Глава 4

ГИБЕЛЬ ДУМСКОЙ МОНАРХИИ. ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО И ЕГО РЕФОРМЫ

Февральское восстание и рождение новой власти. — Отречение Ни­колая II и его законность. — Судьба IV Государственной Думы и Го­сударственного совета. — Временное правительство и его реформы.

Строй думской монархии, где воля царя парадоксальным обра­зом являлась основой парламентарного государства с ограничен­ными политическими свободами, не выдержал фронтовых, мате­риальных и моральных перегрузок трех лет мировой войны. Она также усилила стремление российского общества к реформам. Да­же «верхи, интеллигенция, грамотные люди всех градаций», по словам члена ЦК кадетов А. В. Тырковой-Вильямс, «жаждали пе­ремены, твердили, что дальше так жить нельзя».¹

С 23 февраля 1917 г. столицу империи лихорадили демонстра­ции рабочих, 25 февраля ее сковала всеобщая стачка. Организован­ная социалистами, она носила революционный и антивоенный ха­рактер. Можно спорить о том, к чему привел бы этот всплеск рабо­чего движения, если бы не петроградский гарнизон, по составу и духу — детище чудовищной войны.² Днем 26 февраля первой вос­стала 4-я рота запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка. Гвардейцев возмутило намерение властей использовать их в поли­цейских целях. Чувство задетой чести сливалось с нежеланием кор­мить вшей в окопах. Цепная реакция началась, и остановить ее вла­сти не смогли.³ 27 февраля восстали запасные батальоны лейб-гвар­дии Волынского, Преображенского, Литовского и других полков.

По решению частного совещания Совета министров его пред­седатель кн. Н. Д. Голицын вписал в чистый бланк с царской под­писью указ о перерыве с 26 февраля занятий Государственной Ду­мы и Государственного совета с обещанием возобновить их не позд­нее апреля, «в зависимости от чрезвычайных обстоятельств».⁴ В Думе трудовик В. И. Дзюбинский, литовский народный социалист

¹ Тыркова-Вильямс А. В. Из воспоминаний о 1917 годе // Грани. 1983. № 130. С. 116.

² Дискуссия об этом в кн.: Россия, 1917 год: Выбор исторического пути. М., 1989. С. 143—145; Реформа или революция? Россия 1861—1917. СПб., 1992. С. 345—346; Анатомия революции. 1917 год в России: массы, партии, власть. СПб., 1994. С. 36, 63, 69—70.

³ Черняев В. Ю. Восстание Павловского полка 26 февраля 1917 г. // Рабочий класс России, его союзники и политические противники в 1917 году. Л., 1989. С. 152—177.

⁴ Падение царского режима. Л.; М., 1925. Т. 2. С. 264—265.

643

Н. С. Янушкевич и прогрессист кн. С. П. Мансырев предложи пренебречь этим указом и объявить Думу Учредительным собп"* нием. Однако Совет старейшин Думы утром 27 февраля рещ подчиниться царскому указу, и собрания думцев утратили ^Л

нодательную силу, став частными совещаниями. Первое из н_и~ днем 27 февраля поручило Совету старейшин восстановить поря* док в столице, и тот образовал Временный комитет Государствен­ной Думы (ВКГД) под председательством М. В. Родзянко. Частное совещание Думы утвердило его состав.⁵ А вечером кн. Н. Д. Го­лицын уведомил М. В. Родзянко об уходе правительства в отстав­ку. Опрокинув царское правительство, волна революции вынесла наверх ВКГД и возникший у него под боком Петроградский Совет рабочих депутатов во главе с меньшевиком Н. С. Чхеидзе. Таври­ческий дворец стал центром новой власти.

Утром 28 февраля пал последний оплот царской власти в сто­лице — Адмиралтейство. Пришедшие из Ораниенбаума, Петерго­фа и Стрельны войска обеспечили восставшим окончательный пе­ревес сил.⁶ Вел. кн. Кирилл Владимирович вместе с Гвардейским экипажем, в обязанность которого входила охрана царской семьи, дворцов, казенных зданий, перешел на сторону ВКГД. Моряки экипажа заняли Николаевский и Царскосельский вокзалы, чтобы воспрепятствовать прибытию войск, верных царю. 1 марта вел. кн. Кирилл Владимирович явился в Таврический дворец выразить ра­дость по поводу свершившейся революции.⁷ О том же он заявил в газетных интервью. Монархисты не простили измены, и большин­ство их откажет ему в признании, когда в 1922 г. он объявит себя местоблюстителем престола, а 31 августа 1924 г. —императором Кириллом I и станет рассылать из Бретани «царские манифесты» с призывами соединить царскую и советскую власть.⁸

1 марта Центральный военно-промышленный комитет (ЦВПК) призвал ВКГД к «немедленной организации власти», а правительства Франции и Великобритании уведомили М. В. Род­зянко о признании ВКГД «единственным законным временным правительством России».⁹ Но ВКГД правительством не стал и

⁵ Савич Н. В. Воспоминания. СПб., 1993. С. 224; Знаменский О. Н. Всерос­сийское Учредительное собрание: История созыва и политического крушения. Л., 1976. С. 17; Старцев В. И. Внутренняя политика Временного правительства пер­вого состава. Л., 1980. С. 31.

⁶ Черняев В. Ю. 1) Ораниенбаумское восстание в феврале 1917 г. // ИЗ. М., 1986. Т. 114. С. 260—276; 2) Февральская революция в императорской резиден­ции Петергоф // Русское прошлое. 1993. Кн. 4. С. 5—19; 3) Гибель царского Пет­рограда // Там же. 1991. Кн. 1. С. 15.

⁷ Великие дни Российской революции 1917 г. Пг., 1917. С. 20, 27—28.

⁸ Манифест от 13 января 1928 г. гласил: «Я обеспечу свободное избрание в Советы представителей всех хозяйственных и производительных слоев населения... Советы сельские, волостные, губернские и областные или национальные, увенчан­ные периодически созываемыми Всероссийскими съездами Советов, — вот что спо­собно приблизить Русского Царя к народу и сделать невозможным какое-либо сре­достение в виде всесильного чиновничества или же иного, пользующегося особыми преимуществами сословия» (Дыдымов А. Пути и цели. Шанхай, 1939. С. 167К

⁹ Дякин В. С. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны (1914—1917). Л., 1967. С. 342; Революционное движение в России после сверже­ния самодержавия: Документы и материалы. М., 1957. С. 405.

644

ограничился рассылкой в министерства и ведомства своих комис-,_аров. Они действовали до вступления в должность новых мини­стров и порою параллельно с ними.

По мере распада царской власти в Таврическом дворце обособи­лись два соперничающих лагеря: либеральный — вокруг ВКГД и революционный — вокруг Петроградского Совета. Связующим звеном их стал А. Ф. Керенский, не только член ВКГД и замести­тель председателя Совета, но и генеральный секретарь Верховного Совета Великого Востока народов России. Эта созданная в 1909— 1910 гг. масонская организация, по мнению ряда историков, согласовывала действия либералов и социалистов в борьбе с самодержавием. В ней состояли члены ВКГД Н. В. Некрасов, д. И. Коновалов, М. А. Караулов, В. А. Ржевский, председатель Пет­роградского Совета Н. С. Чхеидзе, его заместитель М. И. Скобелев, руководители ЦВПК А. И. Гучков и М. И. Терещенко и многие другие,¹⁰ А. Ф. Керенский добился слияния военных комиссий Ду­мы и Петроградского Совета, чем предотвратил раскол в руководст­ве войсками гарнизона.¹¹

В записке для парижской ложи «Астрея» масон Л. Д. Кандау-ров в 1930 г. даже утверждал: «Перед Февральской революцией Верховный Совет поручил Ложам составить списки лиц, годных для новой администрации, и назначить в Петрограде, на случай народных волнений, сборные места для членов Лож. Все было в точности исполнено, и революционным движением без ведома ру­ководимых руководили в значительной степени члены Лож или им сочувствующие».¹²

* * *

Ради спасения монархии ВКГД готов был пожертвовать Нико­лаем II. В. В. Шульгин составил проект манифеста об отречении Николая II от престола. Петроградский Совет требовал исключить из проекта манифеста слова о передаче престола сыну. Без согла­сия Совета железнодорожники отказывались доставить М. В. Род­зянко к царю. Поэтому в Псков тайно выехали днем 2 марта А. И. Гучков и В. В. Шульгин. ВКГД опасался, что их опередит Петроградский Совет, объявит Николая II низложенным и оборвет нить монархической преемственности. Посланцы ВКГД спешили взять в свои руки процесс царского отречения. Им казалось, что революция направлена против Николая II и с его отречением в

¹⁰ Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. М., 1993. С. 62—63; Николаевский Б. И. Русские масоны и революция. М., 1990. С. 21—42; Что кроется за масонской проблемой? // Из глубины времен. СПб. 1992. Т. 1. С. 180—187; Андреев Д. А. Эволюция политической доктрины русского масо­нства // Вестник МГУ. Сер. 8: История. 1993. № 4. С. 10.

¹¹ Ознобишин Д. В. Временный комитет Государственной Думы и Временное правительство // ИЗ. М., 1965. Т. 75. С. 284—285.

¹² Л. Д. Кандауров о «Великом Востоке народов России» / Публикация Д. А. Андреева // Вестник МГУ. 1994. Сер. 8. № 3. С. 78. Л. Д. Кандауров, масон 30°, с осени 1914 г. налаживал связи дипломатов со своей ложей, а в начале 1920-х годов «оживлял» эмигрантское масонство (Берберова Н. Люди и ложи: Русские ма­соны XX столетия. Нью-Йорк, 1986. С. 65, 128).

645

пользу сына цель ее будет достигнута. «Личность маленького н следника должна была бы обезоружить всех», — поляг-³' А. И. Гучков.^{13 Гал}

Российское общество разуверилось в Николае II как госудап неспособный править болезненный мальчик вполне устраивя, ВКГД, но переход власти к нему в условиях войны требовал cq гласия военного командования. Начальник штаба верховного глав­нокомандующего генерал М. В. Алексеев и затем главнокоманду­ющие всех фронтов, включая вел. кн. Николая Николаевича, также главнокомандующие Балтийским и Черноморским флотами поддержали предложение ВКГД об отречении Николая II в пользу сына, цесаревича Алексея.¹⁴ От своего главы отступилась и Пра­вославная Церковь: Св. Синод отклонил предложение обер-проку­рора Н. П. Раева призвать народ к поддержке царя.¹⁵ И когда В. В. Шульгин и А. И. Гучков встретились с Николаем II, его во­ля уже была сломлена безысходным чувством, что «кругом измена и трусость и обман».¹⁶ В душе он простился с престолом, но от­рекся также и за сына в пользу своего брата — поворот неожидан­ный для Гучкова с Шульгиным, но им не оставалось ничего иного, как принять свершившееся.

Манифест об отречении сохранял думскую монархию и укреп­лял парламентаризм за счет сужения власти царя: «Заповедуем брату нашему править делами государственными в полном и не­рушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, при­неся в том ненарушимую присягу».¹⁷ Николай II подписал также указы о назначении кн. Г. Е. Львова председателем Совета мини­стров и вел. кн. Николая Николаевича верховным главнокоман­дующим. Желанная преемственность власти казалась достигну­той.

И все же, насколько законной была передача Николаем II пре­стола брату? С церковной точки зрения отречение Помазанника Божия противоречило акту его священного коронования и миро­помазания. Отречение царствующего императора также не допу­скалось законом. Свободу отречения имел лишь наследник, до вступления на престол, и с непременным условием — «когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследова­нии Престола».¹⁸

¹³ Падение царского режима. М.; Л., 1926. Т. VI. С. 262—264 (показания А. И. Гучкова); Александр Иванович Гучков рассказывает...: Воспоминания пред­седателя Государственной Думы и военного министра Временного правительства. М., 1993. С. 22, 26.

¹⁴ Отречение Николая II: Воспоминания очевидцев, документы. Л., 1927. С. 237—242; Богданов К. А. Адмирал Колчак. СПб., 1993. С. 89.

¹⁵ Регельсон Лев. Трагедия Русской Церкви: 1917—1945. Париж, 1977. С. 26; Очерки истории Санкт-Петербургской епархии. СПб., 1994. С. 236.

¹⁶ Дневник Николая II. М., 1991. С. 625.

¹⁷ Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып. '^: 27 февраля—5 марта 1917 г. Пг., 1917. С. V.

¹⁸ Свод основных государственных законов. Гл. 1: О существе Верховной Са­модержавной Власти. Ст. 37.

646

Отречение за тяжело больного сына Николай II объяснил чув­ствами отца, не желающего с ним расстаться. Царь вряд ли лука­вил, но закон не давал ему права изменять порядок престолона­следия. Анализируя текст манифеста, В. Д. Набоков раздраженно Фтметил: «Престол российский — не частная собственность, не вот­чина императора, которой он может распоряжаться по своему про­изволу. .. Поэтому передача престола Михаилу была актом неза­конным. Никакого юридического титула для Михаила она не со­здавала».¹⁹ При благоприятном для Николая II повороте событий акт его отречения мог быть объявлен недействительным как про­тиворечащий Основным законам, но подозрения, что Николай II сознательно их нарушил, все же лишены оснований.

Приехав из Пскова, А. И. Гучков на вокзале зачитал рабочим царский манифест об отречении и за возглас «Да здравствует им­ператор Михаил!» был ими арестован. Вызволял его М. В. Родзян-ко. В то утро 3 марта под давлением антимонархических настро­ений улицы на совещании членов ВКГД и нового правительства победило мнение, что вел. кн. Михаил Александрович должен от­казаться от престола. Затем на квартире начальника Дворцового управления кн. М. С. Путятина на Миллионной улице М. В. Род-зянко с А. Ф. Керенским убеждали вел. кн. Михаила Александро­вича не губить себя и отречься, а П. Н. Милюков с А. И. Гучко­вым — не губить Россию, принять престол.²⁰ И брат царя престола не принял, хотя от него и не отказался. Подписанный им Акт 3 марта (набросок его предложил Н. В. Некрасов, окончательный текст составили правоведы, члены ЦК партии кадетов В. Д. На­боков и барон Б. Э. Нольде, при участии В. В. Шульгина) ставил условием «в том лишь случае воспринять Верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому и надлежит всенародным голосованием, через представителей своих в Учреди­тельном собрании, установить образ правления и новые законы Государства Российского». Так закон о престолонаследии оказался принесен в жертву принципу избрания всенародным голосовани­ем. Акт призвал граждан «подчиниться Временному правитель­ству, по почину Государственной Думы возникшему и облечен­ному всей полнотой власти».²¹ Слова о почине Думы вписал В. В. Шульгин, а о полноте власти правительства — В. Д. Набо­ков.²²

Набоковская фраза отражала решение ЦК кадетов, который еще 28 февраля, собравшись за завтраком у М. М. Винавера, при­шел к выводу, что монархия погибла и ее не восстановить, а утром 3 марта решил добиваться бездействия ВКГД и несозыва Думы.²³

¹⁹ Набоков В. Временное правительство // АРР. Берлин, 1921. Т. 1. С. 18.

²⁰ Родзянко М. В. Государственная Дума и февральская 1917 года революция // Там же. 1922. Т. 6. С. 62; Милюков П. Н. Воспоминания (1859—1917). М., 1990.

Т. 2. С. 271.

²¹ Сборник указов и постановлений... Вып. 1. С. VII.

²² Набоков В. Временное правительство. С. 21.

²³ Думова Н. Г. Кадетская партия в период Первой мировой войны и Фев­ральской революции. М., 1988. С. 105; Дякин В. С. Русская буржуазия и царизм... С. 347.

647

Потому в Акте более не шло речи о разделении властей пра_ви тельства и народных представителей в законодательных учрежд_е ниях, как в манифесте об отречении Николая II. Напротив, набо ковская фраза о наделении правительства «всей полнотой власти означала соединение в одних руках исполнительной власти Совета министров, законодательной —Думы и Государственного совета и верховной — императора. На временность новорожденного прави­тельства и провозглашение принципа народовластия указывали слова, что «созванное в возможно кратчайший срок, на основе все­общего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю на­рода».²⁴ Формула непредрешения до Учредительного собрания способа государственного правления родилась как компромисс в переговорах членов ВКГД и Исполкома Петроградского Совета об образовании новой власти, еще до подписания этого Акта, став­шего, по мнению барона Б. Э. Нольде, «единственной Конститу­цией периода существования Временного правительства».²⁵

Сдали позиции и прочие члены Дома Романовых. 9 марта, ког­да Николай II приехал в Царское Село и был арестован, вел. кн. Николай Михайлович сообщил министру юстиции А. Ф. Керен­скому, что «получил согласие на отказ от престола и отдачу удель­ных земель» от великих князей: от Кирилла Владимировича — «легко», от Дмитрия Константиновича — «туго», а от Гавриила и Игоря Константиновичей — «очень легко».²⁶ 12 марта согласился на отказ вел. кн. Георгий Михайлович. Все они присоединились к доводам Акта вел. кн. Михаила Александровича.

Члены Дома Романовых, даже сторонники новой власти, утра­тили свои должности. 8 марта вел. кн. Кирилл Владимирович сло­жил полномочия командира Гвардейского экипажа, объявил себя «рядовым адмиралом славного русского флота» и в июне уехал с семьей в Финляндию. Верховный главнокомандующий вел. кн. Николай Николаевич 11 марта был смещен и под конвоем двух думцев отбыл в Крым, где поселился в имении «Чаир» близ Алуп-ки. В письме к нему министр-председатель кн. Г. Е. Львов отме­тил, что «народное мнение решительно и настойчиво высказыва­ется против занятия членами Дома Романовых каких-либо высо­ких государственных должностей».²⁷ Престиж великих князей пал так низко, что кн. Г. Е. Львову пришлось разъяснять в печати, что титулы «великий князь», «князь», «граф», «барон» нельзя считать отмененными революцией.²⁸

Иметь царя не желали даже те, кто ранее пользовался его за­щитой. I Всероссийский торгово-промышленный съезд 21 марта в резолюции-напутствии Временному правительству указал, что

²⁴ Сборник указов и постановлений... Вып. 1. С. VII.

²⁵ Нольде Б. Э., барон. В. Д. Набоков в 1917 г. // АРР. Берлин, 1922. Т. 7. С. 8.

²⁶ КА. 1927. Т. 5(24). С. 209.

²⁷ Новое время. 1917. 9 марта; Южные ведомости. (Симферополь). 1917-21 марта; Революционное движение в русской армии: 27 февраля—24 октября 1917 года. Сб. документов. М., 1968. С. 558.

²⁸ Новая жизнь. 1917. 2 июня.

648

«формой управления, наиболее отвечающей государственным и ародным интересам и развитию промышленности и торговли, является республика при условии обеспечения политического единства России и при условии широкого развития местного само­управления, с распространением его на все области России сооб­разно с их особенностями».²⁹

VII съезд Партии народной свободы 25—28 марта выразил мне­ние кадетов, ранее не выдвигавших требование демократической республики: «Россия должна быть демократической парламентар­ной республикой. Законодательная власть должна принадлежать народному представительству. Во главе исполнительной власти должен стоять президент республики, избираемый на определен­ный срок народным представительством и управляющий через по­средство ответственного перед народным представительством ми­нистерства».³⁰

Монархическое сознание распалось, и монархическая идея рухнула, не найдя защитников. Даже в Доме Романовых никто не попытался удержать падающий престол. В гражданскую войну ни­кто из вождей «белого движения» не поднял монархического зна­мени, все выступали за непредрешение будущего государственного устройства России до Учредительного собрания. Ту же позицию позднее занял вождь монархистов вел. кн. Николай Николаевич, надеясь придать общенациональный характер «белому движе­нию». Несмотря на свою живучесть, идея непредрешенчества ока­залась для монархистов бесплодной.

* * *

Краткое правление ВКГД завершилось приходом к власти Вре­менного правительства. В Декларации 3 марта о его создании умалчивалось о месте Думы и Государственного совета в новой структуре государства. Верхнюю законодательную палату, Го­сударственный совет, собирать было некому, председатель И. Г. Щегловитов сидел в Петропавловской крепости. «Мы вообще ничего не знали друг о друге, — вспоминал член Государственного совета А. Ф. Редигер. — А о каких-либо собраниях, хотя бы част­ных, не было и речи. Единственным связующим звеном был ар­тельщик Почаев, исправно развозивший нам жалованье».³¹ Самых безупречных из назначенных царем (Н. С. Таганцев, С. С. Ману-хин, А. Ф. Кони и др.) правительство сделало сенаторами, а ос­тальных 5 мая уволило за штат. Окончательно Государственный совет был упразднен 14 декабря большевиками.³²

В марте—апреле правительство приглашало членов ВКГД на свои заседания, интересовалось их мнением, пользовалось попу­лярностью думцев, когда требовалось урезонить рабочих и солдат,

²⁹ Русское слово. 1917. 22 марта.

³⁰ Вестник Партии народной свободы. 1917. 11 марта. № 1. С. 9.

³¹ Редигер А. Ф. История моей жизни (РГВИА. Ф. 280. Оп. 1. Д. 8. Л. 99).

³² Право. 1917. № 12. С. 717, № 16. С. 936; Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 231.

649

но с мая информировало лишь о том, что считало нужным, июля и вовсе их игнорировало.³³ Кн. Г. Е. Львов обещал созват*" Думу 27 апреля, в день, когда в 1906 г. парламент вошел в по*¹ литическую структуру России. Это соответствовало обещанном царским указом возобновлению ее заседаний не позднее апреля Думцы воспряли. Вновь разогнать нижнюю законодательную _Па^ лату до Учредительного собрания или до истечения в ноябре срока ее полномочий было бы непросто. Однако премьер обвел вокруг пальца депутатов IV Думы, уточнив, что в заседании 27 апреля примут участие депутаты всех четырех Дум, которые окажутся в тот день в Петрограде. И легальная сессия была подменена юби­лейным митингом, не имевшим законодательной силы. По образ­ному выражению секретаря думской фракции октябристов Н. В. Савича, «хоронили торжественно знатного покойника, до которого, по существу, собравшимся нет дела, о котором они не жалеют в душе». Бывший думец меньшевик М. И. Скобелев даже провозгласил: «Государственная Дума сделала свое дело, Государ­ственная Дума умерла, да здравствует Учредительное собра­ние!».³⁴

Выйдя из думского лона, Временное правительство выступило в роли матереубийцы. Хоть и правобокая, Дума была народным представительством с опытом гласного решения государственных дел, обсуждения и принятия законов, контроля за финансами государства. Позднее М. В. Родзянко и П. Н. Милюков сошлись в мнении, что Временное правительство, и прежде всего кн. Г. Е. Львов, совершили роковую ошибку: опираясь на Думу и воз­главляемый ею гарнизон, они могли столкнуть Петроградский Совет с арены власти.³⁵ Однако они предпочли компромисс, обер­нувшийся вынужденным признанием прав Совета вмешиваться в государственные дела. Деятельность этой руководимой социали­стами организации порождала двоевластие, неустойчивое равно­весие двух соперничающих властных структур, губительное для Временного правительства и демократии в стране. Не получив вместо Думы иного объединения «умеренных слоев общества», правительству пришлось, по словам М. В. Родзянко, «танцевать на одной левой ноге, не имея фундамента под правой, а поэтому оно, очевидно, и потеряло равновесие».³⁶

По инициативе В. В. Шульгина ВКГД создал совещательный орган — частное совещание Государственной Думы. С 22 апреля по 20 августа состоялось 14 совещаний с участием около 60 депу­татов. В. А. Маклаков на совещании 4 мая укорял правительство за непонимание поддержки, которую могла оказать Дума.³⁷ В бе­седе с членами ВКГД кн. Г. Е. Львов заверил, что правительство

³³ Шидловский С. И. Воспоминания. Берлин, 1923. Т. 2. С. 64—65; Са-вич Н. В. Воспоминания. С. 228.

³⁴ Савич Н. В. Воспоминания. С. 230—231.

³⁵ Родзянко М. В. Государственная Дума... С. 70; Набоков В. Временное пра­вительство. С. 61—62.

³⁶ Родзянко М. В. Государственная Дума... С. 70.

³⁷ Буржуазия и помещики в 1917 году: Частные совещания членов Государ­ственной Думы. М.; Л., 1932. С. 17.

650

считает себя неправомочным распускать Думу, как требовали большевики и меньшевики-интернационалисты.³⁸ I Всероссий­ский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов в резолюции 9 июня объявил, что революция «упразднила Государственную Пуму и Государственный совет как органы законодательной госу­дарственной власти», и требовал прекратить их финансирование правительством.³⁹

В связи со съездовской дискуссией о Думе «Газета-копейка» 9 июня резонно спрашивала: «Если она труп, то чего же боятся ее те, которые вносят резолюцию о ее роспуске? Для чего и кому нужно рвать те невидимые нити, которые связывают Думу с гро­мадным большинством населения страны, пока еще не нашедшим защиты своих интересов в организациях революционной демокра­тии?» В защиту Думы выступили кадеты, указывая, что прав у нее не меньше, чем у Советов, ставить ультиматум правительству, что уничтожить ее значило бы «на глазах у всей страны превра­тить русскую революцию из всенародной в партийную».⁴⁰ Это бы­ло запоздалое признание тех, кто первыми приложил руку к уп­разднению Думы.

1 сентября, после неудачной попытки генерала Л. Г. Корни­лова объявить в стране военную диктатуру и разогнать Советы, Временное правительство в подписанном А. Ф. Керенским и А. С. Зарудным указе о создании Директории заявило: «Считая нужным положить предел внешней неопределенности государст­венного строя, памятуя единодушное и восторженное признание республиканской идеи, которое сказалось на Московском госу­дарственном совещании, Временное правительство объявляет, что государственный порядок, которым управляется Российское государство, есть порядок республиканский, и провозглашает Российскую республику».⁴¹ Эта узурпация прав Учредительного со­брания не встретила сопротивления. Мотивируя свой шаг нача­лом подготовки выборов в Учредительное собрание, Временное правительство 6 октября объявило о роспуске IV Думы и исте­чении полномочий выборных членов Государственного совета, ставя точку в истории думской монархии.⁴²

* * *

Высшим органом Российского государства после Февральской революции стало Временное правительство. «Бесполезно пытаться юридически конструировать его права на власть, — признал пра­вовед, народный социалист Я. М. Магазинер. — Они основаны на революции, т. е. силе, и общем признании, т. е. повиновении, и обосновывать эти права с точки зрения прошлого или будущего

³⁸ Новая жизнь. 1917. 9 июня.

³⁹ Первый Всероссийский съезд Советов Р. и С.Д. М.; Л., 1930. Т. 1. С. 294.

⁴⁰ Речь. 1917. 17 июня.

⁴¹ Вестник Временного правительства. 1917. 3 сент.

⁴² Государственная Дума в России. М., 1957. С. 512.

651

правопорядке» в одинаковой мере юридически неправильно» « Эту же мысль лаконично высказал в речи 2 марта о создании по вительства П. Н. Милюков. На вопрос «Кто вас выбрал?» — он да^ ответ: «Нас никто не выбирал... Нас выбрала русская револю ция».⁴⁴ Свой переходный характер правительство признало специ­альным постановлением от 10 марта: «Временно, впредь до уста­новления постоянного Правительства, именовать Совет Минист­ров — Временным правительством».⁴⁵

Временное правительство пребывало в состоянии почти непре­рывного переустройства. За неполных восемь месяцев его правле­ния сменилось четыре кабинета, не считая переходного между 2-м и 3-м и Директории. Смену кабинетов вызывали политические кризисы. Апрельский кризис свалил первое, «однородное прави­тельство» (2 марта—2 мая) из представителей основных думских фракций. «Нас было одиннадцать: „десять министров-капитали­стов" и один „заложник демократии"», — вспоминал А. Ф. Керен­ский, кокетливо называя себя заложником.⁴⁶

Последующие кабинеты стали коалиционными, либерально-социалистическими. В первом коалиционном правительстве (5 мая—2 июля) либералы сохранили 10 министерских портфе­лей, социалисты приобрели 6. После Июльского кризиса прави­тельство возглавлял социалист. Для водворения порядка после кровавых событий 3—4 июля ЦИК Советов рабочих и солдат­ских депутатов и И К Советов крестьянских депутатов 9 июля объявили оставшихся после ухода кадетов министров переходно­го кабинета «Правительством спасения революции», предоставив ему неограниченные полномочия. 3-й кабинет (24 июля—26 ав­густа) был составлен из 7 социалистов и 8 либералов и имено­вался «Правительством спасения страны» («Министерством спа­сения»). Попытка военно-республиканского переворота генерала Л. Г. Корнилова вызвала самый долгий кризис власти. В поиске выхода из него 1 сентября был образован временный орган Ди­ректория («Совет пяти») из 2 социалистов и 3 внепартийных, затем 25 сентября — 4-й кабинет из 10 социалистов и 6 либера­лов, также во главе с социалистом. 25 октября его свергли боль­шевики.

Подбор лиц в правительстве не был случайным. Многие имена давно были на слуху благодаря оппозиционно-освободительной и военно-патриотической деятельности в Думе, Земгоре, ЦВПК. Чле­ны Верховного Совета Великого Востока народов России, «пополнен­ные вернувшимися из эмиграции масонами-парижанами,—писал историк Б. И. Николаевский, — сплотились более тесно, образовав политически довольно однородную группу от левых кадетов и про­грессистов до правых социал-демократов, которая в течение всего пе­риода Временного правительства играла фактически руководящую

⁴³ Магазинер Я. Республика или монархия? // Право. 1917. № 9. С. 481.

⁴⁴ Великие дни Российской революции 1917 г. С. 45.

⁴⁵ Сборник указов и постановлений... Вып. 1. С. 9.

⁴⁶ Керенский А. О Революции 1917 года // Новый журнал. Нью-Йорк, 1947. Кн. XV. С. 142.

652

_д_Ь в направлении политики последнего».⁴⁷ Уже в 1-м кабинете, \Je из 11 министров 5 были кадетами, масонская группа сумела па-пализовать партийную кадетскую гегемонию.⁴⁸

По мнению ряда историков, доказана принадлежность к масо-_ам в 1-м кабинете 7 из 11 министров, во 2-м 10 из 15, в 3-м 10 ₃ 16, в Директории 2 из 5, в 4-м 6 из 17.⁴⁹ В сентябре, перед Демократическим совещанием, Верховный Совет даже собирался д_£ на частной квартире, а в Малахитовом зале Зимнего дворца, месте заседаний правительства. Сообщив этот факт, преемник Ке­ренского на посту генерального секретаря Верховного Совета и од­новременно в мае—октябре управляющий делами правительства _меньшевик А. Я. Гальперн, однако, отметил, что формирование последнего кабинета «уже не шло по линии масон-немасон: масо-_ны охотно искали подходящих людей из буржуазных кругов вне

братства».⁵⁰

Неясно, состоял ли первый глава Временного правительства кн. Г. Е. Львов в Великом Востоке народов России, как полагали И. В. Гессен, Г. Я. Аронсон, Н. Н. Берберова и рад историков,⁵¹ или только был посвящен в секрет существования этой организа­ции. В. Д. Набоков вспоминал, что отношение кн. Г. Е. Львова к А. Ф. Керенскому «часто было похоже на какое-то робкое заиски­вание ... Тоном власть имущего говорил во Временном правитель­стве не он, а Керенский».⁵² Лидерство в масонской организации проясняет причины стремительного взлета А. Ф. Керенского: с марта — министр юстиции и генерал-прокурор, с 8 июля — глава правительства и с 30 августа — также верховный главнокоманду­ющий. «К началу августа из первоначального состава Временного правительства нас осталось только трое — Терещенко, Некрасов и я, — вспоминал Керенский, — Но смена людей не меняла линии государственной работы созданного революцией правительства».⁵³ Все трое состояли в Верховном Совете Великого Востока народов России, как и А. И. Коновалов, вернувшийся в последний кабинет после ухода Н. В. Некрасова.

Рабочим инструментом Верховного Совета Великого Востока народов России до революции в Думе, а с мая 1917 г. при форми-

⁴⁷ Николаевский Б. И. Русские масоны в начале XX века // Николаев­ский Б. И. Русские масоны и революция. М., 1990. С. 42.

⁴⁸ Старцев В. И. Внутренняя политика Временного правительства... С. 117.

⁴⁹ Андреев Д. А. Эволюция политической доктрины русского масонства. С. 11. ^so Запись беседы с А. Я. Гальперном // Николаевский Б. И. Русские масоны

и революция. С. 73.

⁵¹ Гессен И. В. В двух веках. Берлин, 1937. С. 217; Аронсон Г. Россия нака­нуне революции. Нью-Йорк, 1962. С. 110; Берберова Н. Люди и ложи. С. 35—36, 138; Иванова С. Ф. Масонская проблема в советской литературе // Из глубины времен. СПб., 1992. Т. 1. С. 184; Старцев В. И. 1) Внутренняя политика Времен­ного правительства... С. 121 —122; 2) Масонство в России //За кулисами видимой власти. М., 1984. С. 129; 3) Русские политические масоны в правящей элите Фев­ральской революции 1917 г. // Россия в 1917 году: Новые подходы и взгляды. СПб., 1994. Вып. 2. С. 22—23.

⁵² Набоков В. Временное правительство. С. 40.

⁵³ Керенский А. Из воспоминаний // Современные записки. Париж, 1929.

Т. 38. С. 262.

653

ровании правительства служила доктрина надпартийной коали ции.⁵⁴ Социалисты, особенно марксисты, сначала не были готовы ее принять. Петроградский Совет отказался ввести своих предста­вителей в «однородное правительство» и разделить ответствен­ность за государственную власть, но обещал его поддерживать «по­стольку, поскольку оно идет по линии осуществления намеченных задач».^ss Доктрина надпартийной коалиции была смелой попыткой согласовать либеральные и социалистические начала найти равнодействующую для сотрудничества торгово-промыш­ленных кругов и трудящихся на благо укрепления буржуазно-де­мократического строя и реформирования России.

«За идею коалиции Верховный Совет держался до конца», -. признал А. Я. Гальперн.⁵⁶ Однако она наталкивалась на сопротив­ление не только леворадикальных политиков, живших по инерции революционного подполья идеалами классовой борьбы, но и боль­шинства сограждан. Вдумчивые очевидцы событий подметили, что «революционной психологии органически ненавистен всякий ком­промисс»,⁵⁷ а «само это слово, полное в западном мире великого творческого и миротворческого значения, на русском языке носит на себе печать мелкой подлости».⁵⁸ Но сторонники либерально-со­циалистической коалиции понимали, что демократическому пути согласования классовых интересов есть лишь одна реальная аль­тернатива — гражданская война. Эта доктрина пронизывала всю реформаторскую деятельность Временного правительства, и это дает право рассматривать ее, не дробя на краткие периоды суще­ствования правительственных кабинетов.

Об условиях, в которых начиналась деятельность правительст­ва, А. Ф. Керенский писал: «Ощущение неограниченной свободы, освобождение от всех, самых обязательных в человеческом обще­житии ограничений овладело населением империи в 170 с лишком миллионов. А тут же каждый вдруг почувствовал страшную уста­лость, переутомление от трехлетнего напряжения войны. На­ступил какой-то паралич воли. Россия перестала на фабриках работать, на фронте сражаться. Население как будто утратило способность повиноваться. Начальство — приказывать и коман­довать».⁵⁹

Декларация «О назначении министров первого общественного кабинета и о программе его деятельности» ⁶⁰ предусматривала не­медленную полную амнистию по всем политическим и религиоз­ным делам, обеспечение свободы совести, печати, союзов, собра­ний и стачек, отмену всех сословных, вероисповедных и нацио­нальных ограничений, подготовку Учредительного собрания,

⁵⁴ Андреев Д. А. Эволюция политической доктрины русского масонства. С. 8—12.

⁵⁵ Известия Петроградского Совета. 1917. 3 марта.

⁵⁶ Запись беседы с А. Я. Гальперном. С. 73.

⁵⁷ Гессен Влад. Задачи революции // Право. 1917. № 8. С. 431.

⁵⁸ Берберова Н. Курсив мой: Автобиография. В 2-х т. Нью-Йорк, 1983. Т. !• С. 199—200.

⁵⁹ Керенский А. О Революции 1917 года. С. 139.

⁶⁰ Сборник указов и постановлений... Вып. 1. С. 7—8.

654

замену полиции народной милицией, выборы в органы местного самоуправления на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революции, предоставление сол­датам всех общественных прав.

I Департамент Сената определил: «Временное правительство волею народа облечено диктаторской властью, самоограниченной его собственной декларацией и сроком до Учредительного собра­ния».⁶¹ В силу этого самоограничения правительство не имело пра­ва издавать акты, отменить которые в случае несогласия не смогло бы Учредительное собрание (например, об изменении государст­венного строя, уступке территории другому государству, отделе­нии от России какого-либо национального региона, разделе поме­щичьих и бывших удельных земель между крестьянами).

Временное правительство издавало акты двух видов: законода­тельные постановления, подписанные всеми или большинством министров, и указы верховного управления за подписью минист­ра-председателя и соответствующего министра. Из-за неопреде­ленности переходных полномочий не все действия правительства укладывались в правовые рамки, но это правоведов не смущало. Они видели, что «настоящий строй создался спешно, на сравни­тельно недолгий срок, для деятельности в чрезвычайных услови­ях».⁶² Поэтому Временное правительство не стремилось -к разру­шению прежнего государственного аппарата и решило сохранить его основные звенья до Учредительного собрания, избавляясь лишь от того, что мешало новому строю.

Оно подчинило себе высшие государственные учреждения — Правительствующий Сенат, Св. Синод, Особые совещания. Же­лая разгрузиться от второстепенных, но неотложных дел, оно учредило 19 марта Малый Совет министров, где собирались за­местители министров, являвшиеся специалистами в своих ведом­ствах. Повестку дня в нем определял управляющий делами Вре­менного правительства, а заключение утверждалось Временным правительством. Для предварительного юридического рассмо­трения возникавших при новом порядке вопросов публичного права, а также для координации законотворчества министерств и юридического изучения предполагаемых правительственных мероприятий Временное правительство учредило при себе 22 марта Юридическое совещание (председатель — член ЦК кадетов Ф. Ф. Кокошкин, с июля Н. И. Лазаревский), куда во­шли видные юристы М. С. Аджемов, В. А. Маклаков, барон Б. Э. Нольде и др.⁶³

Уже в марте по сути дела установилась республиканская форма правления. Временное правительство объявило государственной собственностью Зимний дворец, удельное и кабинетское имущест-

⁶¹ Малянтович П. Н. Революция и правосудие: (Несколько мыслей и воспо­минаний). М., 1918. С. 12.

⁶² Боголепов А. Современный государственный строй России // Право. 1917. № 27—28. С. 1071.

⁶³ Право. 1917. № 10. С. 591; № 27—28. С. 1070.

655

во (земли перешли к Министерству земледелия, промышленны предприятия — к Министерству торговли и промышленности, ка­питалы и драгоценности — к Министерству финансов).⁶⁴ Были упразднены Собственная Его Императорского Величества канце­лярия и в июле — Управление дворцового коменданта, в авгу­сте —Управление инспекции императорских поездов. Министер­ство императорского двора и уделов с марта именовалось «бывшим Министерством двора» и ведало бившими императорскими театрами и охраной культурных ценностей Эрмитажа и бывших императорских дворцов.

Коренные изменения претерпело Министерство внутренних дел. Революция упразднила охранку, разрушила агентурную сеть осведомителей. Политический сыск считался ликвидированным уголовный — перешел в Министерство юстиции. Правительство постановило 6 марта ликвидировать жандармский корпус и 10 марта — Департамент полиции и провозгласило замену по­лиции «народной милицией с выборным начальством, подчинен­ным органам местного самоуправления».⁶⁵ Ее возглавило Времен­ное управление по делам общественной полиции и обеспечения личной и имущественной безопасности, преобразованное затем в Главное управление по делам милиции. Однако оно не сумело вос­препятствовать Советам в формировании рабочей милиции и кре­стьянских вооруженных отрядов, отказывавшихся подчиняться го­сударственной администрации.

«Новый строй должен быть основан на праве и справедливо­сти», — заявил в Петроградском совете присяжных поверенных министр юстиции А. Ф. Керенский.⁶⁶ Он предписал освободить всех осужденных по политическим и религиозным преступлениям, передав каждому от него приветствие, военным губернаторам в Иркутске и Красноярске — обеспечить почетное возвращение в Петроград думцев-большевиков Г. И. Петровского, М. К. Муранова, А. Е. Бадаева, Н. Р. Шагова, Ф. Н. Самойлова, а прокурору Тоболь­ского окружного суда — освободить тальмана финляндского Сейма П. Э. Свинхувуда и доставить в Петроград «в обстановке, соответ­ствующей носимому им почетному званию».⁶⁷

Временное правительство провело самую широкую в россий­ской истории амнистию. Указом 6 марта об общей политической амнистии оно освободило всех осужденных за политические и ре­лигиозные преступления, а также за уголовные преступления, ес­ли был доказан их политический или религиозный характер (на­пример, за насилия при аграрных и рабочих беспорядках), пре­ступления против веры, «преступления печати» (кроме клеветы и порнографии). Указ не распространялся на государственную из­мену, контрабанду, нарушения авторских прав, «непотребство». По постановлению от 14 марта действие указа охватило все соот-

⁶⁴ Там же. С. 580; № И. С. 637.

⁶⁵ Полиция и милиция России: страницы истории. М., 1995. С. 95.

⁶⁶ Право. 1917. N9 8. С. 459.

⁶⁷ Вестник Временного правительства. 1917. 5, 7 марта; Журнал Министерст­ва юстиции. 1917. № 2—3. С. 54.

656

ретствующие преступления, предусмотренные воинским и военно-морским уставами о наказаниях.⁶⁸

Если указ 6 марта был актом справедливости, то постанов-чения 17 марта «об облегчении участи лиц, совершивших уго­ловные преступления» и о воинско-уголовной амнистии — акта-_ми помилования. Согласно первому постановлению, была прове­дена общеуголовная амнистия. Приговоренным к смертной казни наказание смягчалось до 15-летней каторги, остальным сокраща­лись сроки заключения, вплоть до освобождения. Воинская ам­нистия полностью погашала ответственность за кражу, порчу и «промотание» казенного имущества, уклонение от службы и ее самовольное оставление (при условии добровольной явки до 1 мая), за нарушение воинского чинопочитания и подчиненно­сти, вызванное жестоким или унижающим человеческое досто­инство обращением начальства, освобождала из разряда штраф­ных, смягчала наказания за тяжкие преступления (смертную казнь заменяла заключением в крепость на 10 лет, остальным наказания погашались наполовину). Все последствия судимости в отношении административных уголовников отменялись, кроме «волчьего паспорта» (отметки в паспорте об отбытом наказа­нии). Если на 1 февраля 1917 г. в местах заключения содержа­лось 155 тыс. заключенных, то после амнистий 6 и 17 марта число их должно было сократиться до 60 тыс., но в результате освобождения народом и самоосвобождения в дни революции ос­талось еще вдвое меньше.⁶⁹ Последствием уголовной амнистии стал невиданный рост насилия и преступлений.⁷⁰

Правоведы оценили мартовские амнистии как ритуал нрав­ственного очищения и перехода в новое социальное и полити­ческое состояние, укрепление общественной солидарности и во­площение идеи всечеловеческого братства.⁷¹ Правительство, убеж­денное в том, что граждане России не омрачат насилием завоеванной свободы, отменило 12 марта смертную казнь, заме­нив каторгой.⁷²

Гуманным актом правительства было постановление 17 марта «Об отмене для ссыльнопоселенцев и арестантов наказания розга­ми, наложения оков и надевания смирительной рубашки». Побег или попытка побега вместо телесного наказания стали караться одиночным заключением, при том его срок для каторжанок сокра­щался наполовину. Постановление 26 апреля отменило ссылку на поселение как вид наказания, заменив ее тюремным заключением на срок от 3 до 10 лет. Уже в марте правительство постановило

⁶⁸ Люблинский П. И. Акты Временного правительства об амнистии // Право.

1917. № 9. С. 493—496.

⁶⁹ Там же. С. 557—565; Люблинский П. И. Мартовская амнистия // Журнал

Министерства юстиции. 1917. № 4. С. 4.

⁷⁰ Хасегава Ц. Преступность и социальный кризис в Петрограде во время рус­ской революции: март—октябрь 1917 г.//Россия в 1917 г.: Новые подходы и взгляды. СПб., 1994. Вып. 3. С. 73.

⁷¹ Люблинский П. И. 1) Мартовские амнистии. С. 3; 2) Акты Временного пра­вительства об амнистии. С. 488—490.

⁷² Сборник указов и постановлений... Вып. 1. С. 144—145.

657

также освободить из заключения и ссылки «гражданских пле ных» (жителей враждебных держав, плененных русской армией⁴ 1914—1915 гг.) и создать комиссию для рассмотрения возможно⁸ сти и условий возвращения каждого из них на родину.⁷³

5 марта правительство опубликовало указ о создании при ге­нерал-прокуроре Чрезвычайной следственной комиссии (ЧСК) Временного правительства для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих прочих должностных лиц как гражданского, так и военного и мор­ского ведомств. Ее председатель, либеральный московский адвокат Н. К. Муравьев, был наделен правами товарища министра юсти­ции. ЧСК расследовала законность деятельности высших государ­ственных должностных лиц первых трех классов. В помощь были привлечены 25 следователей. ЧСК допросила 59 сановников и оп­росила еще 88 лиц, среди которых были политики разных направ­лений — от М. В. Родзянко и А. И. Гучкова до В. И. Ленина и Г. Е. Зиновьева. Кроме основного, в ЧСК были отделы военный, морской, «обследования темных сил», изучавший «безответствен­ные влияния» при дворе, Особая комиссия, выявлявшая секретную агентуру Департамента полиции. По просьбе Н. К. Муравьева Николай II предоставил ЧСК свою переписку с министрами.⁷⁴ В 1922—1927 гг. член ЧСК П. Е. Щеголев издал семь томов стено­графических отчетов допросов и показаний под названием «Паде­ние царского режима».

Из серии задуманных процессов состоялся лишь один, над быв­шим военным министром генералом В. А. Сухомлиновым, дело которого было возбуждено еще при Николае II. 13 сентября Сенат в заседании под председательством Н. Н. Таганцева с участием присяжных заседателей приговорил В. А. Сухомлинова к лише­нию всех прав и пожизненной каторге. 1 мая 1918 г. он был амнистирован и эмигрировал. В дни «красного террора» без суда были расстреляны С. П. Белецкий, Н. А. Макаров, Н. А. Макла­ков, А. Д. Протопопов и др.

Главное тюремное управление Министерства юстиции, ве­давшее 673 местами заключения, 26 апреля было преобразовано в Главное управление местами заключения, а Совет по тюремным делам — в Совет по делам мест заключения. С 8 марта их воз­главлял доктор уголовного права, профессор Петроградского уни­верситета А. А. Жижиленко. Уже 8 марта приказом № 1 он запретил тюремной администрации применять телесные нака­зания и разъяснил, что «главная задача наказания — перевоспи­тание человека», а «личное достоинство человека, ставшего граж­данином, должно быть признаваемо и в отношении того, кто ли-

⁷³ Там же. С. 43; Право. 1917. № 10. С. 594—595; № 15. С. 863—866.

⁷⁴ Щеголев П. Чрезвычайная следственная комиссия Временного правитель­ства 1917//Падение царского режима. Л., 1924. Т. 1. С. V—XXVII; Коренев С. А. Чрезвычайная комиссия по делам о бывших министрах // АРР. Берлин, 1922. Т. VII. С. 14—26; Романов А. Ф. Император Николай II и его правительство. (По данным Чрезвычайной следственной комиссии) // Русская летопись. Париж, 1922. Кн. 2. С. 8.

658

_шен свободы».⁷⁵ Заключенным было разрешено чтение любых книг, журналов и газет. Приказ № 2 А. А. Жижиленко признал малопригодным «тюремный персонал, воспитанный в атмосфере бесправия и неуважения к человеческой личности и усвоивший навыки прежнего строя» и объявил открытие краткосрочных кур­сов тюрьмоведения.⁷⁶ Отмечая, что среди освобожденных из за­ключения «немало таких, которые искренне желают начать новую ясизнь», А. А. Жижиленко приказом № 3 от 17 марта просил гу­бернских тюремных инспекторов всячески содействовать созданию и развитию обществ патроната с участием демократических эле­ментов.⁷⁷ «В некоторых местах тюрьмы были обращены в фабрики и мастерские, а вместо тюремной стражи была устроена самоох­рана, — сообщал профессор П. И. Люблинский. — Тюремная жизнь революционизировалась еще в большей степени, чем жизнь

на свободе».⁷⁸

Временное правительство законодательно оформило введен­ную революцией свободу слова, собраний и союзов. Его постанов­ление от 12 апреля «О собраниях и союзах» узаконило право граж­дан устраивать собрания «как в закрытых помещениях, так и под открытым небом». Запрещались лишь «собрания на рельсовых пу­тях». Больше не требовалось никакого особого разрешения также и для создания обществ и союзов «в целях, не противных уголов­ным законам», их объединения с другими и заключения соглаше­ний с иностранными. Союзы и общества, чей устав прошел реги­страцию судебной власти, могли образовывать капитал и владеть имуществом. Порядок регистрации был определен особым поста­новлением правительства от 21 июня.⁷⁹

Политическая цензура печати исчезла вместе с царским стро­ем. Постановлениями «О печати», «Об учреждениях печати», «О надзоре за публичными зрелищами» правительство упразднило Главное управление по делам печати, должности цензоров драма­тических произведений и инспекторов иностранной печати. Для систематической научной регистрации всех выходящих печатных изданий на русском языке и создания книжного фонда с целью снабжения государственных библиотек и учреждений была созда­на Книжная палата. Типографии были обязаны в течение суток после выхода в свет газеты, журнала, нот, книги и пр. выслать правительственному представителю 8 обязательных экземпляров. Из них три шли в Книжную палату и по одному — представителю правительства для последующей цензуры, в Публичную библио­теку и Библиотеку Российской Академии наук в Петрограде, в Ру-мянцевский музей в Москве, в Александровский университет в Гельсингфорсе.⁸⁰

⁷⁵ Вестник Временного правительства. 1917. 10 марта.

⁷⁶ Право. 1917. № 11. С. 651—652.

⁷⁷ Там же.

⁷⁸ Там же. С. 652—653.

⁷⁹ Сборник указов и постановлений... Вып. 1. С. 160—161.

⁸⁰ Вестник Временного правительства. 1917. 27 апреля; Право. 1917. № 16. С. 932—937.

659

Газеты от правых до анархистских распространялись свобсщ_но Попытки Советов депутатов установить контроль над печатью и подавить высказывание нежелательных точек зрения правитель­ство осуждало как «недопустимое самоуправство».⁸¹ Однако после кровавых событий 3—5 июля оно вынуждено было «в виде времен­ной меры» постановлением от 12 июля предоставить военному ми­нистру и управляющему Министерством внутренних дел право за­крывать повременные издания, призывающие к гражданской вой­не, насилию, неповиновению военным властям и неисполнению воинского долга.⁸² Закрыты были «Правда» и еще 16 газет боль--шевиков (но вместо них те открыли 24 другие газеты), а также газета «Общее дело» В. Л. Бурцева, правые газеты А. А. Суворина «Народная газета», «Русь» и др.

Условия войны требовали сохранения военной цензуры. В марте был опубликован «Перечень сведений, подлежащих предваритель­ному просмотру военною цензурою» из 30 пунктов, но печать его нарушала, и военный противник черпал из нее сведения о настрое­ниях, состоянии, численности, перемещениях, вооружении, до­вольствии, боевой готовности армии и флота. Поэтому постановле­нием 14 июля правительство запретило публиковать в повремен­ных изданиях без предварительного просмотра военной цензурой сведений о состоянии и боевых действиях армии и флота.⁸³

Социальная реформа предполагала создание нового права, гар­монично согласующего государственную целесообразность со справедливостью и способного обусловливать поведение граждан. Временное правительство отвергало точку зрения большевиков и анархистов, что революция отменила старые законы и нормой по­ведения граждан должно стать их «революционное правосозна­ние». Сохранение многих царских законов, по мнению большеви­ков и анархистов, означало возведение в закон интересов поме­щиков и капиталистов и ограничение прав рабочих и крестьян. Однако правоведы разъясняли, что если признать существующим лишь право, положительно признанное Временным правитель­ством, то, пока правительство разбирается в великом множестве старых законов и решает, что сохранить и что отменить, «налоги перестанут поступать, войска будут вправе бросить службу, убий­ства и насилия утратят свою противозаконность, и всякий может быть обездолен».⁸⁴ Замена законов «революционным правосозна­нием» не всегда грамотных и честных граждан означала бы пра­вовой хаос и произвол.

Временное правительство исходило из концепции непрерывно­сти права. Революция отменила законы о правах самодержца. Утратили силу Основные законы в редакции 23 апреля 1906 г., но­сившие старый конституционный характер. В своей реформатор-

⁸¹ Колоницкий Б. И. Советы и контроль над печатью (март—октябрь 1917 г.) // Рабочие и российское общество: Вторая половина XIX—начало XX в. Сб. статей и материалов, посвященный памяти О. Н. Знаменского. СПб., 1994. С. 151 —163.

⁸² Право. 1917. № 29—30. С. ИЗО.

⁸³ Там же. № 10. С. 584—586; № 29—30. С. ИЗО.

⁸⁴ Магазинер Я. Республика или монархия? С. 482.

660

лсой деятельности Временное правительство опиралось на основы прежнего законодательства: Уголовное уложение 1903 г., Судеб­ные уставы 1864 г., большинство статей Свода законов Российской империи, сохраняло Табель о рангах, звания, чины и чиновничьи привилегии, титулы. После Февральской революции общие фор­мулы законов, например ст. 100 Уголовного уложения о насиль­ственном посягательстве на установленный Основными законами образ правления, наполнились новым содержанием.

26 марта возобновил работу обновленный состав Комиссии по пересмотру и введению в действие Уголовного уложения 1903 г. (председатель — В. А. Маклаков, товарищ председателя — Н. Н. Та-ганцев). Уголовное уложение перерабатывалось на основе демо­кратических свобод, смягчалась его суровость, устранялась ме­лочная жестокость. В работе подкомиссий участвовали В. А. Бальц, А. А. Жижиленко, П. И. Люблинский, В. Д. Кузьмин-Караваев, Н. С. Таганцев, С. Н. Трегубое, М. П. Чубинский и др.⁸⁵

Законодательно закрепляя демократические перемены, Вре­менное правительство стремилось удовлетворить нужды переход­ного строя и установить порядок, основанный на законе. Законы конституционного характера правомочно было принять только Всероссийское Учредительное собрание. В марте правоведы пола­гали, что перед Учредительным собранием встанет дилемма: пар­ламентарная монархия бельгийского или английского типа либо представительная республика французского образца (представи­тельная республика типа США считалась вряд ли приемлемой, по­скольку правительственная власть там ответственна перед прези­дентом, а не парламентом).⁸⁶

В рамках Юридического совещания при Временном правитель­стве с 11 октября действовала Особая комиссия по составлению проекта основных государственных законов (председатель — Н. И. Лазаревский, заместитель — В. М. Гессен). В ней для рас­смотрения и принятия Учредительным собранием был составлен проект Конституции Российского государства. Россия виделась в нем президентской республикой с двухпалатным парламентом: нижняя палата — из представителей мест и верхняя — из предста­вителей «важнейших организованных социальных и культурных сил страны» (земств, кооперативов, профсоюзов, торгово-промыш­ленных организаций, академических и высших учебных заведе­ний, автономных областей). Палаты мыслились равноправными, но верхняя — как «корректив к партийной борьбе».⁸⁷

На закате самодержавия в судебной области, по словам послед­него министра юстиции Временного правительства меньшевика П. Н. Малянтовича, «были плохи люди или несовершенны учреж­дения, но не принципы, на которых покоились законы и учреж­дения».⁸⁸ Поэтому реформу суда с целью обеспечить ему доверие

⁸⁵ Кулишер Е. М. Пересмотр Уголовного уложения // Право. 1917. № 10.

С. 544—547; 588—589.

⁸⁶ Гессен Влад. Задачи революции. С. 430.

⁸⁷ Знаменский О. Н. Всероссийское Учредительное собрание. С. 193—197.

⁸⁸ Малянтович П. Н. Революция и правосудие. С. 4.

661

граждан предполагалось начать с обновления личного состава cv дебного ведомства, устранить зависимость суда от исполнительной власти. «Независимость судей стала пустым звуком, гласность ис­чезала из суда по первому желанию администрации, наиболее важные дела — о государственных и должностных преступлениях о проступках в печати — были изъяты из ведения присяжных за­седателей», — отмечалось в постановлении Временного правитель­ства от 25 марта.⁸⁹ Согласно этому постановлению, при Министер­стве юстиции образовалась Комиссия для восстановления основ­ных положений судебных уставов 1864 г. и согласования их с происшедшей переменой в государственном устройстве. Ее инициа­тором и председателем был А. С. Зарудный, сын сенатора С. И. Зарудного, составителя этих уставов. Комиссия завершила работу к открытию Учредительного собрания.

Для рассмотрения дел о должностных лицах судебного ведом­ства взамен Высшего Дисциплинарного присутствия Сената был создан Временный Высший Дисциплинарный суд (ВВДС) из 5 се­наторов по назначению Временного правительства и 6 сенаторов, судей и присяжных поверенных по избранию (по одному от пет­роградских и московских городских дум и Советов и два члена ВКГД), т. е. фактически с участием политических учреждений, с целью удалить судей, привыкших к старым порядкам.

Созванное в Министерстве юстиции товарищем министра П. Н. Переверзевым совещание с участием старших председате­лей и прокуроров Судебных палат, сенаторов, лиц обер-прокурор-ского надзора Сената, председателей советов присяжных поверен­ных и других юристов отвергло предложение временно приоста­новить действие закона о несменяемости судей (по которому судья мог быть уволен только за преступление или проступок, показан­ные по суду), видя в этой революционной мере нарушение прин­ципа независимости суда.

Сторонник приостановки закона П. Н. Малянтович вспоминал: «В первые моменты революции некоторые судьи старого режима сами попали в отставку. Не все из них были худшие, иные только робкие. Затем некоторые подали в отставку после деликатного, в тиши кабинета, предложения, сделанного в охрану... „принципа независимости". Ну а потом... первый испуг прошел, да и не все оказались вообще пугливыми, — предложения перестали действо­вать. Одни просто выслушивали и молчали, другие не без ехидства ссылались на принцип, оскорбление которого ставилось в особую вину всему ненавистному прошлому и особенно Щегловитову, и учтиво отказывались исполнить предложение».⁹⁰ Постановлением от 16 июля правительство попыталось ускорить смену одиозных судей путем учреждения комиссий для производства расследова­ний по жалобам на действия лиц судебного ведомства, но в ре­зультате «нашлось немалое число не судей, которые успели и су­мели проскочить в судьи и забронироваться „несменяемостью",

⁸⁹ Сборник указов и постановлений... Вып. 1. С. 109—110.

⁹⁰ Малянтович П. Н. Революция и правосудие. С. 58—59.

662

^{тем как} удаленными оказались иные, которые этого не за-с^ужили, ^{и п}Р^ито^{м в} порядке, совершенно недопустимом».⁹¹ Ста­рые судьи приспосабливались к новой власти, маскируя полити­ческой лояльностью свои судейские недостатки, и принцип неза­висимости суда не нашел своего утверждения и последовательной зашиты. Видя это, министр юстиции П. Н. Малянтович решил бо-_пее не портить судебный механизм и прекратил в октябре заседа-

;_ЙЯ ВВДС.⁹²

Уже в марте были упразднены Верховный уголовный суд и Осо­бые присутствия Сената. Рассмотрение преступлений по должно­сти перешло в кассационные департаменты Сената с участием присяжных заседателей. Временное правительство расширило права суда присяжных, отменив имущественный ценз, отбор в списки по жребию и прочие ограничения. Законодательное поста­новление 4 мая о местном суде ввело вместо мирового судьи кол­легиальный орган (судебное присутствие), включающий мирового судью и двух членов мирового суда, избранных волостным зем­ским собранием. Мировым судьей могли стать как мужчина, так и женщина, вне зависимости от имущественного ценза. Требова­лись лишь образование не ниже среднего либо трехлетний опыт работы в должности. По сути это была реформа выборной мировой юстиции. 1 июня женщины получили право быть присяжными по­веренными и заниматься ходатайством по чужим делам в качестве частных поверенных.⁹³

Если в царские времена власть искусно создавала преграды ис­кавшим на нее суд и управу, то Временное правительство стреми­лось подчинить власть судебному контролю путем создания адми­нистративной юстиции, где каждый гражданин мог рассчитывать на судебную защиту своих прав в случае их нарушения органом администрации, где бы разрешались споры и конфликты между общественными и государственными учреждениями, местной и центральной властью. Судебно-административные функции час­тично выполнялись разными губернскими присутствиями (по зем­ским и городским делам, по воинской повинности, по фабричным и горнозаводским делам, по налогам квартирному и промысловому и др.), однако в их составе преобладали представители админи­стративных ведомств. Широкая децентрализация административ­ных функций требовала усиления судебного контроля над закон­ностью действий администрации. Поэтому, как отмечали тогда юристы, административный суд становился «скрепой государ­ственной целости», «гарантией единства права», «хранителем мо­лодых демократических учреждений».⁹⁴

⁹¹ Там же. С. 67. ⁹* Там же. С. 73.

⁹³ Константиновский Б. А. Законодательство Февральской революции: (Очерк по истории русского права) // Записки русской академической группы в США. Нью-Йорк, 1969. Т. 3. С. 199—200.

⁹⁴ Кулишер А. Административный суд в России // Право. 1917. № 29—30.

С. 1104—1105.

663

Осуществимость судебного обжалования актов администрации невозможна без прочного устройства высшего административно­го суда. 1 мая 1917 г. вступил в силу принятый 26 декабря 1916 г. Государственной Думой и Государственным советом за­кон «О некоторых изменениях в учреждении Правитель­ствующего Сената». Сенаторы обрели несменяемость и незави­симость, их звание стало пожизненным, и они не могли быть уволены без собственного прошения. I и II Департаменты стали Верховным судом по административным делам, который основы­вался на гласности и состязательности. На судебные заседания реформированных департаментов Сената допускалась публика. Однако без административных судов на местах Сенат был как «купол без здания и фундамента».⁹⁵ Административный суд окончательно вошел в систему общей судебной власти с приня­тием 30 мая «Положения о судах по административным делам». В каждом уезде учреждалась должность административного судьи, которому были подсудны органы волостного и поселкового самоуправления. Все губернские должностные лица (кроме под­судного Сенату правительственного комиссара), органы уездных, городских и земских самоуправлений стали подсудны окружным судам в губернских городах. Высшей инстанцией административ­ного суда являлся I Департамент Сената, который обеспечивал единообразие в применении законов. Административный суд мог отменить или изменить административное распоряжение, обра­титься к административному органу с предписанием или за­претом с целью восстановления законного порядка или законно­го права жалобщика. Каждое дело могло быть рассмотрено в двух инстанциях: решение административного суда можно было обжаловать в окружном суде, а окружного суда — в Сенате. С введением административной юстиции единое правосудие Рос­сийского государства включало три составные части: граждан­скую, уголовную и административную. Правительственным по­становлением от 7 сентября ведению административного суда были подчинены также земельные и продовольственные коми­теты.⁹⁶

Судебные реформы Временного правительства были направле­ны на создание власти, соблюдающей закон и охраняющей обще­ственные интересы. Их результаты единым махом уничтожил ле­нинский Совнарком, издав 22 ноября 1917 г. «Декрет о суде», ко­торый упразднил все общие судебные установления, включая Сенат, судебные палаты, окружные, коммерческие, военные и морские суды, институт мировых судей, присяжную и частную ад­вокатуру. Суд присяжных заменялся «народным судом», где глав­ным был судья, а не «народные заседатели».⁹⁷

⁹⁵ Ленский Н. А. Местное управление и административные суды // Там же. № 9. С. 502.

⁹⁶ Кулшиер А. Административный суд в России. С. 1106—1108; Константи-новский Б. А. Законодательство Февральской революции. С. 200—202.

⁹⁷ Декреты Советской власти. Т. 1. С. 124—126.

664

Опыт первых недель пребывания у власти питал веру Вре­менного правительства в творческие силы народа. Когда рево­люция смела царское местное управление, Временному прави­тельству казалось, что оно повисло в воздухе. Однако на местах стихийно образовались общественные исполнительные комитеты, сначала городские, губернские, уездные, затем волостные и по­селковые, с участием всех слоев населения.⁹⁸ Земские и коопе­ративные организации и нарождавшиеся Советы депутатов сыг­рали роль сил сцепления, благодаря которым срастались разо­рванные социальные связи. Сменившие губернаторов губернские комиссары назначались правительством с учетом мнения мест­ных общественных комитетов.⁹⁹ В создании новой администра­ции, как и при формировании центральной власти, использова­лись связи Великого Востока народов России. «Когда вставал вопрос о том, кого назначить на место губернского комиссара или какой-нибудь другой видный административный пост, то прежде всего мысль устремлялась на членов местных лож, и ес­ли среди них было сколько-нибудь подходящее лицо, то на него и падал выбор», — признал позднее А. Я. Гальперн.¹⁰⁰ По сло­вам Е. Д. Кусковой, «к Февральской революции ложами была покрыта вся Россия».¹⁰¹

Считая общественные исполнительные комитеты обычными общественными организациями, правительство наращивало власть комиссаров, руководя ими через Отдел по делам местного управления Министерства внутренних дел. Выдвинутый больше­виками лозунг перехода всей власти к Советам разрушал един­ство действий общественных исполнительных комитетов и Сове­тов, порождая на местах соперничество уже трех властей: правительственной, общественной и узкоклассовой. К моменту октябрьской схватки большевиков за власть большинство обще­ственных комитетов ликвидировалось, а сохранявшиеся оказа­лись беспомощны.¹⁰²

Для реформы местного самоуправления правительство создало 23 марта Особое совещание при Министерстве внутренних дел, которое занялось пересмотром старых и созданием новых законо­проектов. Элементами новой системы оно провозгласило создание органов самоуправления во всех административных единицах и правительственной администрации для надзора и контроля в гу­бернских и уездных городах.¹⁰³

Если до революции волостное управление было в основном в ру­ках дворян, а крестьяне не обладали правом непосредственного из­брания земских гласных, то, согласно правительственному поста-

⁹⁸ Герасименко Г. А. Первый акт народовластия в России: Общественные ис­полнительные комитеты (1917 г.). М., 1992. С. 194—196.

⁹⁹ Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. М., 1993. С. 159.

¹⁰⁰ Запись беседы с А. Я. Гальперном. С. 72.

¹⁰¹ Письмо Е. Д. Кусковой к Н. В. Вольскому от 15 ноября 1955 г. // Арон-сон Г. Россия накануне революции. С. 139.

¹⁰² Герасименко Г. А. Первый акт народовластия... С. 301—302.

¹⁰³ Баранов Е. П. Подготовка реформы местных органов управления и само­управления // Вестник Московского университета. Право. 1975. № 3. С. 66.

665

новлению от 21 мая «О волостном и земском управлении», все насе­ление волости, достигшее 20 лет, тайным голосованием избирало высший орган волостного земства — Волостное земское собрание (от 20 до 50 гласных) на 3 года, а оно, в свою очередь, — исполни­тельный орган, Волостную земскую управу. Вводилась выборная должность председателя (ранее им являлся предводитель дворянст­ва) . Земские учреждения были защищены от вмешательства со сто­роны административной власти. В случае противозаконных дейст­вий земства она должна была обратиться с протестом в адми­нистративный суд. Постановлением от 7 июня правительство предоставило Всероссийскому земскому союзу права юридического лица. Это добровольное объединение губернских земств получило возможность учреждать заводские, торговые и кредитные предпри­ятия, открывать учебные заведения, вести издательскую деятель­ность.¹⁰⁴

Городовое положение 1892 г. было изменено и дополнено с целью его демократизации правительственным постановлением от 9 июня «Об изменении действующих положений об общественном управлении городов».¹⁰⁵ Городское самоуправление на тех же на­чалах, что и земское, обрело самостоятельность и более широкие полномочия. Выборы в городские думы, а в столицах и городах с населением более 150 тыс. жителей — также и в районные прово­дились тайным голосованием на основе всеобщего, прямого, рав­ного избирательного права. В городской думе вводилась должность председателя (ранее председательствовал городской голова), она обрела право издавать постановления по вопросам управления го­родом. В ведение городского самоуправления перешло продоволь­ственное дело. Правительственный комиссар обязан был в течение двух недель известить городскую думу о своем согласии или не­согласии с ее постановлениями. Постановлением от 15 июля было введено поселковое самоуправление в железнодорожных, фабрич­но-заводских, дачных и прочих поселках. Они занимались теми же вопросами, что и волостные земства.

Постановление 17 апреля об учреждении земской и город­ской милиции узаконило переход полицейской власти к органам местного земского и городского самоуправления. Начальники ми­лиции избирались и увольнялись уездными земскими управами, кроме Петрограда, Москвы, Киева и Одессы, где избрание и увольнение осуществляла городская дума. Надзор за милицией осуществляла местная административная власть, извещая о на­рушениях и упущениях уездную или городскую управу.¹⁰⁶

Составной силой демократического процесса перераспределе­ния власти и развития самоуправления был рабочий контроль. Ре­волюция пробудила у рабочих вкус к соучастию в управлении

¹⁰⁴ Константиновский Б. А. Законодательство Февральской революции. С. 188—193.

¹⁰⁵ Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып. 2: 5 мая—24 июля. Пг., 1918. Ч. 1. С. 444—480.

¹⁰⁶ Константиновский Б. А. Законодательство Февральской революции. С. 195—196.

666

производством. Даже отсталые рабочие изжили страх перед адми­нистрацией, и загнанные вглубь отрицательные эмоции выплески­вались в виде насилия. Избранные рабочими фабрично-заводские комитеты стремились пресечь эксцессы и мирно разрешить споры и конфликты. Митинговый демократизм они вводили в рамки про­изводственной дисциплины, но все шире вмешивались в управле­ние предприятиями. Рабочий контроль являлся по сути самоорга­низацией рабочих в интересах производства. Как эффективная форма регулирования производственных отношений рабочих, он, при интеграции в буржуазно-демократическую систему, мог эво­люционировать в социальное партнерство или соуправление про­изводством, стать социальным амортизатором и служить упроче­нию буржуазно-демократического строя. Однако, воплощая рево­люционное отношение рабочих к частной собственности на средства производства, он задевал сердцевину буржуазного строя, воспринимался со стороны предпринимателей и руководителей ка­зенными предприятиями как введение социализма, обобществле­ние собственности, преображение ее в групповую, переходную к социалистической.

Постановлением 23 апреля «О рабочих комитетах в промыш­ленных предприятиях» Временное правительство законодательно признало за рабочими прав больше, чем их было у рабочих За­падной Европы, но меньше, чем хотели рабочие России. Узаконив фабзавкомы, оно пыталось сузить сферу их деятельности и обошло молчанием рабочий контроль, ставя тем самым его вне закона. Большинство заводчиков и фабрикантов не желало поступиться малой долей своих прав и доходов. Этим умело воспользовались большевики. Идейно и организационно завоевав фабзавкомы, они использовали рабочий контроль как средство вовлечения рабочих в борьбу против буржуазно-демократического строя.¹⁰⁷

Стихия демократизации захватила даже армию, что в усло­виях войны грозило ее развалом. 1 марта Петроградский Совет издал «Приказ № 1 по гарнизону Петроградского округа всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и флота для немедленного и точного исполнения, а рабочим Петрограда для сведения». В нем предписывалось немедленно выбрать солдатские комитеты, представителей в Совет, подчиняться прежде всего ему, не вы­давать офицерам оружие, отменить вне службы вставание во фронт и обязательное отдание чести офицерам. Приказ вызвал раскол между солдатами и офицерами, быстро распространяясь по всей армии. 5 марта Исполком Петроградского Совета при участии Военной комиссии при Военном министерстве составил «Приказ № 2», приостанавливавший стихийно начавшиеся в гарнизоне выборы солдатами начальников, но признал результа­ты уже проведенных выборов.¹⁰⁸

¹⁰⁷ Черняев В. Ю. Рабочий контроль и альтернативы его развития в 1917 г. // Рабочие и российское общество. С. 164—177.

¹⁰⁸ Революционное движение в русской армии: 27 февраля—24 октября 1917 года. Сб. документов. М., 1968. С. 24—25; 557—558.

667

Поддавшись течению событий, военный и морской министр А. И. Гучков 5 марта издал приказ № 114 об отмене титулования офицеров и всех ограничений для солдат (позволялось курить на улице, ездить в трамваях, участвовать в политических организаци­ях) и об обязательном для офицеров обращении к солдатам на «Вы». Изданная 11 мая в форме приказа А. Ф. Керенского по ар­мии и флоту «Декларация прав солдата» узаконила в армии борь­бу партий.¹⁰⁹ Революционные солдаты и матросы восприняли ее как «декларацию бесправия», а старшие начальники — как по­следний гвоздь, вбитый в гроб вооруженных сил.

11 марта А. И. Гучков издал обращение о необходимости контрразведки для борьбы со шпионажем противника и призвал не смешивать ее чинов с агентами политического сыска царского режима. Контрразведывательные отделения (КРО) действовали при Главном управлении Генштаба (Центральное бюро), при шта­бах верховного главнокомандующего, флотов, фронтов, армий, во­енных округов. 19 марта правительство создало для организации контрразведки Особое совещание, куда вошли представители ми­нистерств иностранных дел, военного, морского, торговли и про­мышленности, товарищ министра внутренних дел и прокурор Пет­роградской судебной палаты.¹¹⁰ В мае КРО перешли из ведения Министерства внутренних дел в Военное и Морское, при этом по­лучили право проводить обыски и аресты, что было закреплено в утвержденных правительством 17 июня «Временном положении о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразве­дывательной службы по производству расследования» и «Времен­ном положении о морской контрразведывательной службе на те­атре военных действий».¹¹¹

Столичная контрразведка с апреля вела наблюдение за штаб-квартирой большевиков особняком Кшесинской и лично В. И. Лениным, с июня — за Петроградской федерацией анархи­стов-коммунистов на Даче Дурново и Межрайонным комитетом РСДРП, которым руководил Л. Д. Троцкий. К июлю Петро­градское КРО собрало сведения о финансовых связях большеви­ков с Германией и готовило арест В. И. Ленина и др., но не смогло предотвратить кровавых июльских событий. 4 июля боль­шевики во главе с М. Ю. Козловским захватили помещение КРО. После публикации П. Н. Переверзевым документов, ком­прометирующих большевиков, В. И. Ленин и Г. Е. Зиновьев скрылись в подполье.¹¹² Однако доказательств для политического процесса было недостаточно, а КРО так и не стали новой по-

¹⁰⁹ Вестник Временного правительства. 1917. 7 марта; 14 мая. по ГАРФ. Ф. 1791. Оп. 2. Д. 500. Л. 1, 57.

¹¹¹ Скрипилев Е. А. Карательная политика Временного правительства (март— октябрь 1917 г.) // Актуальные проблемы историко-правовой науки. Саратов, 1982. С. 79.

¹¹² Юренев И. Контрразведка // Вперед. 1917. 17 июня. № 4. С. 9—10; Аш-берг У. Между Россией и Западом: 1914—1924гг. Из воспоминаний «красного бан­кира» // Из глубины времен. 1993. Вып. 2. С. 8—10; Ляндрес С. Немецкое финан­совое участие в русской революции // Россия в 1917 г.: Новые подходы и взгляды-СПб., 1993. Вып. 1. С. 60—64.

668

литической полицией, способной защищать правительство от по­пыток государственного переворота.

Провал июньского наступления на фронте ребром поставил вопрос о восстановлении воинской дисциплины. 12 июля по тре­бованию генералов А. А. Брусилова, Л. Г. Корнилова, В. Н. Клем-бовского, правительственных комиссаров Б. В. Савинкова, М. М. Фи-лоненко, В. П. Гобечиа военный и морской министр А. Ф. Керен­ский внес на рассмотрение Временного правительства вопрос о восстановлении смертной казни через расстрел на фронте в отно­шении военнослужащих за воинские преступления (измену, сдачу в плен, бегство с поля боя, разбой). «Правительство спасения ре­волюции» в тот день единогласно приняло постановление «О вос­становлении смертной казни и учреждении военно-революцион­ных судов». Оно было объявлено приказом № 441 по военному ве­домству 14 июля. Новые военно-революционные суды стали заменой распущенных приказом от 13 марта военно-полевых су­дов. Смертный приговор должен был тотчас приводиться в испол­нение. Месяц спустя, 17 августа, с целью дать смертникам «дей­ствительные гарантии справедливости», правительство внесло из­менения и дополнения в постановление от 12 июля. Смертный приговор должен был утверждаться командующим армией и со­стоящим при нем правительственным комиссаром, а в случае их разногласия — военным комиссаром при верховном главнокоман­дующем. Дополнительно разъяснялось, что смертная казнь при­менима лишь к военнослужащим, совершившим преступления по­сле получения на местах постановления от 12 июля.¹¹³

Во Временном правительстве преобладали православные, но представлены были и другие исповедания: из старообрядцев про­исходили А. И. Гучков и А. И. Коновалов, из сектантов-моло­кан — М. И. Скобелев. Буддисты почитали министра просвещения академика-востоковеда С. Ф. Ольденбурга как Бодисатву. Если кто и был атеистом, то не воинствующим. Текст присяги мини­стров в Сенате содержал клятву «перед Всемогущим Богом».¹¹⁴ Но с первых шагов правительство взяло курс на создание светского государства с равноправными церквами и религиозными общи­нами как частями самоуправляющегося общества. Оно издало постановление «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений», которое 20 марта было опубликовано и вступило в силу.¹¹⁵ Еще раньше, 10 марта, правительство устранило нацио­нальные и вероисповедные ограничения из уставов акционерных обществ. Старообрядцы, католики, иудеи, мусульмане и другие «иноверцы» уравнивались с православными в правах имуществен­ных, выбора места жительства, занятия предпринимательством и ремеслом, поступления на гражданскую и военную службу и в учебные заведения, быть присяжными заседателями, опекунами,

¹¹³ Революционное движение в русской армии... С. 323—324: Керенский А. Февраль и Октябрь // Современные записки. 1922. № 9.

*¹⁴ Журнал Министерства юстиции. 1917. № 2—3. С. 65—66. ¹¹⁵ Сборник указов и постановлений... Вып. 1. С. 25—26, 46—49.

669

участвовать в выборах и прочем. Канули в прошлое государствен ный антисемитизм и «черта оседлости».

Департамент иностранных исповеданий Министерства внут­ренних дел был преобразован в Национальный отдел. Ему пору­чалось разработать предложения по уничтожению национальных ограничений. Возглавил отдел товарищ министра В. Я. Гуревич Устранение национально-религиозных ограничений обеспечило Временному правительству поддержку национальных партий, ста­рообрядцев, евангельских христиан и других сектантов, раввинов исламского духовенства, меннонитских общин. 1917 год открыл «золотое десятилетие» евангельско-баптистского движения в Рос­сии.

Постановлением 14 июля «О свободе совести» Временное пра­вительство законодательно закрепило установившуюся свободу выбора гражданами исповедания, кроме изуверских сект, и право религиозных организаций на религиозно-общественную, пропо­ведническую, благотворительную и педагогическую деятельность. Регистрация рождения, брака и смерти осталась в руках духовен­ства. Полная свобода совести предполагала равноправие верую­щих и неверующих, отделение церкви от государства и школы от церкви, секуляризацию церковной собственности. В России вопрос об этом ставили социал-демократы и эсеры, большевики даже тре­бовали законодательно закрепить право на атеизм и атеистиче­скую пропаганду.¹¹⁶ Франция, чей демократический опыт вдох­новлял российских реформаторов, к тому времени уже отделила церковь от государства и запретила деятельность религиозных об­ществ в народном просвещении. Однако Временное правительство ограничилось расширением веротерпимости.

В стремительный круговорот реформ вместе с государством вовлекалась подчиненная ему православная церковь. Новый обер-прокурор В. Н. Львов 4 марта от лица Временного правительства объявил об освобождении церкви от неканонического главенства царя, и царский трон был удален из зала заседаний Св. Синода. В. Н. Львов энергично начал с очищения церкви, как он выразил­ся, «от гангренозных пятен, которые покрывали ее тело», —с увольнения друзей и ставленников Г. Е. Распутина.¹¹⁷

Стихия революционного народоправия ворвалась в жизнь епар­хий и покончила с епископским самодержавием и бесправием при­ходского духовенства. Клир и миряне создавали исполнительные комитеты, которые устанавливали контроль над епископами и кое-где изгнали их с кафедр. 29 апреля новый состав Св. Синода ввел выборность епископата тайным голосованием на чрезвычай­ных епархиальных съездах клира и мирян. Свободно избранный ими епархиальный совет ограничил епископскую власть. Как и христиане первых веков, клир и миряне начали участвовать в управлении церковью. В ней складывалось коллегиально-предста-

¹¹⁶ Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. М., 1991. С. 17—18.

¹¹⁷ Регельсон Лев. Трагедия Русской Церкви. С. 204; Очерки истории Санкт-Петербургской епархии. СПб., 1994. С. 236.

670

вительное самоуправление. Опасения, что клир и миряне изберут _не лучших пастырей, вскоре рассеялись.

Всероссийский съезд духовенства и мирян 1 —10 июня в Москве высказался за государственную правовую и материальную поддер-яску всем религиозным организациям, включая «иноверческие», и за сохранение первенства православной церкви. «Отделить рос­сийское государство от церкви — значит отделить народ от его со­вести, лишить его нравственной опоры», — сказал в беседе с д. Ф. Керенским епископ Уфимский Андрей.¹¹⁸

Острый конфликт православной церкви с Временным прави­тельством вызвало его постановление 20 июня «Об объединении, в целях введения всеобщего обучения, учебных заведений разных ведомств в ведомстве Министерства народного просвещения». 37 тыс. церковных школ (кроме семинарий и епархиальных учи­лищ) вышли из ведения Св. Синода. Это соответствовало пожела­нию съездов учителей церковных школ.¹¹⁹ Отменялось обязатель­ное преподавание в школе закона божия. Церкви трудно было смириться с утратой незаменимого средства христианско-просве-тительской деятельности, и она направила делегацию к А. Ф. Ке­ренскому с целью добиться отмены этого постановления, но тот заявил о решимости Временного правительства добиваться вне-конфессиональности нового строя.¹²⁰

5 августа пост обер-прокурора был упразднен. А. В. Карташев стал министром исповеданий. Завершился петербургский сино­дальный период истории церкви. Ее центр вновь переместился в Москву, где 15 августа в Успенском соборе Кремля открылся 1 Всероссийский Поместный Собор (73 архиерея, 192 приходских клирика и 299 мирян). Согласно его решениям, высшей властью в области вероучения, церковного управления и суда стал Поме­стный собор. Управление церковью возглавил избранный Собором патриарх Тихон как первый среди равных ему епископов, подот­четный Собору и обязанный отстаивать интересы церкви перед го­сударством. Собор закрепил епархиальное и приходское самоуп­равление, восстановил древний обычай избрания настоятелей и наместников монастырей монашеской братией с одобрения епар­хиального архиерея и с утверждением затем в Св. Синоде. Собор постановил, что православная церковь не участвует в политиче­ской борьбе и осудил «тех, кто видит единственное основание своей власти в насилии одного сословия над всем народом», «лже­учителей, призывающих осуществить всемирное братство путем всемирного междоусобия».¹²¹ И позднее патриарх Тихон отказался принять чью-либо сторону в братоубийственной гражданской вой­не и отказал белому движению в испрашиваемом благословении. Единственно возможным путем духовного возрождения церкви

¹¹⁸ Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 1995.

С. 445.

¹¹⁹ Смирнов Н. Н. На переломе: российское учительство накануне и в дни

революции 1917 года. СПб., 1994. С. 262—266.

¹²⁰ Цыпин Владислав. История Русской Православной Церкви. М., 1994.

С. 27.

¹²¹ Регельсон Лев. Трагедия Русской Церкви. С. 215—218.

671

1 \

было обретение независимости и внутренней свободы, но сберечь их позднее, в условиях атеистической диктатуры Московская Пат­риархия не смогла и оказалась интегрированной в сталинскую то­талитарную систему.

Одной из острейших проблем, от успеха решения которой за­висели судьба Временного правительства и перспективы демокра­тического развития России, был продовольственный кризис. При­няв Министерство земледелия, А. И. Шингарев обнаружил, «что в некоторых частях фронта хлеба осталось на полдня, а в некото­рых городах хлеба не было совсем, и призрак голода веял над боль­шим пространством Российского государства. Институт твердых цен был разрушен Риттихом, никаких цен на хлеб не существо­вало. Возникла совершенно дикая извращенная экономическая жизнь. Все спуталось и перепуталось до последней степени».¹²²

А. И. Шингарев привлек в министерство опытных специали­стов из кооперации, и хотя среди них были социалисты, Петро­градский Совет начал борьбу за подчинение «буржуазного мини­стра» своему контролю, отягощая его труд своим назойливым вме­шательством в дело, за которое Совет не нес ответственности.¹²³ Вместо Особого совещания по продовольствию по настоянию Пет­роградского Совета 9 марта правительство учредило Общегосудар­ственный продовольственный комитет под председательством ми­нистра земледелия, который должен был выработать принципы, способы и план улучшения снабжения продовольствием. Боль­шинство в этом органе, однако, оказалось на стороне министра, а левая оппозиция насчитывала менее трети голосов.¹²⁴

Чрезвычайные условия войны, нехватка продуктов и расстрой­ство транспорта побуждали ограничить свободу хлебной торговли путем централизации и государственного регулирования. Эти ме­ры уже приняли воюющие страны, особенно Германия, Австро-Венгрия и Франция. В России идея хлебной монополии родилась еще до революции в кругах Земгора. С помощью кооператоров А. И. Шингарев подготовил изданное Временным правительством 25 марта постановление «О передаче хлеба в распоряжение госу­дарства и местных продовольственных органах».¹²⁵ В отличие от деятелей Петроградского Совета, веривших в близкую победу го­сударственной организации над миллионами собственников и по­тому ратовавших за хлебную монополию, А. И. Шингарев видел в ней лишь временную вынужденную меру.¹²⁶ Все запасы хлебов, включая будущий урожай 1917 г., объявлялись собственностью го-

¹²² Хрущов А. Андрей Иванович Шингарев: Его жизнь и деятельность. М., 1918. С. 93.

¹²³ Мануйлов А. А. А. И. Шингарев во Временном правительстве // Русские ведомости. 1918. 19 марта.

¹²⁴ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. М., 1991. С. 178—179; Китанина Т. М. Война, хлеб и революция : Продовольственный вопрос в России (1914—октябрь 1917 г.). Л., 1985. С. 308—309.

¹²⁵ Сборник указов и постановлений... Вып. 1. С. 69—109.

¹²⁶ Хрущов А. Андрей Иванович Шингарев. С. 93; Суханов Н. Н. Записки о революции. М., 1991. Т. 1. Кн. 1—2. С. 283.

672

сударства, за вычетом необходимого для питания и хозяйственных нужд владельцев. Хлеба подлежали принудительному отчужде­нию через местные продовольственные комитеты по твердой цене, установленной в зависимости от условий урожая и уборки, разной для губерний. Хозяин хлебов из владельца превратился в хра­нителя, несущего гражданскую и уголовную ответственность за сохранность. По первому же требованию он обязан был указать свои хранилища и после учета излишков сам доставить их на станцию или пристань. Утаенные запасы изымались по поло­винной цене.

Закон 25 марта включал в себя «Временное положение о мест­ных продовольственных органах». Губернские, уездные, городские и волостные продовольственные комитеты создавались (а уже со­зданные реорганизовывались) с участием представителей демо­кратии (Советов, крестьянских и рабочих организаций), которые должны были составлять половину комитета. (21 мая волостные продовольственные комитеты были упразднены правительством. Их обязанности перешли к волостным земским учреждениям). Председатели губернских комитетов стали местными представите­лями министра земледелия (с мая — министра продовольствия). Желая ускорить создание продовольственного аппарата и теснее связать провинцию с центром, Общегосударственный продоволь­ственный комитет 29 апреля постановил разослать по губерниям своих эмиссаров с широкими полномочиями.¹²⁷

Вводя монополию, А. И. Шингарев удвоил закупочные цены, надеясь придать им твердость и неизменность. В богатые хлебом места он послал маршрутные поезда и рассчитывал прежде всего на метод убеждения. 27 апреля при Общегосударственном продо­вольственном комитете была создана Агитационная комиссия из представителей Советов депутатов, кооперации, профсоюзов и др., а при местных продовольственных комитетах — Делегаткомы (комиссии из делегатов воинских частей и потребляющих губер­ний). «Всех, кого только можно было послать на места, мы разо­слали для того, чтобы внушить населению, какой страшной опас­ности подвергается все дело продовольствия государства, дело обо­роны страны..., — сообщал А. И. Шингарев. — Я не пропустил ни одной крупной делегации с фронта, которых очень большое коли­чество являлось к Временному правительству, с каждой из них я беседовал, просил передать товарищам их —солдатам просьбу пи­сать письма на родину для побуждения возить хлеб».¹²⁸

Под давлением Петроградского Совета и вопреки сопротивле­нию А. И. Шингарева Министерство земледелия было разделено на два: земледелия (уже 1 мая его принял В. М. Чернов, а с 3 ок­тября возглавлял другой эсер, С. Л. Маслов) и продовольствия (к июню его принял народный социалист А. В. Пешехонов, а 19 сен­тября — меньшевик С. Н. Прокопович). Министерство продоволь­ствия стало высшим органом регулирования производства продо­вольствия и товаров первой необходимости, уровня их закупочных

¹²⁷ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов... С. 181 — 183.

673

¹²⁸ Известия по продовольственному делу. 1917. № 1. С. 47.

22 Власть и реформы

и торговых цен, снабжения армии и населения. Министр про­довольствия возглавил Общегосударственный продовольственный комитет и 27 мая утвердил «Правила передачи крестьянскими учреждениями продовольственного дела местным продовольствен­ным органам».¹²⁹

Хлебную монополию и введение твердых цен одобрил в мае I Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов, однако крестьянский порыв продажи хлеба государству по твердым ценам быстро угас. И если неспособность царского правительства нала­дить снабжение населения продовольствием путем государствен­ного вмешательства многие объясняли тогда отсутствием народно­го доверия, то причины неудач Временного правительства крылись в ином, прежде всего в неспособности справедливо уравновесить хлебные цены для производителя и потребителя. Хлебная моно­полия на деле свелась к неудачной государственной монополии хлебной торговли, к хлебной повинности. За деньги от продажи хлеба государству крестьянин мог купить все меньше и меньше городских товаров. На черном рынке уровень цен на хлеб был вы­ше. Закон 25 марта не предусмотрел запрещения продажи хлеба до взятия на учет (запрещался лишь залог). Через эту лазейку хлеб потек в руки мешочников, которые к концу года стали глав­ными «кормильцами» горожан.¹³⁰

Не оправдали надежд и продовольственные комитеты. Демо­кратичность их состава обернулась низкой культурой, мешавшей осознать государственные интересы, а коллективность управле­ния — безответственностью. Недовольство населения и политиче­ская борьба вызывали частую смену состава комитетов и преобла­дание местных интересов. Министерство продовольствия гото­вилось передать дело органам местного самоуправления, но большевистский переворот сорвал этот план.¹³¹

'Городам и фронту угрожал голод, хотя хлеба в закромах хозяев было достаточно. Сопротивление владельцев доходило до драк. Циркуляром от 27 июля А. В. Пешехонов, чьим девизом было «побольше осторожности, поменьше ломки», допустил частный ка­питал к заготовке хлеба для государства на комиссионных нача­лах. Это было уступкой денежным интересам торгово-промышлен­ных кругов. А. В. Пешехонов также запретил частные перевозки хлебов по железной дороге и водным путям без специального раз­решения и предписал при реквизиции хлеба в случае необходимо­сти применять вооруженную силу.¹³² Однако применить насиль­ственные методы тогда было нереально.

Стремясь восстановить потерянное равновесие цен на хлеб и промышленные товары, правительство 27 августа вновь удвоило закупочные цены и снизило до 30 % оплату за просроченную по­ставку >хлеба. Несогласный с этим А. В. Пешехонов ушел в отстав-

ку. Подъем закупочных цен на хлеб вызвал новый виток роста цен на все товары. Возникали беспорядки. Социалисты всех оттенков осудили правительственный шаг. Даже некоторые губернские про­довольственные комитеты оспаривали его необходимость.¹³³

Министр продовольствия С. Н. Прокопович уповал на помощь частной торговли в сборе и финансировании хлебных заготовок. Отчаянное положение с продовольствием побудило его также за­явить в Предпарламенте, что «переход к принуждению является безусловно необходимым, ибо без него мы не сможем спасти ни нашей родины, ни революции».¹³⁴ Это было признанием тупика, в котором оказалось продовольственное дело.

Преемник А. И. Шингарева на посту министра земледелия В. М. Чернов был автором эсеровского партийного проекта аграр­ной реформы путем социализации земли. Она предполагала изъ­ятие без выкупа всей земли из частной собственности и товарного оборота в общественное достояние и передачу ее в заведование центральным и местным органам народного самоуправления. Пользование землей предполагалось уравнительно-трудовым, обес­печивающим потребительную норму на основе собственного труда в единоличном хозяйстве или товариществе. В. М. Чернов верил в то, что обращение земли в общенародную собственность превра­тит земледельцев в рабочий класс деревни, сообща поднимающий благосостояние, что социализация —путь к социализму.¹³⁵ Глав­ной задачей министра он считал доведение земельного вопроса до Учредительного собрания, улаживание земельных конфликтов и повсеместное создание Советов крестьянских депутатов и местных земельных комитетов с участием агрономов, статистиков и науч­ных сил.

Крестьянские требования изъятия земель из товарооборота соответствовали черновской программе социализации. 17 мая министр юстиции П. Н. Переверзев запретил старшим нота­риусам до особого распоряжения оформлять акты о продаже зем­ли. В. М. Чернов подготовил законопроект «О мерах к сохранению неприкосновенности земельного запаса», но принятие его не со­стоялось из-за протеста Постоянного совета объединенных дворян­ских обществ, местных съездов земельных собственников, финан­систов и Частного совещания Государственной Думы.

12 июля правительство передало совершение земельных сделок на усмотрение губернских земельных комитетов с последующим утверждением министром земледелия. Этот компромисс не удов­летворил ни землевладельцев, считавших ущемленным свое право собственности, ни крестьян, желавших полного запрещения сде­лок. 16 июля В. М. Чернов обязал местные продовольственные ко­митеты выявить не используемые владельцами пахотные земли и живой и мертвый инвентарь и передать их в распоряжение воло-

¹²⁹ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов... С.'1,78—183, 214.

¹³⁰ Колокольников П. Вопросы продовольствия // Дело. 1918. № 4(10). С. 13-

¹³¹ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов... С. 182—183.

¹³² Там же. С. 210; Швиттау Г. Г. Революция и народное хозяйство в России (1917—1921). М., 1922. С. 114.

¹³³ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов... С. 212; Китанина Т. М. Война, хлеб и революция. С. 320—327.

¹³⁴ Торгово-промышленная газета. 1917. 18 окт.

¹³⁵ Спирина М. В. Крах мелкобуржуазной концепции социализма эсеров. М., 1987. С. 45—46.

675

674

стных земельных комитетов для ведения общественного хозяйства или распределения между крестьянами. В ответ обострилась трав­ля В. М. Чернова его политическими противниками, приведшая к его отставке.¹³⁶

Министр внутренних дел меньшевик И. Г. Церетели циркуля­рами от 17 и 21 июля объявил недопустимыми попытки захвата земель и обещал пресекать их со всей строгостью закона. Однако для выполнения угроз не было реальной силы. Преемник Чернова, правый эсер С. Л. Маслов, во второй половине октября представил правительству земельный законопроект, предусматривавший со­хранение частной собственности на землю, выкуп отчуждаемой части помещичьей земли, сохранение помещичьих привилегий.¹³⁷ Это означало отказ от программы социализации и сохранение по­мещичьего хозяйства, которое было эффективнее крестьянского и кормило города.

Валовой сбор хлебов в 1917 г. оказался ниже среднего. Рас­стройство транспорта связывало руки Министерству продовольст­вия, дробило единый национальный рынок, разъединяя произво­дителей и потребителей, препятствовало подвозу продовольствия в города и армию и промышленных товаров в деревню.

В сентябрьскую пору большевизации Советов Н. Д. Кондрать­ев писал в газете «Воля народа»: «Отовсюду несутся крики о по­мощи против ужасов голода, против голодных бунтов и страда­ний... В определенных местах, в губерниях Калужской, Смолен­ской, Нижегородской и других, голод, собственно, уже начался, и возбуждение населения переходит порой в открытое возмущение и буйство, в свержение продовольственных управ и разгром скла­дов... Всякому понятно, какой огромной опасности подвергается новый строй, если он не сможет справиться с трудной задачей пи­тания армии и населения страны».¹³⁸

Только выход России из войны, вести которую в условиях ре­волюции она оказалась неспособна, мог дать надежду на спасение демократического строя. Финансовыми и различными морально-политическими узами Временное правительство намертво было привязано к военным союзникам. А они не предвидели последст­вий его свержения и упорно требовали соблюдать международные обязательства царского правительства.

Попытка Временного правительства совершить в условиях ми­ровой войны переход России от принудительного имперского уни­таризма к добровольному федеративному союзу равноправных народов ставила под угрозу стратегическое и геополитическое положение страны. 7 марта был издан акт об утверждении Кон­ституции Великого княжества Финляндского и о применении ее в полном объеме. В марте было признано право польского народа на создание независимого государства, а в конце июня — необходи­мость создания широкой украинской автономии. Еще раньше, 12 апреля, была провозглашена эстонская автономия и 14 июля

¹³⁶ Там же. С. 84—85.

¹³⁷ Там же. С. 87—88.

¹³⁸ Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов... С. 462.

676

собрался Земский Совет, переросший затем в Учредительное со­брание Эстонии. Вставал вопрос об автономии Латвии и оккупи­рованной немцами Литвы. В армии формировались национальные полки.¹³⁹

Германия и Австро-Венгрия стремились использовать в своих интересах национальные движения в Финляндии, Прибалтике, Украине, обильно их финансировали. Ведь именно эти националь­ные регионы бывшей империи пересекались фронтами либо оказывались в прифронтовой полосе. В то же время большевики воспользовались проблемами национально-государственного стро­ительства в интересах политической борьбы, требовали от Времен­ного правительства осуществить право наций на самоопределение вплоть до их отделения. Все это вело к разрушению целостности России и явилось одной из решающих причин утраты послефев-ральской демократии.

Философ С. Л. Франк упрекал либералов и социалистов, из ко­торых состояло Временное правительство, в том, что они «слиш­ком веровали в легкую осуществимость механических, внешних реформ чисто отрицательного характера, в целительность просто­го освобождения народа от внешнего гнета власти, слишком мало понимали необходимость и трудность органического перевоспита­ния общества к новой жизни».¹⁴⁰ В результате свобода воплоща­лась в разнузданность, разрушавшую государственность.

Временное правительство, как отмечали современники, не об­ладало «якобинской неустрашимостью в ее частом сочетании с якобинской же бессовестностью».¹⁴¹ Ему «не хватало мужества со­здать какое-то ядро принудительной власти, заставить себя слу­шать».¹⁴² Оно напоминало собою «ананасы в ханже, в разливном море неочищенного денатурата, в сермяжной, темной, забитой и безграмотной России на четвертый год изнурительной войны».¹⁴³ Оно оказалось беззащитным перед солдатами, матросами и рабо­чими, когда в дни политических кризисов по призыву левых экс­тремистов те выходили с оружием в руках на улицы столицы и, опьяненные сознанием своей силы, требовали отставки отдельных министров или всего правительства.

В октябре власть быстро перетекала из Зимнего дворца в Смольный, к Петроградскому Совету, который с 25 сентября воз­главляли большевики. Демократия была дискредитирована как характером сложившейся власти, так и ее неспособностью создать четко работающий механизм государственного управления. Не­посредственное народоправие оказалось утопией. Повсеместное внедрение самоуправления привело общество в состояние хаоса. Хозяйственная разруха и ожесточение политической борьбы уко­ротили срок деятельности Временного правительства. 25 октября

¹³⁹ Лазерсон М. Временное правительство и права национальностей // Рус­ские записки. Париж. 1939. Апрель. С. 178—187; Анатомия революции. С. 278—353.

140 фр_анк с. Л. De profundis // Вехи. Из глубины. М., 1991. С. 490.

¹⁴¹ Набоков В. Временное правительство. С. 28.

¹⁴² Тыркова-Вильямс А. В. Из воспоминаний о 1917 г. С. 141.

¹⁴³ Дон-Аминадо. Поезд на третьем пути. М., 1991. С. 178.

677

у него нашлось защитников не больше, чем 28 февраля у царского правительства. И все сопротивление свелось к обороне Зимнего дворца. Председатель Петроградского Совета и созданного при нем Военно-Революционного Комитета Л. Д. Троцкий позднее откро­венно признал: «Техника восстания доделала то, чего не сделала политика».¹⁴⁴ И вековая мечта социалистов о свободе без буржу­азности получила воплощение в форме псевдосоциалистической диктатуры партии большевиков.

¹⁴⁴ Троцкий Л. Д. К истории русской революции. М., 1990. С. 392.