3.7.1. Восприятие речевых звуков,

слуховое различение речи окружающих;

произнесение речевых звуков

К настоящему времени на основе изобретательных исследо­вательских приемов получено много новых фактов, раскры­вающих характер перцептивных процессов при различении речевых звуков младенцем. Сравнительно недавно считалось, что начальное различение звуков человеческой речи младен­цем возникает в непосредственной временной близости к появлению первых произносимых слов, т.е. в возрасте около года (de Boysson-Bardie, 1993). Новые данные говорят о су­щественно более раннем проявлении в онтогенезе способ­ности специфически реагировать на человеческую речь.

Приводятся свидетельства того, что уже во внутриутроб­ном периоде существования будущего младенца он испытывает влияние той речи, которая звучит вокруг, и в той или иной мере реагирует на нее (Cutler et Mehler, 1993; DeCasper, Fifer, 1980; DeCasper, Spence, 1986; Jusczyk, Frederici, 1993). Исследование внутриматочной среды показало, что достаточно интенсивные звуки (порядка 80 дБ), низкой частоты (около 300 Гц) беспре­пятственно проникают в матку. В этих условиях просодика речи — основной тон, ударения, интонационные характерис­тики говорящего достигают слуха плода, хотя сами слова плохо различимы. Эту ситуацию сравнивают со звуками речи, слы­шимой через стену, когда можно различить, кому принадлежит голос, но слова расслышать невозможно (P. Kuhl, 1994, р. 816).

В силу столь раннего воздействия речевой акустики на органы слуха плода слуховая система новорожденного при его появлении на свет в определенной степени сформиро­вана под действующий вокруг язык. Это проявляется в том, что новорожденный имеет предпочтение в отношении того языка, который является для него родным. Убедительные свидетельства этого приводятся в публикации К. Мун, Р. Ку­пер, В. Файфер (Moon, Cooper, Fifer, 1993). Авторы работали с новорожденными двух дней отроду, изучая поведенческие проявления в ситуации их кормления. Для одной половины новорожденных материнс­ким был испанский, для дру­гой половины — английский язык. На фоне предъявления слов родного языка сосание младенца было значимо более активным в сравнении с тем, каким оно обнаруживается в ситуации предъявления слов неродного языка. Эти данные трактуются как свидетель­ство значимости словесных воздействий, полученных но­ворожденным еще во время пренатального существова­ния. Однако они оставляют возможность понимать их и как генетическую предраспо­ложенность младенца к реагированию на звучание языка, на котором говорили его предки.

Близкие по характеру факты получены в работах П. Джажик с сотр., которые исследовали длительность слушания младенцем словоподобных звуковых паттернов и поворот го­ловы малыша в сторону произносимых звуков, когда эти пат­терны имитировали фонетику слов родного или неродного языка (Jusczyk, 1993). Обнаружилось, что американские мла­денцы, живущие в англоязычной среде, значимо дольше слу­шали родную речь и предпочитали паттерны, имитирующие английский язык. Соответственно тому датские младенцы из датскоязычной среды предпочитали воздействие звуковых паттернов, имитирующих звуки датского языка. Эти особен­ности были обнаружены лишь на определенном возрастном этапе — у младенцев, достигших девятимесячного возраста. У шестимесячных малышей они еще не проявлялись. Пос­кольку дети не имели опыта различения используемых в эк­сперименте словоподобных форм, то из этого факта делается тот вывод, что различение производилось на основе не целых слов, а узнавания фонетических элементов, отдельных звуко­вых признаков. Факты, полученные в этой работе, в отличие от прежде изложенных, довольно ясно говорят о раннем при­обретении способности различения речевых звуков.

В экспериментах получены некоторые дополнительные факты об особенностях речевого различения у младенцев: они различают контрастные звуки /па/ и /ба/, реагируют на повышение и понижение голоса (Gamica, 1973). Различе­ние происходит не только по звуковым характеристикам, но включается их классификация по источнику звука как иду­щих от людей и всех остальных объектов (неодушевленных), т.е. имеет место различение речи и не речи. Ребенок реаги­рует на повторяемость звуков, улавливает связь повторяе­мости звуков и связанных с ними событий. Услышав звуки из повторяющегося ряда, младенец проявляет признаки ожидания последующих связанных звуков.

Один из интересных обсуждаемых в литературе вопросов состоит в том, насколько ранняя звуковая перцепция ново­рожденного оказывается связанной с родным языком ма­лыша. По утверждению П. Куль, ребенок рождается «гражда­нином мира»: со способностью различать звуки практически любого существующего на земле языка. Правда, очень рано обнаруживается некоторое предпочтение звуков родного языка (Jusczyk et al., 1993; Mehler et al., 1988). И эта склон­ность имеет тенденцию возрастать. Уже к 3-м месяцам жизни дети начинают реагировать на свое имя (Jusczyk, 1997), а к 6-ти месяцам ясно проявляют предпочтение прототипических гласных родного языка., 1992).

Параллельно с нарастанием специфичности перцепции младенца наблюдается обратная сторона этого процесса: снижение чувствительности к звукам чужих языков. Это яв­ление обнаруживается у детей в возрасте 8—10 месяцев (Polka & Werker, 1994; Werker & Tees, 1984). Такое «выученное тор­можение» связывается исследователями с нарастанием спо­собности различать и понимать слова и, возможно, может служить основанием, почему взрослые люди с трудом усваи­вают фонетику иностранных языков (McCleland et al., 1989).

Предварительно к тому времени, когда младенцы усваи­вают значение слов и фраз и научаются произносить их, они приобретают способность узнавать элементы языка по об­щим перцептивным характеристикам и в определенной сте­пени имитировать речевые звуки (Kuhl, 1994, р. 816).

Главная траектория развития речевого звукоразличения соответствует общему принципу перцепции: сначала начинают различаться более крупные и заметные признаки, затем путем постепенных шагов достигается различение все более мелких признаков и деталей. Раньше начинают восприниматься це­лые слова в контексте, гештальт слов, контекст вместе с жес­том, соответствующим выражением лица и с ясной просодией. Важным фактором является направленное ожидание. Различе­ние слов в этих условиях появляется в 9—13 мес.

К возрасту 27—35 мес. отмечается полное понимание всех речевых звуков в знакомых словах, включая дифференциаль­ные признаки, которые усваиваются в последнюю очередь.

Приведенные факты выявляют, таким образом, значи­тельно более ранние, чем думали раньше, сроки становления способности младенца воспринимать человеческую речь. Но удивительны не только сроки ее появления. Восприятие речи обращено к исключительно сложной действительности. Речевые волны, несущие информацию о речевых звуках, фо­немах, различительных признаках, отличаются высоким раз­нообразием и неустойчивостью. В зависимости от голоса го­ворящего, его эмоционального состояния, в зависимости от окружения теми или другими произносимыми словами каж­дый акустический признак появляется во многих вариантах. Выделение различных признаков, фонем и слов из быстро текущей речи должно быть признано исключительно слож­ной (и эффективной) работой когнитивной сферы ребенка. Эта действительность настолько сложна и нестабильна, что до сегодняшнего дня не создано удовлетворительно работаю­щего технического устройства, которое различало бы речь в тех границах, как это удается маленькому ребенку. И это не­смотря на то, что к этой теме прикладываются немалые уси­лия в лучших лабораториях мира. Можно согласиться с мнением С. Пинкера, что восприятие речи представляет собой биологическое чудодейство (Пинкер, 1994, с. 187).

Естественно встает вопрос, каким образом детская пси­хика приобретает такого рода способность. В поисках от­вета на этот вопрос предложен ряд теорий, объясняющих природу и механизмы процесса восприятия звуков и пони­мания речи ребенком. Мы не будем останавливаться на них подробно, упомянем лишь одну из наиболее популярных гипотез, разработанную американской исследовательницей П.Куль(КиЫ, 1994).

Автор отмечает в общем ходе раннего предречевого разви­тия младенца то обстоятельство, что изначально младенец спо­собен различать любые фонетические элементы, существующие во всех мировых языках и демонстрирует высокую чувствитель­ность к акустическим изменениям, происходящим у границ фонетических категорий. Однако к 12-ти месяцам жизни мла­денец утрачивает такую способность и перестает слышать ранее им различаемые контрастные позиции, используемые вне его родного языка. Классическим примером может служить тот факт, что в раннем младенческом возрасте японские дети раз­личают звуки рил, тогда как взрослый японец эту способность утрачивает. Таким образом оказывается, что вербальное разви­тие идет в направлении от «общеязыкового» к «специфически языковому». Куль объясняет это явление действием самоорга­низующихся процессов, приводящих к адаптивности, но со­провождающихся потерей гибкости (там же, с. 812).

В чем конкретно состоит этот процесс самоорганизации? Для его объяснения "Куль предлагает теорию, получившую название эффекта перцептивного магнита (perceptual magnet effect). По ее мнению, у субъекта, не имеющего опыта в дан­ном языке, вербальные сигналы запечатлеваются в перцеп­тивном пространстве, все элементы которого расположены более или менее равномерно. По мере накопления языко­вого опыта субъект подвергается воздействию языкового материала, среди которого постоянно встречаются наиболее распространенные и типичные фонетические образцы — прототипы. По мере повторения воздействий прототип приобретает свойство притягивать к себе близкие звуки, он ста­новится для них своего рода магнитом. Тогда под влиянием происходящих процессов перцептивное пространство язы­ковых звуков искажается, в нем возникают зоны сгущения и разряжения. В результате этого образуются фонетические категории, входящие в них образцы становятся трудно раз­личимыми между собой. (Вспомним в этой связи неразли­чимость звуков р и л у взрослого японца.) Зато фонетические признаки, относящиеся к разным «зонам сгущения», т.е. к разным категориям, сравнительно легко различаются.

Фонетические прототипы специфичны для различных языков. Поэтому у каждого носителя данного языка форми­руется специфическая «перцептивная карта», закрепляющая категоризацию фонетических признаков и воспринимаемые дистанции между стимулами. Такая карта обеспечивает легкое различение фонем различных категорий родного языка, но зато с трудом функционирует при восприятии чужого языка.

Теория перцептивного магнита опирается на многие эмпирические и экспериментальные факты, служащие ее подтверждению и развитию. Формирование перцептивной карты начинается у младенца в очень раннем возрасте, ее признаки обнаруживаются уже между 3-м и 5-м месяцами. В возрасте 6-ти месяцев фонетическая перцептивная карта оказывается в большой мере сформированной. Такое поло­жение было зафиксировано в исследовании, проведенном на шестимесячных младенцах, воспитанных в языковых средах Швеции, Англии и Японии.