20. Зарождение концепции свободы печати. Мильтон. Ареопагитика.

Концепции свободы слова и печати зарождались среди памфлетистов. Кроме Мильтона поднимал этот вопрос и Лильберн. В памфлете «Защита прирожденных прав Англии» отстаивал права среднего класса, прирожденных граждан Англии – фрименов, критиковал политику Долгового правительства, выступал за упразднение государственной монополии на печать. Считал верхом несправедливости закон о печати 1643 года, который дал книгопродавцам монополию печатать, распространять, рекомендовать книги и памфлеты. Особенно его возмущало, что монополия открывала дорогу роялистским изданиям и закрывала путь произведениям, содержащим истинную декларацию прав и свобод народа. Для Л требование свободы печати стояло в одном ряду с требованиями уничтожения монополий на торговлю, производство и произнесение проповедей. Это принесет полную свободу. Но предусматривает ограничения для печати: произведения, оправдывающие тиранию, должны быть запрещены.

Мильтон раскрыл свое понимание свободы печати в «Ареопагитике». Ни Мильтон, ни Лильберн не понимали принцип свобды печати как нечто абсолютное. Мильтон считал необходимым ограничивать папистские сочинения клеветнического характера. Л выступал против роялистов и всевозможных протиранических изданий. Кроме того, М защищал интересы имущего класса и свободу слова требовал для них. Лильберн выступал за осуществление свободы слова для ремесленников, мелких джентери – многочисленного среднего класса. То есть проблема свободы слова рассматривалось как свобода печати для своего класса.

«Ареопагитика».

Опубликована в ноябре 1644 года без разрешения цензуры. Повод – издание летом 1643 года ордоданса о регулировании книгопечатания. За основу взята форма античной речи, подражал Исократу.

Начинается с похвалы высокому парламенту. Автор говорит, что свобода состоит не в том, чтобы в государстве не было никаких обид, а в том, что «жалобы с готовностью выслушиваются, тщательно разбираются и быстро удовлетворяются». Говорит, что если парламент решится отменить по его просьбе закон, то это будет только способствовать блеску парламента, люди поймут разницу между великодушием трехлетнего парламента и ревнивым высокомерием прелатов и государственных сановников Он приводит примеры, когда граждане выступали с посланием Ареопагу с целью изменить закон или форму правления.

Он касается только части закона о печати, которая гласит: «ни одна книга, памфлет или газета отныне не могут быть напечатаны иначе, как после предварительного просмотра и одобрения лиц или, по крайней мере, одного лиц или, по крайней мере, одного из лиц, для того назначенных».

Он обозначает план:

1. Показать, что изобретателями этого закона были люди, которых вы бы неохотно приняли в свою среду;

2. как вообще следует относиться к чтению, каковы бы ни были книги;

3. этот закон ничуть не поможет уничтожению соблазнительных, революционных и клеветнических книг, – для чего он главным образом и был издан.

4. закон прежде всего отнимет энергию у всех ученых и послужит тормозом истины, потому, что он задержит и урежет возможность дальнейших открытий, как в духовной, так и в светской областях.

В первой смысловой части Мильтон дал широкий исторический обзор стеснения печати, начиная с эпохи Древних Афин.Говорит, что там расправлялись только с клеветническими и богохульными сочинениями, так было и в Риме, и в Трое. С распространением христианства гнет на литературу увеличивается. В 400 году на Карфагенском соборе было запрещено читать книги язычников. До этого они не запрещались, если не были направлены против христианства. До 800 года соборы и епископы ограничивались только указанием книг, которые они не рекомендовали. Наконец, Тридентский собор и испанская инквизиция создали каталоги запрещенных книг. Делает вывод, что введением цензуры мы обязаны судилищу инквизиции, а вовсе не какому-то древнему правительству, закону или церкви.

Как следует читать книги. Говорит, что все книги полезны, поэтому и Христианские апостолы Моисей, Даниил, Павел хорошо знали сочинения египтян, халдеев, греков. Видение Евсевия, в котром Бог говорит: «Читай всякие книги, какие только попадут в твои руки, ибо ты можешь сам все правильно обсудить и исследовать». Сравнивает книги с пищей. Говорит, что для развращенного ума и лучшие книги могут быть поводом к злу, как хорошая для пища для больного желудка. Кроме того, добро нельзя познать, не узнав зла, потому что добро и зло неразлучны и их порой нелегко отличить друг от друга. Раскрытие заблуждений необходимо дл яутверждения истины. Если же боятся распространения заразы, тогда придется уничтожить и библейские книги, и книги отцов церкви. Кроме того, нельзя привести пример, когда бы какой-то невежественный человек был бы совращен книгой без восхваления ее и разъяснения со стороны какого-то священника. Этим Мильтон подводит нас к мысли, что идеи переносятся людьми, а не книгами, и есть множество других способов распространять дурные учения. Запрет книг приведет к упадку научной мысли, потому что эти книги воспринимаются обычно сначала учеными.

В 3 части он доказывает, что цензура бессильна: невозможно улучшить нравы, регулируя только печать. Нужно тогда регулировать и танцы, и песни, и архитектуру, беседы, пиршества. Нельзя удалить грех, удалив предмет греха, но даже если грех будет удален, то добродетель не будет иметь никакой ценности. Более того, секты и ереси могут существовать и без книг. Далее перечисление качеств цензоров. Вывод, что цензорами становятся только люди невежественные, властные, нерадивые или низко корыстнолюбивые.

4 часть. Это угнетение науке и ученым. Это бесчестие, унижение для автора. Сочинения могут быть не выпущены из-за нерадивости или нерешительносьти цензора. Тогда все труды, идеи, поиски будут напрасными. Особенно оскорбительно это для умерших. Цензура способствует тому, чтобы люди переставали искать знания, поскольку прожить тупоголовым неучем – единственный способ прожить жизнь приятно. Кроме того, это неуважение ко всей нации. Он восхваляет нацию, подвижную, даровитую, тонкую в своих суждениях, могучий и славный народ, молодой, готовый встать на путь правды и добродетели. Люди пытаются искать истину, но их объявляют раскольниками. Теперь этот народ может стать невежественным, только если, правители вновь станут угнетателями и тиранами.

Что предлагает Мильтон? Тот указ, который недавно издала палата общин и лордов: «ни одна книга не может быть напечатана иначе, как если будут зарегистрированы имена автора и издателя или, по крайней мере, одного издателя». А для сочинений, появляющихся иным путем, если они будут найдены зловредными или клеветническими, огонь и палач будут наиболее своевременным и действительным средством человеческого предупреждения. То есть он за последующую цензуру.

Таким образом, он последовательно проводит идею необходимости свободы слова и печати. Говорит о том, что все книги полезны, поскольку даже с помощью плохих книг можно познать истину. Добро нельзя познать, не познав зла, а раскрытие заблуждений необходимо для утверждения истины. Бог даровал человеку свободу в выборе и телесной, и духовной пищи. Каждая книга – это лекарственный материал. Кроме того, предварительная цензура – это унижение и авторов, и их идей, труда, и всей нации, сильной, свободной.