1. Понятие массовой коммуникации

Массовая коммуникация — это прежде всего процесс производства сообщений и их передачи прессой, радио, телевидением, что предполагает общение людей, как членов «массы», осуществляемых с помощью технических средств. Массовая коммуникация является неотъемлемой частью современного общества, его экономики, политики, культуры. Своеобразная революция средств массовой коммуникации (Интернет): оказывает возрастающее воздействие на производственную, социально-политическую, культурно-идеологическую области жизни человечества и отдельного человека. Массовая коммуникация имеет прямое отношение ко всем этим проблемам и сама может рассматриваться как одна из важнейших глобальных проблем.

Среди глобальных проблем исследователи все чаще называют возможности коммуникации в части воздействия ее на массовое сознание. Развитие масскоммуникационных процессов способствует развитию всей цивилизации. Исходной конфигурацией теорий массовой коммуникации является само понятие «массовая коммуникация».

Элементом теории массовой коммуникации стало понятие «публики», введенное в эпоху возникновения средств массовой коммуникации в работах Г. Тарда, Ч. Кули, У. Липпмана и разработанное позднее Г. Блумером и Г. Лассуэлом.

Под публикой ими понималась такая совокупность людей, которые, в отличие от массы, адекватно осознают свои интересы, активно вовлечены в процесс их реализации и, соответственно, обладают своим прилюдно или публично, выражаемым мнением (что, в свою очередь ставит действия публики в связь с публичной формой осуществления государственной власти).

Понятие массовой информации

Деятельность представляет собой информационно направленный процесс, а информационные процессы в обществе определяются сознанием и представляют собой, так или иначе, процессы общения, то есть процессы передачи некоторого готового знания.             Знание, предназначенное для передачи, трансляции есть информация.¹ “Информация - это знание, но не все знание, которым располагает человечество, а лишь та его часть, которая используется для ориентировки, для активного действия, для управления, то есть в целях сохранения качественной специфики, совершенствования и развития систем. В обществе, в присущих ему подсистемах циркулирует социальная информация, которая являет собой знания, сообщения, сведения о социальной системе, а также о системах природы в той мере, в какой они используются обществом, вовлечены в орбиту общественной жизни.”²             Соответственно тому, как сознание подразделяется на уровни, исходя из критерия “вплетенности” в практику:             - массовое (функционирующее в ней непосредственно) и             - специализированное (требующее для функционирования в практике опосредования массовым сознанием),             социальная информация также существует в двух уровнях: как специализированная информация и массовая информация.             Понятие массовая информация требует более подробного рассмотрения, в силу его важности, например, для теории журналистики, ибо это понятие является одной из центральных ее категорий, что справедливо отмечается практическими всеми исследователями данной проблематики. Отмечая важность данной категории для теоретического осмысления журналистики, представляется не менее важным эту важность не преувеличивать чрезмерно, что порой случается у некоторых ученых, разрабатывающих данную проблематику, когда массовая информация квалифицируется как “исходный материал для формирования массового сознания”³ Исходным материалом для формирования сознания вообще, массового сознания, в частности, является, все-таки, не массовая информация, а, как минимум, ее содержание, то есть явления социальной жизни, которые в ней отражены.             Поскольку понимание массовой информации во многих теоретико-журналистских исследованиях, например, в работах Е.П. Прохорова,⁴ восходит к концепции массовой информации, изложенной, в частности, в работах Б. А. Грушина, рассмотрим основные положения этой концепции.             В качестве исходной посылки автор принимает следующее утверждение: “Предмет нашего исследования - так называемая массовая информация (точнее, не вся эта информация, но некоторые ее виды) - выделяется в общем море социальной информации наряду с такими ее классами, как индивидуальная (может быть, лучше сказать индивидуализированная?) и специальная (специализированная) информация”,⁵ где “действительно разделяющим признаком рассматриваемых классов социальной информации является степень размноженности, мультиплицированности сообщений в пространстве (и времени).”⁶             Таким образом, критерием деления социальной информации на данные классы выступает у автора, фактически, количество экземпляров, тираж информационных сообщений, что подтверждается формулировкой определения понятия, созданного на основе этого критерия: “Исходя из выделенного основания деления, массовой информацией мы будем называть информацию, размноженную и переданную в массовом масштабе, практически на неограниченную (в указанном смысле) аудиторию, а индивидуализированной - информацию, существующую, напротив, в предельно ограниченном, насчитывающем единицы количестве экземпляров.”⁷             При этом у автора остается нерешенной действительно трудноразрешимая “квазиметодологическая” задача найти то количество экземпляров, которое было бы средним между единственным экземпляром индивидуализированной информации и массовым тиражом информации массовой.             Перед лицом этой задачи автор обращается за обоснованием своих положений к “общеметодологической базе” - философии и заявляет, что “вводимое расчленение информации полностью (курсив наш - Авт.) соответствует положению диалектики о взаимоотношении всеобщего, особенного и единичного. Именно в этих терминах - и, главное, достаточно точно по содержанию - легко (курсив наш - Авт.) могут быть описаны выделенные классы информации на уровне их философского анализа.”⁸             Правда, автор уклоняется от решения этой, с его точки зрения, легкой задачи, под предлогом, что “подобный (т. е. философский – Авт.) язык не может быть использован, коль скоро речь идет о формулировании операциональных понятий, необходимых для осуществления конкретного социологического исследования.”⁹             В действительности дело заключается вовсе не в том, что философские средства не в состоянии “помочь в формулировании операциональных понятий”: диалектика как логика вполне может справиться (и успешно, кстати, справляется) с такой проблемой; дело заключается в том, что автор пытается возложить на философию в принципе, на наш взгляд, невыполнимую задачу: выразить диалектику того, что к диалектике не имеет отношения, а именно попытки создания автором классификации видов социальной информации на основе, фактически, произвольно взятого критерия “тиражности”.             Вычлененные таким способом классы информации, как представляется, не имеют ни малейшего отношения к диалектике единичного, особенного и общего.             Автор, к сожалению, не указывает, какую именно диалектическую философию он имел в виду, приписывая ей такие возможности, поэтому мы обратимся к двум диалектическим философиям - материалистической и идеалистической - за подтверждением или неподтверждением их возможностей в таком деле.             С точки зрения материалистической диалектической логики “ни общее, ни единичное не обладают самостоятельным существованием, не существуют “как таковые”. Самостоятельно существует отдельное (отдельные предметы, процессы, явления). Общее же и единичное существуют лишь в отдельном, в виде сторон, моментов отдельного...             Чтобы выявить единичное, необходимо сравнить рассматриваемый предмет со всеми другими предметами. Но практически это сделать невозможно. Поэтому на практике обычно сравнивают тот или иной предмет не со всеми другими предметами, а лишь с некоторыми, определенными предметами. В связи с этим появляется необходимость противопоставлять общее не единичному, а особенному.             В самом деле, в ходе сравнения одного предмета с другими устанавливается их сходство и различие. Но то, что отличает сравниваемые предметы друг от друга, составляет особенное в них, то же, что указывает на их сходство - общее.”¹⁰             Иначе говоря, единичное, особенное и всеобщее - это, вообще, не некие самостоятельные реальности, а форма противоречия, в которой сама реальность существует.             Сравним эти положения диалектики с условиями поставленной перед ней Б. А. Грушиным задачей. Вывод очевиден: либо выделенные им классы информации не существуют реально, а являются сторонами, моментами некоего неназванного еще класса информации, либо автор впадает в противоречие с диалектической логикой, во всяком случае, с диалектикой единичного, особенного и общего.             Но, может быть, речь идет о другой диалектике - идеалистической? Откроем труды Гегеля - признанного ее классика и сверимся с ним.             “Природа показывает нам бесконечное множество единичных образов и явлений; мы чувствуем потребность внести единство в это многообразие; мы поэтому сравниваем друг с другом явления и стремимся познать всеобщее каждого из них...(курсив наш - Авт.) Это всеобщее нельзя постигнуть внешними чувствами... Это всеобщее не существует внешним образом как всеобщее... Всеобщего, следовательно, мы не слышим и не видим, оно существует лишь для духа.”¹¹             Стало быть, и с точки зрения гегелевской, объективно-идеалистической диалектики, всеобщее (общее) не обладает реальным бытием, мы его вычленяем мышлением (духом, - по гегелевской терминологии) из отдельных предметов, и оно существует только лишь в мышлении, в абстракции (то есть для духа). Что касается попытки рядоположить всеобщее и особенное, как реально существующие, Гегель разъясняет: “Взятое формально и наряду с особенным, всеобщее само также превращается в некое особенное; неуместность и несуразность такого отношения в применении к предметам обиходной жизни сами собой бросились бы в глаза, как если бы, например, кто-либо требовал себе фруктов и отказывался бы в то же время от вишен, груш, винограда, потому что они вишни, груши, виноград, а не фрукты... Это то же самое, как если бы мы сказали, что свет и тьма суть лишь два различных вида света.”¹²             Таким образом, и гегелевская диалектика оказывается не в состоянии выступить обоснованием рассматриваемой нами классификации информации, предложенной Б.А. Грушиным. Попытка опереться на диалектику оказалась не вполне удачной: никакой диалектики там нет.             Но даже если бы эта классификация информации, несмотря ни на что, оказалась вдруг правильной, то, как признает и сам ее автор, “путь установления четких количественных границ между рассматриваемыми классами информации не может привести к успеху. Он с неизбежностью упирается в тупики парадоксов типа “куча” и “лысый”. А, кроме того, тут сплошь и рядом могут возникать остро противоречивые ситуации, когда, к примеру, информация, определяемая в качестве массовой (например, лекция для населения), оказывается размноженной в значительно меньшем количестве экземпляров, нежели информация, относимая заведомо к разряду специализированной.”¹³             Опять мы видим, что, как и в случае с массовым сознанием, “на пути автора” встает “чистая логика”, реальной возможностью “логических тупиков” как бы предупреждая о некорректности подобных классификаций.             Автор к предупреждениям логики “прислушаться” не хочет и, усовершенствуя свою классификацию, вводит дополнительный критерий, связанный “с характером (типом) субъекта, оперирующего информацией, занимающегося той или иной информационной деятельностью,”¹⁴ после чего оказывается, что “основное различие между массовой, специализированной и индивидуализированной информацией состоит в том, что в роли субъекта, так или иначе оперирующего информацией, в первом случае выступает масса, во втором - группа, в третьем - индивид.”¹⁵             “Тогда массовой информацией будет называться любая социальнаяинформация, которой хотя бы на одной из стадий ее жизненного цикла (в нашем случае речь идет, прежде всего, о создании и потреблении информации) оперировала (оперирует) масса.”¹⁶             Отметим сразу, что "оперировать информацией" и "стадии жизненного цикла социальной информации" – понятия сами по себе не вполне ясные, допускающие различные интерпретации. Необъясненный термин “оперировать” в известном смысле только затемняет существо дела. Если "оперировать" означает "использовать" информацию, "пользоваться" информацией, а, тем более, "передавать" (например, озвучивать) информацию, то тогда он практически ничего не объясняет, так как информация есть вообще любые сведения, предназначенные для передачи и, соответственно, для приема. В этом случае любая передача или прием информации есть информационная деятельность. Более того, вся социальная деятельность (и даже вся жизнедеятельность животных) предстанет как информационная, потому что одним из главных средств целесообразной активности любых живых систем является их способность информационно отображать среду существования, то есть отображать ее в символической, знаковой форме, не совпадающей со своей субстратной основой.             В действительности, информационная деятельность как таковая, в собственном смысле слова, - это специализированная деятельность по информационному обеспечению некоторой другой деятельности.             Так, например, научно-информационная деятельность определяется как “социально-организованная разновидность научного труда, который выполняется в целях повышения эффективности собственно исследований и разработок и заключается в сборе, аналитико-синтетической переработке, хранении и поиске закрепленной в документах научной информации, а также предоставлении этой научной информации ученым-исследователям и специалистам в соответствующее время и в удобной для них форме.”¹⁷ Информационная составляющая управленческого труда выступает в качестве “информационной деятельности как самостоятельного вида деятельности и присущими ей специфическими предметами и продуктами, средствами и методами, приемами и способами труда, организационно-экономическими и социальными аспектами объединения их в едином процессе управленческого труда.”¹⁸             В анализируемой работе Б.А. Грушина оперирование информацией со стороны массы, как признак массовой информации, автоматически превращает массу в субъект информационной деятельности.             “Что же собой представляет масса, играющая роль субъекта информационной деятельности? Прежде всего, это множество индивидов (теоретически в количественном отношении - любое; практически - насчитывающее внушительное число, как правило, десятки, сотни тысяч и более единиц).”¹⁹             В дальнейшем автор переходит к выявлению специфики массы как субъекта, ее отличию от групп, то есть того же круга вопросов, который возникал и в случае с анализом массового сознания.             Поэтому и в данном случае речь должна, по нашему мнению, идти не о попытках поиска специфицирующих признаков массовой информации как продукта некоторой, не определенной в понятии, информационной деятельности, субъектом которой является некая неуловимая и неулавливаемая теоретическими средствами “эксгрупповая” масса, не совпадающая, по мнению Б.А. Грушина, ни с какой бы то ни было социальной группой, ни со всеми группами вместе, ни с массами, ни с народом, ни с обществом в целом, ни с населением вообще, но о понимании массовой информации как информации, циркулирующей в том слое общественного сознания, которое определено как массовое сознание, то есть сознание практическое, непосредственно вплетенное в практическую деятельность как ее момент, сторона.             При этом, разумеется, не может вызывать никакого сомнения и, тем более, возражения сама возможность попытки теоретически исследовать массу как объект во всех аспектах, связанных с ее существованием и функционированием. Речь идет только о том, что в поисках объяснения массового сознания и циркулирующей в нем массовой информации исходить из сугубо этимологического значения самих терминов, обозначающих данные понятия, выводя их сущность из понятия “масса”, представляется малоперспективным. В научной литературе по этой проблематике давно высказывалось предостережение исследователям, пытающимся исходить из этимологического подхода. Так, например, Е.А. Ножин еще в 1974 году писал о том, что "собственное (или буквальное) значение термина "массовая коммуникация" дает лишь приблизительное представление о характере обозначаемого им понятия. Уточняя значение термина "массовая коммуникация" следует исходить не из этимологических разысканий относительно его терминокомпонентов, как это чаще всего делают, а из анализа того понятия, которое называет этот термин".²⁰ Однако и по сей день предпочитают "чаще всего делать" именно так. Не приходится удивляться, что результаты такого подхода не позволяют адекватно отразить в понятиях как само массовое сознание, так и массовую информацию, циркулирующую в нем.             Специализированная информация, в свою очередь, - это информация, циркулирующая, распространяемая на уровне специализированного сознания, информационно обслуживающая его и представляющая собой специализированные знания, предназначенные для передачи.             Именно поэтому под средствами массовой информации имеют в виду различного рода носителей информации (“бумажные” и электронные газеты, журналы, телевидение, радио), предназначенной для собственно массового сознания, в то время, как субстратно идентичные им носители информации, предназначенной для специализированного сознания (научные журналы, вузовские кабельные сети телевидения) совершенно справедливо средствами массовой информации не считаются²¹, равно как и не считается журналистикой участие в их деятельности.             Итак, массовая информация, точно так же, как и массовое сознание, не может быть правильно понято и объяснено, исходя из понятия "масса" или даже "массы". И в первом, и во втором случае речь идет о явлениях, свойственных тому уровню общественного сознания, которое непосредственно вплетено в практическую деятельность, в отличие от специализированного сознания как уровня общественного сознания, в рамках которого происходит специализированное (теоретическое) отражение действительности, связанное с практикой опосредованным образом.             Средства массовой информации представляют собой, в этом отношении, средства, предназначенные по преимуществу для трансляции результатов специализированного сознания в практическое (массовое) сознание посредством той разновидности духовно-практической деятельности, которая именуется журналистикой.

Билет 8.

1. Первой и наиболее известной моделью коммуникационного процесса стала так называемая "формула ЛАССУЭЛЛА":

Кто	Что говорит	По какому каналу	Кому	С каким эффектом
Коммуникатор	Сообщение	Средство	Реципиент	Эффект

Модель была создана и применялась главным образом для того, чтобы придать структурную организованность дискуссиям о коммуникации. Сам Г.Лассуэлл использовал ее для обозначения различных направлений в исследованиях коммуникации. Каждый элемент формулы представляет собой самостоятельную область анализа коммуникационного процесса: "Кто говорит" - изучение коммуникатора; "Что говорит" - контент-анализ сообщений; "По какому каналу" – изучение СМК; "Кому" - исследования аудитории; "С каким результатом" - измерение эффективности коммуникации. Для знакомства с опытом исследований процесса коммуникации эта схема даже сегодня является наиболее подходящей, поскольку наглядно соотносит элементы между собой (а также потому, что большое количество исследований последующих лет проводилось уже в ее русле).

Обобщающий характер модели подразумевает включение в ее структуру всех факторов, имеющих влияние на процесс коммуникации. Так что, каждый элемент формулы в действительности является совокупностью переменных. Доказано влияние на восприятие коммуникатора характера его позиции, установок, внешности и многих других характеристик.

Большой список переменных, влияние которых подтверждено конкретными исследованиями можно привести по каждому элементу формулы.

Найдя модель Лассуэлла применимой, хотя и сильно упрощенной, некоторые исследователи стали развивать ее дальше. Р.Брэддок добавил к ней еще два элемента коммуникативного акта: условия, в которых протекает коммуникация, и цель, с которой говорит коммуникатор [5]. "Формула Лассуэлла" отражает характерную особенность ранних моделей коммуникации - она предполагает, что коммуникатор всегда старается повлиять на реципиента, и, следовательно, коммуникация должна трактоваться как процесс убеждения. Это допущение ориентирует модель на применение прежде всего в области анализа политической пропаганды.

2. Социальная коммуникация — это взаимодействие людей, обусловленная целым рядом социально значимых оценок, конкретных ситуаций, коммуникативных сфер и норм общения, принятых в обществе, в данном социуме. Социальная коммуникация, или социокоммуникация является предметом специальной отрасли социологии - социологии коммуникации.

Понятия "социология коммуникации" и "социальная коммуникация" не являются синонимами. Социология коммуникации посредством теоретических и эмпирических социологических исследований изучает социальный аспект коммуникации. Социальная коммуникация представляет собой процесс общения, механизм и закономерности которого обусловлены социальными и другими факторами.

Коммуникации между людьми осуществляются в форме общения как обмен сообщениями, в которых фиксируются знания, мысли, идеи, ценностные ориентации, эмоциональные состояния, программы деятельности сторон, осуществляющих взаимную коммуникацию. «Слишком много людей не может уразуметь, что подлинное общение - процесс двусторонний»[39]. Конфигурация сетей коммуникации зависит от требований, предъявляемых к реализации заданных функций, например, от качества, объема, скорости прохождения информации. В целом можно выделить следующие свойства наиболее распространенных видов сетей.

Сеть коммуникаций, замкнутая в круг является активной, не имеющей лидера, слабо формализованной, нестабильной. Сеть «колесо» имеет конфигурацию, в которой один элементов (лидер) имеет связь с несколькими другими. Такая сеть менее подвижна, имеет достаточно жесткую связь с лидером, хорошо организованна, более устойчива и упорядочена. Разновидностью «колеса» является многоканальная сеть, в которой в отличии от простого «колеса» элементы сети, подчиненные лидеру могут иметь связь между собой. Структура сети коммуникаций влияет на точность получаемой информации получателем. Она в то же время формирует тип взаимодействия внутри организаций. Эффективность указанных сетей различна.

Структура социальной коммуникации зависит от целей коммуникатора (коммуникантов). В самом общем виде эта структура включает в себя субъекты коммуникации (коммуникатора, коммуникантов), коммуникационную деятельность, коммуникативные сообщения и коммуникативную деятельность. Коммуникативные технологии, реализуемые с помощью коммуникационных систем, конструируют и воссоздают оптимальный с точки зрения коммуникантов систему социальных связей. Коммуникационные структуры в сложных системах накладываются друг на друга, а коммуникативные связи формируют крупные сети, составляющие основу социальной структуры того социального образования, в границах которого осуществляются коммуникации.

Билет 9.

1.?????

2. Термин «коммуникация» в его нынешнем понимании закрепился в словаре политической науки относительно недавно. По-видимому, одним из первых непосредственных употреблений этого понятия в политологическом контексте является относящееся к началу ХХ в. высказывание Ф. Ратцеля о том, что «передача информации в политическом отношении является самой важной из всех коммуникационных услуг» (см.: [395]; цит. по: [210, с. 57]). Между тем отдельные реалии, определяемые сегодня данным термином, появились значительно раньше. Коммуникация, понимаемая в широком смысле как передача информации от человека к человеку посредством речи, жестов, а также изображений и других символьных форм, зафиксированных на материальных носителях, возникла и развивалась вместе с самим обществом, причем в качестве инструмента политического воздействия как речевая, так и визуальная коммуникация использовалась и осмысливалась уже в глубокой древности.

Не будет преувеличением сказать, что уже племенные вожди, а впоследствии – фараоны, короли, цари, князья и другие правители издавна и во все времена проявляли интерес к тому, что сегодня называется политической коммуникацией, прекрасно осознавая, что их успехи во многом зависят от степени владения искусством влиять на политические взгляды своих подданных и граждан. Для формирования необходимых образов в сознании людей широко использовались различные типы вербальных и невербальных сообщений, например, символика разного рода торжественных публичных церемоний, а позднее – и величественных архитектурных сооружений. Для оказания воздействия на умонастроения людей нередко применялась тактика индоктринации, или идеологического «промывания мозгов», что было особенно характерно для периодов войн и [c.67] внутренних конфликтов. Использовались и более мягкие формы информационного воздействия, отчасти напоминающие современные приемы пропаганды, агитации, связей с общественностью и политической рекламы. С различной степенью успеха посредством издания указов и законов предпринимались попытки направить политическую коммуникацию в нужное русло, контролировать информационные потоки в соответствующих обществах, причем этот контроль мог принимать самые разные формы цензуры – от официальной деятельности специальных государственных институтов до организации «неформального давления снизу» путем формирования общественного мнения, отвечающего требованиям времени.

Возникновение понятия «политическая коммуникация» непосредственно связано с эволюцией западного общества в период после второй мировой войны. Выделение исследований политической коммуникации в относительно самостоятельное направление на стыке социальных и политических наук, получившее название политической коммуникативистики, было вызвано демократизацией политических процессов в мире во второй половине XX в., возникновением и возрастанием роли новых информационных технологий, а также развитием кибернетической теории. Во многом благодаря кибернетике термин «коммуникация», прежде употреблявшийся главным образом в языке техников, связистов и военных, превратился в термин междисциплинарный, получивший широкое распространение в различных областях знания, ибо, как полагал Н. Винер, все явления окружающего мира в принципе могли быть объяснены с точки зрения информационного обмена, циркулирования информации.

Что же, если следовать логике Винера, представляет собой политическая коммуникация? Это создание, отправление, получение и обработка сообщений, оказывающих существенное воздействие на политику. Данное воздействие может быть как прямым, так и косвенным, его результаты могут проявляться как незамедлительно, так и по прошествии времени. О прямом, или непосредственном воздействии можно говорить применительно к таким видам политической деятельности, как призыв к участию в выборах, обращение за поддержкой того или иного [c.68] политического курса, предложение одобрить и принять или, напротив, требование отклонить какой-либо законопроект. Косвенное воздействие сообщений проявляется в том, что они могут использоваться для создания неких «идеальных моделей», «образов» действительности и стереотипов, которые оказывают влияние на политическое сознание и действия политических элит и массовой общественности. Создателями и отправителями сообщений могут быть политики, журналисты, представители групп интересов или отдельные индивиды, которые вовсе не имеют отношения ни к каким организациям – в данном отношении их принадлежность к какой-либо конкретной социальной общности или институту не имеет определяющего значения. То же самое можно сказать и применительно к получателям сообщений. Принципиально важным же моментом здесь является то, что сообщение производит существенный политический эффект, воздействуя на сознание, убеждения и поведение индивидов, общностей, институтов, а также на среду, в которой они существуют.

Политическое сообщение является ключевым аспектом политики, так как подавляющую часть политически значимой информации мы сегодня получаем именно благодаря распространяемым сообщениям, а отнюдь не из собственного опыта. Доступность сведений о событиях, происходивших в прошлом, и прогнозирование будущих событий становится возможным только благодаря передаче сообщений. Как заметил в этой связи Кеннет Бёрк: «Бoльшая часть нашей реальности формируется вербально. И лишь очень незначительную часть реальности мы познаем путем непосредственного опыта, полная же картина складывается благодаря системе символов. Что касается таких абстрактных понятий как «демократия» или «справедливость» и еще ряда политических феноменов, то здесь не существует эмпирической основы. Их толкование полностью зависит от вербальных символов. То же самое можно сказать о большинстве политических явлений» [252, p. 5].

К. Дойч назвал политическую коммуникацию «нервной системой государственного управления», считая политические сообщения фактором, обусловливающим политическое поведение [c.69] (см.: [271]). По мнению Ж.-М. Коттре, роль коммуникации в политической жизни общества сопоставима со значением кровообращения для организма человека (см.: [262, р. 9, 112]). С таким же успехом ее можно назвать «источником жизненной силы» или «материнским молоком» политики, потому что политическая коммуникация является необходимой субстанцией, которая связывает воедино разные части общества и позволяет им функционировать в качестве единого целого. Политические сообщения, циркулирующие в обществе, порождают представления, которые определяют сущностную и качественную стороны политической жизни.

Достаточно полное толкование политической коммуникации было предложено Р.-Ж. Шварценбергом. Он определил это понятие как «процесс передачи политической информации, благодаря которому она циркулирует от одной части политической системы к другой и между политической системой и социальной системой. Идет непрерывный процесс обмена информацией между индивидами и группами на всех уровнях» [219, c. 174].

Профессор Массачусетского технологического института Л. Пай подчеркивал: «Политическая коммуникация подразумевает не одностороннюю направленность сигналов от элит к массе, а весь диапазон неформальных коммуникационных процессов в обществе, которые оказывают самое разное влияние на политику. Политическая жизнь в любом обществе невозможна без устоявшихся методов политической коммуникации» [393, p. 442].

В работах зарубежных авторов обычно выделяются три основных способа политической коммуникации: коммуникация с помощью средств массовой информации, в том числе печатных (пресса, книги, афиши) и электронных (радио, телевидение и т.д.); коммуникация с помощью организаций, в частности, политических партий, которые служат связующим звеном между управляющими и управляемыми, и групп давления; коммуникация с помощью неформальных контактов (см.: [219, c. 190]). Однако к числу этих способов можно также отнести и особые коммуникативные ситуации или действия – выборы, референдумы и т.п. «В политической коммуникации, – как отмечают авторы англо-американского «Словаря политического анализа», – [c.70] обыкновенно имеют дело с написанным или произносимым словом, но она может происходить и при помощи всякого знака, символа и сигнала, посредством которого передается смысл. Следовательно, к коммуникации надо отнести и символические акты – самые разнообразные, такие как сожжение повестки о призыве в армию, участие в выборах, политическое убийство или отправление каравана судов в плавание по всему свету. В значительной своей части политическая коммуникация составляет сферу компетенции специализированных учреждений и институтов, таких, как средства массовой коммуникации, правительственные информационные агентства или политические партии. Тем не менее она обнаруживается во всякой обстановке социального общения, от бесед с глазу на глаз до обсуждения в палатах национального законодательного органа» [406, p. 112].

В отечественной политологии с момента ее конституирования в 1989 г. в качестве самостоятельной дисциплины одно из первых определений политической коммуникации принадлежит М.Ю. Гончарову. Согласно этому определению, «термин “политическая коммуникация” должен описывать циркуляцию информации в сфере политической деятельности, т.е. любые сообщения, тексты, оказывающие воздействие на отношения между классами, нациями и государствами» [62, c. 55]. Подобного рода информация может быть чрезвычайно разнообразна по жанрам и рассчитана на разные аудитории: от дипломатических переговоров до сообщений, передаваемых по каналам массовой коммуникации. При этом, по мнению автора, ни способ распространения политической информации, ни ее адресат не имеют определяющего значения: гораздо важнее установить, что коммуникатором в данном случае являются политические институты или действующие в их составе и от их имени лица. Несмотря на то, что автор акцентирует внимание прежде всего на институциональной составляющей политико-коммуникационного процесса, принципиально важным, тем не менее, видится тот момент, что «…главным фактором, определяющим сущность и особенность термина “политическая коммуникация”, представляется функциональное назначение распространяемой информации. Это информация, обслуживающая политические [c.71] структуры и воздействующая на принятие политических решений» [62, p. 55-56].

В первом российском энциклопедическом словаре «Политология» под общей редакцией Ю.И. Аверьянова, опубликованном в 1993 г., определение понятия «политическая коммуникация» не приводится, однако массовая коммуникация, которой посвящена специальная статья, рассматривается главным образом в политическом контексте (см.: [161, c. 164-165]). Между тем в кратком словаре «Основы политологии» под редакцией Г.А. Белова и В.П. Пугачева, вышедшем в свет в том же году, дается достаточно емкое, несмотря на свою лаконичность, определение политической коммуникации, преодолевающее узко-институциональный взгляд на это явление, причем сам термин приводится во множественном числе: «Коммуникации политические – понятие, отображающее процесс взаимодействия политических субъектов на основе обмена информацией и непосредственного общения, а также средства и способы этого духовного взаимодействия» [152, c. 54].

В «Политологическом словаре» (1994, научный редактор и руководитель авторского коллектива А.А. Миголатьев, составитель В.А. Варывдин) приводится определение, в котором раскрывается функциональная сторона политико-коммуникационных процессов: «Политическая коммуникация (от лат. kommunicatio) – процесс передачи политической информации, который структурирует политическую деятельность и придает ей новое значение, формирует общественное мнение и политическую социализацию граждан с учетом их потребностей и интересов» [160, ч. 1, с. 183]. Аналогичная трактовка понятия политической коммуникации дается и в словаре-справочнике «Зарубежная политология» под редакцией А.В. Миронова и П.А. Цыганкова, опубликованном в 1998 г. (см.: [81, c. 197])

Близкое, но более развернутое определение, данное В.В. Латыновым, представлено в двухтомной «Политической энциклопедии» (1999), где под политической коммуникацией понимается «обмен информацией между субъектами политической жизни, а также между государством и гражданами», который «может протекать на формальном (например, в средствах массовой [c.72] информации) и неформальном («закулисные» переговоры) уровнях». Значительное внимание автор уделяет массовой политической коммуникации, которая в современном мире «все больше превращается из подчиненного элемента политики в ее творца» и, «являясь важным источником политической социализации, …способствует овладению политическими знаниями, установками, ценностями и формами политического участия» [114, c. 172–173].

Иной подход к определению политической коммуникации предлагает А.И. Соловьев, делая акцент на ее социальности, в качестве критерия которой «выступает “ответ” реципиента, т.е. появление “вторичной информации”, вызванной к жизни посланием коммуникатора и устанавливающей осмысленный контакт между ним и реципиентом» [182, c. 7]. В этой связи политическая коммуникация понимается как «частный случай успешной реализации информационных обменов, попыток коммуникатора (например, властных структур) вступить в контакт со своим контрагентом. Таким образом, ее можно идентифицировать как форму общения, установленную на основе направленной передачи информации, породившей осмысленный ответ реципиента на вызов коммуникатора» [182, c. 7].

Исходя из приведенных определений, можно утверждать, что сущностной стороной политико-коммуникационных процессов является передача, перемещение, оборот семантически значимой в политическом контексте информации – тех сведений, которыми в процессе конкретной общественно-практической деятельности обмениваются (собирают, хранят, перерабатывают, распространяют и используют) «источники» и «потребители» – взаимодействующие в обществе индивиды, общности, институты. В данном отношении, на наш взгляд, принципиально важно подчеркнуть, что речь идет не о «политической информации вообще», а именно о той информации, которая в определенной ситуации приобретает некую семантическую значимость. По этой причине, очевидно, возникает необходимость уточнить, что именно следует понимать под «политической» и «политически значимой» информацией.

Понятие «политическая информация», строго говоря, соотносится с содержанием сообщений о явлениях, фактах и [c.73] событиях, происходящих в политической сфере общества. Что же касается понятия «политически значимая информация», то его объем охватывает содержание всей совокупности сообщений, которые изменяют состояние политических акторов в процессе их общественно-практической деятельности, направленной на завоевание, удержание или использование власти. В зависимости от конкретной ситуации далеко не всякая политическая информация становится семантически значимой для конкретного актора: так, например, сообщение о государственном перевороте в какой-либо из стран «третьего мира», по-видимому, не окажет никакого влияния на расстановку политических сил в ходе избирательных кампаний по выборам региональных представительных органов власти в субъектах Российской Федерации.

В то же время элементом политически значимой информации может стать содержание сообщения о событии из другой сферы общественной жизни, затрагивающее интересы какого-нибудь политического актора. Это могут быть сведения о фактах из области экономики (например, информация об улучшении или ухудшении экономической ситуации в регионе или стране в целом), науки (например, факт присуждения Нобелевской премии 2000 года по физике академику Ж.И. Алферову, избранному депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации III созыва по федеральному списку КПРФ), искусства и культуры (например, издание произведений писателей и поэтов, подвергшихся в СССР репрессиям или преследованиям по политическим мотивам) и т.д., и даже информация чисто технического плана (например, характеристики разрабатываемой в США национальной системы противоракетной обороны, представляющие несомненный интерес для спецслужб многих государств). «…Нет ничего более политического по своему характеру, – подчеркивал в этой связи Д. Хелд, – чем постоянные попытки исключить некоторые типы или виды деятельности из понятия политики. Эти тенденции к абсурдной деполитизации (скажем, призывы к тому, чтобы не рассматривать во взаимосвязи политические и религиозные проблемы либо отношения на производстве и расовые вопросы) часто скрывают намерение [c.74] отвлечь людей от участия в политике, в выработке и реализации решений, которые имеют самое важное значение для обеспечения надлежащих условий существования человека» [313, p. 248]. Следовательно, информация о любой общественной проблеме может приобрести политическое значение, политический характер, если она связывается с вопросами власти или властных отношений.

Таким образом, политическая коммуникация выступает как смысловой аспект взаимодействия субъектов политики путем обмена информацией в процессе борьбы за власть или ее осуществление. Она связана с целенаправленной передачей и избирательным приемом информации, без которой невозможно движение политического процесса. «Посредством коммуникации, – подчеркивает Ю.В. Ирхин, – передается три основных типа политических сообщений: побудительные (приказ, убеждение); собственно информативные (реальные или вымышленные сведения); фактические (сведения, связанные с установлением и поддержанием контакта между субъектами политики). Политическая коммуникация выступает как специфический вид политических отношений, посредством которого доминирующие в политике субъекты регулируют производство и распространение общественно-политических идей своего времени» [92, c. 308].

В последнее время политическая коммуникация рассматривается как функциональный элемент политической системы общества, обеспечивающий взаимосвязь между другими ее компонентами (см., напр.: [110]). Но в то же время политическая коммуникация выступает и как процесс, как непосредственная деятельность политических акторов по производству и распространению политически значимой информации, направленная на формирование (стабилизацию или изменение) образа мыслей и действий других социальных субъектов. Тогда, с учетом «функциональной» и «процессуальной» составляющих, объем понятия «политическая коммуникация» в наиболее общем виде должен включать в себя всю совокупность феноменов информационного воздействия и взаимодействия в сфере политики, связанных с конкретно-исторической деятельностью политических акторов по поводу власти, властно-управленческих отношений в обществе. [c.75]

Распространение политически значимой информации может осуществляться разными способами, по различным каналам. Исходя из характеристики источника информационного воздействия, Г.В. Пушкарева определяет четыре основных канала политической коммуникации: официальный, который регулирует движение информационных потоков от политических организаций, учреждений; при этом распростаняемая информация носит иституционализированный характер, она фиксирует принятие политических решений, доведение их содержания до сведения граждан (государственные нормативные акты, приобретающие после опубликования силу закона, а также официальные заявления, обращения, программы политических организаций, которые принимаются населением к сведению, и т.д.); персональный, предназначенный для передачи политической информации конкретными участниками политических событий, лидерами политических организаций и государственных органов и предполагающему выражение последними их собственного мнения, своей позиции, индивидуальных качеств (выступления политика перед аудиторией, в печати, на радио и телевидении, личные контакты с людьми); опосредованный, когда информация исходит не от собственно политических структур или политических и государственных деятелей, а от посредников, которыми могут быть СМИ, научно-исследовательские и социологические центры, иные свидетели и интерпретаторы политических событий; и анонимный, то есть лишенный достоверно известного источника информации, основнной на слухах, которые нередко распространяются в печати и других СМИ (см.: [169, c. 51-53]).

В зависимости от способов распространения сообщений Ю.В. Ирхин предлагает различать два взаимодополняющих вида политической коммуникации: естественную и технически опосредованную. Естественная коммуникация характеризуется прямой связью между коммуникаторами и наличием «живого» текста, который может подвергаться изменениям в зависимости от моментальной реакции относительно небольшой по размеру аудитории; технически опосредованная – наличием материально закрепленного текста, отсутствием прямой связи между [c.76] коммуникаторами и наличием численно больших рассредоточенных аудиторий (см.: [92, c. 310]). Очевидно, что несмотря на стремительное развитие новых информационных технологий, естественная коммуникация по-прежнему играет весьма важную роль в системе СМК. Межличностное общение – это тот микроуровень политической коммуникации, который оказывает существенное воздействие на ее макроуровень – печать, радио, телевидение, кинематограф, лекционную пропаганду и т.д. Ведь информация, содержащаяся в сообщении официального субъекта политической коммуникации принимается и успешно усваивается людьми только тогда, когда она положительно оценена неофициальным субъектом, поддержана им. Любое важное сообщение, как правило, обсуждается и получает свою оценку в семье, трудовом коллективе, неформальной группе. Именно эта оценка, позиция близких человеку людей больше всего влияет на его отношение к тем или иным информационным источникам. Если у аудитории складывается стойкое отрицательное отношение к официальной политической информации, например, из-за замалчивания отдельных фактов, проблем, то на эффективность и действенность СМК в этом случае рассчитывать не приходится. Иными словами, межличностное общение служит фильтром для усвоения официальной информации, дает ей свою оценку и имеет решающее значение в политическом ориентировании личности.

Политическая коммуникация в значительной степени зависит от социальных и технических условий ее развития. При этом, как отмечает А.И. Соловьев: «Информационные связи в политической сфере обретают институциональную устойчивость лишь благодаря постоянному “обслуживанию” ролевых практик субъектов. Поддержание базовых для политики коммуникаций (в области принятия решений, проведения выборов, развития межпартийных отношений и т.д.) способствует формированию соответствующих информационно-коммуникативных систем (ИКС), которые сосуществуют в поле политики с более подвижными типами контактных связей, “обслуживающими” неустойчивые инфопотоки между свободными от жестких взаимных обязательств акторами» [182, c. 12]. Типология ИКС, по мнению А.И. Соловьева, может [c.77] быть построена по различным основаниям: с точки зрения функциональной нагрузки (ИКС в области государственного управления, политического участия, осуществления деятельности партий, групп интересов и т.д.); по отраслевому принципу (ИКС, обеспечивающие осуществление государственной политики в области образования, здравоохранения, культуры, экологии, военной сферы и пр.); с точки зрения организации информационных обменов (макроИКС, характеризующая деятельность политической системы в целом; мезоИКС, отображающая особенности функционирования региональной власти; микроИКС на межличностном уровне); в историческом плане (ИКС того или иного временного периода); с точки зрения конкретных агентов политики (партийные, государственные и иные, связанные с деятельностью конкретного актора, аналогичные ИКС) [159, c. 52].

Анализ исторических типов ИКС позволяет выявить особенности развития политической коммуникации, связанного с изменениями в способах и институтах передачи сообщений. В данном отношении представляется достаточно продуктивной теоретическая концепция, предложенная в свое время Ю.П. Буданцевым. В рамках этой концепции в качестве аналога понятия информационно-коммуникативной системы выступает, возможно, не совсем точное, с современной точки зрения, понятие «системы средств массовой коммуникации» (ССМК), в действительности охватывающее не только собственно массовую, но также и межличностную, и групповую коммуникацию. Тем не менее, представляется важным, что в структуре каждой такой ССМК обязательно выделяются две подсистемы: тексты (от материально не закрепленных до материально закрепленных в символах, знаках, образах, звуках) и аудитории (от малых, сконцентрированных до численно больших, рассредоточенных). Самой древней по времени возникновения выступает первичная система средств массовой коммуникации (ССМК–1) – она соответствует первобытному обществу, когда носителем текста выступает сам человек, а главную роль играет межличностное общение. Далее развитие этих подсистем идет синхронно: появление ССМК–2 соответствует периоду разложения первобытной [c.78] общины, когда появляются аудитория в собственном смысле этого понятия и организаторы коммуникативного процесса, происходящего преимущественно в форме собрания как действия; возникновение ССМК–3 в период становления индустриального общества связано с развитием книгопечатания, материальным закреплением текста-письма, а ССМК–4 – собственно с комплексом СМИ в эпоху развитых индустриальных и постиндустриальных обществ. На практике указанные системы, конечно же, могут сосуществовать и параллельно, в составе комплексов «ССМК–1 – ССМК–2», «ССМК–2 – ССМК–3» и т.д., взаимодополняя друг друга (см.: [39, c. 44–45]). Уровень развития системы средств коммуникации, особенности их использования в политической сфере достаточно полно характеризуют социально-информационную базу политической культуры, ее приоритетные цели. В свою очередь, доминирующая политическая культура в известном смысле предопределяет направленность политико-коммуникационных процессов с учетом сложившейся системы ценностных ориентаций, правил, образцов функционирования.

Политическая коммуникация, охватывая все многообразие социально-политических связей – межличностных, массовых и специальных, отражает и выражает культурные ценности субъектов политики; несет в себе политическую информацию как содержание, включая процессы обмена этим содержанием, а также семиотические и технические средства, используемые в этих обменах, и технические каналы этих обменов. Применительно к массовой коммуникации речь идет о целенаправленном формировании коммуникаторами политических установок массовой аудитории, что подразумевает также тесные развивающиеся взаимосвязи внутри массы, в свою очередь воздействующей на коммуникаторов (см.: [198, c. 39-40]). В общем случае имеют место всесторонние коммуникативные связи и отношения, которые неразрывно связаны с политической культурой как неотъемлемым элементом общей культуры конкретного общества. [c.79]

Билет 10.

1.????

2. Понятие общения. Взаимодействие человека с окружающим его миром осуществляется в системе объективных отношений, которые складываются между людьми в их общественной жизни. Объективные отношения и связи (отношения зависимости, подчинения сотрудничества, взаимопомощи и др.) неизбежно и закономерно возникают в любой реальной группе. Отражением этих объективных взаимоотношений между членами группы являются субъективные межличностные отношения, которые изучает социальная психология.

Основной путь исследования межличностного взаимодействия и взаимоотношения внутри группы – это углубленное изучение различных социальных фактов, а также взаимодействия людей, входящих в состав данной группы. Всякое производство предполагает объединение людей. Но никакая человеческая общность не может осуществлять полноценную совместную деятельность, если – не будет установлен контакт между людьми, в нее включенными, и не будет достигнуто между ними должное взаимопонимание. Так, например, для того, чтобы учитель мог обучить чему-либо учеников, он должен вступить с ними в общение. Общение – это многоплановый процесс развития контактов между людьми, порождаемый потребностями совместной деятельности. Общение включает в себя обмен информацией между ее участниками, который может быть охарактеризован в качестве коммуникативной стороны общения. Вторая сторона общения – взаимодействие общающихся – обмен в процессе речи не только словами, но и действиями, поступками. И, наконец, третья сторона общения предполагает восприятие общающимися друг друга. Таким образом, в едином процессе общения обычно выделяют три стороны: коммуникативную (передача информации); интерактивную (взаимодействие) и перцептивную (взаимовосприятие). Рассматриваемое в единстве этих трех сторон общение выступает как способ организации совместной деятельности и взаимоотношений включенных в нее людей. Таким образом, деятельность – часть, сторона общения, а ощущение – часть, сторона деятельности, но вместе они образуют неразрывное единство во всех случаях. Итак, многоплановый, многоуровневой процесс общения имеет три стороны. Остановимся на характеристике каждой из них.

Понятие коммуникация

Мы уже говорили, что для успеха индивидов и организаций необходимы эффективные коммуникации. И задача Паблик рилейшнз в том, чтобы донести важность построения эффективных коммуникаций на разных уровнях.

Коммуникация – это сложный процесс, состоящий из взаимозависимых шагов, каждый из этих шагов необходим для того, чтобы сделать наши мысли понятными другому лицу. Каждый шаг – это пункт, в котором, если мы будем небрежны, и не будем думать о том, что делаем, - смысл может быть утрачен.

Слово “коммуникация” имеет латинское происхождение от слова “communis”, обозначающее «общий». Посылающий старается установить “общение” с кем-либо. Он стремится вникнуть в информацию, отношения или идею.

Существует определение коммуникации в общих выражениях как процесса передачи информации от одного человека (трансмиттера) к другому (приемнику) с целью сообщения определенного смысла.

А.Б. Зверинцев рассматривает коммуникацию, прежде всего, как одну из форм взаимодействия людей в процессе общения, как информационный аспект общения.

Социологи подразумевают под коммуникацией передачу социальной информации.

Психологи обозначают термином «коммуникация» процессы обмена продуктами психической деятельности. «Коммуникация - процесс двустороннего обмена информацией, ведущей ко взаимному пониманию. Коммуникация - в переводе с латыни обозначает «общее, разделяемое со всеми». Если не достигается взаимопонимания, то коммуникация не состоялась. Чтобы убедиться в успехе коммуникации необходимо иметь обратную связь о том, как люди вас поняли, как они воспринимают вас, как относятся к проблеме».

Почепцов Г.Г. в книге « Теория коммуникации» под коммуникацией понимает «процессы перекодировки вербальной в невербальную и невербальной в вербальную сферы».

А вот как определяет коммуникацию В.А. Спивак в книге «Корпоративная культура»: «Коммуникация … - это обмен информацией в процессе деятельности, общение (а также пути сообщения)».

Но необходимо при этом различать информацию и, собственно коммуникацию. Вот что пишет об этом теоретик европейского Паблик рилейшнз Люсьен Матра: «Многочисленные направления так называемой коммуникации, в области которых я работал, научили меня в первую очередь тому, что следует различать информацию (одностороннее сообщение) и коммуникацию (сообщение, на которое поступает ответ), или сообщение с «обратной связью» («feed back», как говорят англичане).

Другими словами, коммуникация, благодаря подразумеваемому наличию в ней обратной связи, позволяет узнать, получено ли сообщение, тогда как односторонняя информация всегда в некотором роде бутылка с запиской, брошенная в море. Существуют разные коммуникации, более или менее согласующиеся между собой, в которых для достижения разных целей используются разные стратегии и языки. А разговор на нескольких языках одновременно, даже если говорят об одном и том же, отнюдь не способствует облегчению понимания».

Таким образом, для нас важно, что коммуникация – это целенаправленный процесс, в процессе происходит обмен информацией, важно наличие обратной связи для обеспечения результата.

Понятие социальная коммуникация

Обыденное толкование коммуникации, бытовавшее в русском языке, легко проследить по справочной литературе. В первом словаре иностранных слов "Лексикон вокабулам новым по алфавиту", правленном лично Петром I, среди более 500 иностранных "вокабул" учтена и "коммуникация" в значении "переговор, сообщение". Встречается это слово в писаниях Петра и его сподвижников. В "Толковом словаре живого великорусского языка" В. И. Даля (1881 г.) слово "коммуникация" писалось с одним "м" и толковалось как "пути, дороги, средства связи мест". Именно в этом смысле Н. В. Гоголь писал: "Невский проспект есть всеобщая коммуникация Петербурга". До революции иных значений за термином "коммуникация" не числилось (с начала XX века его стали писать с двумя буквами "м"). Современный "Большой энциклопедический словарь" (М., 1997) указывает два значения: 1) путь сообщения, связь одного места с другим; 2) общение, передача информации от человека к человеку, осуществляющаяся главным образом при помощи языка. Коммуникацией называются также сигнальные способы связи у животных.

Термин "коммуникация" используется многими общественными, биологическими, техническими науками, и чаще всего имеется в виду элементарная схема коммуникации, приведенная на рис. 1.1.

Понятие речевая деятельность

Термин "речевая деятельность" понимается также неоднозначно. В языкознании речевая деятельность рассматривается как один из аспектов языка, который выделяется наряду с речевой организацией и языковой системой. Это - "языковой материал, включающий сумму отдельных актов говорения и понимания" (Щерба. 1974)1. Выделяются такие виды речевой деятельности, как говорение, аудирование (слушание), чтение и письмо. Такое понимание речевой деятельности используется и в методике преподавания (иностранного) языка.

В психологии речевая деятельность трактуется как вид деятельности, наряду с трудовой, познавательной и др. Такое понимание принято в психологической концепции (Выготский. 1960; Леонтьев А.Н. 1965), согласно которой речевая деятельность психологически ориентирована, т.е. характеризуется мотивацией, целенаправленностью и реализуется в "речевых действиях", представляющих собой множество речевых операции (ориентировку, планирование, контроль и др.)- Начиная с 70-х годов речевая деятельность получает более узкую интерпретацию в психолингвистике (Леонтьев АЛ. 1968). Это - вид деятельности (скорее даже система речевых действий), основной мотив которой связан с производством самой речи. Поскольку производство речи осуществляется в соответствии с нормами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе, указанное понимание речевой деятельности дает ключ к решению прагматических и прикладных задач социо-коммуникации .

Таким образом, понятия общения, коммуникации и речевой деятельности содержат как общие, так и отличительные признаки. Общими являются их соотнесенность с процессами обмена и передачи информации, связь с языком как средством общения и связь с социоречевым поведением коммуникантов. Отличительные признаки обусловлены различием в объеме содержания этих понятий (узком и широком), что объясняется использованием их в смежных науках или даже в различных аспектах одной научной дисциплины, когда на первый план выдвигаются те или иные признаки этих сложных понятий.