Второй поход

В следующем году Германик пошел из Могунциака в землю хаттов, сжег их главный город Маттий, опустошил их область. Потом он освободил Сегеста, осажденного Арминием и звавшего римлян на помощь себе. Туснельда была отнята отцом у мужа и выдана римлянам. Германик повел ее в плен и послал под стражей в Галлию Сегимунда, сына Сегеста; этот брат Туснельды был жрецом убиев, но по призыву соотечественников снял с себя жреческое облачение и сражался за свободу родины в Тевтобургском лесу. Туснельда. разделявшая чувства мужа, последовала за победителем, не унижаясь до слез или просьб; она шла, сложив руки на груди, гордая, но с печалью думая о дитяти, которое должно было родиться у неё, и родиться в рабстве. Раздраженный Арминий разъезжал по всем округам земли херусков, призывая народ к отомщению римлянам, которые не стыдятся вести войну коварством и обращают свое оружие против слабых женщин. Ему удалось соединить херусков и многие соседние племена в обширный союз, склонить к участию в нем и своего дядю Ингвиомера, область которого находилась близ Тюрингского леса. Германик подвергался опасности, но при-нял против неё мужественные и благоразумные меры. Сам он по пути, проложенному отцом, поплыл с четырьмя легионами Друзовым каналом в Зёйдерзе, потом вдоль берега Немецкого моря; его легат Цецина пошел через землю бруктеров, а начальник его конницы Педон — через землю фризов. На берегу Эмса все три войска соединились; к нии пришло ополчение покоренных Германиком хавков и, опустошая землю на своем пути, они двинулись к реке Липпе, отыскали поле битвы в Тевтобургском лесу, воздали последнюю почесть костям товарищей.

Германик на поле битвы в тевтобургском лесу

Когда Германик пришел в соседство Тевтобургского леса, его душою, говорит Тацит, овладело желание исполнить носледний долг относительно павших воинов и вождя их; все войско, вспоминая друзей и родных, военные бедствия и опасности, прониклось печальньм сочувствием. Германик послал вперед Цецину осмотреть, не скрывается ли неприятель в лесных ущельях, построить мосты, проложить гати через болота. Войско пришло на место битвы, ужасное и видом своим и воспоминаниями. Окопы станов Вара еще стояли. Теснота обвода второго стана показывала, что на это место пришли тогда лишь остатки войска. По полю битвы белели кости павших; они лежали грудами на тех местах, где войско останавливалось для обороны, лежали разбросанно там, где воины думали спастись; между остовами воинов лежали изломанное оружие и скелеты лошадей; по деревьям висели черепа; в соседних рощах стояли жертвенники, на которых были зарезаны военные трибуны и центурионы. В войске было несколько человек, успевших бежать из битвы или из плена; они показывали места, где пали легаты, где получил первую рану Вар, где он вонзил в грудь себе меч, где стоял Арминий, где быди повешены пленные, где были взяты германцами и поруганы орлы. Войско, исполненное печали и гнева, похоронило кости трех легионов через шесть лет по их поражении; и никто не знал, чьи останки покрывает он землею, кости ль это его родственника или чужого человека. Германик сам положил первый кусок земли для надгробного холма в последний дар усопшим, и воины видели, как глубоко печален он. Но Тиберий дал выговор Германику за это погребение, или думая, что воины были приведены в уныние ужасным зрелищем, или подозревая, что Германик совершил похороны, из желания приобрести благодарность войска и народа.