Поход на хаттов и марсов

Чтоб изгладить дурное впечатление, какое могли произвести на германцев и на соседних галлов известия об этом несчастии, и доказать, что могущество римлян на Рейне остается непоколебимым, Германик той же осенью предпринял новый поход за Рейн. Его легат Силий двинулся в область хаттов, а сам он с многочисленным войском, при котором была сильная конница, пошел на марсов; но единственной славой, приобретенной римлянами на этом походе, было то, что они принесли оттуда одно из знамен, взятых германцами у Вара. К римлянам явился один из князей марсийского племени, прогнанный своим народом, и показал им место, где был зарыт в роще этот орел. Другой орел, как говорят, найден был Германиком еще в первый его поход.

Тиберий отзывает германика с рейна

Этим кончилась война римлян в северной Германии. Храбрый главнокомандующий, считавший задачею своей жизни покорение германцев, занимался обширньми приготовлениями к новому походу, когда получил от Тиберия письмо, которым император отзывал его с Рейна. Тиберий писал, что испытано достаточно бедствий, приобретено достаточно побед, что он назначил Германику триумф за его подвиги и вызывает его в Рим; что честь римского оружия восстановлена, что германцам достаточно отомщено за поражение Вара, потому можно предоставить херускам и другим германским племенам драться между собою. Германик просил императора дать ему еще один год, чтобы довести войну до славного конца. Тиберий отвечал, что он должен возвратиться в Рим для принятия сана консула и что если необходимо продолжать войну, то надобно дать брату Германика Друзу случай приобрести на Рейне лавры.

Триумф германика

Германик повиновался; в следующем году он торжествовал блестящий триумф, как победитель германцев. В триумфальной процессии были несены возвращенные Германиком орлы Вара, взятые им германские знамена и оружие, картины, на которых были изображены германские реки, горы, битвы. Перед великолепной колесницей, на которой ехал Германик, окруженный пятью прекрасными детьми, шли в невольнических цепях взятые в плен знатные мужчины, женщины, дети; их было много; в числе их находились жена Арминия, Туснельда, и сын, рожденный ею в плену, Тумелик. Оба они умерли на чужбине. Тацит говорит, что сын Арминия рос в Равенне, и прибавляет к этому неопределенные слова, что он был обречен на постыдную судьбу; из этого неясного известия новые исследователи и поэты выводили заключение, что Тумелик был сделан гладиатором (в Равенне была гладиаторская школа). – По известию Страбона, в триумфе Германика были ведены в неволынических цепях брат Туснельды Сегимунд и его двоюродный брат Сиситак с женою Рамисою, а Сегест стоял на почетном месте и смотрел на торжество римлян и бедствие своих детей. Такую награду получил он за измену родине.

Дальнейшая судьба арминия и маброда

Тиберий хотел предоставить германцев собственным их раздорам; междоусобия их скоро начались. Федерация северо-западных племен, в которой господствовали херуски, вотупила в войну с федерацией юго-восточных племен, которой правил царь маркоманов Марбод. Арминий, гордый своими победами, быть может, хотел подчинить своему господству все германския племена, быть может, это и ввело его в войну с честолюбивым, но осторожным Марбодом, который во время войны северных племен с римлянами держал себя мирно. Дядя Арминия Ингвиомер был на стороне Марбода, а лангобарды и семноны, жившие на Эльбе, были союзниками Арминия; быть может из этого должно заключить, что князья вообще были более расположены к Марбоду, а народы к Арминию. На третий год по от езде Германика с Рейна произошла решительная биптва между Арминием и Марбодом: место сражения было вероятно на реке Саале. Бой кончился отступлением Марбода в Богемию. Дальнейший ход войны не известен нам; из позднейших событий ясно только, что междоусобие продолжалось, что германские племена оставались враждебны одни другим, ослабили себя раздорами. Пользуясь этим, римляне возобновили на юге дело подчинения себе Германии. Марбод, обессиленный нападениями врагов и мятежами, просил помощи у Тиберия. Но Тиберий нашел вы-годньм, чтобы смуты продолжались и чтобы могущественное государство, основанное Марбодом, распалось. Марбод принял приглашение переправиться за Дунай, чтобы лично переговорить с Друзом, который стоял в стане на востоке от места переправы. Друз давал ему обещания и тянул переговоры; а между тем изменники оболыцали его войско; оно покинуло его, и ему оставалось только или убить себя, или сдаться римлянам; он предпочел геройской смерти жизнь. Римляне водворили его в Равенне, и он прожил там восемнадцать лет, получая содержание от врагов своей родины. Воины его были поселены в Моравии. Такую же судьбу имел Катуальда, князь готонов, главный противник Марбода, хотевший занять его место, но прогнанный гермундурами. Он бежал к римлянам, они поселили его в галльском городе Forum Julium.

Римляне назначили Ванния царем над воинами Марбода и Катуальды, поселенными в Моравии. Он сначала пользовался любовью народа, обогащал его грабежем, а себя данью соседей, но потом явились у него противники в собственном царстве, он ослабел и был побежден гермундурами и лигийцами (жившими в Силезии); разбитый после славной борьбы, он раненный бежал к римлянам; они дали ему и воинам его землю в Паннонии. Два племянника его, бывшие главными врагами дяди, разделили между собой его царство и усердием к римлянам приобрели себе пх покровительство. Итак от своего коварства и от раздоров между германцами римляне получили больше выгод себе, чем от походов в Германию.

Около того времени, как был прогнан Ванний, погиб Арминий. Единственные наши сведения о его смерти состоят в тех немногих словах, которыми Тацит кончает вторую книгу своей «Летописи». По удалении римлян из Германии и после бегства Мар-бода Арминий хотел стать царем и возбудил тем против себя германцев, любивших свободу, говорит Тацит. (Вероятно, Арминий хотел превратить в пожизненную и самостоятельную царскую власть ту власть военачальника или князя, которую дало ему народное собрание и которой он пользовался уже десять лет ). На него стали нападать, он вел войну с переменным счастьем; родственники изменили ему, и он был убит. Тацит продолжает : «Бесспорно, он был освободителем Германии. Он вел борьбу с римлянами не во время их слабости, как другие цари и полководцы, а во время величайшего их могущества. В битвах он не всегда имел удачу, но в войне остался не побежден. Он про-жил тридцать семь лет, двенадцать лет был военачальником германцев. Они еще поют песни о нем. Греки не упоминают о нем в своих летописях потому, что восхваляют лишь своих соотечественников; и у римлян он не имеет такой славы какой заслуживает, потому что мы превозносим только старину, мало интересуясь, недавними временами. Так говорит об Арминии римлянин, умевший уважать и в неприятеле мужество и душевное величие. Песни, которыми германцы прославляли первого своего героя, замолкли, не дошло до нас и германских преданий о нем; но теперь в дни патриотического одушевления немцев поставлена на Тейтберге, близ Детмольда, колоссальная статуя освободителя Германии.—Слова Тиберия, хорошо знавшого человеческое сердце, под-тверждены всей историей Германии: врагам всегда было легко возбуждать раздор между немцами, и силы немецких народов очень часто истощались в междоусобных войнах.