15. Мировоззрение вавилонян.

Представления вавилонян о времени. Вавилоняне вели счёт времени по прошедшим поколениям или годам правления царя. Их представление о времени радикально отличалось от современного европейского понимания. Вавилонское время очень вещественно, это – не чистая длительность, а поток событий или цепь поколений. Время конкретно, линейно, неоднородно, прочно, пространственно, ориентируется на прошлое.

Прошлое для вавилонянина – это не бездна единиц, а конкретные события, прожитая жизнь. Будущее воспринималось как неукоснительное исполнение божественных планов и приказаний, это не богатство возможностей, т.е. вавилонское будущее – ещё не наступившее прошлое, т.к. оно уже известно. С понятиями «прошлое», «настоящее», и «будущее» связано понятие «судьбы». Именно эта категория выполняла в вавилонском сознании ту роль, которую в нашем сознании выполняем идея времени.

И так, основными характеристиками вавилонского восприятия времени являются конкретность, линейность, неоднородность, пространственность, прочность; ориентация во времени – на прошлое. Из всех перечисленных черт особенно важна линейность.

Теоретически календарный год состоял из 360 дней, по 30 дней в 12 лунных месяцах, причём 1 день нового года (1 нисана) приходился на день весеннего равноденствия. На практике этот идеальный календарь постоянно нарушался, начало нового года смещалось, и время от времени приходилось добавлять дополнительный месяц, чтобы вернуть начало года ко дню весеннего равноденствия.

Сутки, начинавшиеся в Вавилонии с заходом солнца, состояли из дня и ночи, разделявшихся на стражи; 3 ночные стражи – от захода до восхода солнца и 3 дневные. Стражи делились на «половины» (обычно их называют «двойные часы»), а каждую половину в свою очередь, в согласии с шестидесятиричной системой счёта, составляли 30 «шестидесятых», т.е. единиц, равных 4 минутам.

Продолжительность дня и ночи была равно только в дни равноденствия. В соответствии с сезонными колебаниями длительности светового дня менялась и продолжительность дневных и ночных страж, «двойных часов» и «шестидесятых».

Вавилоняне точно определяли продолжительность года, лунного месяца, их соотношение, что говорит о наличии развитых представлений о времени.

Представления вавилонян о судьбе. В основе вавилонских представлений о жизни лежит идея судьбы, жизнь понимается как реализация судьбы. Судьба, а не время являлась важнейшей категорией сознания, с помощью которой строилась картина мира. В Месопотамии ни на теологическом, ни на бытовом уровне не было, не существовало какого-либо единого понятия судьбы. Древнемесопотамское понятие судьбы характеризовалось некоей «дробностью», множественностью, двойственностью: с одной стороны, судьба – это нечто установленное кем-то для кого-то, а с другой – она выступает как некая активная сила, подчиняющая и направляющая кого-то, кому она определена. Ничто не существует, пока оно не названо по имени и пока ему не определена судьба. Своя судьба есть у всего на свете: у божеств, у любого природного или социального явления, у всякой вещи и человека. Судьбы – это божественно установленная сущность и будущность каждой вещи. Вавилоняне считали, что все будущие события записаны в таблицах судеб, они навсегда данные и неотменяемые. Судьба понималась как совокупность всего отпущенного в жизни и как предуготованная человеку смерть. Тем не менее, вавилонянин не был крайним фаталистом, поскольку благоприятность его судьбы зависела от его свободной воли соблюдать или не соблюдать правила, установленные богами.

Роль астрологии. Известно важное божество подземного мира – «визирь» и посланец владычицы преисподней богини Эрекшигаль – Намтар ( nam-tar означает нечто вроде «Ангела смерти»). Не исключено, что кроме этого Намтар у каждого человека был свой собственный ангел или демон, олицетворяющий его судьбу и сужденную смерть. Некоторые определяют nam-tar как «нечто (или некто), определяющее судьбу».

Обратимся к аккадскому эквиваленту шумерского термина nam-tar – «шимту», значения которого «Установленное», «назначенное», «завещанное». Если рассматривать тексты, в которых говорится о назначении судеб, установление шимту связано с актом торжественного провозглашения божеством некоего повеления, определяющего фору, цели, способ существования того или иного феномена. В этом смысле шимту – это божественным словом установленная «натура». В определении судеб участвовали все боги, которые в свою очередь имели каждый свои обязанности. Например, Адад следил за грозами, богиня Утут – за ткачеством. Этот составляло повседневность, так же, как и на земле (гончар занимается гончарным делом, писец – писцовым). Общий же надзор за порядком совершали по разным текстам разные боги (Ану, Энлиль, Энки/Эа, Нинту, Мардук, Сина, Шамаш, Ашшур).

Верховная власть в мире богов была связана с Таблицами судеб. Как их себе представляли вавилоняне неизвестно, по-видимому, они не считали, что все будущие события записаны на них как раз и навсегда данные и неотъемлемые. Нет свидетельств и в пользу того, что обладатель Таблиц мог заносить в них какие-либо повеления или приказы.

В текстах судьба постоянно называется «неизменной», однако встречаются просьбы определить городу, храму, человеку «добрую» или «злую судьбу», «продлить дни» и пр. Как видим, нерушимое слово богов иногда нарушалось. Это можно объяснить тем, что идея строгой детерминированности существовала «на уровне теологических спекуляций» как догма, а молитвы – обращения к богам – как живая практика.

Согласно представлениям вавилонян, у каждого человека было несколько «духов – защитников». Между человеком и его богом существовала связь особого рода: он не только раб, но и «сын своего бога», в прямом смысле этого слова. С этими представлениями, вероятно, связаны в ряде случаев притязание на «божественное происхождение» (или самообожествление) некоторых шумерских царей. Соблюдение установленных правил должно было повести к переменам в судьбе к лучшему и «продлению дней», нарушение меняло её в худшую сторону.

Представления вавилонян об имуществе. В шумеро-вавилонской иерархии ценностей имущество занимало почётное место. Выше богатства (имущества) ставилось только долголетие и наличие потомков. Имущество в древней Месопотамии являлось одной из важнейших величин, констатирующих человеческую личность, своеобразным «продолжением» человека за пределами тела. Судьба человека, определяя все «параметры» его существования предусматривала и обладание тем или иным имуществом. «Имя», судьба и имущество составляли для вавилонянина единый «комплекс» - то, что мы называем человеческой личностью. Особенности понимания в Месопотамии времени, судьбы и имени человека, значение, придававшееся его генеалогическим связям и имуществу, свидетельствуют о том, что в Вавилонии, Шумере, Ассирии существовали резко отличные от современных представления о границах человеческой личности. Обращение человека с имуществом должно было носить религиозный характер.

Этические представления вавилонян. Этические представления в древнем, традиционном обществе были более однородны, однако при их изучении перед исследователем возникает ряд трудностей, связанных с количеством и качеством существующих источников, тем более, что Вавилонскую культуру можно охарактеризовать как «культуру текстов» а не «культуру правил». Трудности заключаются ещё и в том, что при огромном количестве частных наблюдений, открытий и фактов наблюдается полное отсутствие описаний, определений и обобщений.

В основе ценностной системы вавилонян лежал принцип активного удовольствия; цель жизни человека в личностном плане – получение наслаждений. Высшими ценностями полагались долголетие и здоровье, следующее место занимали дети, богатство, мудрость, справедливость, сдержанность, миролюбие, верность, доброта. Поэтому формально вавилонскую этику можно охарактеризовать как этику положительного эвдемонизма, а мировоззрение в целом – как миро- и жизнеутверждающее. Но вавилонское сознание оставалось глубоко религиозным, однако проблема конечности индивидуального существования человека так и не получила в духовной культуре сколько-нибудь удовлетворительного решения.