4.2. Ценности и оценки

Дихотомию знаний и оценок на психологическом уровне прекрас­но отразил еще Сократ, когда задал вопрос: «Почему я знаю, что такое хорошо, а поступаю — дурно?» Хорошо знакомая ситуация для каждого человека. Но сейчас мы говорим не об обыденном уровне сознания, а о принципиальных формах отношения человека к миру и к самому себе. И здесь понятие «ценность» теряет свое утилитарное значение.

Что же такое ценность? Мы живем в мире людей, вещей, явлений, о которых что-то знаем, а больше — не знаем. Но не это знание или незнание определяет сущность нашего поведения и, по большому счету, отношения к миру. Ведь каждый человек, предмет, явление, каждая идея или фантазия для нас что-то значат? Одно нам нравится, другое — нет. Чего-то мы страстно желаем, чего-то боимся. Мы живем в мире ценностей. А наше отношение к ним — это оценки.

В широком смысле под ценностью понимается объективная зна­чимость процессов и явлений в качестве ориентиров человеческой дея­тельности, суть которой обусловлена социобиологическимн потреб­ностями человека. Как писал известный отечественный психолог С. Рубинштейн: «Ценности производны от соотношения мира и человека, выражая то, что в мире, включая и то, что создает человек, значимо для человека».

Ценности бывают самые разные, и тут трудно построить какую °ы то ни было общую иерархию для всех. И все-таки каждый может сказать, что для него самое важное, что менее значимо, а чем можно

62

63

пожертвовать исходя из того, что главной ценностью для всех нас является жизнь. Подсознательно такая иерархия существует у всех, но актуализируется только в моменты стрессов и принятия важных решение. Всегда полезно «перевести» эти подсознательные ориенти­ры на уровень осознанных представлений, тогда легче ориентиро­ваться в жизни. Такой подход предложил известный социолог Макс Вебер, который считал, что ценности — это нормы, имеющие опре­деленную значимость для субъекта. При этом он отводил ведущую роль этическим и религиозным ценностям.

В философской антропологии принято считать, что ценности образуют онтологическую основу личности (М. Шелер). Но ценность не есть сам предмет (все вещи аксиологически нейтральны, пока на них не обратит внимание человек), а есть соответствие предмета устремлениям личности.

Следовательно, они могут быть оторваны от предмета, и тогда человек в реальности ищет то, что «подходит» под ценность.

Интересно рассмотреть в этом плане такую ценность, как любовь мужчины и женщины. В свое время Сеченов утверждал, что существу­ют три вида любви: любовь-влюбленность, когда ее уже переживаешь как высшую ценность, высшее наслаждение, но...объект этой любви еще не найден (поиск объекта, отвечающего ценностной ориентации). Вто­рой вид любви — это любовь-страсть, которую испытывают друг к другу вполне сформировавшиеся, зрелые люди (ценность приписана оп­ределенному объекту). И третий вид любви — любовь-дружба, любовь-привычка, которая характерна для опытных, много испытавших и хорошо познавших друг друга людей (ценность приписывается не самому объекту, а отношениям с этим объектом).

То, что ценности реально существуют и ориентация на них определяет нашу практическую деятельность, объясняет, почему человек не может относиться к миру и к самому себе только гносе­ологически, то есть только на основе знаний. Более того, можно утверждать, что наши действия в большей степени определяются оценками, чем знаниями. На этом основана возможность коллектив­ной деятельности (конформность поведения в группе).

Приведем простой пример. Ваш пациент безнадежно боле}!. Вы это знаете. Но на его вопрос «Доктор, я буду жить?» отвечаете утвер­дительно. Почему? Да потому, что и для него и для вас основная ценность — это жизнь. Надежда может продлить ее, отчаяние — сократить. Вы оцениваете ситуацию и исходя из этой оценки посту­паете так, а не иначе.

Здесь сразу возникает множество вопросов, прежде всего мо­рального плана. Они будут подробно рассмотрены в курсе биоэтики. А сейчас нас интересует один принципиальный момент.

Как соотносятся знания и оценки? Во-первых, знания помогают нам в наших оценках. Когда у человека больше информации о

предмете, то и оценить он его может лучше. С другой стороны, знания выбираются интересом. Мы стараемся получить больше информа­ции именно о тех вещах, которые нас заинтересовали, то есть о вешах, ценных для нас. Очень точно выразил это знаменитый психолог Т. Шибутанп: «Об объекте можно сказать, что он обладает ценностью, если к нему проявляют какой-то .особый интерес».

Человек выбирает профессию врача не потому, что он хочет полу­чить знания по анатомии, физиологии, общей патологии и т. д. Эта профессия представляет для него ценность, поэтому он готов корпеть над учебниками много лет. В данном случае знания есть способ дости­жения ценности.

Но отношения знаний и оценок не ограничиваются их взаимоо­бусловленностью. Дело в том, что и знания, и оценки имеют опре­деленную направленность (векторность). Вектор знаний располага­ется по шкале «ложь — истина». Вектор оценок — по шкале «непра­вильность — правильность» (в соответствии с дихотомией общечело­веческих ценностей «зло — добро»). Проблемы возникают обычно тогда, когда направленность знаний и оценок не совпадает. Рассмот­рим это подробнее.

Существуют четыре варианта соотношения направленности зна­ний и оценок:

Знания	Оценки
Истинные	Правильные
Истинные	Неправильные
Ложные	Неправильные
ложные	Правильные

Первый вариант. Наши знания о мире и самих себе подкрепля­ются правильными оценками. Подобные варианты не так уж редки. В медицинской практике мы встречаемся с ними тогда, когда хоро­шее знание специфики конкретной нозологической формы подкреп­ляется правильной оценкой личности больного. Результатом являет­ся не только верно поставленный диагноз, но и (что самое важное) эффективное лечение.

В индивидуальной жизни каждого человека совпадение истинных знаний и правильных оценок дает то, что принято называть убежде­ниями. Поколебать такую конструкцию очень трудно, если вообще возможно. Но, как мы уже отмечали, истина конкретна, поэтому если наши убеждения касаются частных вопросов, им вряд ли грозит пересмотр. Но сели они распространяются на достаточно большие «рсры жизни, то составляющие их знания и оценки должны претер­певать количественные изменения в соответствии с тем новым, что

64

5 Зах. 200 65

человек узнает о действительности. В противном случае неизбежны фрустрации, поскольку отказ от собственных убеждений — это всегда личная трагедия.

В период крушения социалистического идеала многие восприняли это именно как личную трагедию, поскольку не могли изменить свои знания об обществе и оцепить как скверное то, что всегда считали хорошим. Труднее пришлось, разумеется, людям старшего возраста, чья психика уже не так лабильна. Более молодое поколение смогло понять, что знания о социализме были истинными, но неполными, а его оценки были правильными для своего времени.

Второй вариант. Истинные знания сочетаются в сознании лич­ности с неправильными оценками. Вариант очень распространенный и соответствующий приведенному выше высказыванию Сократа. За примерами здесь далеко ходить не нужно:

я знаю, что нужно идти на занятия, по не люблю лектора — и не иду;

я знаю, что наркотики губят здоровье, но мне нравится — и я их употребляю;

я знаю, что могу потратить столько, сколько получаю, но мне хочется приодеться лучше других — и я залезаю в долги и т. д.

Этот вариант особенно опасен, поскольку оценки сильнее влияют на наше поведение, чем знания (в них входит иррациональный компонент — эмоции, «подсказки» подсознания). Следовательно, в этом случае наши действия будут чаще всего неэффективны или даже вредны как для окружающих, так и для нас самих. В медицинской практике подобный вариант проявляется чаще всего при излишней самоуверенности врача и нежелании считаться с авторитетами. И, разумеется, когда просто не хватает опыта.

Третий вариант. Мы правильно оцениваем ситуацию, но у нас нет вообще или недостаточно знаний в данной области. Этот вариант продуктивен для личности, поскольку, как мы уже говорили, знания выбираются интересом и, следовательно, верная оценка ситуации заставит нас пополнить свои знания в нужном направлении.

Когда врач сталкивается со сложным случаем в своей практике, он обязательно обращается за помощью либо к коллегам, либо к книгам, потому что правильно оценивает этот случай как сложный.

Труднее, когда знания уже есть, но они ложные. Отказаться от веры в истинность собственных знаний может не каждый. Но и здесь правильная оценка ситуации способна изменить позицию личности. Поэтому данный вариант можно оценить как промежуточный или временный при переходе к первому варианту.

Четвертый вариант. Очень тяжелый случай. Здесь тоже убежде­ния — ведь направленность знаний и оценок совпадает! Но что это

_т1 убеждения, основанные на ложных знаниях и неправильных оценках'.' Это — фанатизм. Однонаправленность знаний и оценок усиливает и те, другие, а критика со стороны окружающих только усиливает сопротивление фанатика. Примеры такой ситуации легко найти в ортодоксальных политических движениях, а также в истории

религии.

Для самого человека эта ситуация переживается спокойно — внутренний дискомфорт ощущается только когда знания и оценки разнонаправленны. Но для общества фанатизм крайне опасен. Поэ­тому во всех обществах такое большое внимание уделяется образо­ванию. Ведь формирование оценок идет достаточно индивидуально, трудно сказать, что повлияет и как на аксиологическую ориентацию личности. А вот необходимый минимум знаний общество вполне может человеку дать. И чем более образованны члены этого общества, тем больше гарантий оно имеет от проявлений экстремизма, терро­ризма, да и просто глупости. А это уже дает известную гарантию, что творения человеческого разума будут использованы на пользу, а не во вред этому самому человеку.

И здесь мы вплотную подходим к вопросу о том, что создает человек, что же именно составляет ту «вторую природу», в которой мы живем. Но сначала надо выяснить вопрос, как он это делает.