1.3. Система образования. Основные вопросы

Так каким же должно быть образование? Решение этой проблемы с точки зрения полноты восприятия реальности и полноты в широком смысле слова требует объективных (если хотите, доказательных) отве­тов на следующие вопросы: Зачем учить? Когда учить? Кому учить? Чему учить? Как учить? Заметим, что, как правило, обсуждаются только два последних. Видимо, подразумевается, что остальные до­статочно тривиальны. В ошибочности такой точки зрения можно убе­диться при попытке дать на них вразумительный ответ. И поэтому наш разговор мы начнем именно с вопросов, зачем и когда. Только та­ким образом мы можем получить полную, целостную картину, которая и послужит ключом, вернее, первой ступенькой на пути осознания и решения проблем, стоящих перед образованием в современных усло­виях.

Когда ученики спрашивают меня: «зачем учиться?», я отвечаю: «а зачем жить?» и проблема снята. И тот, и другой вопрос от­носятся к разряду таких, ответ на которые интуитивно понятен, но сформулировать его, облечь в строгие лексические формы прак­тически невозможно.

Ну почему же невозможно? Человек рожден, чтобы быть счастли­вым. Поэтому и смысл жизни его заключается в достижении счастья. И смысл существования человеческого общества тоже.

Ну, прямо выдержки из предвыборной программы какого-нибудь провинциального политика.

Согласен, высокопарные какие-то фразы получились... Можно по­пробовать и по-другому. Например, так. В рамках эволюционного раз­вития биосферы планеты Земля происходит глобальный исторический процесс, в котором участвует все человечество. Для того чтобы этот процесс происходил в нужном русле, чтобы человек не выпал из этого процесса, а активно в нем участвовал, от него требуется адекватная логика социального поведения. Вам понравилось?

Вообще-то, конечно, здорово. Производит впечатление. Однако первый вариант меня как-то больше устраивает.

Вот давайте к нему и вернемся. Это не просто громкие фразы. Это моя глубокая уверенность, неоднократно взвешенная и обдуманная жизненная позиция. Не сочтите меня человеком, который пытается ответить на вопрос, над которым «ломали» и «ломают» головы поко­ления философов. Просто с моей точки зрения, точки зрения физи­ка, решение вопроса о смысле жизни достаточно тривиально: целью и смыслом существования человека является счастливая жизнь, вклю­чающая в себя гармоничное взаимодействие с окружающей средой и обществом.

А в каком случае оно будет действительно гармоничным?

Когда и среда, и общество, и каждый его член в отдельности от такого взаимодействия получали бы пользу.

Но ведь «польза», «вред», «хорошо», «плохо» субъективные понятия.

Правильно. Вот здесь человеку как раз и требуются знания. О при­роде, о себе, об обществе. Обо всем. И чем больше, чем шире, тем лучше. Не будем вдаваться в вопрос, имеет ли Природа разум. Чело­век его точно имеет. И поэтому именно в его власти сделать этот мир прекрасным и бессмертным.

Но ведь для этого нужно, чтобы желания человека совпадали с «желаниями» (если можно так выразиться) Природы.

Это и лежит в основе понятия «гармоничное взаимодействие»: обо­юдное влияние должно приносить пользу и окружающей среде, и чело­веческому обществу. Для этого нужно следующее. Во-первых, сформи­ровать у человека потребности, которые мы все же назовем полезными, и, во-вторых, удовлетворить их. Первое необходимо, прежде всего, для Природы, второе для человека, составляющего общество, а, следова­тельно, и для общества в целом.

С удовлетворением потребностей все более-менее ясно. Еще со времен социализма. Для нормальной, если хотите, счастливой жиз­ни человеку нужно здоровье, семья, достаток, досуг... А вот что

такое полезные потребности...

Работа. Точнее говоря, общественно полезный труд. Что улыбае­тесь? Услышали подзабытый штамп? На мой взгляд, лучше не ска­жешь: коротко и ясно. Уж, коль человек стремится трудиться на благо природы, общества и себя, значит, полезные потребности у него сфор­мированы.

Итак, труд, приносящий человеку радость, и обществу пользу, и расцвет окружающей природе... Допустим. Но плохой работник с этим делом не справится. Здесь нужен специалист.

Правильно. А что, прежде всего, отличает хорошего специалиста? Профессионализм.

Вот мы и подошли к вопросу: зачем учить.

Что требуется, чтобы быть профессионалом? Во-первых, иметь опре­деленный объем специальных и общепрофессиональных знаний, во-вторых, специализированные умения и навыки. Последние достигают­ся путем тренировки и основываются на базовых умениях и навыках. Фактология же специальных знаний, в свою очередь, стоит на фунда­менте базовых знаний об окружающем мире. Очевидно, специальные знания, умения, навыки приобретаются в процессе профессионально­го обучения (техникум, ВУЗ, послевузовское образование), базовые школьного.

А что вы называете базовыми знаниями?

Тут можно воспользоваться несколькими равнозначными класси­фикациями. Наиболее привычная: естественные, гуманитарные дисци­плины, социология. Нам больше нравится: знания о природе, знания о человеке, знания о технике и технологиях и знания о человеческом обществе.

Базовые умения и навыки тоже на чем-то основаны?

Безусловно. Их не приобретешь, если нет основных (начальных) на­выков: общения, речевых, мышления, счета, письма, внимания, кото­рые должны быть сформированы на этапе дошкольного обучения.

Далее, очевидно, чтобы накапливать знания, учиться что-либо де­лать, нужны способности. Последние тоже из воздуха не берутся, их еще нужно сформировать. Но об этом чуть позже. Пока подведем черту: мы вкратце обрисовали путь человека к профессионализму.

Раньше, в условиях длительного периода смены фактологии знания, этого было вполне достаточно, чтобы быть классным специали­стом. Сейчас нет. Мало быть профессионалом. На накопленном при обучении багаже не проживешь, так как он безнадежно устареет за короткий отрезок времени. Поэтому все большую роль начинает иг­рать «устойчивость». Последнее означает уверенность в завтрашнем дне (ты будешь востребован, тебя не уволят, у тебя будет любимая работа), в успешности карьеры, в хорошем психологическом климате и прочес.

А что нужно для устойчивости?

Компетентность и образованность. Последнее означает: ориентация и в непрофессиональных сферах науки, культура, исторические знания, литература, философия, социология, языкознание, включая иностран­ные языки. Достигается образованность на всех уровнях обучения: от дошкольного до послевузовского.

С компетентностью сложнее, потому что она напрямую связана и вытекает из необходимости иметь контуры полного знания. Специа­лист должен обладать: системной компетентностью (понимать взаи­мосвязи социальных, организационных и технических систем, уметь грамотно изменять их и улучшать, уметь вести мониторинг и при необходимости корректировать свою деятельность), компетентностью в распределении ресурсов (времени, денег, материалов, кадров) и тех­нологической компетентностью (уметь выбирать оборудование, вести диагностику и обслуживание, уметь применять технологии для выпол­нения конкретных задач и уметь работать с информацией).

Всему перечисленному в последнем абзаце напрямую научить нельзя. Это не объем знаний, не умения и навыки, развиваемые тренировкой. Здесь необходимы совсем другие качества: самостоятельность, само­уважение, умение вести диалог, коммуникабельность, желание обно­влять знания, умение постановки задачи, принятия решений и умение учиться. Владея таким набором, специалисту ничего не страшно. Да­же если он встречается с вопросом, не входящим в данный момент в его компетенцию, он самостоятельно сумеет в минимально возможные сроки разобраться и принять верное решение.

Эти качества напрямую связаны со способностями.

Верно, поэтому формирование способностей является центральным моментом дошкольного образования.

Дошкольного? И только? Разве не школа занимается формиро­ванием способностей?

Школьное обучение, прежде всего процесс развития способностей, заложенных в раннем возрасте. Не будет основы – нечего будет разви­вать. Наконец, высшее образование формирование и развитие специ­альных способностей на основе сформированных до школы и в школе фундаментальных. Мы об этом еще поговорим подробнее на страницах этой книги. Пока же подведем некоторые итоги.

Надеемся, теперь в целом понятно, зачем учиться и когда учиться. Зачем? Чтобы быть счастливым. Когда? С рождения. Если цепочка

дошкольное образование, школьное, вузовское по формированию и развитию способностей, накоплению определенного объема знаний и приобретению умений и навыков организована, верно, на выходе мы можем получить образованного и компетентного профессионала.

А как вы себе представляете обучение умению ставить задачи? Ведь вряд ли ученик или студент будет сам себе их придумывать. Нам бы заставить его порешать то, что мы даем, и то ладно... Или как научить коммуникабельности? Да еще если я сам этим каче­ством не обладаю? С самостоятельностью тоже не все ясно.

Опять же, легко сказать: «Давать контуры полного знания». А как? Что, я на физике должен об истории говорить, а на лите­ратуре о химии? А если мои знания тоже не полны, что делать? Книжки читать? Когда? У меня 32 часа занятий в неделю плюс подготовка!

Ваши огорчения, сомнения, мысли... Нам они очень хорошо извест­ны и понятны, ведь мы такие же преподаватели. Что ж, пришло время поговорить о тех, кому учить.

1.4. О педагоге

Начнем с вопроса, казалось бы, очень далекого от темы нашей бе­седы. Как возникла медицина? С чего она начиналась?

Первыми врачевателями были шаманы, знахари, лечившие посред­ством магических заклинаний и примочек из мухомора. Были, конеч­но, среди них талантливые люди, которые и интуитивно, на основании жизненного опыта, и благодаря своим умственным способностям находили правильный путь лечения. Тем не менее, они оставались зна­харями. В один прекрасный момент кто-то из них задался вопросом: а с чем, собственно, мы имеем дело? Люди, конечно, внешне очень похожи, но болезни-то разные, значит, причины разные, и лечить их все одинаково вряд ли разумно. И что болит, если что-то болит? Вот когда стало понятно, что каждый человек индивидуальность, когда для лечения потребовались знания по физиологии и эти знания нача­ли собираться и систематизироваться, возникла медицина. И лечить стали осознанно, то есть знахари превратились во врачей, в професси­оналов.

А почему вы приводите пример именно с медициной? Разве лю­бая другая наука развивается по иному пути?

Здесь Вы совершенно правы, подобные этапы развития характер­ны для любой области человеческой деятельности. И здесь возникает вопрос: на каком из них находится педагогика?

Многие наши знакомые, учителя физики, собирают целые библиоте­ки сборников задач, многочисленные тесты, варианты вступительных экзаменов в различные вузы. Прорешивают все задачи, систематизи­руют их, анализируют, чтобы учить школьников справляться с этими работами вполне определенного направления, сформировать навыки решения этих задач. Появляются в вузах новые требования – натаскивают на них. Опускается на вступительных какая-то тема она и в школе не рассматривается или рассматривается так себе, спустя рукава. Остается только приклеить к такой картотеке какой-нибудь ярлычок помудреней, например. «Развитие творческих способностей учеников на уроках ... в условиях высокой наполняемости классов на основе задач, предлагавшихся на вступительных экзаменах в ... уни­верситет», и все методика готова. Собственная.

Если тяжело или некогда писать свою, можно воспользоваться какой-нибудь другой, благо недостатка в них нет. Помните, с каким шумом была представлена журналистами шаталовская методика? Тогда, по-моему, многие учителя кинулись се внедрять. Еще бы, всем же хочется хорошо учить!

А что вы, собственно, иронизируете? У меня жена учитель физики тоже ею успешно пользовалась. Через полгода куча оценок. Положительных. Ученики довольны, завучи тоже. Проблем

никаких не было: выйдет ребенок к доске и, как профессор, все рас­скажет. Толково, обстоятельно. Любо-дорого смотреть. Тогда, по­мню, ее уроки постоянно кто-нибудь посещал. То начальство рай­онное приезжало, то учителя из других школ. Она в городе одна из первых этой методикой заниматься начала.

А как сейчас? Продолжает? ... Что Вы улыбаетесь?

Да она как раз в те годы сама стала завучем, а теперь за­меститель директора по науке и методическим вопросам. Поэтому занятия сейчас не ведет, только курирует.

Вот-вот, у нас не принято как-то главным методистам самим заня­тия вести... А я могу Вам рассказать, что из всего этого получается. Один из авторов, тоже одним из первых в городе, начал использовать шаталовскую методику, очень детально с ней познакомившись. И все было бы хорошо (и было хорошо, в точности, как Вы рассказывае­те), если бы не вздумалось ему вдруг своим хорошистам и отличникам (тройки-то исчезли!) задать несложный качественный вопрос, требу­ющий не зубрежки и запоминания картинок, а понимания материала I и немного сообразительности. Вес! Класс оказался абсолютно бессиль­ным. Никто ничего сказать не мог! Другой вопрос, третий... Полный провал! Вот тут ему стало по-настоящему страшно. За то, что натво­рил с детьми.

Может быть, это вина не методики, а педагога?

Да, была у него такая спасительная мысль. Спасительная потому что в таком случае можно было бы выявить и исправить свои ошиб­ки, не покидая «генерального курса». А проверить это было довольно просто. В то время очень много хороших и разных учителей работали но-шаталовски. Оставалось только попросить знакомых коллег прове­сти подобный «эксперимент» в своих классах. Так вот результат везде был плачевным. А так не хотелось бросать такую «эффектив­ную» методику. Пришлось...

А, кстати, сейчас-то о ней не слышно.

Зато есть много других: Эльконина-Давыдова. Гуревича, Малахо­ва. Если не нравятся отечественные, пожалуйста: вандорская школа, школа Монтессори звучные зарубежные названия. Да, чуть не за­был, есть еще развивающая методика. Остальные, видимо, таковыми не являются.

Но, несмотря на вес эти методики, системы, технологии, результат всегда один и тот же. Всегда один и тот же! Одни ученики учились хорошо, другие плохо. Одни учителя неважно, какой методикой они пользовались, учили хорошо, другие так себе. Почему?

Потому что мы знахари! Мы работаем на интуиции, на тради­циях, как тс самые нецивилизованные лекари. Правда, собираем кон­ференции, педагогические советы, методические объединения, где на знахарском уровне обмениваемся опытом. И часто этот опыт либо со­всем не несет в себе содержания, либо несет, но негативное.

Нужна научная основа. А раз так, значит, нужно знать физиологию человека, его центральную нервную систему. То есть надо знать, как работает мозг. Так почему человек, и профессионал-учитель, не хочет разобраться в этом? Объект очень сложный, да. И в этих сложностях разобраться не так-то просто. Для этого действительно хорошо надо знать и психологию, и нейрофизиологию. В них много белых пятен, сами специалисты зачастую говорят только на языке гипотез и пред­положений. Но ведь ты практик, ты имеешь дело с людьми, с деть­ми. Всю жизнь. Это твоя профессия. Не со станком, не с баранкой автомобиля, а с людьми. У тебя появляется опыт, он связан с психо­логией детей. Ты волей-неволей осваиваешь верные действия в этой области. Нужно разбираться с психологией и нейрофизиологией, что­бы соединить теорию с практикой, чтобы сделать эти действия пусть не абсолютно идеальными, но хотя бы близкими к истине. Но ведь с этим-то разбираться надо, над этим надо думать, работать. Если этот путь ложный, значит, надо искать другой. Он сразу в сознании не укладывается, как любая новая вещь. Наше сознание со своими ло­гическими стереотипами противится этому новому. Так испокон веков было. Когда что-то новое появляется, какая-то новая технология, новое направление, путь действий, всегда сознание человека противится, по­тому что напичкано это сознание стереотипами. Забор стереотипов не даст человеку перейти на другую точку зрения, другой способ работы. Еще бы, в школе вдалбливали эту систему, в институте вдалбливали, а потом еще и практика се повторяет. Коллективная, причем. Все в одну ногу: от академика до ассистента. Все делают одно и то же. Как это я буду что-то другое делать? Да я провалюсь, ошибусь, наломаю дров, меня выгонят и прочес. И пошел человек по проторенной дорожке.

А дорожку эту нам еще в институте подробно разрисовали. Опре­деленную структуру технологии. Объяснили, как надо учить.

Во-первых) учитель должен объяснить. Обязательно! Разве Вы не слышали: «А нам этого не объясняли!»? Не объяснили, а спрашивают! Кошмар какой! Ни в какие рамки не лезет! Объяснил, потом спроси, проконтролируй, что наобъяснял. Это во-вторых. Вот и вся система обучения!

Причем, каждый мало-мальски опытный учитель знал, что вот эти запомнили материал. Я не хочу сказать, что поняли, хотя есть и такие. А вот этот вообще ничего не знает. Как не знал, так и не знает. Но он идет дальше. И в зависимости от своего настроения, учитель может создать в классе любую(!) ситуацию. Если у меня настроение плохое, я прихожу, посмотрел... Во-о-от, Бадина урок не выучила. По глазам видно: не знает она урока.

Так. Бадина. иди отвечать!

Та встает и молчит. Или: «Я не ... это ... не учила». Или «не поняла». Это уже с подвохом ответ. Мол, ты так паршиво объяснял, что я ничего не поняла, а ты спрашиваешь.

Та-а-ак, Бадина, садись, два! Следующий. (Сидорова тоже не учи­ла, сразу видно.) Сидорова, пожалуйста, отвечайте урок.

Еще двойка. И в заключение воспитательная пламенная речь (всем же двойки ставить нельзя!):

Безобразие! Почему не готовитесь? Почему не учите? Родителей вызывать? Вы как жить дальше будете? Без физики! Без закона Ома! Даже плитку починить не сможете! (И так далее, и тому подобное.)

Другой раз пришел, настроение хорошее. Зачем его портить-то? По­смотрел, так, Иванов знает. Лицо сияет, глаза такие, просящие, отве­чать хочет. Он прошлый раз двойку схлопотал, теперь приготовился, исправлять рвется.

Давай, Иванов, отвечай!

Вот и пятерка. И опять короткое выступление, на этот раз уже вдохновляющее на подвиги:

Молодцы, ребята! Хорошо подготовились! Рад за вас! Так и про­должайте!

И пошел дальше. А то, что у части сплошные белые пятна, что в знаниях нет никакой последовательности, понимания... А что делать? Программу-то выполнять надо.

Нет, так не пойдет! Сами подумайте! Разве Вы доверите обслужи­вание своего компьютера человеку, в нем не разбирающемуся? А ав­томобиля?

Был в П-ком районе Томской области такой случай. Генератор пе­ременного тока из строя вышел. Был там в свое время такой, дизель-генератор, местная электростанция. Надо что-то делать, света-то нет. Собрались деревенские знатоки, механизаторы, решили ремонтиро­вать. Разобрали генератор, собрали. Заработал! Весь район так и ах­нул: заработал! Правда, полмешка деталей осталось. Лишних. Где-то потом в хозяйстве сгодились. Но проработал этот генератор после такого «ремонта» меньше суток. Оказывается, эти «лишние» детали какую-то очень существенную роль играли. Потому что сломался он окончательно, на выброс, как потом приехавшие специалисты сказали.

То есть, пожалеете Вы свою технику, в незнающие руки не отда­дите. Так почему тогда мы доверяем обучение своего ребенка людям, знания которых о психике, мышлении человека не распространяются дальше популярных книжонок психологических тестов, продающих­ся на уличных лотках? Ведь педагог с мозгом работает! А мозг объект приложения его профессиональных способностей посложнее компьютера будет, и тем более автомобиля.

Так каким должен быть настоящий преподаватель? Мы опросили множество учителей, сотрудников высших учебных заведений и те­перь можем представить на Ваш суд этакий обобщенный портрет, ко­торый, надо честно сказать, «смахивает» на будущего святого, но, тем не менее, представляет несомненный интерес.

• Преподаватель должен иметь знания и опыт, относящиеся к его предмету, причем, чтобы привить к нему любовь учеников, сам предмет должен вдохновлять педагога. Введем сразу свою поправ­ку: знания должны быть полные.

• Необходима чуткость к обучаемым, внимательное и дружеское от­ношение.

• Нельзя игнорировать интеллектуальные, социальные и мораль­ные проблемы учащихся, для чего требуется, как минимум, лично знать каждого из них.

• Нужно быть усердным, работоспособным, хорошо организован­ным энергичным человеком.

• Преподаватель должен отдавать себе отчет, что в группе или клас­се он встретит не только разнообразие личностей, но и широкий разброс способностей. Необходимо терпение, чтобы менее одарен­ные студенты не выпали из учебного процесса.

• Так как обучение в неуправляемом классе невозможно, препода­ватель должен иметь авторитет среди учащихся.

• Немаловажны внешние атрибуты: одежда, мимика, жесты. Ясная и отчетливая речь, красочный язык.

Вот, пожалуй, и все. Характерно, что практически никем не был, упо­мянут предмет нашего разговора: преподаватель должен знать объект своей деятельности, то есть мозг человека, для чего необходимо обла­дать достаточными знаниями (контурами полного знания) в области психологии, нейропсихологии, нейрофизиологии, биофизики памяти и обучения, физиологии высшей нервной деятельности.

Получается, что педагог в одном лице должен представлять собой предметника (физика, химика, историка), психолога, физио­лога, нейрофизиолога, артиста и являть пример воспитанности и дисциплинированности! Да, именно так!