2. Современные геополитические теории и школы Запада

2.1. Геополитические перемены в мире и Европе

Потсдамская эпоха началась с очевидной констатации величия США. Они стали самой сильной экономической и финансовой державой мира. Штаты произвели в 1945—1946 гг. почти 50% мирового валового национального продукта, в Форт-Нокс хранилось почти 23 тыс. т. золота, полученного за поставки военной техники, боеприпасов и снаряжения воюющим странам. Американские геополитики полагали, что их стране суждено играть главную роль в мировой истории. Для этого необходимо создать особую американскую геополитику. Именно эту цель преследовал Н. Спайкмен, опубликовавший еще в 1942 г. труд «Американская стратегия в мировой политике». В 1943 г. Маккиндер перерабатывает свою модель мира. В нем «Хартленд» объединялся с Северной Атлантикой. Маккиндер подспудно обосновывает модель о лидерстве «Англо-Америки» в союзе со странами Карибского бассейна. С. Хантингтон в 1945 г. публикует работу «Главные движущие силы цивилизации». В 1944-м и 1949 гг. выходят сборники «Компас мира» и «Новый компас мира», авторы которых доказывают неиз-бежность войны между США и СССР.

Ведущее место в геополитике занял тезис превосходства (предопреде-ленного климатом) западной цивилизации над народами Евразии, «дис-контирующего пояса» и других континентов. Народам России, а затем

Германии, Ближнего и Среднего Востока приписывались генетическая агрессивность, неприятие демократии. Утверждалось, что географическое положение континентальных держав диктует им экспансионистские цели. СССР воспринял их от императорской России. И в перспективе с подачи американских геополитиков СССР превращают в «империю зла», страну, чуждую либеральным ценностям, демократии «американского разлива», отгороженную от западной цивилизации «железным занавесом». Поэтому американские ученые и политики делали вывод, что в интересах не только США, но и всех цивилизованных стран надо создать единый центр, из которого бы осуществлялся контроль за всеми процессами, протекающими в любом регионе планеты. И этот «балансирующий» и стабилизирующий контроль должен находиться в руках Соединенных Штатов.

Итак, как отмечалось ранее, в XX в. развитие геополитической теории наиболее успешно шло в русле англосаксонской школы. Но в 1950-х гг. под воздействием комплекса причин в некоторых странах Европы (особенно во Франции и в Западной Германии) стало формироваться общественное мнение за создание единой Европы. «Единство Европы, - утверждал в 1954 г. канцлер ФРГ К. Аденауэр, - было мечтой немногих. Оно стало надеждой для многих. Сегодня оно - необходимость для всех нас. Оно необходимо для нашей безопасности, для нашей свободы, для нашего существования как нации и как духовно-творческого содружества народов».

Но наибольшее развитие получила европейская геополитическая мысль в 1960-х гг., когда президентом Франции с 1959-го по 1968 г. был генерал Шарль де Голль - «континенталист» по убеждениям. Он предпринял ряд энергичных антиатлантистских шагов: Франция вышла из военной органи-зации НАТО, где абсолютно доминировали США, и выработала собст-венную геополитическую линию, включаюшую «оборону по всем азиму-мутам»; укреплялись связи с СССР, усиливалось франко-германское сотрудничество, а в перспективе планировалось создать «Европу от Атлан-тики до Урала». Эта Европа виделась де Голлю как вполне суверенное стратегически континентальное образование, т.е. появилась концепция «европейского континентализма». Она нашла сторонников в Западной Гер-мании. Вот что, например, писал бывший канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, про-шедший путь от англофила и американофила до франкофила: «...из-за растущего понимания геополитического положения моей страны я стал в последние 15-18 лет франкофилом, убежденным приверженцем приоритета франко-западногерманской дружбы».

1960-е гг. положили начало созданию франко-западногерманского политического, экономического, финансового союза - ядра объединенной Европы конца XX в., которая значительно превзошла по главным показа-телям США. Этот процесс оказал своеобразное влияние на становлении европейской геополитической мысли. В 1960-е гг. европейские ученые-гео-политики стали чаще включаться в американские исследовательские про-екты. Причин тому было несколько. Наиболее важная из них - прерванная связь с довоенными геополитическими школами. Ученые Европы вынуж-дены принимать нормы англосаксонского подхода. В США их видели не в качестве главных разработчиков тех или иных концепций, а в качестве технических экспертов, исполнителей прикладных геополитических иссле-дований.

Постепенно работы европейских геополитиков превратились в самостоятельные школы - «региональную геополитику» (например, течение, возглавляемое Лакостом во Франции). Авторы концепции «регио-нальной геополитики» в отличии от родоначальников этой науки (Ратцеля, Челлена, Маккиндера, Мэхэна или Хаусхофера) придавали мало значения главному закону дисциплины - закону глобального дуализма (борьбы Суши и Моря), а использовали геополитические методики для изучения, анализа и описания межгосударственных, межэтнических конфликтов, демографических процессов и даже политических выборов.

В общей линии геополитической мысли Запада наиболее ярко были выражены следующие направления:

• атлантизм;

• мондиализм;

• прикладная геополитика;

• геополитика европейских «новых правых».

Прежде чем кратко рассмотреть эти течения, необходимо помнить, что с наименьшими потерями и с наибольшими экономическими, военными, финансовыми приобретениями вышли из Второй мировой войны США. В 1939-1945 гг. были заложены основы становления их как мировой державы. После войны геополитики-атлантисты уточняли и развивали частные аспекты теории, усиливая ее прикладную сторону. Идея «морской силы» с ее геополитической стратегией стала официальной международной политикой США. Она рассматривала два варианта развития событий:

• выигрыш Западом борьбы с Востоком;

• конвергенция (от лат. convergere - приближаться, сходиться) двух про-

тивоположных идеологических сторон в нечто единое и установление

Мирового правительства.

Второй вариант развития событий потребовал появления новой докт-

рины, получившей название «геополитика мондиализма» (или геополитика

нового мирового порядка). Европейская геополитическая мысль была представ-

лена геополитиками-«континенталистами» и «новыми правыми». Это европейское течение развивало идеи школы Хаусхофера. В конце 1980-х - начале 1990-х гг. к их трудам обратились официальные европейские гео-политики.

.2.2. Развитие идей атлантизма

Последователи и ученики Спайкмена не только развивали, но и коррек-

тировали взгляды своего учителя крупного представителя атлантистской

линии в геополитике. Анализируя тезисы Спайкмена, его ученик Д. Мэйниг

в одной из своих работ отмечает, что геополитические критерии должны

особо учитывать функциональную ориентацию населения и государства, а не

только географическое отношение территории к Суше и Морю.

Всю территорию евразийского Rimland Мэйниг делит на вида стран в

зависимости от функционально-культурной предрасположенности. В число

стран первого вида вошли Китай, Монголия, Северный Вьетнам, Банг-

ладеш, Афганистан, Восточная Европа»|(включая Пруссию), Прибалтика и

Карелия - это пространства, органически тяготеющие к Heartland. Второй

вид объединил Южную Корею, Бирму, Индию, Ирак, Сирию, Югосла-

вию, т.е. геополитически нейтральные страны. Страны Западной Европы,

Грецию, Турцию, Иран, Пакистан, Таиланд Мэйниг отнес к третьем виду,

склонному к талассократическому блоку.

У. Кирк, также последователь Спайкмена, взял за основу культурно-

функциональный анализ Мэйнига, его видение теллурократической и талас-

сократической предрасположенности. Он считал, что главную роль играют

прибрежные цивилизации, от которых внутрь континента поступают

культурные импульсы. Степень интенсивности этих импульсов может

быть различна. Талассократически ориентированные секторы «внутреннего

полумесяца» обладают высшими культурными форматами, и им принадлежит

историческая инициатива.

С точки зрения американского ученого и публициста С. Коэна, все реги-

оны Земли могут быть разделены на четыре геополитические составляющие:

1) внешнюю морскую (водную) среду, зависящую от торгового флота и портов;

2) континентальное ядро (nucleus), тождественное Hinterland (геополитический термин, означающий «удаленные от побережья внутренние регионы»);

3) дисконтинуальный пояс («береговые секторы», ориентированные либо внутрь континента, либо от него);

4) регионы, геополитически независимые от этих трех состав- ляющих.

Известный американский ученый и политик Генри Киссинджер (р. 1923),

занимавший в 1973-1977 гг. должность госсекретаря США, а в 1969—1975 гг.

-советника президента по вопросам национальной безопасности, опираясь на

идею «дисконтинуальных поясов», полагал, что политическая стратегия США

состоит в объединении разрозненных «береговых зон» в одно целое, что позво-

лит получить атлантистам полный контроль над Евразией, СССР. Это одно целое

должно включить те «береговые сектора», которые сохраняли нейтралитет или

тяготели к Евразии. Доктрина Киссинджера предлагала США действовать ме-

тодом кнута и пряника: Вьетнаму - война, Китаю - сотрудничество. Он выс-

тупал за поддержку режима шахиншаха Ирана М. Реза Пехлеви, националистов

Украины и Прибалтики и т.п. Идеи Киссинджера тесно увязывались с доктри-

ной ядерного сдерживания США и НАТО, руководство которых, определяя

месторасположение американского и натов-ского ядерного оружия, учитыва-

ло географические и геополитические особенности регионов.

Атлантизм, являясь геополитикой моря, не чужд и новых идей, связан-

ных с научно-техническим прогрессом, научно-технической революцией в

военной сфере. Появление новых типов вооружений - сперва стратегических

бомбардировщиков (первые из них сбросили атомные бомбы на Хиросиму и

Нагасаки), а затем межконтинентальных, крылатых и других ракет - поколе-

бали приоритет Моря над Сушей. Потребовались новые доктрины, которые

вместо двух важнейших элементов геополитики (Моря и Суши) должны

были учитывать воздушное и космическое пространство, предполагалось при-

менение не только ядерного, но и плазменного, лазерного оружия. Эти новые

элементы получили название аэрократии и эфирократии. Освоение данных

двух сред, на которые совершенно не обращали внимания основатели геополи-

тики, оказалось, тем не менее, продолжением талассократических теории, но

на более высоком уровне.

История показала, что атлантизм более динамично, наступательно

использовал все среды, базирующиеся на номосе (от греч. nomos - закон,

порядок) Моря. Геополитика атлантистов оказалась наступательной, а гео-

политика Евразии пребывала в состоянии пассивной обороны. В сфере

аэрократии СССР добился относительного паритета, но в «звездных войнах»

не смог устоять, что во многом привело к поражению в «холодной войне»,

развалу содружества стран Варшавского договора, а впоследствии и СССР.

После победы над СССР в «холодной войне» геополитическая мысль на

Западе разделилась на два течения: «неоатлантизм»; С Хантингтона и «конец

истории» Ф. Фукуямы. Хантингтон, пребывая на посту директора Института

стратегических исследований при Гарвардском университете, изложил свою

доктрину неоатлантизма в статье «Столкновение цивилизаций». В центре докт-

рины стоит проблема дальнейших отношений Моря и Суши, Запада и Востока.

По его мнению, стратегическая победа атлантистов над евразийцами не есть

победа цивилизационная. Запад и Восток по-прежнему цивилизационно стоят

далеко друг от друга. Западные ценности - это рынок, либерал-демократия, индивидуализм, права человека и т.д., вос-точные ценности - коллективизм,

традиционализм соборность, патернализм и т.д. Хантинтгон утверждает, что

западная идеология восторжествовала временно, что ее торжества поднимет

на поверхность глубинные культур-ные слои Востока: усилится влияние

религиозных факторов, в частности ислама, православия, синтоизма и буд-

дизма, конфуцианства и индуизма. В недалеком будущем, по его мнению, заявят о себе славяно-православ-

ная, конфуцианская (китайская), японская, исламская, индуистская, латино-

американская и, возможно, африканская цивилизации. Этот фактор вновь

создаст условия для противостояния Запада и Востока. Значит, делает вывод

Хантингтон, надо готовиться к нему, заранее регулировать, если не сдержи-

вать антиатлатистские настроения и тенденции, не допустить соединения гео-

политических центров противостояния Западу в единый союз, Для этого Запа-

ду следует:

• более тесно сотрудничать, обеспечивая единство между США и

Европой;

• интегрировать в западную цивилизацию те общества в Восточной

Европе и Латинской Америке, чьи культуры близки к ней;

• предотвратить перерастание локальных конфликтов между цивилиза-

циями в глобальные войны;

• ограничить военную экспансию конфуцианских и исламских госу-дарств; приостановить свертывание западной военной мощи и обеспечить военное превосходство на Дальнем Востоке и в Юго-Западной Азии;

• использовать трудности и конфликты во взаимоотношениях исламских и конфуцианских стран;

• поддерживать группы, ориентирующиеся на западные ценности и интересы в других цивилизациях;

• усилить международные институты, отражающие западные интере- сы и ценности и узаконивающие их, обеспечить вовлечение незапад- ных государств в эти институты.

Как видно из этих рекомендаций, в числе наиболее вероятных против-ников Запада Хантингтон видит Китай и исламские государства, прежде всего Иран, Ирак, Ливию, а не Россию или какие-либо другие евразийские страны.

Член-корреспондент РАН М.Н. Руткевич, считает, что Хантингтон

отчасти прав, особенно когда смотрит назад, обращаясь к Средним векам и первым столетиям Нового времени, когда столкновение между христиан-ством и исламом было идеологической оболочкой противостояния восточного и западного Средиземноморья и Южной Европы. Но Хантингтон заблуждается по трем важным аспектам.

Во-первых, он не учитывает, что основными выразителями региональ-

ных интересов на международной арене в начале XXI в. выступают не аморфные объединения под знаменем религии (Исламская конференция) и не подобные им объединения стран какого-либо континента (например, Организация африканского единства). Они раздираются внутренними про-тииворечиями и принимают решения, никого ни к чему не обязывающие. Другое дело - экономические региональные объединения, такие как Ев-ропейский Союз, НАФТА(США, Канада, Мексика), АСЕАН (объединение стран Юго-Восточной Азии) и т.д. Добавим, что Россия (в потенции, при условии экономической интеграции со странами СНГ), Япония, Китай, Индия, будучи мощными державами, факчески сами выступают в качестве региональных единиц. Кроме того, ряд региональных объединений находит-ся в процессе становления и расширения: ШОС (Шанхайская организация

ШОС, МЕРКОСУР и Андская группа в Южной Америке. Возможно дальнейшее расширение АСЕАН путем объединения с Китаем либо Япо-нией и т.д.

Во-вторых, Хантингтон в своей концепции не учитывает роль госу-дарств среднего и малого масштаба, а также этнических групп, которые стре-мятся создать такое государство, выделившись из| одного или нескольких существующих. Эта тенденция продолжает оставаться источником бесконеч-ных конфликтов, в которые неизбежно втягиваются региональные и гло-бальные силы. При недавнем противостоянии СССР и США за этими кон-фликтами стояли две глобальные державы, что позволяло во многих слу-чаях решать их силой в пользу одного из блоков (Вьетнам), либо сохранять до поры до времени status quo (Северная и Южная Корея). После разруше-ния СССР положение значительно осложнилось. В международном праве действуют две нормы, которые противоречат друг другу: право народов на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства (пример недавнего времени - Черногория) и принцип неруши-мости государственных границ, закрепленный в документах ООН и Хель-синкской декларации 1975 г. в отношении Европы.

США и НАТО на практике при решении международных геополити-ческих проблем руководствуются двойным стандартом, выбирая в конк-ретном случае тот или другой принцип, который сегодня представляется выигрышным. Так, после Беловежского и Алма-Атинского соглашений, ут-вердивших распад СССР, США и их союзники, а вслед за ними ООН по-спешили признать «новые| независимые государства» вопреки Хельсинк-ской декларации. Это повторилось при распаде Югославии, причем пер-вой признали независимым государством Словению... Германия, имеющая особые интересы на Балканах с давних времен, желая выйти не только| к ус-тью Дуная, но и к Средиземному морю. С другой стороны, | признание права на самоопределение 20 млн курдов, проживающих в Турции, США и странами НАТО беззастенчиво игнориру ется, так как Турция член НАТО. А сепаратистское движение| курдов в Ираке ими же активно поддерживалось, поскольку ослабляло власть враждебного им режима С. Хусейна.

Большинство американских геополитиков отказываются рассматри-вать географию отдельных государств, так как те, по их мнению, в век гло-бализации экономических, политических, военных, информационно-куль- культурных и других отношений не являются более самостоятельными гео-графическими единицами. В своих работах под рубрикой «Страноведение» американские и натовские геополитики группы государств, занимающих обширную территорию, объединяют под названием «страны Бенилюкса, Юго-Восточной Азии, Центральной Африки» и т.п. Так же поступали с гео-графией в фашистской Германии, формируя «теорию больших хозяйствен-ных целых».

В-третьих, Хантингтон и это основной недостаток его концепции - не может понять диалектики взаимодействия трех тенденций: глобализации, регионализации, локализации. Безусловно, глобализация является объектив-ной, ведущей тенденцией. Но она при господстве США проявляется как тенденция американизации мира при подчинении его транснациональному капиталу. Глобализация осуществляется прежде всего в интересах правящих кругов США. Об этом не стесняясь пишет бывший советник президента США 3. Бжезинский. Поэтому народы, независимые государства (например, Китай, Иран, Ирак, Индия и др.), региональные объединения, а также многочисленные политические партии и общественные организации выступают против глобализации. Пять миллиардов человек выступают против «золотого миллиарда».

Е.Б. Рашковский критикует концепцию Хантингтона за то, что тот не учитывает сложность структур каждой из цивилизаций. В них идет внутренняя борьба за лидерство, политическую и религиозную власть, за обладание при-родными и людскими ресурсами и т.п. Кроме того, цивилизации испытывают не только сильные воздействия традиций оберегающих их консервативных сил (как правило), но и влияние прозападных, либерально настроенных групп, которых в прессе чаще всего называют группами влияния. В России к таковым относят группы бывшего президента СССР М.С. Горбачева, фракцию «Яблоко» во главе с Г. Явлинским, «Союз правых сил» т.п. В силу этих и других причин цивилизации находятся не в статике, а в динамике. Они обладают подвиж-ностью и могут изменяться. А религиозный фундаментализм, о котором много говорят в последние десятилетия, с трудом приемлет не только рацио-нализм, но и исторически меняющиеся традиции. Фундаменталисты всеми силами стараются утвердить традиции как нечто незыблемое, как вечную данность. Но другие неоатлантисты по-прежнему полагают, что Россия является потенциально наиболее сильным соперником США и их партнеров по НАТО. В связи с этим они призывают создать против России «санитар-ный кордон», куда вошли бы страны Восточной Европы и Прибалтики.