that is dirty 'грязная вода — вода, которая грязна'.

Позже мы сможем доказать правильность (7).

Чтобы сформулировать точное понятие ограничительного относительного придаточного, необходимо сказать несколько слов о другом классе относительных придаточных, которые носят название "аппозитивных". Примеры:

(8)  You, who are rich, can afford two cars.

букв. 'Вы, который являетесь богат, можете позволить себе иметь две машины.'

(9)  Mary, whom   you met, is my sister. 'Мери, которую ты встретил, моя сестра.'

(10)  Vipers, which are poisonous, should be avoided. 'Гадюк, которые ядовиты, следует избегать'.

Интуиция подсказывает нам, что придаточные предложения здесь не ограничивают имя, к которому относятся. Напомним, что имена you и Магу не могут быть ограничены; область референции терма vipers также не ограничена, так как все гадюки ядовитые. Действительно, предложения (8) — (10) легко расщепляются на следующие конъюнк* тивно связанные предложения:

(11)  You are rich. You can afford two cars.

*Вы богаты. Вы можете позволить себе иметь две машины.*

(12)  You met Mary, Mary is my sister.

'Вы встретили Мери. Мери — моя сестра/