- •История культурологии: учебник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук
- •История культурологии: учебник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук ввдение
- •Часть 1 рождение идеи культуры раздел 1. Классические концепции культуры Глава 1. Особенности классического понимания культуры
- •Глава 2. Просвещение и его концепции культуры
- •Глава 3. Философия трансцендентального идеализма и. Канта как философия культуры
- •Глава 4. Контр-Просвещение и романтическая философия культуры
- •Глава 5. Философия культуры абсолютного идеализма г. Гегеля
- •Раздел 2. Взлеты и падения классической культурологии Глава 6. Историко-материалистическое понимание культуры к. Марксом
- •Глава 7. Позитивистская концепция культуры
- •Глава 8. Культура в системе «наук о духе» в. Дильтея
- •Глава 9. Трагедия европейской культуры в философии ф. Ницше
- •Часть 2. Панорама концепций культуры в XX в. Раздел 1. Культурология перед выбором: культура - ценности или дух?
- •Глава 10. Учение о культуре как учение о ценностях
- •Глава 11. Учение о культуре как учение о духе
- •Раздел 2. От типологизма к эволюционизму в исследованиях культуры Глава 12. Особенности концепций замкнутых культур
- •Глава 13. Концепция культурно-исторических типов н.Я. Данилевского
- •Глава 14. Морфологическая типология культур 0. Шпенглера
- •Глава 15. Евразийство и типология культур
- •Глава 16. Трактовка эволюции русской культуры п.Н. Милюковым
- •Глава 17. Типология культур в середине XX в.: а. Вебер и а. Тойнби
- •Глава 18. Антропология культуры и альтернатива между типологизмом и эволюционизмом
- •Раздел 3. Новые альтернативы в культурологии: культура - произввдение личности или выражение ментальности?
- •Глава 19. Психологические концепции культуры
- •Глава 20. Культура как возрождение конкретного: п.М. Бицилли
- •Глава 21. Культура и «новая историческая наука»
- •Раздел 4. Пути христианско-религиозной интеграции культуры Глава 22. Особенности православно-богословского синтеза культуры
- •§1. Эсхатологический персонализм: н.А. Бердяев
- •§ 2. Культ как исток культуры: п.А. Флоренский
- •§ 3. Культура как строительство Нового Града: г.П. Федотов
- •Глава 23. Протестантский синтез и теология культуры
- •§ 1. Философия культуры а. Швейцера
- •§ 2. Теология культуры п. Тиллиха
- •§ 3. Христианство и культура в интерпретации р. Нибура
- •Глава 24. Католицизм и его отношение к культуре
- •§ 1. Критика новоевропейской культуры у р. Гвардини
- •§ 2. Радикализация католической теологии
- •Раздел 5. Новые пути интерпретации культуры Глава 25. Символизм и проекты возрождения русской культуры
- •Глава 26. Между богословием и натурализмом: в.В. Вейдле
- •Глава 27. Символическая философия культуры: э. Кассирер
- •Глава 28. Онтология культуры: м. Хайдеггер и X. Ортега-и-Гасет
- •§ 1. Онтологический подход м. Хайдеггера к культуре и критика аксиологии
- •§ 2. Произведение искусства в просвете бытия истины
- •§ 3. Произведение культуры в дегуманизированном мире: X. Ортега-и-Гасет
- •Глава 29. Культура как диалог § 1. Существо диалогической философии
- •§ 2. Культура как встреча я и Ты: м. Бубер
- •§ 3. Творческое многоголосие: м.М. Бахтин
- •§ 4. Идея диалога культур: b.C. Библер
- •Глава 30. Семиотика культуры
- •§ 1. Пражский лингвистический кружок
- •§ 2. Московская и Тартуская школы семиотики
- •§ 3. Социокоды и творчество
- •Глава 31. Постмодернизм и новый нигилизм § 1. Особенности постмодернизма
- •§ 2. Новый образ человека
- •§ 3. Постмодернизм и критика науки
- •§ 4. Культивирование деконструкции
- •§ 5. Культура как Текст
- •§ 6. Автор как функция: м. Фуко
- •§ 7. Постмодернизм и критика «книжной культуры»
- •§ 8. Дискурс как новая техника исследования культуры
- •§ 9. Общая оценка постмодернизма
- •Глава 32. Культура как образование
- •Заключение
Раздел 4. Пути христианско-религиозной интеграции культуры Глава 22. Особенности православно-богословского синтеза культуры
Кризис старого мира и старой философии стал предметом анализа и западной, и русской философии. Среди западноевропейских мыслителей назовем такие имена, как О. Шпенглер («Закат Европы»), X. Зельдмайр («Утрата сердцевины»), Ж. Маритен («Искусство и схоластика»), Э. Гуссерль («Кризис европейских наук»), X. Ортега-и-Гасет («Дегуманизация искусства»), А. Швейцер («Упадок и возрождение культуры»). Среди русских мыслителей, выступавших с критикой западной культуры и обоснованно воспринявших впадение России в соблазн тоталитаризма как крушение ее культуры, назовем такие имена, как НА. Бердяев («Кризис искусства», 1918), П. Муратов («Анти-искусство», 1924), ГП. Федотов («Трагедия интеллигенции», 1926), В.В. Зеньковский («Русские мыслители и Европа. Критика европейской культуры у русских мыслителей», 1927), Н.М. Бахтин («Разложение личности и внутренняя жизнь», 1930), В. Ходасевич («Кризис поэзии», 1934), В.В. Вейдле («Умирание искусства», 1937), П. Сорокин («Кризис нашего времени», 1941) и др.
Слово «кризис», выражавшее острое ощущение конца света, стало весьма модным вместе с началом Первой мировой войны, разрушившей идеалы европейского Bee-единства. В 1915 г. Л.М. Лопатин — мыслитель, далекий от эсхатологизма и мессианизма, писал: «Современный мир переживает огромную историческую катастрофу, — настолько ужасную, настолько кровавую, настолько чреватую самыми неожиданными перспективами, что перед ней немеет мысль и кружится голова... А главное — непоправимо и глубоко колеблется самая наша вера в современную культуру: из-за ее устоев вдруг выглянуло на нас страшное звериное лицо, что мы невольно отвернулись от него с отвращением и недоумением. И поднимается неотступный вопрос: да
что же такое, в самом деле, эта культура ? Какая ее моральная, даже просто жизненная ценность?»1
Собственно философские причины, вытолкнувшие на историческую арену проблематику культуры, были, разумеется, связаны с осознанием кризиса разума, бывшего ядром классической философии. Напоминание В.В. Зеньковского о том, что «познание не является первичным и определяющим началом в человеке», что оно — лишь часть и функция действования человека в мире, «некое событие в процессе жизни, а потому его смысл, задачи и его возможности определяются из общего отношения нашего к миру»2, оказалось весьма важным для переосмысления самой философии.
Г.В. Флоровский описывает кризис прежнего способа философствования как момент нового российского пробуждения. «В сомнении и муках выходит сознание из безразличного покоя непосредственной жизни, из «субстанциального образа существования», подымается над житейской суетою, — и мир оказывается для него мыслительной загадкою или вопросом. Есть свои времена и сроки для философских рождений. И не вообще наступает время философствовать, но у определенного народа возникает определенная философия»3. В чем же заключается направленность русской философии?
Ее творцы, во-первых, полагали себя прежде всего христианскими философами. С такой точки зрения тайны бытия могут постигаться не критически и логическо-рационально, но мистически. Поэтому русская философия обратилась к мистически ориентированному разуму. По сути то был возврат к богословскому разуму. В свое время О. Мандельштам писал: «Европеизировать и гуманизировать двадцатое столетие, согреть его теологическим теплом — вот задача потерпевших крушение выходцев девятнадцатого века, волею судеб заброшенных на новый исторический материк»4. Нацеленная по-христиански на постижение смысла истории, в том числе истории культуры, такая философия земную судьбу включала в Божественный мир, рассматривала ее в рамках религиозного учения о бытии и была, по сути, историософией.
Во-вторых, в истоках русской религиозной философии лежали интуиции конца мира, истории и человека — христианская эсхатология,
----------------
1 Лопатин, Л. М. Современное значение философских идей кн. С. М. Трубецкого // Вопросы философии и психологии. М., 1916. Кн. 131 (1). С. 2—3.
2 Зеньковский, В. В. История русской философии // О России и русской философской культуре. М., 1990. С. 384
3 Флоровский, Г. В. Пути русского богословия // О России и русской философской культуре. С. 272.
4 Мандельштам, О. Э. Девятнадцатый век // Собр. соч. Т. 2. С. 271.
которая в доктрине второго пришествия характеризует и судьбу внешнего мира, в том числе и мира культуры.
Странное положение философии осознавалось и ее создателями, отсюда и разнообразие определений, к которым они же добавляли и еще одно: религиозная философия культуры, где понятие «культура» резко диссонировало бы с понятием «религиозность», если не помнить о задаче, связанной с попытками встраивания мирского (профанного) бытия в сакрально-теологическую сферу. Введение идеи религиозной философии культуры осмыслялось как некая философская интуиция — связать непреложно всеобщее со столь же непреложно особенным. Действительно, под «культурой» понимается не произведение, а предание, на котором основывается «не политическая», а «внутренняя общественная жизнь, свои обычаи, свой быт», словом «жизнь мирная духа»1.
Речь идет о преодолении святоотеческого аскетического идеала христианства, что возможно только через выход в мир, т.е. в культуру. Идея христианской культуры рождается как целостное напряжение всего человеческого существа, как, по словам И.А. Ильина, «духовный язык инстинкта»2, требующий внутренней организации движения души, особого рода предметности, под которой понимается Божье дело на земле. Вследствие этого предметным становится и служение христианина, и самая жизнь его, и дела. Этот христианский дух предметности и есть, в определении Ильина, культура, правда более напоминающая культ, особые опоры для правильного исполнения религиозности. В размышлениях начала XX в. это напряжение между культурой и культом весьма заметно и проводится необходимое различение между той и другим, чтобы не похоронить культуру в религии или же религию не обмирщить культурой.
В-третьих, важен характерный для русской мысли перенос внимания на культуру с истории, которая в начале века раздробилась на множество исторических дисциплин (экономическую, политическую, социальную, финансовую, государственно-правовую, историю народа или интеллигенции). Так понятая история (разновременность событий) требовала собственного осмысления в своем едином (т.е. одновременном) пространстве. Им и могла быть культура.
В-четвертых, обычно считается, что идея личности производна от идеи культуры. В русской философии все случилось как раз наоборот. Ее экзистенциальный характер был связан с обоснованием свободы личности. В. В. Зеньковский, характеризуя в целом русскую философию, пи-
-----------------------
1 Флоровский, Г. В. Пути русского богословия // О России и русской философской культуре. С. 291.
2 Ильин, И. А. Аксиомы религиозного опыта. М., 1991. С. 297.
сал, что он бы «на первый план выдвинул антропоцентризм русских философских исканий. Русская философия не теоцентрична (хотя в значительной части своих представителей глубоко и существенно религиозна), не космоцентрична (хотя вопросы натурфилософии очень рано привлекали к себе внимание русских философов), — она больше всего занята темой о человеке, о его судьбе и путях». Именно проблема личности (не культуры) была горячей точкой философствования, именно эта проблема предугадает идею культуры как загадку и как проблему, хотя, разумеется, она прежде всего была занята «смыслом и целями истории»1.
Конечно, в русской философии заметна альтернатива космоцент-ризма, выраженного в философии космизма, и антропоцентризма, представленного прежде всего в метафизике истории. Но и русский космизм, соединенный с эволюционизмом и историзмом, пришел к утверждению «пневматосферы» (П.А. Флоренский) и ноосферы (В.И. Вернадский) как конечного этапа в развертывании космического процесса. В письме П.А. Флоренского В.И. Вернадскому отмечалось, что в биогеохимии «явление жизни... Вы и Ваша школа сделали предметом особого внимания и изучения и космической категорией»2. Флоренский еще в 1927 г. обратил внимание на то, что существует пневматосфера, т.е. особая часть вещества, вовлеченная в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа. «Несводимость этого круговорота к общему круговороту жизни едва ли может подлежать сомнению. Но есть много данных... намекающих на особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например, предметов искусства»3.
Жизнь и культура рассматриваются Флоренским как антиэнтропийные процессы, т.е. как процессы, противостоящие деградации энергии в природе и обеспечивающие не только ее сохранение, но и преобразование.